Е. П. Блаватская – “Сфинкс 19 столетия”. Фото Энрико Реста.
Лондон, 8 января 1889. Архив ТО в Англии.
Теософия была во все времена
Наверное, во всей истории человеческой мысли мы не встретим другой такой женщины, как Елена Петровна Блаватская, посвятившей свою жизнь тайным наукам и теософии. Она – создатель Теософского Общества, его вдохновитель, наставник и мудрый Учитель. Именно она возвратила теософии законное право на существование, как полноценной и мудрой науке, отдала ей все свои интеллектуальные силы, даже свою жизнь. Теософия для Блаватской, равнозначно, что для Платона, Владимира Соловьева, Алексея Лосева, Валентина Асмуса и сотни других мыслителей – философия. Это смысл ее жизни и сама жизнь. Для раскрытия такой глубочайшей темы, как теософия, мы решили обратиться к произведениям Блаватской, где вплотную затрагивается теософия как наука, а их насобиралось больше десятка. Чтобы не распылятся, не ловить журавля в небе, мы решили приземлиться и начать свое исследование со статьи Блаватской – «Что такое теософия», а затем книги – «Ключ к теософии». Возможно, в них мы найдем ответы на волнующие нас вопросы, возможно, там спрятан ключ, с помощью которого удастся раскрыть хотя бы частицу огромнейших проблем, охваченных теософской наукой.
Теософия, для Елены Петровны, есть Богомудрие. Тео – это Бог, София – мудрость. Теософия, одна из древнейших наук мира. Она существовала во все времена, составляла сокровенную часть религий мира, и была тем вселенским гнозисом, из которого философы, мистики, оккультисты и эзотеристы черпали свою мудрость. Теософия – это мистическая философия. Тем она и привлекательна, что является тайной для большинства наук, в том числе и философских, проясняющих смысл человеческой жизни и ее значение в судьбе каждого человека. Теософия присутствует во всех религиозных системах мира и суть ее состоит в том, чтобы дать духовной жизни философское и этическое обоснование. Теософия и теософы существовали всегда, причем, с той далекой поры, когда первый проблеск человеческой мысли заставил человека искать средство для выражения своего собственного, независимого знания. «Теософ, – говорит Е.П. – это тот, кто дает вам теорию Бога или действий Бога, который не давал откровений, но вдыхал в себя свои основы» (1). А цель теософии она понимает так: «Доказать, что Природа не есть «случайное сочетание атомов» и указать человеку его законное место в схеме Вселенной; спасти от извращения архаические истины, являющиеся основою всех религий; приоткрыть до некоторой степени основное единство, откуда все они произошли; наконец, показать, что оккультная сторона Природы никогда еще не была доступна науке современной цивилизации» (2).
Если мы захотим узнать, чем же эта дивная наука отличается от философии, которая преследует аналогичные цели и учит людей мудрости, то нам придется более внимательно читать указанную статью и слушать доводы Блаватской. Такое отличие в ней есть, и Е.П. рассказывает о нем. Прежде всего, теософия – это глас самого Бога, сокровенные истины которого он доносит до каждого человека. В отличие от древних пророков, поступавших аналогичным образом, теософия является мудростью Бога. Этой мудростью Бог хочет просветить весь мир, сделать человека умным, сильным, способным перенести любые житейские бури и не сломаться. Значит, пишет Блаватская, теософия – это Божья мудрость, веками накапливающая в недрах Природы и тайниках Бога. И если человек познает ее, то ему открыта дорога ко всем дальнейшим познаниям Космоса, законов Мира и Природы.
Термин «теософия» известен со второго века н. э., когда его стали употреблять неоплатоники, создавшие философскую систему, главной целью которой было примирить все религии, утвердив единый универсальный принцип и общую систему этики. Аммоний Саккас разработал эклектическую теософскую систему, основанную на откровениях египетского мудреца Тота, который больше известен под греческим именем Гермеса Трисмегиста. Именно ему принадлежал «ключ», открывающий двери всех оккультных учений. Тот утверждал, что владеющий эзотерическим знанием, обладает великой силой – Мудростью, способной преображать физическую, психическую и духовную природу человека.
В книге «Ключ к теософии» Блаватская в популярной форме разъясняет фундаментальные принципы теософии. Ее книга помогает нам проникнуть в глубину таинственных истин и показать, насколько теософию можно отнести к Божественному знанию, к Науке и Религии. В «Предисловии» к книге, Блаватская пишет: «Было бы преувеличением ожидать, что эта книга сделает теософию понятной без всякого умственного усилия со стороны читателя, но мы надеемся, что причинной оставшихся неясностей будет сама идея, а не язык, и глубина предмета, а не путаница в ее изложении. Для ленивых умов или тупых, теософия должна остаться загадкой, ибо в мире мысли, как и в мире духовном, каждый должен продвигаться своими собственными усилиями». (3)
Для начинающих теософов такая книга была необходимой, поэтому Блаватская не случайно поставила своей целью, дать любителям теософии систематические знания в доступном изложении, просветить их в таком важном деле. Помимо чисто теософских проблем, в книге присутствуют и другие важные темы, это – спиритуализм, оккультизм и магия, имеющие сильное влияние на человека. Е.П. рассказывает, что они собой представляют и почему к ним нужно подходить с большой осторожностью.
Особенно большие претензии у Блаватской к спиритуализму. Она идет с открытым забралом на этих подлых «чародеев», и жуликов. Получив задание от Гималайских Братьев, она разоблачает все их запретные приемы, причиняющие вред людям. Поэтому, совсем не удивительно, что книга «Ключ к теософии» вызвала бурю негодований со стороны ярых спиритов, католических и протестантских миссионеров и других религиозных чиновников. За свою смелость, Блаватская стала для них мишенью. Враги объединились и дружно двинулись на защиту своих спиритуалистических сеансов, приносящих им немалые барыши. Они громко стали кричать, что Блаватская – авантюристка, русская шпионка и шарлатанка.
Книга «Ключ к теософии» была написана в 1889 году, причем не как монография, не как книга о теософии, изложенная в научно-популярной форме, а как диалог автора с читателем, то есть, в форме вопросов и ответов. Это давало автору возможность более точно выразиться по всем вопросам оккультизма, спиритуализма, магии и приблизится к читателю так, чтобы он понял, что Блаватская его друг и наставник. С первых же ее страниц нас удивляют огромные знания автора древней философии, древней восточной мудрости, которыми она так щедро делится с нами. В дальнейшем, часть своих знаний оккультных наук, теософии и философии Блаватская передаст читателям в других своих книгах, таких как – «Разоблаченная Изида» и «Тайная Доктрина».
Отвечая на вопрос, как можно было примирить разные религии, существовавшие в древности, Блаватская, как специалист по античной философии и Восточной мудрости, словно, между прочим, скажет, что сделать это было нелегко, но возможно. Она делает экскурс в историю теософии, как науки, в то далекое время, когда велись непримиримые споры, быть ли теософии наукой или нет. Посильную лепту в этом деле внес иудей Филон, пытавшийся примирить Пятикнижие Моисеево с пифагорейской и платоновской философией.
Свою позицию в данном вопросе выказал и Иосиф Флавий, римский писатель и историк, иудей, защитник Иерусалима. В своих книгах «Иудейская война», «Иудейские древности» он доказал, что ессеи, несмотря на большую организованность, никогда не были самостоятельными ученными, а лишь последователями египетских терапевтов (целителей). Они слепо копировали их учения и выдавали за свои, хотя не были ни теософами, ни философами. Прослеживая происхождение разных конфессий, в том числе и христианских, Блаватская убеждает своих читателей, что без надежного, мудрого и авторитетного лидера, им не справится с таким ответственным заданием, как освоение древних наук и греческой философии.
«Аммоний Саккас – богом наученный философ и теософ»
На фоне этой разноязычной публики, Е.П. выводит на сцену мировой истории неоплатоника Аммония Саккаса, Именно этот мудрец своими доводами заставил язычников и христиан, иудеев и идолопоклонников прекратить свои бессмысленные споры и осознать, что все они – дети одной матери, и цель их жизни – жить в мире и согласии, познавая мудрость и Бога. В этом была заключена главная идея его философии. «Аммоний учил, – пишет Блаватская, – что религия народа шла рука об руку с теософией и вместе с ней разделила судьбу быть постепенно искаженной и затемненной человеческим тщеславием, предрассудками и ложью. Поэтому ее нужно вернуть к первоначальной чистоте, путем удаления загрязнений и изъяснения ее на философских принципах; и все, что намеревался сделать Христос – это восстановить мудрость древних и вернуть ее к своей первобытной целостности (4).
В «Теософском словаре» Блаватской об Аммонии Саккасе говорится следующее: «Амонний Саккас — великий и прекрасный философ, живший в Александрии во втором и третьем веке нашей эры; основатель Неоплатонической Школы филалетиян или “любителей истины”. Он родился в бедной христианской семье, но был одарен такой выдающейся, почти божественной добротой, что его называли Теодидактом, “богом обучения”. Он почитал все хорошее в Христианстве, но очень рано отошел от него и церквей, не будучи способным, найти там какое-либо превосходство над более древними религиями» (5).
Кажется несколько странным, что древнему мудрецу Аммонию, в трудах Блаватской уделяется так много внимания, но когда выслушаем автора, то все встанет на свои места. Действительно, во всех ее книгах и статьях этот необычный мыслитель, стоит на втором месте. Первое – она отдала Платону. Однако когда мы примем во внимание, что труды Саккаса не противоречат работам Елены Блаватской в вопросах теософии, тайных наук, их становлению и развитию, то нам откроются причины этого. Первая – состоит в том, что Аммоний, будучи выходцем из христианской семьи, положительно относился к вере Христа, апостолов и евангелистов, женам мироносицам, признавал Иисуса Сыном Бога, а Евангелистов и апостолов – святыми. Далее, все его философские и богословские работы, так или иначе, построены на идеях и теориях Платона, ученика Пифагора, утверждавших, что христианство в своей основе вышло из Восточной мудрости, теософии и породнилось с ними во всех своих направлениях.
Для критиков Елены Петровны, считающих, что Е.П. окончательно и бесповоротно порвала с христианством и никогда к нему больше не возвратиться, такой факт окажется очень неприятным. Ведь они, по своей слепоте, не могут примириться с мыслью, что Блаватская в своей душе никогда не порывала с христианством, и к Иисусу Христу относилась с величайшей любовью. В этом мы убедимся, когда более внимательно станем читать ее теософские, философские и другие работы, отражающие ее мировоззрение и духовный мир.
Так, в «Ключе к теософии», говоря об Аммонии, Блаватская подчеркивает, что признавая Иисуса, как «превосходного человека и друга Бога», он постоянно утверждал, что целью его философских и богословских работ является не исключение общения с богами и демонами (духами), но просто – очищение древних религий от тех заблуждений, которыми они наполнены. «И что религия масс пошла рука в руку с философией и вместе с ней разделила участь постепенного разложения и омрачения, вследствие человеческого самомнения, суеверия и лжи, и что поэтому ее нужно привести обратно в состояние первоначальной чистоты посредством отсеивания этого мусора и изложения ее согласно философским принципам; и что та цель, которую имел в виду Христос, заключалась в изложении заново и в восстановлении в своей первоначальной целостности мудрости древних». (6)
И это дает Блаватской право, относится к нему с глубоким уважением и ставить в пример противникам христианства и теософской науки.
В «Разоблаченной Изиде» мы находим и другие высказывания Е.П. о древнем философе, дополняющие его характеристику, что свидетельствует с каким вниманием и заботой относилась Блаватская к этому мудрейшему человеку.
«Именно, Аммоний был первым, кто учил, что каждая религия обоснована на одной и той же истине, которая есть мудрость, находимая в Книгах Тота (Гермеса Трисмегиста), из книг которого Пифагор и Платон почерпнули всю свою философию. А доктрины первого, он утверждал, были идентичны с учениями ранних брахманистов, ныне зафиксированных в древних Ведах» (7).
Е.П. не устает утверждать, что философия платоников и неоплатоников, в своей основе, построена на корнях Восточной мудрости, книгах брахманистов, Ведах и Книгах Тота (Гермеса Трисмегиста), раскрывших перед Европой свою мудрость. Создавая бессмертную «Тайную Доктрину», Блаватская в своей работе использовала разные источники, которые для большинства современников составляли великую тайну. Они издавались в ограниченных тиражах и поступали лишь в крупные библиотеки Европы и Америки. Поэтому, когда ей встретилось высказывание Нью-Йоркского профессора, одного из лучших платоноведов ее времени, Александра Вильдера, который положительно говорил об Аммонии Саккасе, она не могла его не выписать. Вот оно:
«Его глубокая духовная интуиция, его обширная ученость, его знакомство с отцами христианской Церкви, Пантеном, Климентом и Афенагором, и с наиболее знающими философами того времени – все делало его наиболее пригодным для того труда, который он так тщательно выполнил. Ему удалось привлечь к своим воззрениям величайших ученых и общественных деятелей Римской империи, которые мало были склонны тратить время на диалектические изощрения или суеверные обряды. Результаты его деятельности до сих пор ощутимы во всех странах христианского мира; каждая выдающаяся система доктрины теперь носит на себе отпечатки его ваяющей руки. Каждая древняя философия имела своих приверженцев среди наших современников; и даже Юдаизм… совершил в себе изменения, подсказанные ему «Богом-обученным» александрийцем… Он был человеком редко встречающейся учености и дарований, вел безупречную жизнь и был очень привлекателен. Его почти сверхчеловеческий кругозор и многие превосходства принесли ему титул Теодидакта, но он последовал скромному примеру Пифагора и принял только титул Филалетеянина или любителя истины» (8).
К этим словам она добавляет и свое высказывание о нем, что подобно Орфею, Пифагору, Конфуцию, Сократу и самому Иисусу, Аммоний свое учение не изложил письменно. «Вместо этого он передавал свои наиболее важные доктрины надлежащим образом, подготовленным и дисциплинированным лицам, возлагая на них обязательство соблюдения тайны, как это делалось до него Зороастром и Пифагором, а также в Мистериях. За исключением нескольких трактатов, написанных его учениками, мы имеем только заявления его противников, по которым можем удостовериться, чему он в самом деле учил. (9)
Доводы Блаватской не могут не опечалить наших современных критиков, начиная от Кураева и заканчивая А. Сенкевичем. Ведь они, в едином порыве, кричат, что Блаватская и христианство – несовместимые вещи. Блаватская – мол, отступница от Бога, от Иисуса Христа, она буддистка и свою душу отдала басурманской религии. Давайте еще послушаем Е.П., какая у нее позиция на сей счет:
«Все, что велико и благородно в христианском богословии, пришло туда от Неоплатонизма. Это настолько хорошо известно, что теперь нет надобности много напоминать о том, что Аммоний Саккас, Богом наученный (theodidaktos) и любитель истины (philalethes), учреждая свою школу, совершал прямую попытку облагодетельствовать мир преподаванием тех частей Сокровенной Науки, которые было разрешено передавать в те дни непосредственными ее хранителями. Современное движение нашего Теософического Общества было начато на тех же самых принципах, ибо Неоплатоническая школа Аммония стремилась, так же как и мы, к примирению всех сект и народов под одною общею верою Золотого Века, стараясь побудить народы, отбросить свои раздоры – по религиозным вопросам, во всяком случае – путем доказывания им, что их различные верования все являются более, или менее законными детьми одного общего родителя – Религии Мудрости» (10). И еще:
«Несмотря на то, что Аммоний был сын родителей-христиан, он был любителем истины, истинным филалетеянином прежде всего. Он стремился примирить различные системы в одно гармоническое целое, так как он уже почувствовал склонность Христианства возвыситься над гекатомбой, которую оно создало из всех других верований и религий» (6).
Какая же это была «Мудрость древних», которую Основатель Христианства Аммоний «имел в виду»? Система, преподаваемая Аммонием в его Эклектической Теософической Школе, была создана из учений разных мудрецов, которые по крупице собирали их из разных учений. Все эти неоплатонические учения Блаватская нашла в «Эдинбургской Энциклопедии». В статье об Аммонии доктором А. Вильдер так написал о нем:
«Он (Аммоний) принял доктрины, которые были получены в Египте, касающиеся Вселенной и Божества, которые считались составляющими единое великое целое; касающееся вечности мира, природы душ, царства Провидения (Карма) и управления демонами (даймонами, или духами, архангелами). Он также учредил систему нравственной дисциплины, которая позволяла обычным людям жить по законам их страны и по велениям природы, но требовала от мудрых возвышения ума созерцанием и умерщвлением тела, чтобы они могли стать способными пользоваться присутствием и помощью демонов (включая их собственного даймона, или Седьмого Принципа) … и восходить после смерти к присутствию Верховного (Души) Родителя. Для того, чтобы примирить народные религии, и в особенности христиан, с этой новой системой, он из всей истории языческих богов сделал аллегорию, утверждая, что все они только небесные слуги, имеющие право на поклонение более низкого порядка; и он признавал, что Иисус Христос был превосходный человек и друг Бога, но утверждал, что цель его не состояла исключительно в том, чтобы упразднить поклонение демонам, и что его единственной целью было очистить древнюю религию». (8).
Таким образом, продолжает Вильдер, он нашел свое поприще готовым для его деятельности. Его глубокая духовная интуиция, его огромная ученость и знакомство с отцами христианской церкви – Пантеном, Климентом и Афенагором, и с наиболее эрудированными философами того времени – способствовало ему с такой полнотой закончить свой труд. Результаты его служения известны и ощутимы в каждой стране христианского мира. Каждая значительная система философской или богословской доктрин, несет на себе знаки его творческого ума. Он имеет своих последователей во всех известных науках, даже в Юдаизме, старшим между ними всеми. Под его влиянием все они изменились, в той или иной степени.
Нет необходимости дальше цитировать Аммония и его последователей, по той простой причине, что Блаватская рассмотрела его философию с разных сторон и дала ему положительную характеристику. Если бы все древние мудрецы были бы такими, как Аммоний Саккас, говорит она, прогресс в философских, богословских, природных и тайных науках был бы значительно большим, чем он есть на самом деле.
Теософия – стара как мир
По мнению Блаватской, достичь «тайной мудрости» только путем ее изучения – невозможно. Никакой учитель, говорит она, не сможет объяснить это сверхъестественное знание. Оно не может быть достигнуто ни физическими, ни химическими процессами, потому что, бесконечное не может быть познано конечным, то есть конечным существом. А божественная суть может быть передана Духовному «Я» только в экстатическом состоянии.
На вопрос, почему эту «тайну мудрости» не раскрыли народу, а держали за семью печатями, Е.П. называет несколько причин. Первая из них, – это извращенность обычной человеческой природы, а также эгоизм, стремящийся к удовлетворению собственных желаний в ущерб другим. Таким людям, никогда нельзя доверять божественные тайны. Вторая: их неспособность сохранить священное и божественное знание от профанации. Именно профанация привела к извращению самых возвышенных истин и символов, превращению духовного в антропоморфное и сведенное к грубым образам. Говоря об «эзотерических буддистах», Блаватская указывает на одну ошибку, допущенную Синнетом в книге «Эзотерический буддизм». Она считает, что надо было писать буддизм с одной буквой «д», так как имелся в виду «будхизм», производное от слова «бодхи», разум или мудрость, а не буддизм, религиозная философия Гаутамы. Теософия, пишет она, это Религия Мудрости, а не знания будхистов. Будда – это просветленный бодхи, или постижение мудрости. Разница между буддизмом и будхизмом такая же, как между тайными учениями Христа, которые назывались «тайнами царства небесного» и догматическим богословием церкви и сект.
Эзотерическое учение Будды, для Блаватской, – это не что иное, как гупта видья – тайное знание древних брахманов, ключ к которым их последователи потеряли. А видья перешла в учение школы махаяны – северного буддизма. Е.П. признает, что этика теософии тождественна этике самого Будды, потому что этика – душа Религии Мудрости. В древности она была достоянием всех народов. Будда был первым, кто включил эту возвышенную этику в свои общедоступные учения и сделал ее основой своей публичной системы. Как раз в этом она видит различие между экзотерическим буддизмом и любой другой религией. Теософия не является ни возрожденным буддизмом, ни копией неоплатоновской философии. Целью Е.П. было создать такое Теософическое Общество, которое было бы близко народу, а его программа была гуманистической. Члены Общества вольны были исповедовать любую религию, любую философию, которые им нравятся, или вообще никакой. Главное было в том, чтобы члены его выполняли одно из трех его условий, записанных в программе. Это, в первую очередь, распространение идеи братства в практическом, а не в теоретическом плане.
Членами Теософского общества могут быть христиане, мусульмане, иудеи, буддисты, брахманисты, спируталисты, материалисты, для теософов – это не имеет значения. Общество их интернационально, и членами его могут быть люди всех рас и народностей, главное, чтобы они стремились к одной цели – работать для усовершенствования человечества. Общество исключало из своей программы политику. Каждый член должен быть либо филантропом, либо исследователем древней литературы. Он должен разуметь теософическое учение и делиться своими знаниями с другими. Теософ тот, кто признает теософию и применяет ее в жизни.
Теософическое общество было создано в 1875 году в Нью-Йорке, и для того, чтобы помочь всем людям доброй воли в познании Божественной Мудрости. Теософия, говорит Блаватская, является хранилищем всех истин, произнесенных Великим Ясновидцами, Пророками и Учителями Мудрости всех исторических и доисторических времен. Каждый член ТО должен рассматривать себя как частицу всего человечества, а не как личное Я. Основной теософический принцип сводился к следующему: каждый должен жить для всех и все для каждого, отдавать другим более, чем брать от них, проявлять самопожертвование. Истинный теософ должен слушаться голоса своего Высшего Я, того божественного Начала, которое составляет его истинную суть. Он должен контролировать и побеждать с помощью Высшего Я, свое низшее я и очищать себя внутренне и морально.
В программе общества был параграф, в котором было записано и то, чего теософ не должен делать. Он состоял из пяти пунктов и интересен тем, что представлял теософа идеальной, можно сказать мифической личностью. Поэтому большинству из членов Теософического Общества выполнить такие требования было делом очень сложным.
Также указывалось, что Учителя или Махатмы принадлежат к Великим Душам, или Адептам самой высокой ступени. Они – возвышенные Существа, которые достигнув полного господства над своей низшей природой, живут для блага человечества. Учителя дают поучения тем немногим, которые в течение долгого времени учились под Их руководством и посвятили всю свою жизнь на служение Им и человечеству. Блаватская уделяет особое внимание теософам, с которыми была в дружеских отношениях и наставляла на истинный путь. Они должны сами доказать, что они есть теософы. «Хотя они вступили во внутреннюю группу и дали обет выполнять правила оккультной группы, причем так строго, как только могут. Это – полное отречение от своей личности, никогда не думать о себе, позабыть свое тщеславие и гордость, мыслить лишь о благе всех своих ближних» (9).
Разъясняя теософам, что такое Теософское общество и какие его цели, Блаватская не забывает отметить, что эта организация есть союз дружных и умных людей. А союз – это всегда сила и гармония, и когда члены союза работают слаженно и одновременно, то творят чудеса. В этом был секрет всех сообществ и союзов с тех пор, как существует человечество. «Уравновешенному, целенаправленному, стойкому человеку трудно стать оккультистом, или адептом, работая в одиночку. Причина кроется в том, что нет книг по оккультизму или теургии, которые бы излагали секреты алхимии или средневековой теософии простым языком. Нет и настоящих воспитателей. Без руководства в изучении каббалы, психизма, месмеризма, спиритизма или другой формы мистицизма, теософ может подойти к черной магии» (10).
История не знает ни одного ученика, который, изучая оккультизм в одиночку, стал бы святым адептом, как Аммоний Саккас, или Плотин, или же теургом, как Яков Бъеме и Ямвлих. Или совершил бы подвиги, такие как Сен-Жермен, без какого-либо учителя, который бы им руководил. «Даже великие оккультисты не могут сказать, что своей деятельностью они принесли пользу всему миру или бы своему народу, а не только самому себе» (11).
Уделяя большое внимание подготовке адептов-целителей, Блаватская предупреждает своих учеников, что от любого учения должна быть практическая польза. Каждый теософ своим трудом должен принести облегчение людям, помочь им в избавлении от страданий, как физических, так и нравственных. Короче, теософы должны помогать людям в их беде. Ведь для теософии мораль, этика – больше чем закон. Она должна очищать душу каждого теософа, помогать очищать души простых людей. Приобщаясь к оккультизму из эгоистических побуждений, для собственных нужд и амбиций, нельзя достичь его истинной цели – помощи страдающему человечеству. Елена Петровна с грустью сознается, что активных членов в Теософском Обществе почти нет. «Немногие изъявляют охоту стать «работающими членами», большинство предпочитают оставаться трутнями теософии» (12).
Такое заявление означает, что в Теософском обществе в те далекие времена не все было так гладко, как думают сегодняшние теософы.
Блаватская видит различия между теософией и оккультизмом. Ведь добрые дела теософ может делать, не будучи оккультистом. Однако, никто не может быть истинным оккультистом, не будучи настоящим теософом. Иначе он будет просто черным магом, сознательным или бессознательным. «Настоящий теософ должен воплощать на практике самые возвышенные нравственные идеалы, стремиться осознать свое единство со всем человечеством и непрестанно трудится для других. Если оккультист так не поступает, то он действует эгоистически, для собственного благополучия. Если он в Обществе приобрел больше практических способностей, чем обычные люди, он становится гораздо более опасным врагом всему миру и окружающим, чем простой смертный».(11)
Оккультные науки учат о тайных возможностях человека, развивают и культивируют в нем скрытые силы, находящиеся в спячке. Тем самым «скрытые силы» дают магам преимущество перед незащищенными людьми. Большую опасность видит Блаватская и в гипнотизме. Если гипнотизм находится в руках нечистого на руку человека – это беда. Такой гипнотизёр может наделать много неприятностей. Он может стать ловким мошенником или преступником, если захочет. В основном же, Блаватская находит среди них порядочных людей, относящихся к своему ремеслу добросовестно. В нравственном отношении, говорит она – это люди честные, они верят в сверхъестественное, включая и божественные чудеса. «Оккультист практикует научную теософию, основанную на точном знании трудов Природы. Теософ, использующий паранормальные силы, без знаний оккультизма, склонится к опасной форме медиумизма, он нарушит этим нравственный закон теософов. Всякий теософ или спируталист, пытающий заниматься оккультными науками: гипнотизмом, месмеризмом, секретами эзотерических феноменов, без знания философской основы этих сил, подобен лодке без руля, пустившейся в бурный океан» (12).
Блаватская не отрицает ни спиритических явлений, ни спиритуализма. Говоря об этих явлениях, она затрагивает проблему материализации двойника медиума, или кого-то из присутствующих. Это астральное тело медиума само является действующей силой. Заявления спиритов, что все «физические явления осуществляются непосредственно развоплощенным «Я», духовной и бессмертной «индивидуальностью», для нее неприемлемы. Ведь сознательная индивидуальность развоплощённого человека, не может материализоваться. Она никак не может вернуться из своей собственной ментальной сферы в свое тело.
Однако, Блаватская верит во взаимное общения двух духов, духа живущего человека и духа, находящегося вне воплощения и решительно настроена против спируталистов. Она отрицает у них какую-либо философию, а их различные «трюки» называет – неправдивыми и «ловкими фокусами». Хотя соглашается с тем, что «их фундаментальная, единственная и безупречная истина в том, что все их явления происходят через медиумов под управлением невидимых разумов». Высмеивает она хвастовство большинства спиритов, их «предсказания будущего», которые ничем не покреплены, их голословность, непогрешимость, абсолютную уверенность в своей правоте и силе. Критикует их за неорганизованность, индивидуализм, хвастовство и фальшивую рекламу, и совсем не боится вызвать их «огонь» на себя, когда говорит, что именно «теософия является истинным и чистым, без примесей, спиритуализмом». Современную систему, практикуемую ныне массами, под этим названием, она называет трансцендентальным материализмом
Блаватская верит в перевоплощение, в повторные рождения, хотя не соглашается с тем, что истинное Я может вернуться на землю после смерти человека. Человек, говорит она, не помнит свою прошлую жизнь, поскольку физические принципы, которых не отрицает наука, распадаются после смерти на составные элементы. Причем память исчезнувшей личности не может ни помнить, ни фиксировать что-либо в последующем воплощении «Я», ни восстановиться обратно.
«Реинкарнация подразумевает, что «Я» при каждом воплощении получает новое тело, новый мозг и новую память. Нельзя ожидать от этой новой памяти, чтобы она хранила то, чего никогда не запечатлевала. Когда человек умирает, три его низших принципа, то есть тело, и ее проводник – фантомное тело, или двойник живого человека, покидают его навсегда» (13).
Для Блаватской, Вселенная и все, что в ней существует, составляют одно целое с абсолютным Единством, непознаваемой Божественной сущностью. Для некоторых кажется несколько странным ее заявление, «что теософы не верят в сотворение Вселенной, а верят лишь в периодические явления ее, с субъективного на объективный план бытия, которые происходят регулярно и охватывают периоды большой продолжительности. Также не верят они и в то, что всякий раз кто-то создает Вселенную. Для науки, говорит она, – это эволюция, а для дохристианских философов – эманация. Для оккультистов и теософов – это универсальная и вечная реальность, которая периодически отражается в бесконечности пространства. Само отражение, которое наука называет материальной Вселенной, для теософов – временная иллюзия. Для теософии реально то, что вечно. Теософия признает, что в природе есть семь основных сил, семь планов и семь состояний сознания, в которых человек может жить, думать, помнить и быть. Что же касается микрокосмоса, или человека, то теософы реально рассуждают о семи его состояниях и принципах.
Теософия о человеке и его духовной сущности
Человек, согласно теософской доктрине, есть отражение проявленного Бога. Он же – микрокосмос и подобен Макрокосмосу и его истинное, реальное “Я” вечно и едино с “Я” Вселенной. А эволюция человека совершается путем многочисленных воплощений, в которых он приобретает опыт, знания и истинные богатства жизни. Своим честным трудом, активностью, даже самопожертвованием, служением людям, исполнением своих обязанностей перед семьей и обществом, он становится активным участником божественного преобразования, строительства на Земле и во Вселенной. Вся его философская концепция строится на семеричном принципе: 7 планов бытия, 7 принципов человека, 7 эволюционирующих рас и др. Его гносеологическая доктрина опирается на учения о карме, перевоплощении, законе жертвы и восхождении человека к своему истинному “Я”, заключенном в высшем Триединстве “Атма-Будхи-Манас”.
Вступивший на путь самосовершенствования и постижения Божественной Мудрости, человек встречает множество препятствий и опасностей, говорит Е.П. «Только чистое, огненное сердце его способно устоять под натиском стихий и выдержать воздействия низших желаний. Теософия формулирует «закон», согласно которому, когда испытуемый вступает на свой судьбоносный путь, то в нем начинают проявляться некоторые оккультные следствия. Первое из них, есть выявление наружу всего, что находилось в человеке до сих пор в спящем состоянии: его недостатков, привычек, качеств и скрытых желаний, хороших, дурных, или безразличных». (Тайная Доктрина).
В то же время Человек, это и духовное существо. Он вмещает в себя всю полноту бытия. Он – триедин, его тело, душа и дух раскрываются в иерархическом единстве космического человека – Адаме Кадмоне (“едином Сыне божественного Отца”). Он не только бессмертное существо, как дух, заключенный в душе, но и земной человек, поскольку душа его является проводником низших планов (физического, астрального, ментального). Душой и духом человек укоренен в Мировую Душу – божественную Мудрость. Блаватская различает в человеческой душе, основанной на разуме, высшую форму, которая связывает ее с божественной Мировой Душой, и низшую форму, или «животную душу», носительницу инстинктов, слепых желаний и страстей.
Блаватская поясняет, что человеческая душа становится ареной борьбы между низшими, инстинктивными и божественными устремлениями человека. Она рискует в любой момент подчинить человека его материальным, животным интересам, превратить его в тень, в астрального двойника подлинного, духовного человека. Астральный человек, согласно Блаватской, есть проводник земной, преходящей, а не вечной Божественной жизни. «Лишь освобождаясь от животных, низменных страстей, освобождаясь от своего астрала, «божественное Я может вибрировать в сознательной гармонии с обоими полюсами человеческого Существа – с человеком из очищенной материи и с вечно чистой Духовной Душой и может предстать перед всеведущим Я, Христом мистиков-гностиков, соединяясь, сливаясь и становясь Им навсегда». (14).
Говоря о человеке, как об отражении Бога, Блаватская наделяет его мудростью и силой, подчеркивает его знания тайных наук, в том числе – эзотерических, которые дают ему духовную мощь и освобождают от греховности.
«В эпоху грубого и антилогичного материализма, пишет она, одна лишь Эзотерическая Философия способна противостоять повторным нападкам на все то, что человек считает самым дорогим и сокровенным в своей внутренней духовной жизни. Истинный философ, изучающий Эзотерическую Мудрость, совершенно освобождается от личностей, догматических верований и особых религий. «Кроме того, Эзотерическая Философия примиряет все религии и, снимая с каждой ее внешнюю оболочку, человеческую, указывает на тождественность корня каждой с основою всякой другой великой религии. Она доказывает необходимость Божественного и Абсолютного Принципа в Природе. Она также не отрицает Божество, как и Солнце. Эзотерическая Философия никогда не отвергала «Бога в Природе», так же, как и Божество, как абсолютную и абстрактную Сущность. Она только отказывается признать богов, так называемых монотеистических религий, созданных человеком по образу и подобию своему, святотатственных и печальных карикатур Вечно-Непознаваемого. Кроме того, рекорды, которые мы предполагаем явить читателю, обнимают эзотерические доктрины всего мира с самого начала происхождения человечества, и Оккультизм Буддизма занимает в них лишь свое законное место, но не более» (15).
Однако время и человеческое невежество быстро исказили чистоту и философию этого учения, «после того как оно было перенесено из тайного и священного круга Архатов в течение их прозелитической деятельности, на менее подготовленную почву, нежели Индия».
Потому Блаватская предупреждает нас, чтобы мы имели в виду, что существует различие между ортодоксальным Буддизмом, т. е. общим учением Готамы Будды и его Эзотерическим Буддизмом, который был искажен до неузнаваемости разными прозелитами. Она считает, что только Тайная Доктрина осталась нетронутой, поэтому она ничем не отличается от Доктрины посвященных браминов, сохранившихся до настоящих дней.
Е.П. резко высказывается об Евсевии Кесарийском, и об армянском святоше, которые сознательно фальсифицировали христианскую историю. Более чем 1500 лет они держали в неведение христианских историков в отношении чистоты и правдивости ее писаний.
Опасность была бы в том, «что такие доктрины, как о Планетной Цепи или Семи Расах, тотчас же дают ключ к семеричной природе человека, ибо каждый принцип соответствует известному плану, планете и расе, и человеческие принципы на каждом плане соответствуют семеричным оккультным силам, которые на высших планах обладают ужасающей мощью. Таким образом, семеричное деление дает ключ к страшнейшим оккультным силам, злоупотребление которыми причинило бы неисчислимое зло человечеству. Ключ, который, может быть, и не является ключом для настоящего поколения – в особенности для запада, будучи защищенным своей слепотой и невежественным, материалистическим неверием в оккультное – но, все же, ключ, который оказался бы весьма действительным в ранние века христианства в руках людей, вполне убежденных в реальности Оккультизма и уже вступивших в цикл падения, сделавший их созревшими для злоупотребления оккультными силами и колдовством худшего вида.(16).
Карма не знает ни гнева, ни милости
Закон кармы Блаватская рассматривает с точки зрения гармонии и согласия с законами природы. На физическом уровне – это действие, на метафизическом – это закон воздаяния или закон причины и последствий, нравственная причинность. Она разделяет карму на два вида: карму заслуги и карму недостатка. Карма – нейтральная сущность – ее просьбами не возьмёшь, она ни наказывает, ни награждает. Она есть всеобщий безошибочный закон, слепо и неотвратимо направляющий все другие законы, производящие определенные результаты по линиям их соответствующих причинностей.
Карма, в понимании Блаватской, есть духовное зерно, которое единственное переживает смерть и сохраняется при перевоплощении. Это означает, что после каждой личности не остается ничего, кроме ею порожденных причин. Их невозможно удалить из вселенной, пока они не заменены своими законными следствиями. Причины эти последуют за перевоплощенным эго и будут следовать до тех пор, пока полностью не будет установлена гармония между причинами и следствиями. Закон кармы вечный и неизменный. Это гармония в мире материи столь же абсолютная, какова она в мире духа. Из этого следует, что не карма награждает или наказывает нас, но мы сами награждаем или наказываем себя в зависимости от того, правильно ли мы исполняем свои обязанности, пребываем ли мы в гармонии с Природой, её законами, или же нарушаем их.
Карму Е.П. считает первичным законом, источником, началом и причиной всех остальных законов, существующих в природе. Она – безошибочный закон, подбирающий следствие любой причине на физическом, ментальном и духовном планах бытия.
«Поскольку никакая причина, от величайшей, до самой малой, от космической катастрофы, до движения нашей руки, не остаётся без следствия, а также, поскольку подобное производит подобное, карма – это тот невидимый и неизвестный закон, который мудро, разумно и справедливо сочетает всякое следствие с его причиной, прослеживая её к тому, кто её породил» (17).
«Теософия не признаёт наличия такого фактора как Бог, но учит тому, что Вселенная не могла бы развиваться без участия разумных сил природы, совокупно образующих Логоса – коллективного «творца», демиурга, в смысле «зодчего» как «творца» здания. В соответствии с теософской доктриной, весь Космос управляется, контролируется и одушевляется почти бесконечными рядами сознательных Существ, однако они, такие же «рабы и создания» Закона Кармы, как и сам человек» (18).
“Мы стоим в недоумении перед тайной нашего собственного делания и перед загадками жизни, которые не могут быть разгаданы, и при этом обвиняем беспощадного сфинкса, пожирающего нас. Но, воистину, нет ни одного события в наших жизнях, ни одного неудачного дня, ни одного несчастья, которое нельзя было бы проследить, как наше собственное делание в этой или другой жизни. Кто нарушает законы Гармонии, иными словами “Законы Жизни”, тот должен ожидать своего погружения в хаос, который сам он произвел”(19).
“Карма не создает ничего и ничего не предопределяет. Сам человек строит планы и создает причины, а кармический закон лишь прилаживает последствия, каковое приведение в лад не есть действие, а вселенская гармония, стремящаяся сохранять нерушимым свое исходное положение, подобно ветви, которая, согнутая с излишней силой, выпрямляется с соответствующей энергией, Если результатом будет вывихнутая рука, которая стремилась вывести ветку из естественного положения, – разве мы станем обвинять ветку вместо того, чтобы признать неразумие того, кто вызвал для себя эту беду?” (21).
“Человечество – по крайней мере, его большинство – ненавидит мыслить самостоятельно. Оно смотрит, как на оскорбление, на самое скромное приглашение хотя бы на короткое время покинуть старую пробитую колею и, следуя своему собственному суждению, вступить на новый путь, в ином направлении.” (8).
У. К. Джадж объясняет механизм кармы на примере ребёнка, родившегося горбатым, низкорослым, с головой между плечами, с длинными руками и укороченными ногами. Это произошло вследствие его кармы, результата его мыслей и действий в прежней жизни: он проклинал, преследовал или каким-либо другим образом обижал калеку с таким постоянством или жестокостью, что вид калеки отпечатался в его бессмертном разуме.
В своих убеждениях, Блаватская всегда права. Она постоянно подчеркивает, что теософы не верят ни в искупление чужой вины, ни в возможность прощения малейшего греха любым богом. А верят в строгую и беспристрастную справедливость. Для теософов, пишет она: «Карма – великая сила, которая никогда не ошибается, а всегда бьет в цель. Она не знает ни гнева, ни милости – ничего, кроме абсолютной справедливости. Слова Иисуса: «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» ни буквально, ни иносказательно не содержат никакого указания на прощение или спасение за счет какого-либо избавителя. В то же время теософы утверждают важность прощения, милосердия и забвения взаимных обид. «Не противься злому», «Воздавай добром за зло» – это буддийские заповеди. Впервые они были проповеданы как раз с учетом неумолимого закона Кармы. Для человека брать на себя его исполнение – большой грех. Человек, который, веря в Карму, все-таки мстит за себя и отказывается прощать любой нанесенный ему вред, и тем воздавать добром за зло – преступник. Он вредит самому себе. Карма обязательно накажет того, кто причинил вред». (22).
Е.П. объясняет, почему теософия вызывает такой большой интерес в обществе, и в тоже время, такую откровенную враждебность и называет пять причин этого. Во-первых, сильное разочарование теософов в грубых материалистических теориях, преобладающих сейчас в науке. Во-вторых, общая неудовлетворенность искусственными теологиями различных христианских церквей и ежедневно растущим числом конфликтующих сект. В-третьих, недоверием к общепринятым религиям, не выполняющих своих прямых обязательств. В-четвертых, это убежденность людей, что должна существовать философская и религиозная система, которая будет независимой ни от каких сил. Она будет научной, а не просто спекулятивной. И в – пятых, это вера в то, что такую систему следует искать среди учений древности.
Теософия, для нее, никогда не была откровением. В ней она не видит ничего сверхъестественного, непонятного и никакого чуда. В теософии все в рамках законов природы и человека.
Некоторых читателей несколько насторожило молчание Блаватской о своем личном опыте: общение с Махатмами, передача мыслей на расстояния, передача писем невидимым способом, вселение Махатм в ее тело, общение с духами умерших, диктование Махатмами целых глав книг «Разоблаченной Изиды» и «Тайной Доктрины». Почему же в статье, написанной за два года до своей смерти, она так и не раскрыла тайну всех этих вопросов, а разместила в книге лишь давние материалы? Причина в том, что, будучи челой, Блаватская дала клятву Учителю, что все вопросы, относящие к Тайнознанию и Тайновидению, должны оставаться в глубокой тайне, которую она сохранила навеки.
Когда читаешь статьи в книге «Ключ к теософии», а их около семидесяти, написанных профессионально, с большим знанием материала закрадывается мысль, что Блаватская, многие годы, сознательно принижала свои знания, свою образованность и компетентность во всех вопросах Бытия – духа и материи.
Блаватская не могла не знать, какую бездну знаний передала ей Высшая Сила, сколько мудрой информации получила ее память и душа, что она так быстро освоила их и стала такой, какой стояла перед людьми и миром – мудрой. Ведь даже ученые с мировыми именами обращались к ней за помощью. Давайте послушаем, что она пишет своей тете, Надежде Фадеевой: «Скажи мне, милый человек интересуешься ли ты психофизиологическими тайнами? А ведь все это для любого физиолога удивительная задача. У нас в Обществе есть очень ученые члены (например, профессор Уайдлер, археолог-ориенталист), и все они являются ко мне с вопросами и уверяют, что я лучше их знаю и восточные языки, и науки, как положительные, так и отвлеченные. Ведь это факт, а против факта, как и против рожна, не попрешь!.. Так вот, скажи ты мне, как могло случиться, что я до зрелых лет, как тебе известно, круглый неуч, вдруг стала феноменом учености в глазах людей действительно ученых?.. Ведь это непроницаемая тайна!.. Я – психологическая задача, ребус и энигма для грядущих поколений, сфинкс!.. Подумай только, что я, которая ровно ничего не изучала в жизни, я, которая ни о химии, ни о физике, ни о зоологии – как есть, понятия не имела – теперь пишу обо всем этом диссертации. Вхожу с учеными в диспуты и выхожу победительницей Я не шучу, а говорю серьезно; мне страшно, потому что я не понимаю, как это все делается! Ведь все, что я читаю, мне кажется теперь знакомым… Я нахожу ошибки в статьях ученых, в лекциях Тиндаля, Герберта Спенсера, Гексли и других. У меня толкутся с утра до вечера профессора, доктора наук, теологи. Входят в споры – и я оказываюсь права. Откуда же это все? Подменили меня, что ли?» (23).
Признаем, что Махатмы не могли постоянно диктовать ей новые книги и статьи, которых было много, не могли долго находиться в ее теле, голове и душе, по той простой причине, что в этом не было никакой необходимости. Читатели хорошо помнят, что в жизни Блаватской было несколько случаев настоящей беды, когда она тяжело заболевала, даже была при смерти, и всегда странным образом выздоравливала. Иногда ей помогал откуда-то явившийся туземный знахарь, поивший неведомым чудодействующим лекарством. А то просто приходил спасительный сон, после которого становилось легче. А то невидимые духи увозили ее куда-то на некоторое время, откуда она возвращалась здоровой и невредимой. Такие случаи описаны самой Е.П. и разными лицами, в присутствии которых протекала ее болезнь. В их присутствии она исчезала неожиданным образом, затем появлялась обратно. Об этом свидетельствуют ее письма и штемпеля на них, извещавшие об исчезновении адресата. К примеру, в письме из Мирута, окрестности Аллахабада, как свидетельствует В. Желиховская, Блаватская писала, что «получила приказание, оставить железные и торные пути, следовать за присланным провожатым, через джунгли в священные рощи Деобенда».
«Я была в бреду и не помню, как вынесли меня»
В следующем письме Блаватская извещает сестру, что тибетский лама по имени Дебо-Дургай излечил ее в этих «священных рощах». «Я была в бреду, пишет она, не помню, как вынесли меня на носилках на огромную высоту. Очнулась я на следующий день под вечер. Я лежала посреди большой, каменной, совершенно пустой комнаты. Вокруг в стенах были высечены изображения Будды; кругом курились какие-то кипевшие в горшках снадобья, а надо мной совсем белый старик-лама делал магнетические пассы». (В. Желиховская. Рада Бай). Вскоре она снова заснула на целые сутки, и во сне ее спустили обратно с гор и передали на руки друзьям, ожидавших внизу. Так вся жизнь Блаватской была соткана из таких странностей и необыкновенных происшествий.
Были и другие случаи критического состояние здоровья Блаватской. Мы сообщим об еще одном из них, когда чудесным образом она была спасена от тяжелой болезни. О нем сообщает Е.Ф. Писарева в своей книге «Е.П. Блаватская. Биографический очерк». Это было в Остенде, германском городке, в 1887 году, где со своей спутницей Вахтмейстер, Блаватская восстанавливала силы и писала «Тайную Доктрину», но неожиданно сильно заболела. Положение было критическим. Однако на глазах подруги произошло новое чудо: полное ее выздоровление. Два доктора, лечившие ее, нашли положение безнадежным. Они долго удивлялись, как с таким букетом недугов могла она жить. Ночью у нее началась агония, появились судороги, и она потеряла сознание. Подруга, сидевшая рядом целую ночь, неожиданно задремала. «Когда я открыла глаза, первые утренние лучи прокрались в комнату и на меня напал страх, что я спала, а в это время Е.П. Блаватская могла умереть. Я с ужасом повернулась к ее кровати, но вместо трупа увидела Е. П. Блаватскую, которая смотрела на меня спокойно своими ясными серыми глазами. «Графиня, идите сода!», – сказала она. Я бросилась к ней: «Что случилось? Вы совсем не та, что были ночью!» Она ответила: «Да, Учитель был здесь; Он предложил мне на выбор или умереть и освободиться, если я того хочу, или жить еще и кончить «Тайную Доктрину». Он сказал мне, как тяжелы будут мои страдания, и какое трудное время предстоит мне в Англии – я ведь должна буду туда поехать. Но когда я подумала о тех людям, которым мне разрешено передать мои знания, и о Теософском Обществе, которому я уже давно отдала кровь своего сердца, я решилась пожертвовать собой». Окончила она свою речь веселой шуткой, а когда пришли, доктор и еще несколько лиц, она встретила их на ногах и завела с ними шутливый разговор, то удивления их не знало границ».(24).
Несмотря на физические и психические страдания, Е.П. работала по 12 часов в сутки. Это был адский труд, великое мученичество отважной женщины. За пять лет после указанных случаев, Е.П. было сделано очень много. Написаны два тома «Тайной Доктрины», из которых два были изданы при ее жизни, а третий – незаконченный – после смерти. В апреле 1891 года ЕПБ писала, что ранее было обещано издать третий и даже четвёртый тома «Тайной доктрины», и что третий том уже почти полностью готов. За это время были изданы такие книги, как «Ключ к теософии», «Голос безмолвия» и множество разных статей. Даже будучи в безнадежном состоянии, она работала над «Большим Теософским Словарем», который остался неоконченным. Книга вышла лишь через год после ее смерти.
Действительно, жизнь Блаватской состояла из многих странностей. Она часто болела, часто говорила о своей смерти, однако болезни преодолевала мужественно.
Мы можем допустить, что Блаватская знала о своей близкой смерти. Об этом свидетельствует ее «Ежегодное Послание Съезду Американских Теософов», написанное за три недели до ее кончины. В нем Елена Петровна писала: «При тех физических страданиях, которые я постоянно испытываю, мне остается одно-единственное утешение: слышать об успехе Святого Дела, которому отдано все мое здоровье и силы; и которому теперь, когда они оставляют меня, я могу принести одну лишь только свою нравственную преданность и неизменные добрые пожелания удачи и процветания. Поэтому новости, приходящие почтой из Америки и рассказывающие о возникновении новых отделений Общества, о тщательно продуманных и кропотливо разработанных планах распространения теософии, ободряют и несказанно радуют меня сви¬детельствами успехов ее развития. Собратья-теософы, я горжусь вашей благородной работой в Новом Све¬те; сестры и братья Америки, благодарю и благослов¬ляю вас за ваш неустанный труд на благо общего дела, которое всем нам столь дорого». Блаватская верила и надеялась, что ее дорогое детище – Всемирное Теософское Общество, переживет века. (25).
Блаватской было всего 59 лет, когда она ушла с земного плана, – расцвет знаний, опыта и могущества ее тайных сил. Сколько же еще могла бы написать своих дивных теософских и оккультных работ эта великая труженица, медиатор и писательница – Е.П. Блаватская – одному Богу известно. Такая непоправимая утрата потрясла весь теософский и эзотерический мир, мир мудрецов и ее почитателей. Все были в глубоком трауре.
Нам не хотелось так быстро, и на такой тревожной ноте закончить свою статью. Не хотелось расставаться с человеком, ставшим мировой легендой, олицетворением мудрости, смелости и честности для большинства из нас. Вдали от Родины, в таинственной Индии, в горных Гималаях и Тибете она нашла свое счастье и цель своей жизни. Восточной мудрости, буддизму и эзотеризму, оккультизму и магии Е.П. отдала свои лучшие годы, свою любовь и свою жизнь. Ее творения по теософии, философии, богословию, тайным наукам большинству читателям пришлись по душе. Елена Блаватская стремительно вошла в наш тревожный ХХІ век. Она прижилась в нем, и поставила на полки каждого из нас, свои дивные книги. Мы полюбили ее теософию, ее дивные науки, и полюбили так, как мать любит своего ребенка, как отец любит сына, как все люди мира любят мудрую мысль. Воистину, мир не погибнет, не поглупеет и не опустится, когда будет править в нем человеческий разум таких мыслителей, как Елена Блаватская, Николай и Елена Рерихи, другие выдающиеся люди всех стран и народов.
Литература
1. Блаватская Е.П. Что такое теософия.? В книге; Ключ к теософии. М. Эксмо, 2008.
2. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. Т. 1. М, Эксмо, 2010, с.19.
3. Блаватская Е.П. Ключ к теософии. М. Эксмо, 2008.
4. Там же.
5. Блаватская Е.П. Теософский словарь. М. Сфера, 2009.
6. Блаватская Е.П. Ключ к теософии. М. Эксмо, 2008.
7. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т. 1, гл. 6.
8. Блаватская Е.П. Тайная доктрина, т. 3, Введение.
9. Там же.
10. Блаватская Е.П. Что такое теософия?
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же.
14. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина, т. 3, стр.56.
15. Блаватская Е.П. Тайная доктрина, т. 1, с. 24.
16. Блаватская Е.П. Тайная доктрина, т. 1, с. 46.
17. Блаватская Е.П. Ключ к теософии. Москва, Эксмо, 2008.
18. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина, т.1, Введение.
19. Там же.
20. Там же.
21. Там же.
22. Блаватская Е.П. Карма, закон причин и последствий. В книге: Карма судьбы. М. МЦФ, 1999.
23. Желиховская Вера. Рада-Бай. Москва, Сфера, 1992.
24. Е.Ф. Писарева. Блаватская Е.П. В книге: О скрытом смысле жизни. Киев, ИС,1997.
25. Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2002.
Источник: Культурно-просветительный портал “Адамант”
Комментариев пока нет... Будьте первым!