От автора  (5)
Три взгляда на одну жизнь  (7)
«Мудрее всех мудрецов… »  (7)
Движение – это жизнь  (9)
Искусство жить  (10)
Учась у тишины  (12)
Безмятежное детство  (12)
С «волчьим» паспортом в руках (15)
Грянул 1941 год… (17)
Рядом с доктором Мухиным (19)
Когда в нашу жизнь вошли Рерихи (25)
Сокровенные мысли вслух (38)
Второе замужество. Дети (48)
Встречи… (55)
Моя Россия (58)

***

Когда в нашу жизнь вошли Рерихи

О, Господи, какая тишина!
В ней тонут наши домыслы и сны.
И добывают истину со дна
Вот этой бесконечной тишины.
З. Миркина

Дружеские связи установились у нашей семьи с художниками Н. Жуковым (автором Ленинианы), А. Герасимовым, И. Грабарем, В. Афиногеновым, А. Горским, Г. Кабардиным, В. Перельманом, с писателями С. Баруздиным, И. Андрониковым, Л. Леоновым, С. Маршаком, с пианистом А. Гольденвейзером.

И не случайно мы с мужем в своих философских исканиях вышли на наследие Н. К. Рериха. По­началу нас тронула гуманистическая направленность взглядов художника и мыслителя. Позже укрепилось желание как можно лучше узнать его творчество. Мы начали коллекционировать все, что имело отно­шение к этому замечательному деятелю культуры: статьи, книги, рисунки-иллюстрации к разного рода изданиям, наконец, сами его произведения. Нам было близко стремление Н. К. Рериха спасти от гибели в огне Второй мировой войны шедевры искусства и литературы, сохранить их потомкам. Идея единства прошлого, настоящего и будущего, запечатленная в символике рериховского движения, стала доминирующей в нашей деятельности.

Коллекционирование не было нашей самоцелью. В собирательстве мы видели не только познавательно-просветительскую сторону, но и организаторское начало, считая, что все ценное должно концентрироваться в одних руках и, в конечном счете, остаться людям, принадлежать России. И это касалось не толь­ко полотен Рериха.

Академик Н. К. Рерих. 1916 г.
(Фото из архива автора)

Мало кто знает, что на личные средства С. А. Му­хина сделан перевод трехтомного издания сочинений Мадауса (редчайшее собрание описаний лекарственных растений), переданный в дар библиотеке ВИЛАР. Им выкуплена и передана Московскому го­меопатическому обществу частная библиотека гоме­опатической медицинской литературы.

Испытав на себе превратности судьбы, С. А. Мухин содействовал развитию юных дарований. Он бес­платно лечил их, регулярно оказывал материальную помощь учащимся Центральной музыкальной школы при Московской консерватории им. П. И. Чайковско­го А. Наседкину (одному из первых лауреатов Кон­курса имени великого русского композитора), А. Го­ловину, А.

Любимову. Его помощью пользовались тог­да еще никому не известные молодые художники В. Орлашин и А. Калашников (этим подросткам муж покупал кисти, краски, холсты, вместе с ними выезжал на пленэр, а затем следил за их профессиональ­ной карьерой).

Н. К. Рерих. Углич. 1904 г.
(Из коллекции старинных открыток Е. М. Величко)

Популярность Сергея Алексеевича немало помогла нам в собирании картин Н. К. Рериха. Инфор­мация о них приходила отовсюду: писали, звонили по телефону, приходили лично. Приносили старин­ные (конца XIX и начала XX вв.) открытки-репро­дукции, журналы «В мире искусства», «Искусство и художественная промышленность», «Аполлон» и другие.

Однажды позвонила Ирина Федоровна Шаляпина, предложила картину «Плач Ярославны» из серии декораций к опере «Князь Игорь». Мы уже знали, какими замечательными по световому и компози­ционному решению были театральные эскизы Николая Константиновича Рериха – в свое время они были высоко оценены театральной и художествен­ной общественностью. Большую помощь в собира­нии картин нам оказывал Лев Владимирович Горнунг. Таким образом, наш архив с каждым годом пополнялся.

Появление каждой новой картины в доме было праздником. После вечернего чая, когда наступала тишина, мы с Сергеем Алексеевичем, обложив себя книгами, начинали изучать новую, появившуюся в нашей коллекции картину. Муж вынашивал идею создания музея Н. К. Рериха. Но при жизни его мечта не была реализована. Более того, она вызывала настороженность, раздражение и недовольство властей, не понимающих, зачем еще нужно было печься о наследии лиц, покинувших Россию.

Надо сказать, что благодаря собиранию картин Н. К. Рериха в нашей семье воцарилась творческая обстановка – несколько молодых художников мы при­общили к искусству Николая Константиновича.

Каждый раз, когда значительно позднее Юрий Николаевич Рерих бывал в нашем доме, он любил постоять у картины «Камни озера Пирос». Она навева­ла ему воспоминания о далеких годах его юности. По словам Юрия Николаевича, эту картину очень любила Елена Ивановна, она висела в ее комнате в Петер­бурге.

А теперь расскажу, как нами были найдены сразу восемнадцать полотен Николая Константиновича, в том числе четырнадцать из них – роспись для мо­лельни в Ницце.

Эту роспись Н. К. Рерих сделал по заказу Л. С. Лившица, мецената, близкого к кругам «Мира искусств». Все 14 полотен – большого размера: 3,5×1,5 м, 3,5х1,0 м и т. д. Некоторые картины этой сюиты воспроизведены в монографии о Н. К. Рерихе, изданной в 1916 году в Петрограде.

Из-за начавшейся Первой мировой войны Н. К. Рерих не сумел отправить эти картины по назна­чению и, уезжая на лечение в Финляндию, в 1916 го­ду передал их на хранение младшему брату – архи­тектору Борису Константиновичу Рериху. В его семье эти картины и простояли в рулоне 37 лет. Никто их не разворачивал.

В начале 1953 года мы познакомились с Татьяной Григорьевной Рерих, женой Бориса Константиновича, который к этому времени уже умер. Она предложила нам развернуть этот рулон. В нем оказалось 18 поло­тен, из них 14 – роспись молельни в Ницце и 4 – ранние этюды студенческого периода, написанные маслом: условно назовем их «Пушкари», «Воин», «Путники» и женский и мужской поясные портреты-натурщики. Состояние холстов оказалось угрожающим, была опасность, что они могут осыпаться. Обратившись в Центральные реставрационные мастерские при Государственной Третьяковской галерее, мы получили разрешение на их реставрацию. Все 18 полотен были дублированы на новый холст, натянуты на по­драмники. Картины обрели новую жизнь, удалось их развесить, дать возможность «дышать».

Н. К. Рерих. Жанна д’Арк. 1931 г.
Из коллекции старинных открыток Е. М. Величко)

К 1962 году наша коллекция стала объемной, и мы решили, что оставлять ее в частном пользовании, лишив возможности почитателей творчества Н. К. Рериха знакомиться с картинами раннего периода его творчества, не имеем морального права. Мой муж и я обратились к министру культуры Е. А. Фурцевой с предложением передать безвозмездно основные картины коллекции в один из музеев при условии, что они будут в экспозиции, а не в запаснике.

Ответ был положительным: на письме была резолюция о передаче картин в Горловский художествен­ный музей.

В начале июня 1962 года картины вместе с письмами Елены Ивановны и Юрия Николаевича были отправлены в Горловку. О дарении было две публика­ции в прессе: в «Советской культуре» от 7 июня 1962 года и в «Известиях» от 27 декабря 1962 года.

Всего музею безвозмездно было передано 33 художественных произведения, в том числе 27 картин Н. Рериха, одна картина Левицкого, одна – Верещагина, майолика Врубеля, «Голова монгола» (в глине) Коненкова и другие.

Современные исследователи творчества семьи Рерихов даже не представляют, как трудно шло возвращение на Родину этих славных имен. Поэтому и хо­чется рассказать, как это происходило.

В конце 40-х годов руководители нашего государства и даже Академии художеств СССР не счита­ли важным возвращение творческого наследия Н. К. Рериха на Родину. Даже после его смерти в 1947 году, когда о приезде в Советский Союз хлопотали Елена Ивановна и Юрий Николаевич, чтобы выполнить волю покойного и передать в дар Родине нес­колько сот картин, их усилия не увенчались успехом.

Через Татьяну Григорьевну Рерих Елена Ивановна пробовала передать документы в правительство с просьбой о возвращении на Родину. Документы бы­ли переданы, но никакого ответа не последовало.

И вот тогда мы стали писать письма на имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР

К. Е. Ворошилова с просьбой ускорить рассмотрение вопроса о приезде Елены Ивановны и Юрия Николаевича в Россию и о создании музея Н. К. Рериха в Москве.

Свои письма мы попытались подкрепить поддержкой Академии художеств. С этой целью обрати­лись к ее президенту А. М. Герасимову. Ответом были слова Александра Михайловича: «Вам что, жить спо­койно надоело?». И, конечно, никакой поддержки от художественной общественности мы не получили.

На наши обстоятельные письма о значении творческого наследия Н. К. Рериха официальных ответов тоже не было. Но мы упорно продолжали посылать просьбы решить вопрос о возвращении семьи Н. К. Ре­риха и его наследия на Родину, создать его музей.

Временами раздавался телефонный звонок, и сотрудник Госбезопасности назначал Сергею Алексеевичу свидание в номерах гостиниц «Европейская» или «Националь» – «по вопросу писем, которые Вы пишете в правительство». Такие сообщения мы полу­чали за несколько дней. В них указывали, в какой день следует прийти, к которому часу и называли но­мер в гостинице.

Я судорожно записывала номер комнаты в гостинице и в назначенный час оставалась у телефона ждать звонка о дальнейшей судьбе мужа. Каждый раз волновалась – вернется он или нет.

Без конца были расспросы: почему вы хлопочете за Рерихов, зачем вам это нужно, какие цели преследуете? И трудно было доказать, что никакой выгоды мы не преследуем, что просто высоко ценим и любим творчество художника, хотим, чтобы в нашей стране больше узнали о плодотворной деятельности своего великого соотечественника. Неужели придется ездить в США или Индию, чтобы познакомиться с его твор­чеством?

В 1956 году члены нашего правительства Н. С. Хрущев и Н. А. Булганин посетили с дружественным визитом Индию.

В это время наша переписка с Рерихами уже шла напрямую, минуя посольство. Мы послали Ю. Н. Рериху телеграмму, а вслед за ней и письмо с советом передать свое заявление о возвращении непосредственно в руки руководителей советского государства.

Стипендиатки Императорского Общества Поощрения Художеств г-жи Плевако (слева) и Бакулина с директором Художественного Училища Общества академиком Н. К. Рерихом. 1914 г. (Фото из архива автора)

Встреча Святослава Николаевича и Юрия Николаевича с нашей правительственной делегацией со­стоялась. Заявление было передано, и это значитель­но ускорило решение вопроса.

Наконец, наступил день, когда Юрий Николаевич позвонил нам из Москвы, из гостиницы «Ленин­градская» (он и приехавшие с ним из Индии сестры Богдановы жили там первое время до получения квартиры). Встретились мы как родные. Юрий Ни­колаевич познакомил нас с Людмилой и Ираидой Богдановыми.

С августа 1957 года мы стали встречаться с Юрием Николаевичем очень часто. Помню, он попросил организовать поездку в Переяславль-Залесский. Стояла осень, природа была прекрасна. Мы осмотре­ли места, связанные с Петром I, в том числе его бо­тик, посетили краеведческий музей, музей художни­ка Кардовского, монастыри. Следующая наша поезд­ка состоялась в Загорск. А весной 1958 года еще раз побывали в Переяславле-Залесском. Юрий Николае­вич любил этот уголок, и каждый год мы вместе со­вершали туда поездки. Кроме того, побывали в Ар­хангельском, Кускове.

Особенно нравилось Юрию Николаевичу гулять в лесу. У нас была дача в Пушкино (Московская область), по воскресеньям Юрий Николаевич приезжал к нам, и мы уходили бродить по лесу.

У памятника Ю. Н. Рериху на Новодевичьем кладбище

Чтобы глубже познать творчество Николая Константиновича, беседы с Юрием Николаевичем Сергей Алексеевич начинал с рассуждений о том, каким дол­жен быть человек, пытался обобщить понятия специалиста и человека. Муж приводил примеры из деятельности врачей и постепенно переводил разговор на Николая Константиновича, интересовался, как он вы­бирал тему картины, какое философское толкование вкладывал в нее. Незаметно для себя Юрий Никола­евич увлекался беседой, рассказывал, как тщательно и глубоко Н. К. Рерих изучал тему, на которую он соби­рался писать картину. Причем изучал и с историче­ской, и с философской точек зрения, собирая матери­алы из разных источников, сравнивая точки зрения исследователей. И только когда все было глубоко изу­чено и продумано, он приступал к работе.

М. Ф. Дроздова (справа) у меня в гостях. 2002 г.

Юрий Николаевич был необыкновенно простой и скромный человек. Во всех своих рассказах об отце он никогда не употреблял выражений «Гуру», «Учитель» и т. п. Но постоянно отмечал, как много рабо­тал Николай Константинович, как разнообразны бы­ли его интересы и как глубоки знания во всех обла­стях, которыми он занимался. С благоговением гово­рил Юрий Николаевич о Елене Ивановне. Теплоту отношений Николай Константинович и Елена Ивановна пронесли через всю жизнь – это Юрий Николаевич всегда подчеркивал.

В первую же зиму Юрий Николаевич изъявил желание побывать в Лужниках на празднике «Русская зи­ма» с катанием на тройках. 40 минут мы простояли в очереди, чтобы 10 минут покататься на тройке… Юрий Николаевич остался доволен, вероятно, что-то напомнило ему юность, Валдай, где он проводил кани­кулы. И вообще, он очень интересовался тем, как ста­рые русские традиции вошли в новый советский быт.

В первый же год приезда Юрия Николаевича встал вопрос об организации выставки картин Н. К. Рериха. Долго шли переговоры о помещении, в ко­тором можно было бы разместить выставку. У Юрия Николаевича было желание, чтобы она состоялась в залах Академии художеств. Но академи­ки не дали согласия. И выставка была открыта на Кузнецком Мосту. Мы принимали самое активное участие в ее организации.

Е. М. Величко в зале Музея народов Востока на
презентации книги «Воспоминания о Ю. Н. Рерихе».
2002 г.

Юрий Николаевич попросил дать на выставку из нашей коллекции картины раннего периода творче­ства Николая Константиновича. Мы с удовольствием предоставили для экспозиции семь картин: «Поморя­не», «Ковер-самолет», «Лесовики», «Город на заре», «Могила викинга» и другие. Из сюиты «росписи молельни в Ницце» ни одного полотна на выставку не взяли (в то время у ее устроителей не хватило смелости показать эти шедевры народу).

Выставка прошла с большим успехом. Москвичи впервые увидели картины Н. К. Рериха из серии «Гималаи». Перед ними предстал Рерих второго периода своего творчества (индийского), о котором в стране практически ничего не знали. Впечатление было глу­бокое, яркое, ошеломляющее…

Юрий Николаевич был полон творческих планов, неустанно работал, но 21 мая 1960 года жизнь его неожиданно оборвалась. С чувством большой благодарности к судьбе храню в памяти этот светлый об­раз и весь период своей жизни, связанный с прикос­новением к творческой семье Рерихов.

…Прошло немало лет, прежде чем в музеях многих городов картины Н. К. Рериха из запасников пе­рекочевали в постоянные экспозиции. При Музее культур народов Востока работает Мемориальный кабинет Н. К. Рериха, создан Международный центр Ре­риха и там же его музей.

В день презентации книги «Воспоминания о Ю. Н. Рерихе»
в зале Музея народов Востока. 2002 г.
В центре – заведующая кабинетом Н. К. Рериха в музее
О. В. Румянцева, справа – М. Ф. Дроздова

В Музее А. Скрябина на вечере Московского
рериховского общества 2001 г.

Сокровенные мысли вслух

А тишина вокруг росла,
Как вал морской, как снежный ком,
И превращался в тайный гром.
Душа во все колокола
Гремела о творце своем
И созывала всех вокруг
На этот самый тайный звук,
Звук сердца, благовест души,
Родящийся в такой тиши.
З. Миркина

Встреча с Юрием Николаевичем и изучение Агни Йоги изменили мою жизнь. Пришло осознание Беспредельности. Гораздо позднее я прочитала в подтверждение своих мыслей и своего состояния следую­щее: «Те, кто познал силу Безмолвия – те, кто ощу­тил на себе действие мощнейших жизненных сил, вызывающих трепет пространства, кто погружался в эту абсолютную тишину, когда душа вступала в мыслетоки Беспредельности, теряя чувство времени и пространства, низвергаемая в бездонные глубины или взмывающая к непрерывным высотам – лишь им одним могут открыться тайны жизни» («Учение Храма», т. 2, С. 326. – М.: МЦР, Мастер-Банк, 2001).

Для меня благодаря Агни Йоге уже тогда стало понятно многое в жизни. На многое стала смотреть по-новому, более глубоко понимая и воспринимая сердцем разные явления жизни. Исчезло чувство страха. И на душе стало спокойнее и благостнее. Познакомилась с А. Н. Зубковым из Московского университета, который в Индии изучал практическую йогу и получил диплом. Объединившись с нескольки­ми близкими по духу женщинами, у нас дома стали заниматься практической йогой под наблюдением специалиста.

У входа в Музей Н. Рериха. Нью-Йорк. 1994 г.

Появилась внутренняя ответственность за свои поступки, хотелось быть более правдивой в мыслях, словах и делах, чтение стало более целенаправленным, укрепилась доброжелательность. Стала учиться анализировать свои поступки. Долгими вечерами, когда муж был занят посещением больных, я имела возможность для внутреннего сосредоточения и обду­мывания знаний, получаемых из Агни Йоги и Би­блии. Читала также и Талмуд на русском языке (в доме была большая библиотека). Именно тогда я на­училась слушать и понимать тишину. Духовность рождается в безмолвии.

Мы с Сергеем Алексеевичем любили гулять в лесу, поэтому часто выезжали из Москвы за 30-40 км, ставили машину на обочине дороги и уходили гулять в лес, иногда часами могли бродить в лесу молча. После насыщенной трудовой недели мы уезжали хотя бы на два дня в Подмосковье, на дачу.

Поздним ве­чером, покончив со всеми делами, любили уходить на берег реки, отдаваясь обаянию лунной ночи и тишины. И вот однажды…

… Тишина была разлита повсюду. Ни звука. Мы стояли на берегу реки и не могли оторвать глаз от сплошной искрящейся ткани, которой луна прикры­ла всю реку. Ни дуновения ветерка, ни шелеста, ни тени дыхания на берегу. Отдаваясь всепокоряющей власти лунного света, стояли, словно в какой-то истоме, неге и упоении. Все замерло. В этой истоме объе­динилось все – и река, и деревья, и трава, и камни. Хотелось и самим целиком отдать себя этому упое­нию. Появилось желание широко распахнуть руки, остановить дыхание и замереть в наслаждении – так же, как замерли деревья, кусты и камни. А в сердце поднималась огромная, неизмеримая человеческими мерками жгучая любовь ко всему – к плывущей по небу луне, необъятному простору вокруг и к этой вот жизни!

Свобода… сила… тишина.

Что может быть выше, совершеннее и прекраснее тишины? В ней рождалось, рождается и будет рождаться все лучшее, что создает человек и ради че­го он живет на земле. Только в тишине он может познать самого себя, прошедшее и приоткрыть гря­дущее. Беден тот, кто не умеет слушать тишину. В мире нет звуков, которые могли бы поднять человека на такую высоту, на какую его может поднять тиши­на. Потому что любые звуки – это чужие звуки, а в тишине человек разговаривает с собой и с миром собственными словами и мыслями, своим языком.

Тишина… Сильнее ласки нет для человека у природы.

В тишине растворяются все преграды, созданные людьми между собой, все перегородки между человеком и миром. В стенах ли своего дома, здесь ли – ли­цом к лицу с природой – человек, когда его окружа­ет тишина, явственно и остро ощущает, что его «Я» – это малая частица, неисчислимыми нитями связан­ная со всем, что было, есть и будет на земле – с Кос­мосом. Тишина очищает мысли и чувства человека, удесятеряет силу его ума и воображения, глубину его переживаний. Тишина – это биение сердца матери, прижавшей к своей груди ребенка, это самозабвен­ное объятие влюбленных, это – беспредельный полет окрыленного человеческого сознания. Людям не хватает тишины. Мы должны помочь им обогатить, оздоровить, очистить их жизнь благотворным общени­ем с тишиной, научить ее любить. Среди самых шум­ных промышленных центров, где люди подчас с тру­дом слышат сами себя, мы обязаны создать оазисы, островки тишины.

Близость и сродство, существующее между нами, помогало нам с Сергеем Алексеевичем хорошо понимать с полуслова и гармонично дополнять друг друга, и все это способствовало нашему духовному восхож­дению по избранному пути.

Появилась внутренняя гармония, которую, может быть, я еще не осознавала полностью. Благодарю судьбу, что в тот период жизни, когда мы были вме­сте с Сергеем, наши вибрации души и сердца всегда совпадали, и лучезарный свет вечного добра проливал любовь и мудрость в наши сердца. В нашей жизни было духовное равновесие, мы получали нужные им­пульсы друг от друга.

С директором Музея Н. Рериха в Нью-Йорке Д. Энтиным. 1994 г.

Во второй половине 1962 года, не без участия темных сил, наша семья распалась. Для нас обоих это было тяжелым испытанием. Уходя из нашего дома физически, Сергей Алексеевич навсегда оставил в нем душу. До 1990 года он постоянно являлся ко мне во снах и просил помощи. С 1990 года я стала писать о деятельности Сергея Алексеевича как врача, а позже и как о человеке, который много труда вложил в хлопоты о возвращении наследия Н. К. Рериха на Родину.

Первый медицинский институт в связи с 225-летием обратился ко мне с просьбой написать о Сергее Алексеевиче, и 12 марта 1990 года в газете «За медицинские кадры» была опубликована моя большая статья.

В дальнейшем мои публикации о Сергее Алексеевиче появились в нескольких изданиях, в том числе мною написана повесть «В поисках истины», посвя­щенная становлению Сергея Алексеевича как докто­ра и человека.

Страдания и боль очищают душу. Страданий в моей жизни было достаточно. Пережив неприятности или болезнь, душа укрепляется, возвышается и наполняется мудрой трезвостью. Появилось желание достижения полноты духовной жизни, постижения глубины своей души, осознание духовного состояния, анализ своего по­ведения – как личного, так и общественного, анализ причин, породивших тот или иной поступок.

Человек не должен ненавидеть жизнь, осознавая, насколько она несовершенна, мрачна, подчас жесто­ка, он все же должен любить ее как величайший дар Божий и понимать, что всякий желающий может многому от нее научиться. Жизнь – это поприще, на котором мы боремся против лжи за правду и против зла за доброту. Это сокровище, слишком часто и лег­ко расточаемое людьми. Мы должны извлечь из него пользу. Жизнь – это почва, часто подвергающаяся буре и непогоде, но также орошаемая и благотворными дождями. Это – дар Божий, и мы не имеем пра­ва ненавидеть этот дар и, тем более, проклинать его.

Когда к нам придет такой лукавый помысел – осудить, оклеветать ближнего, очернить его, то, прежде всего, спросим себя: а имеем ли и мы эти недостат­ки? Не имеем ли и мы своих слабостей и есть ли у нас право осуждать других? Надо строго наблюдать за своим нравственным поведением, за своими по­ступками, за своими делами. «Познай самого себя» – вот великое правило.

Желательно по истечении каждого дня подумать, что полезного ты сделал за день для себя, а что – ради блага ближнего. И вот тогда-то мы и узнаем свою нищету духовную. Мы лишь потому являемся строгими судьями для ближних, что себя не знаем.

Люди, которые тщательно следят за своей нравственностью на пути духовного становления, анализи­руют свои поступки и мысли, всегда бывают снисхо­дительнее к поступкам других, своих ближних. И на­оборот, люди легкомысленные, которые не следят за своей жизнью, бывают самыми строгими и жестоки­ми судьями в отношении других.

Часто повторяющиеся житейские заботы, надоедая нам и угнетая своею продолжительностью, неред­ко обращаются для нас в настоящие испытания, по­добно тому, как одна пылинка, попавшая в глаз, отнимает на время зрение и причиняет боль.

Но жизнь не есть одно нераздельное целое: она составлена из разных частей, из которых каждая имеет свое значение и свою пользу в общем итоге. Жизнь, как ткань, сотканная из различных нитей – шерстяных, шелковых, золотых, бумажных – каждая нить необходима для ее прочности и красоты. Как только обрывается одна из них, нарушается равновесие, и мы страдаем. Как заботливая мать, мы должны принимать бремя, гнетущее наших ближних, и ста­раться сопереживать с ними. Сопереживание – вот наиболее подлинное проявление любви и заботы. Не менее важным является и терпимость.

Что остается в памяти окружающих после нашего ухода? Они помнят нас в наружном (материаль­ном) деятельном проявлении: в делах наших рук, в поведении в семье, в обществе, с друзьями и т. д. И вот сейчас захотелось это выразить в слове, видимо, время пришло сказать.

Считается, что самое важное в Библии – это нравственные изречения и правила, заключенные в заповедях, а для меня самое главное то, что Христос говорит в притчах, поясняя истину светом повседневности.

В одной из заповедей сказано: «И люби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою тво­ею, и всею крепостью твоею». Человек без любви – не более чем мертвая вещь. Нужно сохранить в сердце Любовь при любых жизненных ситуациях, в том числе и негативных, порою тяжелых и, казалось бы, безнадежных. Тысячи томов написаны о любви, но очень немногие из авторов подходили к ней с точки зрения Божественной духовной силы, которая может быть передана от одного к другому и которую можно пробудить к жизни наподобие того, как сила электрическая возникает в результате контакта двух полюсов. В тяжелых ситуациях постарайтесь представить себя в положении негативной стороны, поменяться местами, и тогда полюса любви вступят в контакт.

Е. М. Величко в индийском сари, подаренном Девикой Рани Рерих
1960 г.

Любовь составляет высшее благо в нашей христианской жизни, без любви к ближнему все наши дела благочестия не будут иметь никакой нравственной це­ны. Любовь есть закон человеческого сердца, закон вся­кого нравственного, разумного существа. Этот закон гармонизирует все живое. Каждый из нас имеет свои неприятные для других особенности, свои недостатки. Мы встречаемся с ними в повседневной жизни. Вся премудрость общежития состоит в той мягкости характера, в той обходительности, которая умеет сглажи­вать угловатости характеров. Апостол Павел в 13-й гла­ве Первого послания к Коринфянам воспел гимн хри­стианской любви. Он пишет, что любовь долго терпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гор­дится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражает­ся, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: все покрывает, всему верит, все переносит.

В нашей жизни надо стараться смирением насыщать каждое наше слово и каждый поступок, и если придется сделать необходимое замечание, пусть оно будет сказано в духе кротости, смягчающем все то, что могло бы причинить боль, чтобы не оттолкнуть от себя того, кому мы хотим помочь.

Позволю некоторое отступление и расскажу, что произошло со мной летом 2000 года в Крыму.

На Троицу (христианский праздник, по преданию в этот день Дух Святой пролетает над землей) мы с внучкой пошли гулять в ближайшее от нашего дома поле, чтобы собрать цветов для букета к приез­ду ее родителей из Москвы. У нас была традиция встречать родителей букетом полевых цветов, соб­ственноручно собранных.

Гуляем мы по полю, собираем цветы, и вдруг вокруг меня начинает кружить ласточка, торопливо чирикая, облетая вокруг моей головы и так близко к лицу, что, казалось, она вот-вот коснется крылом моей щеки и опустится на нее. Я начинаю мысленно с ней разговаривать, спрашивая, что она хочет мне сказать или узнать у меня. Я продолжаю ходить по полю, а она не отстает от меня. И вдруг я вспоминаю, что сегодня Троица – это день, когда давным-давно приехала моя мама из ссылки, чтобы взять с собой нас – своих детей. Я уже упоминала, что мы (дети) жили в разных местах. Туда, где находилась я, мама пришла именно в Троицу. И здесь меня осенило, что это Дух моей мамы (в виде ласточки) летает вокруг меня, и я начинаю ей рассказывать про себя и сообщаю ей, что ее правнучку, которая вместе со мной собирает цветы, тоже зовут Анной и что у нее много ее черт в характере. На душе у меня стало радостно. Ласточка то­же радостно зачирикала и через некоторое время, чирикнув нам на прощание, спокойно улетела.

И здесь я вспомнила из Евангелия от Марка описание крещения Иисуса: «И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоан­на в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас уви­дел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голу­бя, сходящего на Него» (Мк. 1: 9–10). Дух Святой в виде голубя вселился в Иисуса. И потому в народе бытует мнение, что Дух умершего близкого и люби­мого может явиться человеку в образе птицы.

…Нельзя пройти мимо периода жизни, когда, выйдя на пенсию, я возглавила клуб книголюбов в Московском Доме книги. Это были 80-е годы. Московский Дом книги в это время был не просто книжным магазином, где можно было купить любые книги из­дательств не только СССР, но и многих зарубежных стран, как на русском, так и иностранных языках, а также художественные альбомы, посвященные музеям и отдельным художникам – отечественным и зару­бежным. Это был авторитетный, любимый москвича­ми и гостями столицы большой культурный центр. В магазине располагался конференц-зал на 100 мест, в котором каждую среду я организовывала встречи чи­тателей с авторами. Это были и премьеры книг, и пре­зентации, и встречи с поэтами, и юбилейные вечера писателей, отмечались знаменательные даты, выступа­ли артисты с художественным словом, читали компо­зиции, посвященные какому-либо автору, например, М. Цветаевой, А. Пушкину (читал В. Лановой), А. Ахматовой, Н. Гумилеву и т. д. Эти встречи посещали це­нители литературы и искусства, люди неравнодушные, любящие культуру и болеющие за нее. Я с интересом занималась организацией таких встреч, не подозревая, как высоко ценили мою деятельность их участники.

Высоко оценивали эти вечера потому, что они несли большой духовный заряд. Камерность аудитории позволяла говорить, что называется, «без прото­кола», выступающие и слушатели имели возможность освободить свою душу от наболевших проблем, всту­пить в доверительный диалог.

О творческой работе нашего клуба рассказывали по радио, в газете «Книжное обозрение», журнале «Слово», меня приглашали на конференции, проводимые Российским Обществом книголюбов в поряд­ке обмена опытом.

Как я понимаю теперь, мой духовный заряд находил отклик в открытых сердцах. Соединять реальность и мечты, извлекать из окружающих вещей и пространства ту магию, которая в них таится, сочетать эмоциональную выразительность с космической значимостью – вот что, видимо, удавалось мне осу­ществлять в этот период своей деятельности.

Когда начинаешь познавать, то начинаешь и понимать. Так что же я поняла? Очень многое. Напри­мер, то, что душа наша дорожит тем состоянием, когда внутренняя любовь, исходящая из сердца, поте­чет, как ручеек, по всем каналам. Наступает покой­ное и благостное состояние, душа радуется и зовет к совершению добра и служению во имя блага.

Чтобы такое состояние не нарушалось, надо бережно относиться к слову. Слово – проводник наших чувств, желаний, мыслей, радости, печали. Словом держится союз и сила человеческих отношений. Словом можно убить, принести величайшее зло и бедствие обществу. И словом можно воскресить человека, сохранить целые города и государства. Слово нам дано для назидания ближним, для совершенство­вания, для прославления добрых дел. Поэтому край­няя осторожность и умеренность в словах во все вре­мена почиталась, это – самое лучшее средство для сохранения мирной, счастливой жизни в человече­ском обществе.

Произнесенное нами слово никогда даром не пропадает, оно не возвращается назад. Но оно переходит в умы, сердца, уста других людей и рождает мно­гочисленные чувства, пожелания, деяния, поступки.

В силу нашей неорганизованности и жизненной суетности родственным душам всегда не хватает времени поговорить откровенно и по настроению. Полу­чается так: есть настрой поговорить по душам – ря­дом нет Близкого Друга, близко Друг – душа закры­та. Дружба – это великое счастье в жизни, если она настоящая, мало кто умеет ценить это, а иногда и по­нимать.

Люди научились или их научили много говорить и не нести ответственности за сказанное, не отвечать за свои слова. Чтобы хорошо понимать друг друга, ценить дружбу, слова должны быть искренними, а если они будут похожи на материализованное выражение современного рубля, на котором пишут, что он соот­ветствует рублю золотом, а на деле это далеко не так, то и от дружбы останется одна видимость, и духов­ному курсу она соответствовать не будет.

Каждый из нас знает, что умеющий дружить человек может и раскрывать свои творческие начала, и развивать способности другого, делать рядом идущего человека духовно богаче, краше и полноценнее. Оча­рование дружбы подразумевает общение всегда же­ланное и радостное, полное скрытых улыбок и тепла. Как хорошо это ощущать и никогда об этом не гово­рить, но чувствовать и беречь! Ведь такое состояние легко нарушается, и его можно потерять, то есть как бы обокрасть себя. Малейшее дуновение не того направления ветра разнесет эти легкие бело-розовые лепестки, как сильный шквалистый ветер несет лепестки цветущего весеннего сада.

Каждому дано время, чтобы подумать обо всем, что происходит с ним, чтобы понять, какой он хочет видеть свою жизнь, изменить мироощущение, сосредоточиться внутренне. В результате внутреннего само­анализа становишься мудрее и по-новому начинаешь анализировать прошлые поступки, видеть ошибки, появляется интуитивное ощущение своего будущего.

Мой опыт убедил меня в том, что вставший на путь духовного совершенствования должен вычеркнуть из своего сердца всякое понятие страха, боязнь смерти и врагов. Если в сердце своем он твердо зна­ет, что непоколебимо идет к свету, то единственным врагом ему будет тьма. Но она рассеивается от вне­сения Света. Значит, вдохновенное сердце, несущее Свет, уже является победителем тьмы.

Каждому от рождения дан дар жертвенной любви, которая растворяется в других, а человек забыва­ет о себе. Жертвенное служение людям, покорность судьбе, смирение – вот отличительные черты идуще­го по пути духовного совершенствования. Для такого человека жизнь – это радость. Окружающим он несет теплоту и любовь своего сердца, ничто не сможет вызвать в нем зло, и потому-то сбываются его благо­родные желания.

На становление и расширение моего мировоз­зрения большое влияние оказала дружба с Юрием Николаевичем Рерихом, деятельность всех членов этой семьи, изучение их вклада в созидание культуры и просвещение человечества. Их пример служения помог мне углубить и расширить свои знания, научил по-доброму относиться к людям, слушать других и извлекать опыт, не торопиться осуждать человека или явление, а попытаться каждый раз отойти на расстояние и представить себя в этой ситуации.

В 1974 году в Большом театре проходило торжественное собрание, посвященное 100-летию со дня рождения Н. К. Рериха. Большое участие в организа­ции и проведении этого юбилея принимали писатель и поэт Валентин Митрофанович Сидоров, Ольга Вла­димировна Румянцева, возглавившая Мемориальный кабинет Н. К. Рериха при Музее искусств народов Востока. В юбилее принимал участие и Святослав Николаевич Рерих. После юбилея среди интеллиген­ции возрос спрос на книги Н. К. и Е. И. Рерих. В ка­мерных аудиториях стали организовывать лекции об их деятельности. Я помогала талантливому скрипачу Большого театра Сергею Королеву создавать лекции-концерты. Выглядело это так: читалась литературная композиция из текстов Николая Константиновича из книги «Сад Мори», которая чередовалась с исполне­нием на скрипке произведений классических компо­зиторов и показом слайдов картин, которые также подбирались тематически.

Сергей Королев выступал с этими композициями в разных аудиториях: в соборе на Солянке, в Зоологическом музее, в старом здании Университета, в Мо­сковском Доме книги и т. д. Особенно завораживаю­щее впечатление производили эти концерты, когда они проходили в Планетарии, где была возможность показывать слайды картин Рериха (большого разме­ра) на «звездном небе». Создавалось впечатление, что картины медленно передвигаются в открытом Кос­мосе, а в это время звучала небесная музыка и отку­да-то лились слова.

С подобными литературными композициями, но без музыки и показа слайдов, выступали и другие исполнители.

Помогло мне в моем духовном развитии и еще одно событие. В ноябре 1996 года я посетила Храм Человечества в Халсионе (США, Калифорния), и от име­ни журнала «Дельфис», в котором тогда начала рабо­тать, установила контакт с Главным Хранителем Храма – Э. Шамвей. Она с большой любовью отнеслась к деятельности нашего журнала и в помощь редакции от имени Храма подарила портреты Хранителей Храма, литературу, часть которой я привезла для редакции, а другую – большую – часть отправила почтой. Это по­сещение в дальнейшем помогло подробнее ознако­миться с опытом этого уникального духовного центра.

Я также имела счастье в течение многих лет дружить и сотрудничать с очень известной в рериховском движении Марией Филипповной Дроздовой-Черноволенко и многому старалась у нее учиться, а человек она доброй души, преданного сердца, беспредельно отдаю­щая свои силы во имя служения человеку и делу.

Вот и память о Викторе Тихоновиче Черноволенко так свята. Он производил впечатление человека очень спокойного, уравновешенного и сосредоточен­ного. Вспоминается, как перед приездом Святослава Рериха и Девики Рани в Москву Мария Филипповна занималась с нами английским языком. Юрий Николаевич предупредил нас, что Девика Рани по-русски не говорит, и он просит хотя бы элементарно суметь с ней общаться по-английски.

С Э. Шамвей в Храме Голубой Звезды. Халсион
1998 г.

Срочно сформировалась группа: Ираида Михайловна Богданова, Виктор Тихонович и я, а Мария Филипповна, несмотря на чрезмерную занятость, находила время с нами заниматься. Во время занятий, когда чувствовалось, что восприятие уже притупи­лось, Виктор Тихонович поднимался, садился за пиа­нино, и звуки музыки наполняли комнату. Эти вол­шебные звуки, казалось, спускались к нам с небес, что-то торжественное и бодрящее возвращало нам силы, и мы снова продолжали занятия. Тогда я еще не знала, что это музыкальные импровизации самого Виктора Тихоновича, считала, что он исполнял Шопе­на, Шуберта, Баха и т. д. Он зажигал наши сердца своей музыкой. Всю свою духовную сосредоточен­ность он выражал в живописи и музыке. В настоящее время его познание глубины и смысла окружающего мира по достоинству оценены. Он познал радость творческого труда, а благодарные потомки платят ему за это творчество большой любовью.

И теперь, подводя итоги моей долгой жизни, мне кажется полезным поделиться с людьми моим жизненным кредо в надежде на то, что это им в чем-то поможет.

Наше прошлое в космосе, но наше будущее внутри нас. Ведь мы можем настраивать свои мысли как к добру, так и ко злу.

Труд должен вести сознание к совершенствованию и будет нести за собою радость, здоровье и духовную крепость. Сомнение не есть поиск истины. Каждый смотрящий вдаль устремляется к истине, но сомневающийся оборачивается назад, и в том погибель его.

Когда в минуту опасности мы приобщаемся к думам товарищей, тогда мы друг другу опора, и тогда становимся богаче. Очень важно учиться слышать не только себя, но и выслушивать собеседника, и лишь потом высказывать свое мнение. Нельзя, хотя бы косвенно, нарушать основы сотрудничества. К понятию сотрудничества приобщается понятие учительства, уважения ближнего, самого себя и тех, кто следует после нас. Нужно соблюдать и полюбить сотрудниче­ство как залог общего преуспевания. Сотрудничество, основанное на личных чувствах, непрочно. Те, кто вместе трудятся, кто разделяет общую ответствен­ность, поднимаются над враждою.

Всегда надо иметь конечную цель. Много начинаний разрушается только от утраты конечной цели. Подозрительность ее снижает и лишает человека дружелюбия, которое помогает в самые трудные мину­ты. Вредны думы об опасности, они разрушают рав­новесие. Ужасный вред порождает озлобление. Каж­дое явление содержит что-то полезное, но озлоблен­ный этого не замечает.

Свобода быть самим собой – вечный путь жизни. Свобода достигается на этом пути не от победы к победе, а большей частью от поражения к пораже­нию. Одни поражения несут гибель, другие побужда­ют к действию. Пути достигают те, кто не оплакива­ет поражение, а встает и идет дальше. Человек дей­ствия тот, кто созидает и творит.

Что мы можем дать людям? Только то, чем обладаем сами. Если мы не владеем собой, если мы не хо­зяева самих себя, мы никак не можем отдать себя; для того, чтобы отдать себя, надо владеть собой.

Вынося категоричные суждения, мы действуем в соответствии со своими внутренними убеждениями, принимая их за истину. Однако наша концепция добра и зла – далеко не истина в космическом плане.

Не надо нервничать, все будет так, как должно быть.

Не мешайте себе быть счастливыми! Своими страхами, унынием, обидами мы постоянно давим на свое счастье. В момент обиды надо перестать внутренне защищаться, бояться, сожалеть. Забыть обо всем и попытаться ощутить любовь к Богу и ближнему.

Любовь позволяет прощать всех и понимать суть происходящего. Любовь к материальному (человеческому) должна быть заменена любовью к Божествен­ному (духовному). Духовность и есть пробуждение и проявление нашей сути – души. Начало XXI века выдвигает на первое место этическое воспитание и по­вышение духовности во имя сохранения и развития земной цивилизации.

Наш журнал «Дельфис» старается помочь постоянному внутреннему росту читателей, публикуя статьи на темы, посвященные таким категориям духовности, как радость, свобода личности, доброта, честь, совесть, настойчивость, упорство, стойкость и т. д. И, конечно, мы пишем о роли женщины в грядущей Новой эпохе. Женщинам предстоит осознать величие своего начала, ответственность за судьбы че­ловечества. А начинать надо с воспитания детей в своей семье. Мать, давшая жизнь, призвана напра­влять в нужном русле судьбу своих детей. Разве не она закладывает первые зерна сознательной жизни ребенка? Разве не она дает направление его стремле­ниям и способностям? Когда труд по воспитанию на­правляет к совершенствованию личности, то он будет приносить радость, здоровье и духовную крепость.

Коллектив «Дельфиса» в своем офисе на Покровке. Сидят (слева направо): О. Е Давыдова, Н. А. Тоотс, Е. М. Величко, В. В. Надежин, И. И. Ильина. Стоят (слева направо): З. А. Бачурина, Л. Н. Коршунова, П. В. Андриец, Е. Г. Яковлева, С. К. Борисов, Н. Н. Якимова, Г. А. Яковина, Т. Н. Христова, В. К. Петроченко 2003 г.

Характер и степень духовности человека в конечном счете определяется той целью, которую он ста­вит перед собой в жизни. Как в том или ином семе­ни заключен добрый или худой злак, так и цель дела­ет всю жизнь человека или здравой, правильной, или ненормальной, безумной. Ведь для достижения цели все прочее превращается в лучшем случае в средство, а в худшем – обесценивается и попирается. Отсюда, если высшей целью человека является наслаждение, слава, богатство, то все остальное – истина, правда, совесть, отечество – оказываются лишними…

Евгения Михайловна Мухина-Величко

Источник:  http://www.podelise.ru/docs/3970/index-27301-1.html?page=8