Нина Константиновна Дятлова (1919 – 2002) родилась в семье сельских учителей в Белоруссии. В 1938 г. поступила в Ленинградский педагогический институт им. А.И. Герцена на факультет естествознания. По окончании института была эвакуирована из Ленинграда в феврале 1942 г. Получила распределение в Иркутскую обл., работала в школе с. Голуметь Черемховского р­на, там и осталась после войны, так как все её близкие погибли.

В 2001 г. в Иркутске увидела свет книга Н.К. Дятловой «В тот год мне было двадцать лет…», куда вошли её поэма и блокадный дневник. В предисловии Нина Константиновна писала: «События трагических месяцев Войны и Блокады должны сохраниться в памяти человеческой на века. Мы, их живые свидетели и участники, обязаны выполнить свой гражданский долг. Воспоминания каждого из нас, переданные детям и внукам, возможно, помогут им лучше понять историю нашей жизни».

Помещая в журнале фрагменты этой книги, мы убеждены, что страницы живой истории Великой Отечественной войны никого не оставят равнодушным. Дневники Н.К. Дятловой в полном объёме опубликованы на сайте СибРО.

Нина Дятлова

В тот год мне было двадцать лет…
Студенческий блокадный дневник

22 июня 1941 г.

По коридорам спешно разбегаются студенты. Слышатся возгласы: «Молотов выступает! Война!»

Затаив дыхание, стоим мы возле чёрной тарелки репродуктора в комнате студенческого общежития и слушаем страшную весть. Говорит Молотов: «Сегодня утром немецкие войска перешли нашу границу… Фашистские самолёты без объявления войны бомбили города Киев, Минск, Брест, Одессу… Весь советский народ встанет на защиту своей Родины. Фашизм будет разбит и уничтожен. Победа будет за нами!»

23 июня 1941 г.

Проснулись задолго до утренней передачи. Ждали сообщений с волнением и тайной надеждой: а вдруг окажется, что это не война, а пограничный конфликт? Или наша армия мощным ударом остановила и громит врага?

В шесть утра разнеслись по комнатам позывные Москвы. Последние известия тревожные: враг наступает по всей западной границе, занимает новые территории. Предстоящие экзамены кажутся ничтожными перед грандиозностью событий.

30 июня 1941 г.

Как всегда, утром разбудили позывные московского радио. Всех поразила неожиданная и страшная весть: Ленинград объявлен на осадном положении, въезд и выезд из города запрещён. Образовался Ленинградский фронт. Это был страшный удар для всех нас, надежды выехать из города рухнули. …Враг отрезал железные дороги.

У каждого в общежитии своё горе, своя беда. Но общее горе — потеря связи с родным домом, с близкими людьми. Студенты оторваны от внешнего мира, лишены материальной помощи… Теперь в осаждённом городе наш единственный дом — общежитие, а семья — комната, группа, курс.

10 августа 1941 г.

Появился взволнованный декан. Все затаили дыхание, притихли. Он сказал: «Товарищи студенты, сегодня занятий не будет. На фронте угрожающее положение: идут кровопролитные бои под Лугой и на других участках. Фашисты пытаются окружить город. Подошло такое время, когда каждый из нас должен принять участие в обороне родного города… Настала та крайняя необходимость, когда мы вынуждены отправить и вас, выпускников, на оборонные работы».

…Вопросов не было. Все понимали, что в такое страшное время мы должны работать, помогать фронту.

12 – 26 августа 1941 г.

Ров копали глубокий и очень широкий, землю выбрасывали на одну сторону тремя уступами. Порода твёрдая, каменистая, много глины. Сильно уставали. На руках образовались мозоли и болячки, обувь быстро рвалась. А мы копали и копали, кайлили камни ломами и кирками… Когда вражеские самолёты кружились над лесом и рвом, что-то высматривая, а зенитки яростно били, мы обмирали от страха и беззащитности. Закрывали от осколков головы лопатами и лежали, плотно прижавшись к земле. Самолёты пролетали над нашим лесом много раз в день и в ту, и в обратную сторону… Это был фронт: шли жестокие бои под Лугой.

27 августа 1941 г.

Большой толпой двинулись к посёлку, где располагался штаб. По шоссейной дороге двигались сплошным потоком войска. Ехали машины, танки, орудия, повозки с грузом, санитарные машины. Бойцы были измученные и усталые, многие в бинтах и повязках. Некоторые хромали, поддерживали друг друга…
Услышали страшную весть: «Ночью немцы прорвали фронт, мы отступаем. Положение очень серьёзное: не сегодня-завтра немцы займут эту станцию. Нужно немедленно уходить!» …В продовольственном складе окопникам раздавали буханки хлеба, сахар, крупу, макароны, масло — всё в неограниченном количестве и бесплатно. …Работники склада говорили: «Разбирайте всё, несите в лес! Скоро немцы здесь будут! Мы не должны оставлять продукты!» …Раздались голоса: «Выносите хлеб к трассе! Солдатам раздавайте!» И мы выносили продукты к дороге, а бойцы с благодарностью брали хлеб, сахар, концентраты…

Всю ночь ехали по тёмным ночным путям без огней. Со страхом думали, что впереди опасность. Вдруг дорога заминирована или пути повреждены? От каждого толчка замирали, ожидая или взрыва, или обстрела… Вздрагивали от стука колёс. Ноги онемели.

Ночь тянется бесконечно. А мы едем и едем — медленно, без остановок. Утром… увидели: над поездом кружится небольшой белый самолёт с красными звёздочками на крыльях. Сразу весь народ узнал радостную весть: самолёт сопровождал поезд!.. Напряжение спало, все успокоились, заулыбались: это нас охраняют, о нас заботятся!

К концу дня прибыли в Ленинград… С вокзала студенты шли плотной колонной… На лицах следы тревог, тяжёлой работы, пережитых страхов. Розовый дымок детства улетучился. За два месяца войны все повзрослели на несколько лет.

1 сентября 1941 г.

Врагу удалось окружить город кольцом, отрезать все железные дороги, прорваться в пригородные районы. Ленинград стал фронтовым городом. Вражеские самолёты совершают налёты, бомбят отдельные районы. Город обстреливается из дальнобойных орудий. Воздушные тревоги бывают и днём, и ночью ежедневно. На улицах строятся баррикады: население готовится к уличным боям. Появилось грозное и беспощадное слово «блокада».

12 – 13 сентября 1941 г.

Утром по всему городу разнеслась весть, что горят Бадаевские продуктовые склады. Там хранились огромные запасы продуктов для всего города.

15 сентября 1941 г.

Декан обрадовал нас доброй вестью: факультет получил военный заказ. …Теперь ежедневно после учёбы все выпускники будут работать в химической лаборатории: изготавливать капсулы — взрыватели для мин.

21 сентября 1941 г.

Решила начать вести дневник. Вспоминаю и записываю все события, которые произошли с начала войны. …Может быть, нам выпадет счастье дожить до мирного времени? Закончится война. На земле появятся другие люди. В школах будут учиться счастливые дети мирной жизни. Они спросят нас о том, как жили мы и что делали в грозные дни войны. Буду записывать важнейшие события.

12 – 15 октября 1941 г.

Каждая клеточка тела требует пищи. Уже невозможно отвлечься от мыслей о еде: голод мучает постоянно. Мозг отказывается от работы, он беспрерывно посылает сигналы: еды! еды! На занятиях думаем о еде, считаем минуты до обеда, до получения драгоценных 125 г хлеба. И все желания, все мысли сводятся к одному: хлеба! хлеба!

1 ноября 1941 г.

По городу ходят разные слухи. В очередях и на трамвайных остановках люди сообщают друг другу, что прибывают к Ленинграду сибирские дивизии, что наши войска пойдут в наступление и разорвут блокаду.

3 ноября 1941 г.

На праздничные дни остаюсь жить у родных… Мой дядя — скромный, тихий человек. Он преданно любит жену и дочь, всегда заботился и оберегал их от невзгод. И сейчас, в дни испытаний, дядя отдаёт свой хлеб и продукты, медленно умирая голодной смертью. Он сознательно обрекает себя на это, чтобы спасти жизнь любимых людей. Это незаметный, молчаливый героизм. А сколько в городе таких героев?

15 ноября 1941 г.

Идёт первый блокадный выпуск. Полуживые от голода, измученные бомбёжками, в мятых пальто и рваных платках, студенты сегодня имеют право гордиться — они выполнили свой гражданский долг. Были неимоверные трудности. То, что пережили мы, никто не поймёт, не сможет прочувствовать. Если сам не испытает… Дай Бог, чтобы такое никогда не повторилось.

17 – 20 ноября 1941 г.

Уже близко над нами витает смерть. Теперь слово «голод» произносится громко, без стеснения. На улицах всё больше зловещих саночек со свёртками, упакованными в одеяла и простыни. Среди маленьких детских трупиков всё чаще попадаются длинные свёртки. Это умирают от голода мужчины и старики. Женщины пока держатся. И мы, молодые, тоже держимся. Надолго ли?.. Зима ранняя и суровая: сильные ветры, морозы, метели. Отопление не действует, водопроводы замерзают, выходит из строя канализация…

Мне необходимо сделать выбор: или перейти жить к дяде, или оставаться с друзьями в общежитии до конца. У дяди спокойно, можно много лежать, сберегать силы. Питаться своим пайком и немного получать от скудных запасов семьи… Медленно, без сопротивления, умирать. Если же остаться в общежитии, то делить до конца все тяготы с друзьями: вместе голодать, мёрзнуть, жить без воды, думать о деньгах, ежедневно ездить в пригород копать окопы на ледяном заснеженном поле. Помогать и поддерживать друг друга… А если придётся, то умирать среди друзей. Выбор трудный — решается вопрос о жизни и смерти. Я выбрала второй путь: остаться с товарищами до конца.

21 декабря 1941 г.

Кругом смерть, а нам не кажется, что можем умереть. Нам всего по двадцать лет. Живём призрачной надеждой на чудо. И так хочется верить, что чудеса могут быть не только в сказках…

23 декабря 1941 г.

Сегодня услышали невероятную, всколыхнувшую весь институт весть: возможна эвакуация по льду Ладожского озера! Дирекция получила указание готовить выпускников к выезду. Сроки неизвестны, но в январе, когда окрепнет лёд, будут вывозить население из города. В первую очередь детей и школьников, а также выпускников вузов и техникумов.

24 – 25 декабря 1941 г.

Город безжизненный, пустынный. Только холодный ветер гонит позёмку. Кое-где на снегу лежат тёмные бугорки: умершие. Их постепенно заносит снегом… Вот женщина сидит на тропинке. Пробует встать, но не может, встаёт на колени, опирается руками в снег, снова падает. Рядом стоит другая женщина, но подать руку боится — если упадёт, то и сама не встанет. Подзывает меня. Вдвоём поднимаем ослабевшую. Она благодарит нас, медленно идёт дальше. Смотрим вслед, молим — только бы не упала!

28 декабря 1941 г.

По дороге в столовую я упала. Мучила тошнота и слабость. Встать не могла, подняли девочки. Через несколько шагов снова упала. Поняла, что до столовой не дойти.

29 декабря 1941 г.

Надежды на спасение нет. Все понимают, что я обречена. Я молю, упрашиваю кого-то: «Помоги… помоги… дай силы… только до конца войны дай жизни…»

31 декабря 1941 г.

Елена с девочками отвела меня в больницу. Шли через весь город до далёкого Обводного канала. Сами падали, поднимались, поддерживали и поднимали меня. Шли несколько часов по мёртвому завьюженному городу. Они выбивались из сил, мёрзли, но не бросили меня на улице. Довели до больницы. Уже смеркалось, когда пошли, теряя последние силы, в обратный путь. Девочки, родные мои, какими словами выразить благодарность за то, что вы вырвали меня от смерти? Умирая, вы тратили последние капли жизни на то, чтобы спасти товарища. Земной вам поклон!

31 декабря 1941 г. – 30 января 1942 г.

В кабинете врач внимательно слушает, осматривает, взвешивает, заполняет больничную карту… Возраст: 21 год. Рост: 162 см. Вес: 33 кг. При последнем взвешивании: 58 кг. Потеря веса за 4 месяца: 25 кг. Болезнь: дистрофия…

Новогодняя ночь. Первая ночь в больнице. В далёком сказочном мире сверкают огнями новогодние ёлки. Дед Мороз щедро одаряет всех своими подарками. И меня не обошёл щедротами Дед Мороз. В новогоднюю ночь лежу в больничной палате на чистых простынях; пушистое тёплое одеяло окутывает тело. От железной батареи струятся потоки живительного тепла… Но болит и ноет сердце: не придёт Дед Мороз в полумёртвое студенческое общежитие, не подарит хоть немного радости моим друзьям. И я не могу поделиться с ними ни теплом, ни чистотой, ни покоем. Девочки, дорогие, я думаю о вас в новогоднюю ночь. Я всем сердцем желаю вам одного: жизни! И быстрейшего выезда на Большую землю!

31 января 1942 г.

Слышу знакомые голоса, родные голоса друзей. Здесь они! Живы! Слёзы радости текут по лицу. Вокруг меня собирается целая группа девочек. Мы обнимаемся, плачем, смеёмся… Они живы, значит, и я буду жить. Из души рвётся невысказанный крик: дорогие мои, родные мои, великое спасибо вам, спасибо за то, что вы живёте! Спасибо вам за то, что жизнью своей вы опять спасли меня!.. Потом все мы, поддерживая друг друга, медленно двинулись в главный корпус… Мы шли в учебную часть, не ожидая чуда и втайне надеясь на чудо… И чудо совершилось! На дверях учебной части секретарь развешивала бумажки… Это было распоряжение горсовета об эвакуации выпускников вузов из Ленинграда 2 февраля 1942 г. …Я стояла, ошеломлённая счастливой вестью, и думала о своём необыкновенном везении: чудом попала в больницу и спаслась от смерти, чудом выписалась именно в дни, когда будут вывозить из города.

3 февраля 1942 г.

Военный в тёплом полушубке приветствует нас: «Товарищи ленинградцы! Поздравляем с благополучным прибытием на Ладожское озеро! Сейчас вы отдохнёте, получите горячее питание, а потом на машинах вас переправят на Большую землю!» В длинных бараках оборудованы столовые. Очередь, ожидание, и мы в раю! Тёплое помещение, столы с лавками, чудесные запахи еды и свежего хлеба. Солдаты разносят белый хлеб, масло, мясной рисовый суп, сладкий чай. Это кажется сказкой, чудесным сном… Врач в белом халате предупреждает: «Не спешите, откусывайте маленькими кусочками! Хлеб запивайте жидкостью! Будьте осторожны!..» Но вмиг съедены хлеб, масло, рисовый бульон. Вылизаны до последней капли глубокие чашки. Сытости нет. Голодные глаза с мольбой смотрят на врачей… «Товарищи дорогие, мы хорошо вас понимаем. Мы могли бы дать вам больше еды, но нельзя. Поймите — это смертельно! На том берегу Ладоги вас опять накормят…» Сердце переполнено благодарностью к людям, которые спасают нас, не щадя собственной жизни. …Мы вырвались из блокады! Теперь мы будем жить!

4 – 10 февраля 1942 г.

День за днём едем по родной земле. Глядим и не наглядимся на её просторы. …Всюду на станциях видим чудо — здоровых, сильных людей! С удивлением смотрим на их быструю походку, обветренные румяные лица, на сильные руки с тяжёлым грузом. Видим, как мужчины и женщины быстро бегут к вагонам… Это как сон или сказка… Мы прибыли на Большую землю из совершенно другого, жестокого и страшного мира. …На каждой станции, где стоит наш спецпоезд, собираются толпы людей. Они с удивлением и страхом смотрят на нас, блокадников. Люди скорбно молчат. Мужчины снимают шапки, опускают головы, женщины плачут.

11 – 28 февраля 1942 г.

В старинном тихом городке Гаврилов-Ям мы живём и лечимся. В трудные месяцы войны с её нуждой жители города делали всё возможное, чтобы поставить на ноги сотни умирающих людей. Под госпиталь отдали школу и несколько учреждений. …Комнаты сверкали чистотой и свежестью. На койках белоснежное бельё и мягкие покрывала. Организован ежедневный врачебный осмотр, лечение. В столовой диетическое питание, белый хлеб, масло, сахар…

Но последующие дни показали, что радость наша преждевременна: у большинства наступило кризисное состояние… Частыми стали случаи смерти. Это ужасно — умирать, когда ты уже спасён, когда все муки остались позади… 28 февраля нас вывезли в Ярославль для дальнейшей эвакуации… Спасибо вам, добрые люди из Гаврилов-Яма! Спасибо за ваши заботы и добрые сердца!

Март 1942 г.

Новосибирск… Здесь мы слышим неожиданную весть: это последний эвакопункт на нашем пути, а дальше должны ехать самостоятельно…

Мы — мелкие песчинки в бездонном море человеческих страданий. Двое суток живём на вокзале, спим на холодном голом полу. Продуктов и хлеба купить невозможно, мы ничего не едим. Потеряли всякую надежду уехать, впали в отчаяние… Мы обращаемся к работникам железной дороги, а те лишь разводят руками… Так дошли мы до заместителя начальника вокзала. Это был пожилой усталый человек с внимательными глазами. Он усадил нас, выслушал, просмотрел документы. Со слезами рассказали мы о блокаде, о трудном двухмесячном пути, о денежных трудностях… Он слушал с сочувствием и затаённой болью, тепло и душевно говорил с нами… Потом он вызвал дежурного по станции, велел выписать бесплатные билеты и обеспечить продуктами и хлебом…

На всю жизнь я сохраню благодарность к человеку, который по-человечески отнёсся к нам, трём погибающим девочкам, и спас их от гибели.

Пассажирский поезд повёз нас дальше по сибирской земле — к заветному Иркутску. Ровно стучат колеса. Мы сидим безвольно, молчаливо, ещё не веря, что выбрались из беды… Какое счастье, что есть добрые люди на земле!

2 апреля 1942 г.

Я иду за назначением в облоно. Думаю о жизни, о будущей работе. Война научила ценить блага земли… Для счастья людей необходимо, чтобы на Земле всегда рос хлеб, шумели леса, были полноводными и чистыми реки. Нужны луга с мягкой зеленью трав, разноцветная россыпь цветов, жаворонки в бездонной голубизне чистого неба. Для счастья людей нужен мир…

Здесь, на холодном Ангарском мосту, спотыкаясь и падая от слабости, я вдруг почувствовала счастье. Я счастлива… что в трудные для Родины дни до конца выполняла свой гражданский долг. Счастлива оттого, что знаю: при любых невзгодах найду достаточно душевных сил, чтобы достойно прожить всю оставшуюся жизнь.

Пусть вечно родится хлеб, растут дети и будет мир на нашей ласковой и суровой Земле!

Нина Белоблодская (Дятлова).

Источник:  Журнал “Восход” № 5 (277), Май, 2017