Святослав Рерих и Людмила Андросова.
Год 1984.
Фото Дэниеля Энтина, директора Музея Рериха в Нью-Йорке

Некоторые вещи, события, происходящие с тобой в жизни,
становятся особенно актуальны через много-много лет.
Последняя встреча со Святославом Рерихом
– одно из них

ГОД 1989-ый. ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА СО СВЯТОСЛАВОМ РЕРИХОМ. ЕГО ПОСЛЕДНИЙ ПРИЕЗД В РОССИЮ ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ ПЕРЕДАЧИ НАСЛЕДИЯ РЕРИХОВ.
(Живые записи встреч)

24 – 27 ноября. г.Москва

Святослав Николаевич Рерих в Москве. Он почетный гость М.С. Горбачева. И потому он не в гостинице, как обычно, а в особняке Горбачевском, где-то в центре Москвы.

Отовсюду ко мне стекаются известия, что увидеть его практически невозможно и что при нем Шапошникова Людмила Васильевна. Рассказывают, что даже Людмилу Степановну Митусову допустили с большими и унизительными оговорками, и Кирилла Беликова тоже. Приезжают друзья из Новосибирска, из Сочи – просят меня помочь встретиться со Святославом, сообщить хотя бы номер его телефона. И удивлены, что я до сих пор не встретилась с ним.

Но как???! Я даже не пытаюсь. У меня есть домашний телефон Людмилы Васильевны, но она, конечно же, мне откажет. Я знаю, как сурова и жестка она, и нарываться на грубый и унизительный отказ… нет, не могу…

И так бы и продолжалось, если бы в середине ноября я не получила из Индии письмо от Адити Васиштхи, в котором она пишет, что вот сейчас вокруг нее упакованы чемоданы и что она провожает Святослава в Россию. И как, должно быть, я счастлива буду видеть Святослава, быть с ним и заботиться о нем… И как хорошо ей знать об этом…

И тогда я решила – пусть будет так, как должно быть. Но я сделаю свое, сделаю то, что от меня зависит…

Звоню Генриетте Михайловне Беляевой, ближайшему доверенному лицу, постоянной переводчице Святослава Николаевича. Прошу ее дать мне номер телефона, по которому я могла бы договориться о встрече со Святославом. «Людочка, – отвечает, – я была бы рада дать Вам номер, но я его не знаю. Я полностью отстранена. Мне очень хочется Вам помочь, но я не знаю как. Я могу Вам дать номер телефона Сазановой, может быть она Вам поможет. Удачи Вам…». Сазанова… Знаю о ней по публикациям В.М. Сидорова, видела ее издалека, но никогда не встречалась с ней. Звоню. Вот что она говорит мне: «Я не могу не дать Вам номер телефона Святослава Николаевича. Недавно я получила от него письмо, где он так тепло, так хорошо пишет о Вас… Но хочу Вас предупредить, что сам он к телефону не подходит и что попасть к нему практически невозможно… Но попытайтесь. И я желаю Вам удачи…».

23 ноября.

Звоню. Трубку взял Святослав Николаевич. Утром следующего дня я – в Москве.

24 ноября.

Длинный, высокий, глухой забор… Возле маленькой милицейской будки с крохотными воротцами внутри вижу людей, стоят на морозе, некоторые из них с цветами. Прохожу. К особняку, что виднеется вдали среди деревьев. Открываю тяжелую дверь. Меня сразу же встречает один из клерков и предупреждает – только 15 минут. И сами служащие тут же, рядом, зрят оком своим.

Святослав – за большим столом, недалеко от входной двери. Замечаю выражение некоторой отрешенности на его лице, может быть усталости. 15 минут как одна минута… И его слова: «Прошу Вас. Приходите завтра. Утром. Запишитесь вон там, у них…»

Подхожу к одному из служащих, что за столиком недалеко от Святослава. Прошу записать меня на завтра. – Нет, нет, это невозможно… – Но Святослав Николаевич просил придти… – «Нет, невозможно… Завтра утром у него космонавты, потом прием, потом … (перечисляет) , он очень занят… Кто Вы, как Ваша фамилия?» – Андросова. –

И вдруг, как по мановению волшебной палочки, все меняется: «Вы?! Вы – Андросова?! Вы знаете, мы искали Вас. Приходите, приходите завтра утром. Никаких космонавтов нет… И сейчас не уходите. Побудьте, пожалуйста, скоро приедет Людмила Васильевна».

И пока я жду, спускается сверху Дэвика, ей говорят, что Людмила Андросова здесь. – Андросова?! Где? – Это я, – обращаюсь я к ней. Она рада видеть меня. И уводится разговором с женщиной в индийском сари, что спускалась рядом с ней. А спустя некоторое время, смотрю, Дэвика тащит откуда-то сверху стул и подсаживается ко мне. «Покажите ладонь,» – говорит. Внимательно изучает и начинает быстро говорить. Я не понимаю, что она говорит. Беспомощно оглядываюсь в поисках хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь перевести, понять… Никого.

Людмила Васильевна… Взяли под руки. Дэвика по одну сторону, Людмила Васильевна – по другую. Привели к Святославу. «Вот, Святослав Николаевич. Она. Мы ее нашли…», – говорит Людмила Васильевна. «Будет работать в Москве», – вставляет Дэвика, имея в виду мою работу с Л.В.Шапошниковой как о деле уже решенном…

25 ноября – 26 ноября

Плотное кольцо клерков, блокирующих вход, а, главное, телефонные звонки. Святослав, в основном, один. Когда звонит телефон, его просительный взгляд устремляется ко мне: «Возьмите трубку…». Но меня опережают. И отвечают вежливо, приблизительно так: «Святослав Николаевич сейчас занят. К телефону подойти не может. Да, конечно, он будет рад Вас видеть. Но он очень очень занят – встречи, встречи, приемы… Конечно, как только будет окно, мы Вам позвоним…»

Мы часто сидим молча. Он держит мои руки в своих. И я начинаю догадываться, что говорить ни о чем нельзя, потому что все прослушивается, и я ни о чем его не спрашиваю. С длительными паузами, отвечая чаще на мысли, свои и мои, пытается сказать мне самое главное:

… Не беспокойтесь. Мне здесь хорошо. Люди приходят… Я гуляю иногда… Прошу Вас, не беспокойтесь…

И после долгого молчания:

… Стоит ли? Подумайте….- Здесь работать? – “Да…”

… Ленинград. Так? Подумайте. Какие организации могли бы быть Вам полезны… Не нужно спешить, не нужно нетерпеливости. Спокойно. Можно всегда найти правильный путь. Если можно войти в их организацию, это было бы замечательно…

… Вы будете иметь поддержку детей, пока все не выяснится и не разрешится…

… Все разрешится. Вы увидите… Я бы об этом не беспокоился. Абсолютно не беспокойтесь… Вы будете сотрудником… В жизни все меняется…»

Я рассказываю ему об Изваре, в которой работала и из которой в этом году вынуждена была уйти:

” Вы Извару временно забудьте. Она ни к чему не приведет…

… Я не знал, что дом в Изваре сгорел. Раз дом сгорел – там нет духа Николая Константиновича…”

После завтрака заседание Правления. Круглый стол, всего лишь несколько человек. Кроме Людмилы Васильевны, я никого не знаю. Нет даже Ростислава Рыбакова, которого я мельком видела здесь, единственного из тех, кого я знала раньше.

С.Н.: «Я считаю, что все было начато в очень правильное время, в очень правильный момент, когда появляется особая нужность, особый интерес. Я уверен, что все будет развиваться очень быстро и мы сумеем достичь очень много…

Мы не должны брать на себя какие-то обязательства, которые я иногда видел. Давайте посмотрим, что самое необходимое и начнем с этого. Это именно и требует решения…

О встрече моей с Горбачевым. Я должен сказать, что это была очень дружественная встреча, которая меня очень обрадовала и была приятна для всех. Я уверен, что будут самые близкие и теплые отношения и М.С. Горбачевым и с Раисой Максимовной, которая сказала, что она родом с Алтая…

Мое пребывание в Москве не закончено. Оно прекрасно началось и я уверен, что оно прекрасно продолжится…

Я считаю, что в данный момент еще немножко рано формировать детали. Начнем это в общих чертах и посмотрим как оно будет развиваться. Будут новые встречи. Все это только начало…”

Долгое, очень долгое заседание, обсуждается множество финансовых и технических вопросов, но, в основном, без участия Святослава.

Сюда я привезла с собой письмо телеканала студии «Пятое колесо» с просьбой разрешить интервью-встречу со Святославом Рерихом. И вот они здесь – Лена Плугатырева, мой добрый друг, и ее сотрудники. Ловлю каждое слово этого замечательного интервью…

Прощаюсь со Святославом. Его каждодневные слова: «Увидимся завтра. Так?» И несмотря на шипение в ухо Людмилы Васильевны: “Скажи, что занята, скажи, что не можешь…” – я прихожу.

27 ноября

Утром встреча с представителями Общества Советско-Индийской дружбы г. Новосибирска. Я записываю каждое слово Святослава.

12 часов дня

Черная «Чайка» у входа в особняк. Ждет Святослава, чтобы увезти его на очередной прием. Решила подождать, пока они уедут.

Вот он, в пальто, окруженный свитой, выходит из особняка. Останавливается возле меня: «Вы со мной. Так?». Я отрицательно качаю головой. «Вам нельзя быть со мной? – спрашивает.» «Нет, нет, нельзя взять, это невозможно…» – раздается на русском и на английском. И его уводят, под руки с обеих сторон, побыстрее, чтоб не задерживался.

Вдруг, неожиданно для всех, он резко останавливается. И с полными отчаяния словами «Все пустое!», сбрасывает гроздья рук, отталкивая кольцо сопровождающих и уводящих. И возвращается ко мне. Все стоят, не двигаются, словно замерли. Глубокая тишина…

Он подходит ко мне. Легким движением руки откидывает прядь волос с моего лба и осеняет меня широким во весь рост крестным знамением. Безмолвно. И уходит…

Это было 27 ноября 1989 г. в 12 часов 32 минуты.
И в этот самый миг я поняла –
Я его никогда не увижу…
Он меня никогда не увидит…

*Дневниковые записи. Подлинник хранится в Музее- Институте семьи Рерихов в Санкт-Петербурге

Людмила Андросова Из “Живые записи встреч со Святославом Рерихом (1974 – 1989 гг.)”