Рассказ о том, как я начал писать рассказы. Дошел до ручки.

Откуда у меня, простого, невероятно застенчивого мальчика, провинциала (я остался им и до сих пор), из простой же рабочей семьи в дошкольном возрасте проявились эпистолярные способности? Теперь – то я знаю, что корни в предыдущих инкарнациях, но знание это пришло лишь на шестом десятке достаточно напряженной жизни. А вот первые письма я начал писать своему троюродному дядюшке; и писал их не в простое место – в печально известный Кыштым, где он, сапер, по возрасту малолетка, прошедший войну от Сталинграда до Румынии, взрывал скалу под котлован Курчатовского реактора. Их было очень много, задержанных с демобилизацией на длительные сроки: на год, на пять, на семь лет. Дядьку, например, задержали на восемь, и вернулся он уже с женой.

В семье изредка вспоминали о нем, и я почему-то, решился написать ему. Он ответил, и завязалась переписка. Он мог бы и не отвечать, сослаться, например на занятость, но он ответил; и я предполагаю, что единственной ценностью этой переписки было присутствие в моих письмах информации о родных, друзьях, знакомых: кто умер, у кого кто родился, кто женился, кто болеет, ну, и, наконец, какая погода и что уродилось на огороде и каких великанов–сазанов ловит дедушка.

Потом, через значительный перерыв эпистолярный жанр снова захватил меня. Это произошло в училище. На базе воскресшего из небытия довоенного училища, выпускавшего штурманов, артиллеристов, минеров было создано полновесное современное ракетное высшее военно–морское заведение, это был ответ на бурный процесс оснащения кораблей, подводных лодок, авиации ракетными системами всех флотов мира.

Человек–процесс (по определению великого Будды) в своем большинстве неспособен в суете сует отмечать своего постоянного изменения, но все–таки есть отдельные события, которые как бы пронзают все существо и становятся таинственным образом частью его. Происходило это и со мною; особенно ярким было рождение чувства превращения в самостоятельного человека, полный отрыв от семьи, возложение жизненных проблем только на себя самого при почти отсутствующем опыте в этой мутной в те времена жизни. Как ни странно, но мне удалось в семнадцать лет справиться со всем этим и быстро приобрести основы отношений с жизнью.

И добрым помощником в этом в общем–то достаточно трудном деле стало эпистолярное искусство. Я не побоялся быть смешным и начал переписку с одноклассниками и немногочисленными друзьями. В те времена офицер мог продвигаться по служебной лестнице с соблюдением жестких правил; гласных и негласных: до одной звезды с двумя просветами (капитан 3 Ранга) еще можно было с трудом пробраться, не будучи в рядах КПСС, но далее – только члены.

Не знаю, с каким жизненным итогом мне пришлось бы финишировать в этой реинкарнации, если бы не послал мне Создатель Учение и неописуемо строптивую спутницу жизни. Конечно же, и То и другая имели решающее значение в моей судьбе, и я уверен сейчас, что самое великое приобретение мое – Учение Живая Этика, благодаря которому мне удалось построить добрую семью, вырастить трех сыновей и выполнить свой человеческий, мужской и офицерский долги.

Мы с женой в системе Зодиаков оба – Скорпионы, и если бы во время заключения брака имели хотя бы самое поверхностное знание о совместимости Знаков, то хорошо бы подумали, прежде чем пойти на совместный жизненный путь. Но произошло то, что произошло: союз двух Скорпионов стал реальностью и обрек нас на многочисленные достаточно тяжелые испытания, которые мы изобретали сами друг для друга. Но это отдельная повесть и для ее опубликования нужно согласие жены. Пока подождем.

А способность к четкому и, конечно, красочному изложению мыслей и чувств была выработана в разлуках – командировках на полигоны, где испытывалось грозное оружие Родины, стратегические морские ракетные системы. Разлука на время может быть переносима тяжелее, чем разлука навсегда, особенно когда обоим разлученным известно, какая дополнительная нагрузка ложилась на слабые женские плечи. Мы старались в своих излияниях смягчить эту тяжесть.

В этих же разъездах приобреталось то самое количество знаний, которое должно было перейти в качество. Поскольку в экспедиционной работе было много свободного времени, естественной потребностью было его заполнение каким–либо занятием. Для большинства членов различных секций, комиссий оно заполнялось простейшим, апробированным в десятках лет потреблением хмельного продукта; мне тоже пришлось пройти этот путь, и отнюдь не в легкой форме, особенно после постигшего меня несчастья – разрушения семьи. Должен Вам доложить, что принятие решения о разводе волею судьбы было возложено на меня и дело это непростое и тяжкое; особенно при полном отсутствии какой–либо поддержки, в полном одиночестве. Это событие имеет весьма длинный «хвост» в виде повторяющихся воспоминаний, а в них – повторяющихся сомнений, размышлений по поводу правильности этого самого решения, наличия своей вины. Но в конце концов все определилось, опыт осмыслен и отправлен в копилку жизни.

И вот в этот период мучительных размышлений о самом себе, о своем жизненном пути, о смысле жизни вообще и о своей в частности, добрые начала мои каким–то образом объединились и одержали решительную победу над злыми. Эта победа и определила весь ход моей остальной жизни. Теперь–то я вооружен для постоянно идущей борьбы добра и зла в любом сочетании и в один момент открыл для себя воистину великий принцип: Творец создал Мир и человека в нем именно в единстве добра и зла, в постоянном их противостоянии, и это и есть естественное состояние Вселенной.

«Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день идет за них на бой»..

Нет и не может быть никаких придуманных невежеством состояний покоя, именно для процессов преодоления, напряжения, и существует человеческая жизнь. Вот это и есть она во всей ее красе!

И человек прекрасен в этом самом естественном для него состоянии, в состоянии преодоления:

«И вечный бой, покой нам только снится,

Сквозь кровь и пыль летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль»…

Выражения прекрасные, но реализуются они в сумерках обыденности, и в редкие пока что моменты просветления мы можем быть исполнителями Его замысла. Но все–таки уже можем. Теософия освещает этот процесс, законный и важный просто: мы все идем по лестнице, по ступенькам эволюции цепочкой, держась за руки и вниз и вверх и отдаем сочувствие и помощь идущим за нами и благодарность, преданность ведущим нас. Как прекрасно сказано: «Вы можете не верить этому, но вы обязаны это знать». Все это объединяется и ведется ЛЮБОВЬЮ.

И вот так, по неизбывному уже желанию помочь идущим за мною, я и взял на себя ответственность выразить живущее во мне указанное желание в письменной форме. Аналогичный, с естественным индивидуальным оттенком, опыт есть у многих, но не всякий решится раскрыться до необходимой откровенности, с тем, чтобы опыт не был искажен или приукрашен, чтобы вместо суровой действительности не сотворилась бы яркая лубочная картинка, и в нее никто бы не поверил. С другой стороны можно скатиться в описаниях до объекта насмешек, поэтому наш небольшой коллектив выбрал путь совещательного рассмотрения готового материала; ну, скажем, как Ильф и Петров.

Вполне вероятно, что в прошлом мне уже пришлось трудиться на этом поприще; возможно это мое задание на эту жизнь, а может быть – это форма моего наиболее эффективного вмещения Учения, технология. Будем общаться, а «война план покажет».

Достоверно только одно – наш семейный тандем, а такие события никогда не бывают случайными, состоялся не только на взаимной любви и страсти, но и на зреющем духовном устремлении, мы «засветились» в двух Мирах, мы подали некие надежды на возможное расширение сознания, и были замечены и Силами Света и силами тьмы. Об этом мы догадались уже по прошествии довольно длительного времени под воздействием информации в Учении на эту важную тему. А уж сейчас, когда мы можем привести подтверждение этих истин без малейших затруднений, и даже сослаться на взятые из жизни примеры подобных событий, произошедших с единомышленниками, мы, конечно, крепко стоим на наших теософских ногах и обрели некоторые способности различения явлений в данной непростой области.

Был один весьма важный эпизод в истории становления меня как будущего писателя–дилетанта и связан он с печальным состоянием МЦР в те смутные времена: я, как кадровый военный, был весь «с младых ногтей», пропитан иерархическим духом и почитанием четкой организации. А то, что сам же выступал иногда против данных устоев, оставим за бортом.

Когда клуб заработал на проектную мощность, я остановился для передышки и огляделся. Картина, представшая мне, была отнюдь не вдохновляющей: в РД царил дух разрушения, всеобщего разброда и шатания, по углам были развешены загадочные транспаранты с требованиями не на жизнь, а насмерть «бороться за наследие»…

И я не нашел ничего лучшего, как обратиться с письмом в этот кипящий котел с робким предложением об организации руководства МЦР(ом) первичных организаций.

Это был облом высочайшей категории. Не хочу даже вспоминать. Как у Салтыкова – Щедрина М.Е. «О сем умолчу; въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки»…

 перейти к  СОДЕРЖАНИЮ