Н.К.Рерих. Голубиная книга, 1911 г. Смоленский государственный музей-заповедник

Автор Татьяна Леонидовна Миронова — российский филолог и писатель. Доктор филологических наук, член-корреспондент Международной Славянской академии наук, член Союза писателей России, ведущий специалист Российской Государственной библиотеки.

В канун Дня русского языка уместно поговорить об этом изумительном национальном сокровище нашего народа, часто неосознаваемом в череде будней.

«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» — говорил И.Тургенев.

«Не страшно под пулями мертвыми лечь, / Не горько остаться без крова, / И мы сохраним тебя, русская речь, / Великое русское слово. / Свободным и чистым тебя пронесем, / И внукам дадим, и от плена спасем / Навеки!» — вторит ему в самые критические для нашей Родины дни 1942 года великая Анна Ахматова.

Почему? В чем духовный и консолидирующий народ феномен Русского языка? Об этом замечательный материал просветителя и филолога Татьяны Леонидовны Мироновой.

В этой части мы приводим фрагмент статьи, в котором рассматривается отражение в русском языке категорий Матери-Родины и Отца и Отчизны. Продолжение следует

Опубликовано в «Нашем современнике» № 1 за 2014 г.

Что отличает народы друг от друга в физическом смысле, изучает антро­пология. Философы, историки, лингвисты, психологи задаются вопросом, что представляет собой дух народа и чем отличаются народы друг от друга ду­ховно. Так что же входит в понятия «природный русак», «истый англичанин», «настоящий немец», «истинный француз»? Характер, привычки, убеждения, обычаи и представления создают особенные свойства каждого народа, они зримы и ощутимы, причём эти особенные свойства задаются человеку его родным языком. Именно в языке на протяжении тысяч лет сохраняются архе­типы этнического мышления и поведения, которые и отличают народы друг от друга. Именно язык предоставляет возможность обнаружить и раскрыть пер­вообраз слова, и задан он как вечная ценность, которая множится в течение времени в новых и новых словах с тем же корнем.

Посмотрите, как развивается, плодоносит архетип мысли в слове рука. Изначально рука значит хватающая, держащая. Затем это слово приобретает высокое значение — властная сила. Из этих двух значений проистекают — ру­ководить, поручаться (брать под свою власть). Так рука превращается из понятия о физическом органе человека в символ власти и силы.

Не только мысль каждого народа направляется словом его родного язы­ка, но и образ жизни народа, его видение мира и своей роли в нём зависят от слова. Но что самое важное — опасное! — это то, что ослабление народов тоже возможно через язык, когда человеку навязываются представления и обычаи, образ мысли и видение мира, отличающиеся от тех, что заданы его родным языком. Осознание национальных архетипов мышления и поведения психологи называют душевной гигиеной, укоренённостью человека в своём прошлом, наследственным свойством его природы. Душевная гигиена необ­ходима сегодня русским, как никогда, ибо разум наш всячески пытаются за­мутить. Поскольку изменить архетипы мышления, сломать их практически не­возможно, так как они даны нам в родном языке, в его корневом запасе, то их пытаются именно замутить. Человек с помутненным разумом — душевноболь­ной, — вот то состояние, к которому неуклонно ведут наш народ. Поэтому пе­ред русским народом стоит задача: очистить от мути свои исконные представ­ления — архетипы национального мышления или русский разум.

АРХЕТИПЫ РУССКОГО МЫШЛЕНИЯ

Архетип подсознания — популярный сегодня в науке термин, и это не слу­чайно. Человеческая цивилизация зашла в тупик, увлёкшись идеями прогрес­са и борьбы с предрассудками, отвергая традицию и духовность. Человечество заболело невиданными доселе болезнями: отказом от деторождения и создания семьи, эпидемией психических заболеваний, самоубийств, по­вальной одержимостью пороками, которые ведут личность и народ к само­уничтожению, вопреки инстинкту выживания, который свойствен всему живо­му. Превращение человечества в управляемую, безнациональную биомассу, в биороботов осуществляется методами нейролингвистического программи­рования (НЛП), то есть, как выражаются специалисты по НЛП, «переписыва­нием текстов человеческих душ».

В поисках выхода из этого тупика современная философия, психология, социология обратились к изучению защитных механизмов сознания человека и обнаружили, что наше сознание исконно контролировалось подсознанием. В человеческом подсознании заложены инстинкты и рефлексы, заставляющие нас действовать разумно в соответствии с задачей продолжения рода, с це­лью выживания своего народа и с замыслом Творца о каждом отдельном че­ловеке и о народах в целом.

В русском языке это противопоставление сознания и подсознания соответ­ствует двум дополняющим друг друга понятиям — ум и разум. Ум — категория сознания, благое для человека свойство. Но ум не является для русских при­знаком исключительно хорошим, добрым, ведь недаром говорят «на ум взбре­ло»», «с умом жить — мучиться», «от ума сходят с ума», «с умом подумаем, а без ума сделаем». Разум в представлении русских — безусловно положитель­ное качество. Если ум может привести человека к беде, то разум — никогда. Недаром русские пословицы гласят: «ум без разума — беда», «ум разумом кре­пок», «разум не велит — ума не спрашивайся», «ум разуму подспорье», «ум за разум заходит» (это когда ум подавляет разум), «где ума не хватит, спроси ра­зума». Эти вековечные начала народной мудрости свидетельствуют, что разум обитает не в человеческом мозгу, разум — это свойство души. А душа и есть кладезь подсознательного.

Архетип подсознания или архетип мышления — термин, введённый Кар­лом Густавом Юнгом. Мы употребляем его в силу выразительности и точнос­ти формулировки: архетип, то есть «древнейший тип» — это исконно заложен­ная в человеческой душе модель и образец инстинктивного поведения под влиянием врождённых, по наследству передающихся импульсов. Психологи говорят, что архетипы мышления — это прамысли, праобразы мыслей. А мысль невозможна без слова, она неразрывна со словом, она облечена в слово. Значит, без языка действие архетипов мышления невозможно. Именно в языке следует искать и формы выражения таких архетипов для за­щиты от нейролингвистического программирования.

Мысль действительно облечена в слово, но и само слово несёт в себе мысль. Именно слово, являющееся выразителем исконно заложенной в него мысли, определяет образ мышления и поведения большинства человечества. Как это происходит? Психолог К. Г. Юнг говорил о подобных случаях, что мысли словно «всплывают» в голове человека. Однако «всплывание» мысли должно осуществляться из каких-то глубин. Психологи метафорически имену­ют их «глубинами подсознания», «наследием жизни предков», лингвисты же до сих пор спорят о языковых источниках «всплывания мыслей».

На этот счёт существует несколько гипотез. Одна из них утверждает, что «элементарные мысли», «прамысли» хранятся в корнях языка. Такова высказан­ная академиком Н. И. Толстым идея о выделении семантического ядра — исход­ного значения слова. Причём, как полагают лингвисты В. И. Абаев, О. Н. Трубачёв, Д. Н. Шмелёв, память об исконном значении корня слова хранится да­же в словах, уже утративших всякую связь со своим корневым прародителем. Итак, исходные значения корней праязыка, а в нашем случае мы будем гово­рить о праиндоевропейском языке, из которого возрос праславянский язык — предок русского, — так вот, исконные смыслы слов праязыка существуют как генетически врождённое наследие предков, которое пусть и безотчётно, но на­дёжно сохраняется в глубинах подсознания человека.

Вот индоевропейский корень *nw- несёт в себе «элементарную мысль»: он обозначает «нечто новое, неизвестное, непознанное». Исконное значение этого корня установлено замечательным русским лингвистом Н. Д. Андрее­вым, это «обозначение перемен в окружающем мире». Корень *nw- сущест­вует во всех индоевропейских языках. В русском языке такой корень присут­ствует не только в прилагательном новый (ср. латинское novus, греческое neo, английское new и т. д.), но ту же «элементарную мысль» о новом и не­известном, о переменах и постоянном движении хранят в себе другие слова русского языка, в которых мы даже не подозреваем родства с прилагатель­ным новый. Однако такое исконное родство в них присутствует: но — союз, вводящий новую информацию, грамматический знак перемен, ныне — «те­перь», буквально означает — «в новый день», ну — утвердительная частица, требующая от собеседника получения новой информации, ну — команда, даваемая лошади ездоком, сигнал к началу путешествия, то есть получения новых впечатлений. Так что «элементарная мысль», которая содержится в древнем корне *nw-, сохраняющемся во множестве слов русского языка, определяет действия человека на получение новых знаний, новых впечатле­ний, новых известий, нацеленность на ожидание перемен.

Сколько таких прамыслей было в древнейшем языке человечества — не­известно. Достоверно установлены 203 корня праиндоевропейского языка и описаны их исконные значения. Это великое открытие, в истории науки рав­нозначное открытию Периодической системы элементов Д. И. Менделеева, сделано лингвистом Н. Д. Андреевым. Он же показал, как из крохотного зёр­нышка-корня, состоявшего всего из двух звуков в нашем праязыке, произра­стали, словно дерево со стволом и ветвями, производные слова со множест­вом значений.

Установленные Н. Д. Андреевым 203 корня праиндоевропейского языка с их реконструированными исходными значениями, породившими смыслы слов в современных языках, на сегодняшний день с достоверностью могут быть при­няты как материальное — языковое воплощение архетипов мышления индоев­ропейских народов, что психологи называют коллективным бессознательным, свойственным этим народам, а антропологи — расовым типом поведения. Вот один из примеров расового типа поведения, определяемого языком.

Индоевропейское понятие муж, мужчина *xn- (греч. an-dros) исконно означало идущий впереди. Мужчина, по смыслу своего именования в индо­европейских языках, должен был быть вождём, ведущим — для семьи, для ро­да, — обязан был направлять, продвигать своё дело, проводить свои идеи, искать и прокладывать путь в любом полезном направлении. В русском язы­ке это понятие сохранилось в предлоге над, который говорит о превосходст­ве и предводительстве. Одновременно мужчина является носителем ума и мысли благодаря смыслу другого своего индоевропейского именования — *mn-, сохранившегося, например, в русском слове муж и в английском man. То есть архетипы мышления, хранящиеся в языковых корнях, диктуют мужчи­не установку, что он является ведущим для всех и думающим, то есть забо­тящимся обо всех в роду и семье.

А понятие жена в индоевропейском означает рождающая, то есть пред­назначенная для продолжения рода. Задача женщины согласно именованию — рождение детей, архетипы мышления не закладывают в неё программы вождя или мыслителя. Жизнь женщины, согласно языковым представлениям индоевропейцев, оправдывается рождением детей.

Архетипы мышления, то есть «элементарные мысли», хранящиеся в сло­вах муж и жена, действуют независимо от нашего желания, мы подчиняемся им, как инстинктам, эти инстинкты укоренены в поговорках, к примеру: «муж — голова, жена — душа». Но врождённые языковые инстинкты входят в конфликт с меняющимся под влиянием внешних воздействий общественным статусом мужа и жены, мужчины и женщины в современной европейской ци­вилизации. Жена уравнивается в правах и предназначении с мужем, а тот пе­рестаёт выполнять функции ведущего, главенствующего в семье и обществе. Результатом такого конфликта является высокая смертность мужчин, прежде всего в странах, где их роль наиболее принижена.

Почему сегодня в России беспрецедентно вымирают мужчины? Число умерших или погибших русских мужчин трудоспособного возраста, по данным Роскомстата, превышает число умерших и погибших женщин в четыре раза. Повторяю: в четыре раза больше гибнет в России мужиков по сравнению с женщинами, и войны как будто нет, и повальные болезни вроде бы не ко­сят население, а вот поди ж ты — мрут! Объяснить мор пытаются разными причинами: пьянством, наркоманией, высокой смертностью в дорожных ава­риях, сердечной недостаточностью, которая избирательно предпочитает именно молодых мужчин… Но эти объяснения не касаются одного: почему русские мужики не хотят жить? Почему они спиваются, травятся наркотиками, бьются на дорогах, почему у них не выдерживает сердце?

Доктор медицинских наук Игорь Гундаров дал на этот вопрос ответ, близкий, по моему мнению, к истине: «Эпидемия сверхсмертности в России является результатом навязывания исторически и культурно чуждых для нас духовных ценностей. Тип мышления, всячески внедряемый в сознание рус­ского человека, противоречит его нравственно-эмоциональному генотипу, и вымирание нации является специфической реакцией отторжения на чужую духовность». Я бы сформулировала жёстче: те задачи, которые ставит перед народом его язык, а именно язык, повторяю, направляет мысль человека в национальное русло, в условиях чужой духовной экспансии оказываются невыполнимы. И человек отказывается от бессмысленной жизни, он интуи­тивно отказывается жить, не желая быть овощем на человеческой грядке.

Что происходит ныне в России с русским народом? Русские женщины ещё кое-как выполняют своё предназначение: они рожают, пусть по одному, по двое, но производят на свет детей, и тем держатся за жизнь. Но вот рус­ские мужчины в своей собственной стране, в своих собственных семьях пере­стали быть идущими впереди. Мужчина сегодня не может сам определять своё будущее — и будущее тех, за кого он отвечает, будущее тех, кто вручён ему судьбой как идущему впереди. Взять хотя бы самую малую матрицу об­щества — семью. Прокормить её мужчины в большинстве своём не могут. По последним данным Роскомстата, зарплату ниже прожиточного минимума получают сегодня в стране семнадцать процентов населения, то есть 24 мил­лиона человек. А рядом с не просто нищими, а голодными семьями русских мужиков, не имеющих никакой возможности прокормить своих детей, жируют, пируют, процветают чьи-то очень немногочисленные семьи. Ведь неда­ром при такой массовой нищете средняя зарплата в России составляет, как пишут в СМИ, 37 тысяч рублей! Но ведь крышу над головой и на такую зар­плату в России не купишь даже за десять лет, так что не может русский мужик быть идущим впереди своей семьи.

А где русскому мужчине быть ведущим в делах на благо своего Отечества, если промышленность загублена, сельское хозяйство деградировало, а землю распродают иностранцам? Законы написаны так, чтобы губить страну, а не со­зидать её могущество, а русские губить и разрушать своё не способны: тот, кто призван вести вперёд, — обязан вести к добру! Где же русскому мужику по­служить Родине, чтобы оправдать свое имя идущего впереди? Негде! И во власть, чтобы попытаться свергнуть скотство жизни, русскому муж­чине вовек не пробиться. Там очередь из других — немужской ориентации, особопролазных, хищнических способностей и нерусской хватки персонажей. Что остаётся? Умирать! Не дорожа жизнью, просаживать её то в пьяном угаре, то в наркотическом полусне, то в бесплодных мечтаниях. Всякий раз в истории, когда русским мужчинам пресекали все мирные пути созидания, они волей-неволей выходили на дорогу воинской битвы. По­чувствовать себя воином, идущим впереди обездоленного, осиротелого, ос­корблённого народа — вот единственно возможный спасительный путь для русского мужика.

Этот сберегающий нацию опыт подсказывает нам, к приме­ру, сербский язык, в котором жена именует мужа войно, то есть глава семьи, женатый мужчина по-сербски — воин. Сербы, находившиеся под турецким владычеством пятьсот лет, знают, что выстоять порабощённому народу мож­но, только когда его мужчины, мужи поголовно становятся воинами.

Русским женщинам необходимо сегодня следовать примеру сербских жён. Наши мужья, чтобы не потерять смысл своего существования, должны стать воинами. Это их единственная возможность выбрать путь идущего впе­реди. Иного способа спастись история народам не предоставляет.

МАТЕРИНСТВО И РОДИНА

Исходное значение слова мать — огромная, обширная, основная в жиз­ни, что создало древнейший архетип матери, понятный человеку с рождения: мать — опора всего сущего (ср. однокоренные слова матерый, материк, ма­тица), мать — корень всех человеческих начинаний и творческих устремле­ний, основа всяческого начала и конца. Привязанность к матери как к основе нашей жизни неизменно заставляет каждого возвращаться к родному очагу, искать здесь новых сил и новых вдохновений.

Своеобразие же русского национального сознания состоит в том, что ар­хетип матери у русского человека напрямую соотносится не только с привя­занностью к родившей его женщине, но и с любовью к родной земле, которая имеет отчетливые черты материнства.

«От земли взят, землёй кормлюсь, в землю пойду», — так издревле гово­рили русские. «Земля еси и в землю пойдеши», — в лад исконному поверью вторит богослужебный чин. Это и есть понятие Родины. Ибо все мы рожде­ны и живём в физическом, телесном смысле именно землёй, в ней лежит прах наших предков, из которого взрастает всё, чем кормятся новые поколения, и сами эти поколения в своё время тоже станут прахом и почвой для потом­ков. Земля и впрямь рождает нас и носит на себе, и потому она — Родина, и потому она — Мать. «Добра мать до своих детей, а земля — до всех людей». «Как ни добёр кто, а всё не добрей Матери Сырой Земли: всяк приючает се­мью до гробовой доски, а земля приючает и мёртвого». «Нужна рыбе вода, птице — вольная ширь поднебесная, а человеку нет ничего нужнее, как Мать Сыра Земля: умрёт, и то в неё уйдёт».

Но не всякая земля — мать, а только родная, та, где человек родился, ибо в ней лежат его отец и мать, деды и прадеды. Земля — это икона предков. И потому издревле перед лицом земли родной человек не мог солгать, и го­ворили в старину: «Не моги солгать — земля слышит!» И потому человек не смел выругаться чёрным словом, ведь по поверью, у того, кто ругается ма­том, земля три года под ногами горит. А ещё русские твёрдо верили, что зем­ля не принимает в себя после смерти тех, кто знается с нечистой силой: та­кие скитаются тенями среди живых, наводя страх и ужас. Вот отчего колдуну в могилу вгоняли осиновый кол — чтоб не шастал по земле, раз она его не принимает, да не пугал добрых людей.

Клятвы перед лицом земли донесла до нас языковая память, то были обе­ты, слышанные поколениями наших предков: «В земле деды-прадеды лежат, из земли всякое слово слышат!» Считалось, что тяжких грешников земля ни на себе, ни в себе не держит, они проваливаются «сквозь землю», и потому в подтверждение добросовестности говорилось: «Да провалиться мне на этом месте!» А в древности клялись: «Не роди Мать Сыра Земля!», — что равно­сильно было молитве-оберегу: «Не дай Бог!» И ещё сохранялась в народе клятва «Пусть прикроет меня Мать Сыра Земля навеки!», — так говорили, при­нося обеты, осеняя себя правой рукой крестным знамением, а в левой держа ком земли. Братающиеся на жизнь и на смерть не только менялись крестами- тельниками, а порой вручали друг другу по горсти земли. Было поверье, что если собрать на семи утренних зорьках по горсти земли с могил заведомо до­брых покойников, то эта земля будет спасать собравшего её от всяких бед и напастей.

«Язычество дремучее!» — вздохнет кто-то, но ведь в русском христианст­ве сохраняется та же древность: и землю с могил Святых Божиих носят пра­вославные как святыню, и в гроб почившего после отпевания кладут горсть освящённой земли.

А это поверье кому из современников не знакомо? Кто не захватит с собой в чужедальний путь горсть родной земли, тот никогда больше не увидит Роди­ны. Отправляющийся в дальний путь человек потому и брал с собой родную землю, завязанную в тряпицу, что это частица мощей его прародителей, зри­мое благословение его народа. Вот что стоит за ныне ещё живой традицией.

Сколько русских поговорок, основанных на особом понимании Земли Ма­тери, карающей и милующей, заботливой и суровой, водится в нашем быту до сих пор: сквозь землю бы провалился; земли под собой не взвидел; да как его ещё земля носит; хоть из-под земли достань; легче в землю лечь… Это впечатано в нашу генетическую память, это нерушимый архетип нашего национального сознания: земля — Мать, земля — Родина, земля — икона предков, земля — кормилица, земля — целительница.

Именно кормилица и целительница, за что русский человек не уставал бла­годарить землю! Кто не почитает земли-кормилицы, тому она, по словам на­родным, не даст хлеба не то что досыта, а и впроголодь. Кто сыновним покло­ном не поклонится Матери Сырой Земле, выходя впервые по весне в поле, на гроб того она ляжет не пухом лёгким, а камнем тяжким. Больные, мучимые лихоманками, выходили раньше в поле, клали поклоны на четыре стороны и приговаривали: «Прости, Мать Сыра Земля!» А разве не знакомо это нам, ког­да в болезни, при смерти в дальней стороне, на чужбине человек начинает стремиться вернуться на Родину! И именно действием инстинкта-архетипа мож­но объяснить, казалось бы, столь нерациональное завещание многих умираю­щих вдали от России: быть похороненными на родной земле и там упокоиться.

Многие из этих поверий уже утрачены, мы почти не осознаём, что родная земля — это икона наших предков и многотысячелетняя толща останков бла­гочестивых родов. Мы не осознаем этого настолько, что на местах старых кладбищ, снося их бульдозерами, строим сегодня развлекательные центры и магазины. Мы не думаем о том, что нас из земли может кто-то услышать, и потому, не стыдясь, сквернословим, лжём, подличаем. А главное: мы стали воспринимать землю как окружающую нас среду. Да, именно так: окружаю­щую нас. А мы, стало быть, ныне живущие, — пуп земли. Каких только пакос­тей не претерпела от нас родная земля: мы вырубаем леса, поворачиваем ре­ки, иссушаем болота, убиваем всё живое на родной земле, мы не думаем, что Она — живая, что Она — святыня. Мы считаем её только источником ресурсов, доходов и прибылей. Добрый сын так с матерью не поступает…

А ведь земля — Мать. В архетипах нашего русского мышления искони и навеки записано: Земля — Мать. Вот все знают: охватит, обступит челове­ка горе, надсмеётся злосчастье над его душой, задавит несправедливость или тоска, и кидается тогда горемыка ничком на землю, обхватит её, роди­мую, руками, как пал бы в детстве на грудь к родной матери, выплачет своё горе, вырыдает всё, что на душе, и легче становится, а почему к земле при­никает человек — кто ж знает? Да только сердце подспудно ведает старое по­верье: «Держись за землю — трава обманет!» Держись за землю!

Но если Земля — Мать, а это в тайниках нашей души, в архетипах мыш­ления живёт несомненно, то мы-то тогда — её дети, сыновья и дочери. Мате­ринство земли заложило в нас животный инстинкт Её защищать, заботиться о Ней, как о Матери. Я повторяю: животный инстинкт. Все русские, родивши­еся на русской земле, — по зову предков непременные защитники Родины, Матери Земли. Такая убеждённость на протяжении веков хранила Россию и русских от внешних нашествий. Кто бы пришлый ни явился к нам на Роди­ну — не в гости, под какой личиной бы ни скрывался чужак, его намерения выявлялись по тому, как он обходился с Матерью Землей нашей, с Родиной русской. Топтал её, терзал, разорял, губил цвет земли, — поднималась, хотя порой и не сразу, сила русская, вздымались сыны Родной Земли, сколько бы их ни осталось, постоять за Мать. Не было в том русском гневе никакой ко­рысти: ни защитить себя, ни заступиться за родню, ни отстоять свою собст­венность русские при этом не помышляли — они вставали именно за Родину- Мать. Знают наши враги этот исконный инстинкт русский, потому и внедряют в наше сознание толерантность, то есть безразличие сына к матери, терпи­мость к тем, кто над Ней ругается.

В известном древнерусском стихе о Голубиной книге задаётся вопрос: «Которая земля всем землям мати?» И следует ответ: «Свято Русь земля всем землям мати» — «Почему же Свято Русь Земля всем землям мати?» — «А в ней много люду христианского, они веруют веру крещёную, крещёную, богомоль­ную самому Христу, Царю небесному, Его Матери Владычице, Владычице Бо­городице, на ней стоят церкви апостольския, богомольные, преосвященные, Они молятся Богу распятому…» Эти слова нельзя назвать проявлением рус­ского шовинизма или самовозношения. Не только русские считали свою Роди­ну матерью всех земель. Территорию, на которой располагается Русь, геопо­литики Европы и Америки называют heartland, то есть «сердце земли». Такой видели нашу землю другие народы планеты, и это подтверждается новыми ис­следованиями глобального потепления климата. В то время как Западная Ев­ропа, Америка, Австралия, Африка будут подвержены ужасным катастрофам, по прогнозам учёных-климатологов, самым удобным и безопасным будет лишь одно место на планете — страна под названием Россия. Вот и зарятся на нашу Родину-Мать завидущие глаза и загребущие руки чужаков, вот чем объясняет­ся исподволь управляемое нашествие в Россию некоренных народов: надо разбавить, растворить русский народ, чтобы истребить и истощить его сынов­нюю силу, когда придёт наш час постоять за Мать Сыру Землю — за нашу с ва­ми русскую Родину.

ОТЦОВТВО И ОТЕЧЕСТВО

В славянском слове отец заключено древнейшее значение — источник су­ществования. Корень от- у слова от-ец — исконно тот же, что и в нашем рус­ском предлоге от, который употребляется с родительным падежом. То есть отец — это тот, от кого ты происходишь, отец — это твой источник. Когда же­на рожает от мужа, он становится от-цом. Так отец в истоках русского язы­ка именуется источником нашей жизни.

И ещё одно слово обозначает отца в русском языке — это батя. Оно вос­ходит к индоевропейскому pater, английское father и немецкое fater имеют те же истоки. Корень этого слова сохраняет исконное индоевропейское значе­ние — «защитник». Батя в русском представлении, как и в представлении дру­гих народов-языков, — это защитник рода и семьи, тот, кто бережёт и ограж­дает от беды, о чём предупреждают русские поговорки всякого зарвавшегося сына: Не лезь поперед батьки в пекло. Это слова о том, что подвергаться риску и опасности — это привилегия и обязанность отца — защитника семьи.

А ещё есть мудрая поговорка, какую вспоминают русские обычно с запоз­далым раскаяньем: Был отец — убил бы его, нет отца — купил бы его! А ведь как точна природная наша мудрость! Всякий сын бывает отцу поперечником, отцовское старое да надёжное представляется ему отсталым и устарелым. И сколько таких раскаявшихся после отцовской смерти сыновей вспоминают эту поговорку! Вспоминают и тогда, когда растят уже собственных сыновей, таких же, как сами, поперечников, привередников и спорщиков.

Два смысла, связанные с именем отца в русском языке, — источник на­шей жизни и наш защитник, — ускользают ныне из сознания русских людей. Не всякий помнит и пятую заповедь Закона Божия: «Чти отца и матерь свою, да благо ти будет, да долголетен будеши на земли». Заповедь постановляет, в чём залог нашего благосостояния на земле и залог долголетия нашего ро­да, то есть детей и внуков. По сути же, почитание отца-матери как заповедь и как архетип мышления являются основой идеологии национализма. Нацио­нализм — это любовь к своей нации, единственная идеология, позволяющая народу выстоять в процессе глобализации. Любовь к отцу, а у отца — любовь к своему отцу — нашему деду, а у деда — почитание своего отца — нашего пра­деда… Почитание старших в семье преобразуется у нас в почитание дедов и прадедов в роде, а любовь и уважение к своему роду выливается в любовь к родному народу.

Законы наследственности, прописанные в архетипах русского мышления так же, как и пятая заповедь, видят долголетие рода в сохранении доброго ду­ха, передающегося от отца к детям, в преемственности добра и зла в роду: Каков батюшка, таковы и детки; у доброго батьки добры и дитятки; яб­локо от яблони не далеко падает; сын — в отца, отец — в пса, а оба — в бе­шеную собаку.

Каждый из нас, слыша эти слова от родителей, взрослеет в убеждении, что будущее нашей семьи и нашего рода, судьба и счастье наших детей — в наших руках. И не надо изучать биологические законы наследственности, штудировать генетику, чтобы понимать, откуда у наших детей изъяны и поро­ки, — от нас самих.

У русских сегодня ещё довольно крепко укоренена любовь к матери: сы- новей-дочерей, бросивших или презирающих мать, очень немного. Но при этом в России властвует полное пренебрежение к отцам. Отчего это?

От вас — отцы! Посмотрите на себя, во что вы превратились! Вы ли источ­ник жизни для своих детей? Вы ли защита и оберег для своих семей? Нет. По­вальное пьянство, от которого, согласно докладу ООН, к 2025 году в России вымрет 11 миллионов человек. Отсутствие воли и ответственности за Родину и детей. А сколько брошенных детей, сколько детей-бродяг, беспризорников. Это яблоки от каких яблонь? Вина отцов, отдавших в России власть чужезем­цам и иноверцам, всегда расплатой падает на головы их детей. И в наших-де­тях — трусливых, безвольных, не желающих думать и учиться, сквернословя­щих, наркоманящих, пьющих, — мы должны узнавать себя. Только пороки и грехи детей удесятеряются, потому что уже не сдерживаются усилиями ро­дителей, как это было в нашем детстве.

Т.Л. Миронова

Народ, утративший отеческую любовь, нация, в которой нет почитания отцов, обречены на вымирание, точно так же, как и семья, в которой отец — не защитник, а сын не чтит отца, уже не семья и не род. Этот архетип мыш­ления надо очищать от мути в глубинах своей души.

Слышу скептические голоса: где уж очнуться горькому пьянице! Как че­ловеку, никогда не имевшему воли к победе и успеху, пытаться чего-то до­биться в жизни, ну, разве можно встать на ноги, если ты провёл на коленях всю жизнь?.. Не верьте этим лукавым рассуждениям! Вши и клопы одолева­ют нас не потому, что мы не можем от них отбиться, а потому, что грязны, за­пущены, ленивы. Так что ж теперь, всем погибать из-за пьющих, расслаблен­ных, безвольных, из-за тех, от кого заболело, завшивело тело народа? Будем отмываться и очищаться. Возможно, какие-то добрые дети поднимут из руин своих погибающих родителей, возможно, какие-то опамятовавшиеся отцы вразумят падших детей. Для спасения нации надо восстановить в народе чув­ство отеческой любви. Таков закон национального выживания: он коренится и в исконном названии Родины. Отечество — это ведь не только наша земля, это, прежде всего, земля наших отцов, земля наших предков, передавших её новым поколениям.

Источник:  Центр Сулакшина

читать “Русские идеалы в русском языке” (часть 2)