Главная » разделение » О СКРЫТОМ СМЫСЛЕ ЖИЗНИ (о разделении). Писарева Е.Ф.

1 042 просмотров

2655-93

Часть XV. Внутренний смысл разделения людей на сословия

Мы себя не осуждаем за то, что еще не достигли божественности… зачем же нам
осуждать более молодые души за то, что они не достигли нашего уровня?
А. Безант. “Древняя Мудрость”

Учение теософии подобно яркому фонарю, освещающему все темные углы жизни, на
которые направлен его свет. К таким темным углам, не освещенным сознанием,
принадлежат наши отношения к низшим сословиям и, в частности, к прислуге.
Постараемся осветить их.

Пробовали ли вы когда-либо разрешить вопрос: какой внутренний смысл в разделении
людей на сословия? Почему этот человек родился в роли господина, а тот — в роли слуги?
Почему один совсем освобожден от физического труда, а другой изнемогает под его
тяжестью? На подобные вопросы европейская наука отвечает только с точки зрения
внешнего строительства жизни, а не по существу.

Нет ли в этом разнообразии человеческих судеб, в этом резком различии одной доли от
другой, глубокого смысла, необходимого для развития самого человека? Для европейца,
все внимание которого устремлено на одни лишь видимости, такой вопрос неразрешим,
так как он соприкасается уже с сокрытыми пружинами жизни.

Учения древней Мудрости разрешают вопрос о неравенстве по существу. Основную ноту
этих учений составляет идея единства Жизни. Современная научная мысль подошла к той
же идее под флагом монизма1. “Идеалистический монизм” — так можно было бы
назвать на современном европейском языке древнюю религию-науку, которая лежит в
основе всех религиозных систем. Она рассматривает Вселенную как единство, в котором
все отдельные части выполняют свою особую задачу. Когда они стремятся осуществить ее
как можно полнее и лучше, они ведут Вселенную к совершенству; уклоняясь от
выполнения своей задачи, они нарушают мировую гармонию.

Яркой иллюстрацией этой мысли служит организм человека; здоровье, сила, красота и
совершенство нашего организма зависят от того, чтобы все отдельные части: мозг,
сердце, легкие, желудок, нервы и так далее — выполняли свои специальные задачи в
совершенстве.

Если мы представим себе, что различные части нашего тела хотя бы на одну минуту
перепутают свои функции и сердце начнет выполнять работу желудка, а легкие — работу
мозга, нормальная жизнь организма должна прийти в невообразимый хаос.
Отсюда аналогичный вывод о том, что вся совокупность человеческой жизни может
достигнуть совершенства лишь тогда, когда все ее составные части, то есть каждый
человек в отдельности, будут выполнять свою собственную задачу как можно
совершеннее.

Но человек должен жить и выполнять эту задачу по тем линиям, которые начертаны
законом его собственной внутренней сути. Не однородность, а разнообразие составных
частей требуется для совершенства Вселенной.

Это знали древние мудрецы, и поэтому в их учениях отсутствует идея равенства и всюду
выступает идея долга, единства жизни и ясно выраженная постепенность эволюции
сознания.

С точки зрения этих учений, различия в социальных и экономических условиях являются
необходимым средством для постепенного роста внутренней сути человека; грехом же
они становятся вследствие злоупотребления силой, которая угнетает слабых; но это есть
не результат ошибочности Плана, а последствие несовершенства человека.
Несовершенство развивающегося человека нарушает гармонию общей жизни, нарушение
гармонии вызывает страдание, а страдание учит человека.

Для того чтобы эти уроки соответствовали его внутренней сути и совпадали с той ступенью
развития, которой достигла его душа, человек воплощается в различных условиях земной
жизни.

Весь строй древней Индии с ее кастами, этой видимой тканью ее общественной жизни,
был основан на знании постепенной эволюции человеческой души.
Наше знакомство с кастами относится уже к эпохе вырождения Индии, когда вся
одухотворенность первоначальной жизни молодой арийской расы, руководимой
мудрецами, или Риши древней Индии, заменилась омертвелыми формами, как это
бывает всегда, когда одна мировая эпоха заканчивается и на очередь выступают новые
задачи.

Если рассматривать древние касты с этой точки зрения, то мы увидим, что каждая из них
представляет свои особые психологические задачи, свои особые восходящие линии
развития. Это было не искусственное разделение, а выражение естественного порядка
внутреннего развития человека.

В законах Ману написано: “Искание (священного) знания есть религиозный подвиг
брахмана; охрана (народа) — религиозный подвиг кшатрия; занятие своими
ежедневными делами (ремесла, земледелие и торговля) — религиозный подвиг вайшьев,
и служение — религиозный подвиг шудры” (Гл. 11, 263).

Вначале переход из одной касты в другую был свободным и деление на касты имело
целью дать человеку благоприятные условия для развития его индивидуальных качеств и
способностей. Если вместо выражения “каста” мы назовем лежащую в ее основе идею
“дифференциацией человеческого труда по способностям и наклонностям каждого”, то
получится верная база для общественного строя всех времен и всех народов.
Преимущество древних каст в их первоначальном виде перед современными
группировками состоит в том, что для членов касты на первом плане были: долг, а не
привилегия, ответственность, а не права.

Низшая каста — каста шудр — имела своей задачей борьбу с низшими инстинктами
человека путем физического напряжения и повиновения господину, который в те времена
представлял действительно высший тип человека. Идеалом шудры являлось
совершенство в послушании и верности господину.

В следующей касте — касте вайшьев (купцов) — человек приучался к собственной
инициативе, вырабатывал осмотрительность и проницательность; от него требовались
беспристрастие, щедрость, отсутствие расточительности и добросовестное отношение к
труду подчиненных. Его идеалом было праведное употребление земных благ.

В третьей касте — касте кшатриев (воинов), к которой принадлежали правители и воины,
человек должен был защищать и охранять свой народ. В этом состоял долг его жизни. Его
идеалом была беззаветная отвага, великодушие, защита слабых, самоотречение.
Высшая каста — каста брахманов, учителей народа, требовала от человека равнодушия к
земным благам и победы высшей природы над низшей. Предполагалось, что человек,
воплотившийся в касте брахманов, прошел уже через все низшие ступени и приобрел
нравственную силу и мудрость благодаря послушанию, совершенному исполнению
своего долга и усилиям в борьбе за правое дело в прежних воплощениях, что и давало
ему право учить других. Идеалом и целью брахманов являлись мудрость, внутренняя
свобода, всепрощение, любовь ко всему живому, чистота и единение с Первоисточником
жизни.

Во времена процветания брахманизма его постановления представляли собой
действительную школу народного воспитания, ибо они основывались на глубоком знании
человеческой души.

Возьмем два закона, постоянно упоминаемые в священных Писаниях Востока,
равносильных которым мы не имеем в западной психологии.

Первый из них — закон Дхармы. Чтобы понять этот закон, нужно иметь в виду процесс
эволюции, то есть видеть в человеке существо, движущееся вперед и меняющееся по
мере своего развития. Когда человек жил в Карфагене, он был совсем не тем, каким он
стал, живя в наше время, скажем, в Англии. Все его понятия изменились и нравственные
критерии стали совершенно иными.

Дхарма — понятие сложное: это показатель той ступени развития, которой достигла
бессмертная индивидуальность человека, его я, и в то же время закон следующей ступени
его развития.

Вот почему Дхарма переводится то словом Закон, то словом Долг. Знать свою Дхарму —
значит верно определять ступень, которой достигла моя индивидуальность, и в то же
время сознавать закон, по которому она должна развиваться далее. Не зная места,
которое я занимаю в мировой жизни, я не могу безошибочно направлять свои шаги
вперед.

Второй закон — Карма, или закон причинности, определяет всю земную судьбу человека;
по картинному сравнению восточной мудрости, человек, посеявший добрые дела и
добрые мысли, не может пожать ничего, кроме добра и блага.
Эти два закона являлись теми ключами, которые в древности раскрывали загадку
человека, и они могли бы раскрыть ее и для нас, если бы мы научились владеть этими
ключами.

На знании этих законов были основаны в своем первоначальном виде и древние касты,
которые имели целью дать внешние условия, подходящие для Дхармы каждой души,
достигшей той или иной ступени развития.

Тогда человек был менее сложным, нежели теперь; благодаря этому и грани его жизни
были очерчены резче, чем в наше время, когда люди свободно переходят из одного
сословия в другое.

Человек несет в своем внутреннем существе три элемента: животного, человека и Бога.
Весь длинный путь его разнообразного земного опыта направлен к обузданию животного,
к развитию человечности и к раскрытию таящегося в нем божественного начала.
В самом начале пути, когда душа вся еще в возможности, когда она похожа на
нераскрывшуюся завязь, все влияния извне направлены на то, чтобы разбудить ее
Дремлющие силы и обуздать ее животное начало.

Чем же достигается такое обуздание легче всего? Усиленным физическим трудом.
Психологическую цель усиленного труда можно определить как использование животной
энергии с целью отвлечь силы человека от животных страстей, которые у первобытного
человека очень сильны. Напрягая физические силы человека, труд преодолевает лень,
инертное начало, которое на этой ступени, когда преобладает низший полюс, легко
одолевает человека, заглушая еще зачаточные силы его души, слабые ростки его воли,
мысли и чувства.

Если бы на этой низшей ступени не было принудительного физического труда, не
сдерживаемые животные страсти развились бы до чрезвычайных размеров в ущерб
высшим началам человека.

Все наблюдения над подонками современного общества, например над восточными
кули, переносящими тяжести, или над нашими крючниками, приводят к тому, что сытая
жизнь без усиленного физического труда могла бы им принести только вред.
На Западе, где неизвестен закон Дхармы, дающий проникновение в невидимую
эволюцию души, сложилось ошибочное представление, будто все дело во внешних
условиях жизни: дайте человеку образование и нравственные понятия, предоставьте ему
благоприятную внешнюю обстановку — и он сразу изменится.

Наблюдения над жизнью говорят иное; они скорее подтверждают учение древнего
Востока о постепенном переходе души с одной ступени на другую, о различии
человеческой Дхармы, на основании которой запрещалось “смешение каст”.

В наше время, когда усложнившаяся Дхарма современного человека требует и
соответствующего разнообразия в его переживаниях, а следовательно, и в общественных
условиях, “смешение каст” неизбежно; было бы большим бедствием, если бы люди
начали искусственно строить стены между различными сословиями. Но понимание
самого закона необходимо, потому что оно дает ключ ко многим загадкам человеческой
судьбы.

Если бы мы могли исследовать человеческое тело не только внешним образом, но и
внутренним, то есть безошибочно определить, какою степенью отзывчивости отличаются
его атомы и с какою быстротой и энергией они вибрируют, то мы увидели бы большую
разницу между телом среднего крестьянина и телом человека из интеллигентной среды.
Первое вибрирует в ответ на внешние раздражения медленно и неполно, отзываясь лишь
на более резкие и совершенно не отвечая на более тонкие вибрации. Стоит лишь
представить себе крестьянина обыкновенного типа в картинной галерее, в концертном
зале или перед театральной сценой, на которой идет символическая пьеса, чтобы
убедиться в этом.

На это могут возразить, что тут дело не в свойствах материала, из которого построен
организм крестьянина, а в степени образования и воспитания. Но это не так. Правда,
свободное смешение сословий создало для современного человека весьма сложную
карму, и может случиться, что тонко развитый организм — в силу кармической связи с
крестьянской семьей — воплотится именно в этой семье. Но это не правило, а скорее,
исключение.

Кто не знает случаев, когда дети внезапно разбогатевшего крестьянина, попадая в
условия интеллигентной среды и получая утонченное образование, кончали тем, что
сходили с ума или спивались и предавались иным излишествам?

Отчего это? Оттого, что самый материал, из которого построены организмы таких,
внезапно вырванных из своей среды, людей, требует усиленного физического
напряжения и способен отвечать только на грубые и резкие вибрации; а между тем новые
условия жизни содействуют полной физической праздности и окружают этих людей
такими утонченными вибрациями, на которые их организм не способен отзываться.
Благодаря такому несоответствию между организмом и средой, они обыкновенно
отчаянно скучают и оживляются только тогда, когда в их с виду культурную жизнь
врывается нечто, с точки зрения культурного человека, очень дикое, что-нибудь резко
бьющее по нервам.

Вспоминаю, как много лет тому назад, когда мне еще совсем незнакомо было учение
теософии, меня поразила исповедь одного крестьянского мальчика, отданного матерью в
годовалом возрасте на воспитание знакомой мне помещице, которая воспитывала его
самым утонченным образом, на французском языке, среди музыки, книг и самого
любовного внимания. Помню, как этот мальчик рассказывал, когда вырос, как он
мучительно скучал и как неудержимо его тянуло бросить и барский дом, и свою вторую
мать и убежать в деревню. Особенно ему было трудно побороть свою тягу, когда до
усадьбы доносились хороводные песни и шум деревенской толпы. Этот не погиб, но
после смерти своей воспитательницы перешел на крестьянское положение.

Из трех сословий, занимающихся исключительно физическим трудом: крестьянского,
фабричного и прислуги — самая трудная доля и самая трудная психология, несомненно, у
последней.

Если отбросить на время обычную для нас, европейцев, точку зрения и стать на точку
зрения теософскую, согласно которой все многообразные человеческие переживания и
испытания являются средством для постепенного движения к совершенству и по которой
все мы в разное время проходим один и тот же путь, — тогда вся драма, совершающаяся
на земле, примет в наших глазах совершенно новый характер, полный благого значения.
Тогда и наша собственная роль в этой драме из непроизвольной и не зависящей от нашей
воли сделается сознательной и ответственной.

Если бросить общий взгляд на путь, которым идет современное человечество, первый
этап на этом пути — жизнь крестьянина. Если он протекает нормально, здоровый труд и
тесная связь с природой придает этой жизни столько достоинства и такую цельность
настроения, какой не встретишь нигде, кроме деревни.

Но как ни хороши условия деревенской жизни, остановиться на этой ступени нельзя. От
тесной связи с природой, от ее здоровой периодичности человек должен перейти в иную
среду, где влияние природы отступает на задний план и выдвигаются психологические
влияния, соприкосновения с иными индивидуальностями, и чем разнообразнее эти
индивидуальности, чем ярче и многостороннее их воздействие на душу человека, тем
быстрее будет расти эта душа. В этом заключается внутренний смысл перехода из жизни
сельской общины, где все заняты одним делом и все приблизительно равны, к
искусственной культуре городской жизни, где в одном месте соединяются люди
всевозможных профессий, где рядом с рынками и фабриками влияют музеи и
университеты, картинные галереи и консерватории, публичные лекции и театры.
Вообразите на минуту всю эту разнообразную деятельность большого города в виде
невидимых, но совершенно реальных вибраций, бьющих со всех сторон на молодую
душу: потрясая ее, они пробуждают одну за другою все ее дремлющие способности.
Естественно, что ее цельность утрачивается, впечатлительность обостряется, нормальная
деятельность нервной системы переходит в тревожную, появляется неуравновешенность,
внутренний разлад.

Явление это замечается всеми, оно породило нескончаемые жалобы на порчу и
огрубление нравов переселяющихся в город сельских жителей. Но жалобами ничему не
поможешь. Для того чтобы помогать, нужно понимать смысл происходящего перед нами.
Понимание той связи, которая существует между внешними явлениями и их невидимыми
причинами, воспитывает в человеке терпимость и доброжелательность и вместо
негодования вызывает потребность сознательно участвовать в творческом процессе
жизни.

Признав внутреннюю необходимость перехода растущей человеческой души от детской
ясности и простоты к хаотичной сложности и неуравновешенности, мы начнем понимать
совершенно иначе и наш собственный долг относительно низших сословий и прислуги.
Несомненно, что само разделение людей на господ и на слуг, продающих свой труд, есть
остаток варварства. В идеальном обществе все будут служить друг другу так или иначе, но
не за деньги, а из сознания единства жизни и из любви к ближнему.

Но даже в наше время Правильно понятые отношения между образованным слоем,
идущим впереди, и некультурными представителями народа могли бы стать источником
блага и для тех и для других.

Для слуг постоянное общение со старшими по развитию и опыту могло бы вызвать более
быстрый переход на высшую ступень эволюции, для господ явилась бы возможность
погасить свой долг относительно взрастившего их народа, за счет которого они и
получили возможность подняться на высоту.

Такова идеальная схема человеческого общежития; но во что она выродилась под
влиянием эгоизма, который уничтожил само сознание человеческого единства, заменив
его эгоистическим, основанным на страдании ближнего господством личных интересов,
— это мы видим слишком наглядно в современной жизни, где страдание следует за
неправдой так же неизбежно, как тень за движущимся предметом.

В действительности отношение “господ” к прислуге полно бессердечного эгоизма,
безмерных претензий и презрительного равнодушия к ее внутреннему миру.

Благодаря этому, все хорошие возможности превращаются и у той и у другой стороны в
дурную действительность: долг “господ” остается невыполненным, а у слуг вместо
усиленного развития расцветают отрицательные черты ума и характера, накапливаются
чувства зависти, обиды и недоверия, страсти направляют их на вражду к господам, и
невидимый мир наполняется вибрациями взаимного раздражения, горечи и ненависти.

Нельзя, конечно, не принять в соображение того, что благодаря современному смешению
сословий человек, стоящий по своей Дхарме еще на очень низкой ступени развития,
получает права, до которых он совсем еще не дорос. Вследствие этого беспрестанно
встречаются “господа” или очень мало, или совсем не поднявшиеся над уровнем своих
слуг. С этих и спрашивать нечего. Но это не оправдывает тех, которые имеют внутреннее
право на передовой пост. Этот пост накладывает на них обязанность усовершенствовать
жизнь, заменять ее отжившие формы высшими формами.

Прежний патриархальный характер отношений между господами и слугами достигал у
лучших людей несомненной красоты1. Это происходило оттого, что господа и слуги жили
одной жизнью, одними идеалами и между ними сохранилась живая духовная связь.
Связь эта нарушена. Интеллигенция слишком далеко отошла от простоты и цельности
патриархального строя, а слуги, переживающие трудный переход от стихийной культуры к
сознательной, отличаются раздражительностью, беспринципностью, повышенным
самолюбием и усиленной жаждой новых впечатлений. Все это сводит взаимные
отношения между обоими сословиями к очень низкому уровню, к чисто механической
связи между покупающими чужой труд и продающими его. Такие отношения не имеют
будущего; они должны замениться новым строем жизни.

Свет, бросаемый теософией, ясно указывает, по каким линиям должен складываться этот
новый строй, если наша жизнь пойдет действительно к совершенствованию.
“Господ” и “слуг” в современном смысле вовсе не будет. Сознание единства жизни и
всеобщего братства вызовет добровольное, отвечающее силам и способностям каждого
участие в общем творчестве. Добровольное разделение труда заменит принудительный
труд.

Отношение более развитых и сильных духом к так называемым низшим сословиям будет
носить такой же характер любовной заботы, какую мы видим в отношениях старших к
младшим членам в нормальной семье. И это не утопия. Как ни далека наша темная и
грешная жизнь от этого светлого будущего, но она настанет: за это ручается неумирающее
религиозное сознание2 человечества.

Сознание это продолжает жить в нашей душе, какое бы имя ему ни давали. Оно снова и
снова говорит нам, что есть Бог и вовне, и внутри нас и что мы страдаем из-за того, что
наша истинная стихия — не грех и тьма, а праведность и свет. Весь человеческий путь
состоит в неутолимой жажде этого света, в неугасающей потребности этой праведности.
Мы кружимся по лабиринту жизни не даром; нам дана свобода движения, но в то же
время дан и внутренний показатель, который неизменно дает знать, когда мы
направляемся по неверному пути.

Показатель этот — страдание. Мы стремимся избежать его, пробуем идти то по одному,
то по другому направлению, снова возвращаемся, выбираем новую дорогу, а суть
остается одна и та же; мы можем быть счастливы — не по видимости, а по существу —
только тогда, когда наши дела совпадают с требованиями нашего высшего Я, нашей
совести.

В этой зависимости нашего счастья от нашей совести и в способности последней расти и
утончаться — залог грядущего светлого будущего.

Сейчас наша жизнь темна и грешна, над ней как бы нависли черные тучи; но безнадежна
она была бы только в том случае, если бы мы не страдали от этой темноты. Однако мы от
нее страдаем и с каждым поколением будем страдать все сильнее: растущая совесть
людей, все яснее говорящая о неизбежной зависимости личного благополучия от общего
блага, поможет людям пробить брешь в этой нависшей над нами свинцовой туче.

Над нею сияет все то же солнце, творящее жизнь и разливающее довольство и радость
всюду, куда проникают его лучи. Это солнце — любовь. Без ее животворящей силы все
темные углы нашей жизни, в том числе и затронутые в этом письме, останутся навсегда
темными и неприглядными, вызывающими недовольство и вражду.
Необходимо повернуть фокус сознания на качество нашей земной деятельности, и тогда
мы ясно увидим причинную связь удручающей нас темноты жизни с дурными качествами
этой деятельности.

Не нужно останавливаться на том, что “все так делают”, и думать, будто усилия одиноких
бесплодны.

Это неверно: добро сильнее зла, и каждое праведное усилие разрывает темные тучи
греха то там, то здесь и дает возможность проникнуть отдельным лучам солнца. “И
порознь их отыскивая жадно, мы ловим отблеск вечной красоты”, — сказал поэт.
Превратить этот отблеск “вечной красоты” в яркое религиозное сознание, полюбить эту
красоту так, чтобы без нее и жить на свете было бы невозможно, — вот к чему мы должны
стремиться, если хотим, чтобы свет одолел тьму, чтобы его лучи проникли во все темные
углы нашей жизни.

1911 г.

5822038

СОДЕРЖАНИЕ:

От редакции
Введение
Часть І. Мировоззрение Востока и Запада
Часть II. Материализм и идеализм
Часть III. Единство человечества
Часть IV. Идеалы Востока и Запада
Часть V. Путь Выступления и Путь Возврата
Часть VI. Необходимость внутренней культуры
Часть VII. Психология русской души
Часть VIII. Страдание
Часть IX. Вибрации мысли
Часть X. Значение земной жизни для эволюции человека
Часть XI. Влияние космических вибраций
Часть XII. Круговорот жизни
Часть XIII. Эволюция человека
Часть XIV. Совершенствуется ли нравственность?
Часть XV. Внутренний смысл разделения людей на сословия
Часть XVI. Отношение к животным
Часть XVII. Болезни
Часть XVIII. Аскетизм
Часть XIX. Аскетизм монаха и аскетизм оккультиста
Часть XX. Аскетизм йога
Часть XXI. Радость
Часть XXII. Красота
Часть XXIII. Труд
Часть XXIV. Характер труда в будущем
Часть XXV. Самоубийство
Часть XXVI. Любовь между мужчиной и женщиной
Часть XXVII. Человек — малая Вселенная
Часть XXVIII. Исторический процесс
Часть XXIX. Новый Завет: ответственность за наши мысли и чувства
Часть XXX. “Вихрь Бытия”
Часть XXXI. Русская революция
Часть XXXII. Мировая катастрофа
Послесловие

Поделиться с друзьями:

Для того, чтобы отправить Комментарий:
- напишите текст, Ваше имя и эл.адрес
- вращая, совместите картинку внутри кружка с общей картинкой
- и нажмите кнопку "ОТПРАВИТЬ"

Комментариев пока нет... Будьте первым!

Оставить комментарий