Содержание

- Преамбула

1. Вступление

1. История двух семейных пар

2. Рассказ об Андрюше и Руслане

3. Рассказ о ВМ и его сложном духовном пути

4. Рассказ о стойкости. Жанна

5. Рассказ о том, как я начал писать рассказы. Дошел до ручки

6. Знаки и «чудеса» в нашей жизни

7. Рассказ о Галине – астрологе

8. Рассказ о «таинственной» Наталье

9. Знание о Мире и неожиданное его развитие

10. Рассказ о работе и освоенной мною новой профессии

11. О Рериховском движении и не только

12. Возмущенная Рита

13. Исаак – пример мужества

14. Долгожительница

***

Также можно посмотрить другие работы Вл. Чернявского:  

ЖИВАЯ ЭТИКА О ЖИВОЙ ЭТИКЕ

РЕКОМЕНДАЦИИ для повседневного применения из «ЖИВОЙ ЭТИКИ». Вл. Чернявский

РЕКОМЕНДАЦИИ для экстремальных жизненных ситуаций из «ЖИВОЙ ЭТИКИ». Вл. Чернявский

Преамбула

Краткая история духовного пути одной семейной пары в небывалый период смещения пятой Расы человечества, возвращения человечества к равновесию женского и мужского Начал, начала Эпохи Майтрейи, смены Кали Юги Сатья Югой, преодоления важной ступени Эволюции земного человечества и планеты Земля. Эта история и органично вошедшие в нее истории соратников, единомышленников по замыслу авторов может помочь в духовных исканиях участникам рериховского движения среднего уровня сознания, к которым авторы относят себя. Она не претендует на роль некого учебного пособия типа методики, но мы надеемся, что наши добрые труды, наши ошибки, наш приобретенный опыт поможет кому–нибудь как добрый дружеский совет. Мы, семейная пара, прошедшая уже большую часть земного жизненного пути и на данном его этапе обретшая искомое мировоззрение по имени Теософия, согласно которому и стараемся строить свою жизнь. Самой жизненной частью Теософии является Живая Этика, вот она и будет предметом нашего повествования.

Начинаем его с 1990 года. Как писал О.Мандельштам: «Мы живем под собою не чуя страны» …в тридцатых годах прошлого века, так можно сказать и о «лихих девяностых». Это были годы жизни страны, в которых Закон отсутствовал как таковой, жизнь регулировалась по понятиям; понятия устанавливали пистолет Макарова и автомат Калашникова и, конечно же люди, державшие их в руках. Наша семья оказалась разбросанной по просторам Родины, без жилья, без профессии, без работы, без каких-либо денежных и прочих материальных запасов. Морской офицер, жена – военный инженер, сын средний (только закончил политех), сын младший (только поступил в ВУЗ); сын старший – бедовал отдельно со своей семьей в Севастополе. Начало такому бедствию положил я сам, уволившись в запас с хорошей должности.

Ничего в то время, когда это происходило, я не понимал; меня вела чужая воля, понять которую мне привелось лет через пять. И эта воля оторвала меня от теплого кресла, которое гарантировало доброе жилье, хороший оклад, выверенный путь жизни у каждого из детей и все остальные составные части материального мира и понесла всех нас в дикую разруху. Пожалуй, слишком однозначно я заявляю о водительстве: кроме него, а, скорее, для меня, превыше него, был печальный опыт и неизбываемые воспоминания конца пятидесятых годов; опыт сокращения Н. Хрущевым вооруженных Сил СССР, когда военных граждан выбрасывали в «новую» жизнь с чемоданом в руках, а офицерские жены по ночам осваивали швейные машинки. Выбрасывали лучших, перспективных, чего-то стоящих личностей; оставались понятно кто…И я решился на опережение событий. Откуда у нашей далеко не дружной семьи взялись необычайные силы на сплочение и преодоление, я до сих пор не могу понять. Не могу, уже с вершинки жизненного опыта, объяснить, почему мы были выбраны для уже осознанного нами Водительства, но мы в нем живем и, как говорят на флоте, «заднего хода уже не будет».

На службу в ВМФ СССР (я почему-то до сих пор горжусь этим. может быть из-за того, что мне передали эстафетную палочку мои воспитатели, которые одевали свои многочисленные роскошные ордена только на парады несколько раз в году, и мы знали, что эти награды за реальные геройские дела, и мы так же знали, что будем продолжателями) меня сопроводил почти ежедневно полупьяный, с добрым выражением лица капитан – артиллерист, ждавший заслуженного увольнения. Это были годы, когда в силу вступало кумовство и махровый блат, но еще можно было «пробиться» своими силами и знаниями. Конкурс при поступлении в первое в Союзе ракетное училище составлял 11 человек на место и я поступил чудесным образом. Уже тогда, на лекциях по Диамату я, сам того не осознавая, мучил преподавателей вопросами типа: «…А можно нарисовать схему рождения сознания у человека?» И эти вопросы сопровождали меня по жизни и по службе, отнюдь не повышая качество моих служебных характеристик. Сейчас я понимаю, что это были духовные вопросы, опасные и недопустимые. Ответов на них в существующей системе не было, и только безнадежные дураки могли не то чтобы их задавать, а даже допускать в тайных снах.

Но эта необъяснимая, тайная сила, видимо хорошо накопленная в предыдущем воплощении, уже не позволяла себя закупорить; она не только не разрушалась, но усиливалась и накапливалась. И поэтому служба, нелегкая – несладкая моя складывалась хуже, чем могла бы быть по моим способностям, но значительно лучше, чем могла бы по тем временам и правилам. Как-то незаметно местом и областью моей деятельности стало военное представительство при действительно могучем Военно-промышленном комплексе, куда я был причислен прямиком с Краснознаменного СФ и скорее всего причина моего перевода заключалась в том, что я просто всем осточертел, но представлял, как профессионал , некую ценность. А самым крутым событием в этом периоде была до сих пор не вмещенная в мое сознание авантюрная, но восхитительная операция «Анадырь»; высадка советского десанта на Кубе. Вот это была сила, приложенная к расширению сознания! Вот это был разрушающий тайфун, после которого пришлось себя собирать из обломков!

И сколько же сослуживцев моих не смогли произвести эти сборочные дела.

Наверное, самым главным спасательным средством в этой постоянно штормившей и с трудом управляемой личной жизни было ранее приобретенное качество как-то глухо, в глубине ощущать за непрерывно валившиеся на мою голову несчастья в большей степени свою вину, признавать ее просто как факт постоянно недовыполняемой ответственности, но перед кем-то, перед чем-то!?.. Пока ответ не просматривался, хотя без него жизненный путь становился лишенным чего-то важного, а скорее главного. Надо честно отметить, что весь этот период жизни в «разрухе» основным способом проведения досуга было неумеренное потребление крепкого и крепчайшего спиртного, которое имело все возможности превратиться в примитивный алкоголизм. Спасением моим и дальнейшим вступлением на путь сознательного служения Родине, семье стала встреча со второй женой.

Без шуток преклоняю колена и благодарю от всего сердца писателей–фантастов середины шестидесятых, давших в руки «фонарик» для освещения ужасного пути, на который я сам себя завел. Первый брак закончился полным крахом (по Галичу – «потерпел он фиаску скандальную»). Внешне это выглядело как типичный процесс превращения первой жены в гарнизонную даму с соответствующим поведением, с тесными контактами моими с политоделом и особым отделом, дюже интересовавшимися такими историями. Для меня, как объекта эволюции, катастрофа, казавшаяся уже необратимой, с пройденной точкой возврата, но нашлось и удержавшее начало – сын. А спасавшее начало – служба, за нее я держался отчаянно и даже в непереносимых условиях после развода старался поддерживать минимальную видимость исполнения служебных обязанностей. Для всех окружающих ситуация была ясная, типичная; никто меня не обвинял, даже окружало меня всеобщее сочувствие и помощь, но где-то в недрах моих жило сомнение в существовании чего-то мною неосознанного, несовершенного, незавершенного. Не смогу уже сейчас до такой степени осмысленного и пережитого предать огласке, но определенные ошибки я взял на себя. Впрочем, это самокопание на основе чисто физического мира уже не имело решающего значения.

Жизнь расставила все и всех по оптимальным местам и сказала: «Живи и ищи!» Очередное испытание по полной программе заключилось в четырех годах «гусарской» жизни между разводом и новым браком. Об этом умолчу…

***

И вот я (и снова необъяснимым образом) в новом амплуа – представителя заказчика – нашего доблестного ВМФ СССР. Система качественно абсолютно иная, снова надо ломать и перестраивать в себе принципы отношений с окружающим миром. Многих сослуживцев мне довелось удивить чудесными преодолениями безнадежных препятствий в своей жизни и службе, да и самого себя тоже. Строевой офицер из железно-регламентированной системы попадает в новую систему взаимоотношений с непонятными принципами. Урал. Златоуст. Грандиозное предприятие по разработке стратегического оружия для подводного атомного флота. Жернова в каждом дне и часе – снизу промышленность, сверху – заказывающее управление Флота.

Я намеренно ухожу от той «величественной области» своей жизни, которая заключает в себе отношения с женской частью человечества. Для меня эта часть жизни настолько значительна и ярка, что для ясного описания нужно начать как минимум повесть. Пока отложу, но если будет необходимо…

Это новое место службы дало добрую передышку, и я уже делал попытки что-то планировать, как-то управлять своей жизнью. Как-никак сыну уже пять лет. Перед этим уже состоявшимся человеком и отцом, разменявшим шестой десяток лет, моя совесть чиста.

Есть меткие и емкие выражения для таких жизненных ситуаций: «На каждого из нас у Бога есть свои планы»; «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи Ему о своих планах» и т. п. Теперь – то я знаю, что это – мои Основы, незыблемые и естественные, но тогда это были и счастливые частицы: я прослужил в ВПК на мощнейшем, ставшем родным и близким, предприятии – гордости нашей оборонки еще 22 года. И служба на флоте, и служба при заводе, а потом и при КБ были богаты и обильны на всякие события, большинство из которых вначале заканчивались не в мою пользу, но это была оценка незрелого духа, не ведавшего, что это был опыт для рождения ВЕРЫ. Жизнь наказывала, но не безрезультатно. Думал. Анализировал. Рождались странные заключения…

У меня было интересное служебное положение, сам я его называл просто: «рабочий козел»; его оригинальность была в том, что когда решается вопрос о наказании или увольнении вконец проштрафившегося офицера в последний момент вдруг возникает проблема замещения его на трудовом участке и оказывается, что «прорыв» некем закрыть, ну, и все последующее такое.

Самое трудное и ответственное положение у военпреда – при натурных испытаниях с корабля и на различных полигонах. С этим я справлялся как раз блестяще. На большинстве этих полигонов были очень приличные библиотеки еще с тридцатых годов прошлого века. В течение примерно пятнадцати лет я без помех наполнялся информацией и размышлениями, не предполагая, что это изменяет мое сознание и что наступит момент, когда я смогу, переворачивая страницы маленькой книжечки с едва понятным, но весьма торжественным текстом, сказать: «ЭТО – МОЕ!». И это был томик «ЗОВ». Это был 1990-й год, мы с женой проживали на берегу Таганрогского залива в мазанке векового возраста, строили дом, ждали квартиру, но об этом потом.

Нужно сказать, что у нас все произошло строго по классике: в предыдущих своих воплощениях мы явно были знакомы с Учением и смогли узнать его; мы прожили три года на пределе своих сил (фиолетовые искры у нас точно вспыхивали), и мы не сломались в «жутчайшее время…и в мерзопакостную эпоху» по А. Райкину.

Еще одна поистине загадочная особенность была в моей жизни и службе: отношения с КПСС в лице ее членов и функционеров и такие же отношения с особым отделом в лице его представителей такого же уровня. И для той и для другой организации я был «лакомым кусочком» для плодотворной работы, но не только был убережен от кары за грубые нарушения по той и другой организации, но и интенсивно трудился в системе политвоспитания личного состава. И с запоздалым страхом вспоминаю свои аполитичные высказывания, особенно в настоящих боевых условиях по ту сторону Атлантики. Сейчас-то мне понятно, что все это были поиски хотя бы кусочков настоящей нравственности, на которую хотелось опереться.

Это, конечно, тоже отдельная и довольно интересная часть жизни и отдельная повесть о том, как трудный процесс накопления полузапрещенного знания привел человека к срабатыванию закона перехода количества в качество.

Женщина же согласно Космическим законам может пройти такой путь значительно быстрее, ибо ей дан открытый канал связи с Высшим, и ей нужно только осознать эти свои способности и включить их в духовную деятельность. Да и мужчине она при таком взаимодействии и осознании помогает очень и очень. У Ларисы это получалось и – тьфу! Три раза – продолжает получаться, хотя мы так и не научились за более, чем четверть века управлять собою, и уходить от жестких столкновений по пустяковым поводам. Это, пожалуй, самая трудная проблема в нашем совместном пути. С первой прочитанной строки Учения у нас четко обозначилась задача – как только получим квартиру и переберемся в город, сразу начнем создавать рериховский клуб. Это поистине тоже чудо из чудес: два, мягко говоря, уже немолодых человека, оказавшихся «без кола, без двора», вместо полной психологической наполненности заботами об устройстве жизни на голом месте, мечтают о создании какого-то общественного клуба, имеющего целью расширение сознания.

И это желание и эту задачу мы превратили в ежевечернюю молитву. Вот молиться мы научились почти мгновенно. Мы оказались в таких условиях, где господствовала непредсказуемость, неуверенность, колоссальная неопределенность, предельное напряжение физических сил для того, чтобы вечером живыми лечь спать и живыми проснуться под утро. Мы всегда жили в окружении друзей, которое создавалось само собою в любом месте нашего проживания. Потом только мы узнали о Космическом законе – подобное притягивается подобным. Здесь же мы были сначала в по-настоящему враждебном, а точнее, в недружелюбном окружении. Никто не потянулся к нам, авторитет должен быть завоеван. И мы поняли, что можем построить новую жизнь только возвышением своей духовности и Молитвой к Высшему. Особенно трудной была первая зимовка.

Мы были продуктом цивилизации среднего уровня, провинциалами, считавшими, что тепло, вода, ванна и туалет, а также электричество и телевидение – естественные составляющие повседневности, мы пользовались ими, не замечая их присутствия. А теперь: вода ведром из обледенелого колодца, мазанка – жилье, уголь для отопления, земляной пол, на котором утром стояли бытовые емкости со льдом вместо воды; туалет – камышевые три стеночки, ямка и две доски. Воистину – «до ветру». Это было на берегу Таганрогского залива, на границе рыбного заповедника и на краю плавней.

Когда начиналась темень и ветер разгонялся от Керчи до Кагальника, надо льдом всего Азовского моря он получал каждую ночь такую мощь, что провода спутывались и обрывались, энерго-подача внезапно прекращалась. И мы, под свет керосинового фонаря и доброго печкиного огненного пятна на потолке, вчитывались в незнаемые слова, в неведомые законы, и знали, что положим все свои силы на создание рериховского общества. Вот уж созрели мы когда, и не просто, а с убеждением четко по А. Безант, хотя до ее роскошных лекций еще не дошли. В реальном действии наших молитв мы были уверены и без подтверждений, они были произвольными по форме, но шли от сердца и поскольку они преследовали цели и дела Общего Блага, они получали знаки – понятные, четкие, неоднократные. В основном они были даны на небе и выглядели, как изображения из облачной ткани. Я не буду их перечислять, потому что они имели конкретных адресатов и относились к конкретным делам и событиям.

Что бы мне хотелось все же подчеркнуть? Все эти духовные дела происходили с нами при самом обычном течении семейной жизни, решении возникавших проблем, особенно у выросших сыновей, нарождавшихся внуков, проблем выживания при жестокой безработице. Внешне мы интуитивно избрали нормы поведения обычных совков, кем и были на самом деле. Удавалось нам очень немногое, так как мы с Ларисой – явные и яркие представители скорпионского знака со склонностями, соответствующими ему, и наши любимые деточки, а потом и внучата явно и завуалировано упрекали нас в минуты наших «рукопашных» разборок.. Очень неохотно возвращаюсь в прошлое для честного анализа отношений с женским полом, но ведь без этой части моей биографии полной картины не будет, т.к. в ней расположились крайне важные составляющие духовного пути.

***

Все горчайшее и все сладчайшее, из полученного мною в сложном переплетении жизненных событий, дано мне было женщинами; в том числе и книги Учения я получил из рук любящей и любимой женщины. От женщины я научился любить, но, слава Богу, минула меня ненависть, а вместо нее пришла терпимость. От женщины я научился (и еще учусь) трудолюбию и отдаянию; уважению к человеку и человечеству. А сейчас учусь равновесию и пробуждению сердца своего во всех составляющих жизни земной. Я прекрасно понимаю, что все эти качества уходят в беспредельность, но начала построены и понятия осознаны, начиная со своего человеческого предназначения. В своем женском выражении и своеобразии произошло это и в Ларисе. У нее свои «тараканы в голове», у меня – свои, поэтому у меня нет права на оценку, и я только даю голый факт.

У нас обоих второй брак, причем, и первые были несладкими, и второй давал стихийные фейерверки, но здесь уже сказалось действие Учения, и хотя мы еще не знали великой истины о неизбежности, обязательности немедленного применения Его в повседневной жизни, но в глубинах наших она уже начала свою работу, и мы достаточно быстро вывели ее на поверхность, в эту самую жизнь. Наш супружеский стаж составляет сорок шесть лет, и я считаю, что если мы и можем честно чем-то гордиться, так это сорока шестью годами изменяющегося напряжения в радости и в горе, в нашем жарком скорпионском исполнении.

И тем не менее, за эти годы мы воспитали трех сыновей, четырех внуков и «родили» уже одну правнучку с надеждой. Невесток у нас шесть (в моем определении), три родных и три двоюродных. Все родительские, дедовские, сватовские, тещинские и прочие взаимоотношения мы проходили впервые, как это приходится делать подавляющей части человечества. В этих процессах особые заслуги принадлежат, конечно, Ларисе.

Полученный, изученный, обобщенный и примененный нами опыт взаимоотношений со всеми истинными и приобретенными родственниками в границах своих личных браков и браков детей показал, что к таким грядущим событиям целесообразно готовиться заранее. Особенно эта работа хороша и дает весомые результаты в отношениях между женщинами такой большой семьи. Конечно, это не старозаветные связи и отношения в российских традициях, но ведь от каждодневных контактов никуда не уйти. И я ожидал с большой тревогой приближения этих событий. Нужно было учитывать и то, что у этих «молодых» тоже все происходило впервые.

Но в Ларисе, на наше уже заслуженное счастье, духовное начало было настолько преобладающим, что она сумела построить добрые отношения даже с невестками, невзирая на абсолютно неконтактные характеры двух из них. Ее терпимость и терпеливость просто поражали. Например, она могла в эти нищенские для нас годы откладывать жалкие копейки на билеты. Ехать с российского Юга на Урал и буквально на коленях выпрашивать у младшей невестки нашу внучку на летние каникулы. Эта невестка была еще то существо! Этот сюжет достоин описания в нашем труде, и мы, конечно, не имеем права утерять такой ценный опыт. Вкратце я скажу об истории нашей большой семьи с надеждой на ответную реакцию читателей, т.е., если только будет проявлен интерес читателя, я изложу всю историю более подробно, но сразу хочу заявить, что жизнь семьи учила всех нас классически: мы обретали большинство наших положительных качеств духа именно через семью, как и предусмотрено Учением.

***

Я родился в простой рабочей семье и получил все интеллектуальное и духовное содержание в основном своими стараниями, т.е. построил себя сам. Это было трудно, строительство сопровождалось тяжкими ошибками и нанесением ущерба многим добрым людям. Стараюсь исправить все, что возможно и допустимо Законами. Как и всякий юный человек, был крайне недоволен положением в окружающем мире, в том числе и в семье и, конечно же, был безмерно уверен, что у меня все будет по-другому. Что-то исполнилось, что-то осталось на следующее воплощение. О первой жене уже докладывал, но если излагать в подробностях, то надо собраться с духом, ибо и жизнь, и смерть ее были страшными. С сыном сложились добрые отношения. И мы их сохраняем. Он – верующий человек. Как он пришел к вере, этот прагматик, способный конструктор, порядочный человек – для меня загадка. Предположительно под влиянием второй жены. От первой жены есть внук, в судьбе которого он принимает большое участие.

Моя вторая жена – еврейка. В период нашей грешной любовной связи (она была замужем, и в конце концов я увел ее от мужа с ребенком), я не задумывался об этом, т.к. родился без национальной проблемы в сознании и это очень облегчало мой будущий жизненный путь. А с сыном ее все было и просто и сложно. Я его усыновил, воспитывал в духе и нормах порядочности, господствующей морали в нашем социалистическом обществе. Сейчас он живет в Израиле, усердно и с удовольствием трудится, приближается к признанию и принятию Божественного мироустройства, но не признает никаких авторитетов и мнений со стороны, завоевывает Знание сам. Он женился еще в России, но как и мы, не смог сохранить этот брак, Контакта с родившимся сыном (сейчас ему 21 год) не было дозволено; только когда на горизонте замаячила служба в российской Армии и будущий университет, за который нечем было бы платить, его «отдали» под ответственность папы. Человек из него формируется великолепный – тьфу 3 раза! Он служит в танковых частях Израиля. И, наконец, младший сын, совместный со второй моей женой. Очень незаурядный, самый умный и нравственный в семье. Карма у него – не всякому человеку под силу! У него тоже второй брак, усыновленный (похоже уже на традицию в семье) от второй жены сын, а от первой жены – дочь Мария, единственная наша женщина, любимая внучка. Этот сын живет сейчас на Урале, у него тоже любимая внучка, а наша правнучка Татьяна.

От каждого внука в такой семье, от каждого взрослого ее члена мы сумели получить важные для нас уроки; причем, уроки во многом выполнялись с полным осознанием их неслучайности, законности, необходимости. Даже сами иногда стали отмечать изменения в своих чертах характера. Я приведу, конечно, соответствующие подтверждения из Учения по поводу назначения семьи в индивидуальном восхождении. Это необходимо.

Естественно, нам очень хочется, чтобы для детей открылись величественные Знания, которые для нас стали доступными только в весьма зрелом возрасте, но не хватило нам ни тактики, ни стратегии, ни учительских качеств. Они знают и чувствуют значительно больше нас, и по сути, по справедливости могут исправить наши ошибки и стать по праву же ведущими для нас. А Учение, которое нам приходится постигать методом «вгрызания», для них будет уже естественным водителем по жизни.