Творчество М.В. Нестерова и Н.К. Рериха принадлежит к той звёздной плеяде Серебряного века русской культуры, которая с каждым столетием будет открывать новые грани своих излучений. По духовной и философской глубине восприятия бытия, по тонкости религиозного мироощущения в русском искусстве имена этих художников стоят рядом1.
М.В. Нестеров и Н.К. Рерих явились мастерами начала ХХ столетия, которые через осознание православной культуры, православной святости, пришли к пониманию особого метаисторического пути России. Исторический путь России, по мнению художников, предрешён Свыше, и ведущим духовным началом этого пути был и остаётся Преподобный Сергий Радонежский. Воплощением Души народа предстаёт Святой Сергий в творчестве М.В. Нестерова. Строителем Русской Духовной Культуры изображает Преподобного Сергия Радонежского Н.К. Рерих2.
Осознание неизменного заступничества и водительства «всея России чудотворца», духовного преобразователя России подвигло М.В. Нестерова и Н.К. Рериха, внешне независимо друг от друга, за несколько лет до начала Второй мировой войны, в 1931 – 1932 годах, создать образ Преподобного Сергия Радонежского, вновь спасающего Родину.
Но к этому осознанию каждый из художников шёл постепенно. Более того, как живописец старшего поколения, М.В. Нестеров по-своему оказывал влияние на творческое и духовное становление Н.К. Рериха. Спустя годы Николай Константинович запишет: «Ведь Куинджи, Шишкин, Репин, Суриков, Нестеров, Васнецовы — всё это было и близким, и поучительным»3.
Будучи современниками, М.В. Нестеров и Н.К. Рерих общались, их связывала художественная среда, творческое объединение «Союз русских художников». Началось это общение в связи с желанием М.В. Нестерова включить в свою коллекцию русского искусства для Уфимского художественного музея работы Н.К. Рериха. Михаил Васильевич заинтересовался творчеством молодого живописца после осенней выставки «Мира искусства» 1902 года в Москве. Выставка, как отмечает А. Гидони, «оказалась для Рериха очень успешной»4. В письме от 12 апреля 1903 года М.В. Нестеров благодарит Н.К. Рериха за подаренные для Уфимского музея эскизы: «Многоуважаемый Николай Константинович! Сердечно благодарю Вас за прекрасные эскизы Ваши, полученные мною только что. Они пополнили и украсили моё собрание, которое надеюсь в своё время передать родному городу. В первый же приезд свой в Петербург привезу на выбор Вам что-либо из своих работ. В каком положении дела художественных обществ и союзов? Если удосужитесь — сообщите. В Киеве остаюсь до 1 мая. Затем или на север, или прямо на юг в Гагры — Абастуман. Прошу передать мой поклон Вашей супруге. Уважающий Вас искренно Михаил Нестеров»5.
Н.К. Рерих подарил М.В. Нестерову три эскиза — к картинам «Заморские гости», «Идолы» и «Пляска», созданные до 1903 года6. В благодарность М.В. Нестеров преподнёс Н.К. Рериху акварель «Пустынник» с надписью «Н.К. Рериху. М. Нестеров».
В своих воспоминаниях М.В. Нестеров упоминает о праздничном обеде, инициатором которого выступил Н.К. Рерих, в связи с персональной выставкой, открывшейся 5 января 1907 года в Санкт-Петербурге7.
Спустя годы, после очередного посещения Русского музея в 1923 году, М.В. Нестеров заметит в одном из своих писем: «…отличный Рерих (огромный успех в Америке)»8. Художников разделял к тому времени Атлантический океан: Н.К. Рерих оказался в Америке, а М.В. Нестеров остался в Советской России. Михаил Васильевич не мог знать, что успех вызвали картины Рериха, посвящённые Древней Руси. Неизвестная Россия восхитила американцев. Выставки проходили бесплатно, хотя в России распространялись слухи о больших заработках художника9.
В 1942 году, узнав о 80-летнем юбилее М.В. Нестерова, Н.К. Рерих отправил поздравительное письмо из Индии: «Сердечнопочитаемый Михаил Васильевич. Сегодня дошли к нам московские газеты, из которых мы узнали о бывшем Вашем юбилее. Шлём Вам наши душевные приветствия. Творчество Ваше является выражением одного из самых возвышенных устремлений народа русского. Каждодневно мы поминаем Вас, ибо здесь с нами в Гималаях Ваш прекрасный Отрок Варфоломей (прежде он был у М.К. Тенишевой). Как чудесно высказались Вы о великом наставнике Русского Народа Сергии Радонежском. Да живёт и светит искусство Ваше на радость народам. Среди моих последних картин, наверное, полюбились бы Вам “Александр Невский”, “Ярослав”, “Новая Земля” (“Новугородцы”), “Богатыри проснулись”. На север от нас сияют две белоснежные вершины, а за ними наша любимая Родина. Слава героическому народу Русскому! Сердцем с Вами. 24 ноября 1942 г. Наггар. Пенджаб. Гималаи. Индия»10.
Однако помимо личных в истории искусства складываются гораздо более прочные связи — творческие, более масштабные и глубже проявляющие себя во времени. Как писал о М.В. Нестерове и Н.К. Рерихе М.В. Фармаковский, «они, столь различные, роднятся одним чувством — чувством преданности своему Святому искусству»11. Искусство художников, действительно, было «Святым» в том смысле, в котором М.В. Нестеров и Н.К. Рерих оказались единственными художниками в русской живописи первой половины ХХ века, которые на протяжении всего творчества создавали образы православной Руси, образы русского святого12.
М.В. Нестеров стоял у истоков формирования в пространстве русской культуры новой духовной среды, в которой не только через икону, но и через религиозную живопись создавались условия для приобщения к Высшему началу, к молитве. М.В. Нестеровым была глубоко прочувствована православная традиция вероисповедания, которая легла в основу всех композиций мастера, передающих состояние молитвенного погружения и единения с Божественным началом, в том числе через мир природы. Есть все основания считать художника глубоко воцерковлённым человеком. И это благоговейное отношение к церковному таинству причастия было сохранено им на протяжении всей жизни, несмотря ни на какие запреты советских времён.
Нелегко давалось М.В. Нестерову утверждение нового пути в русском искусстве. Первым опытом художника, сразу же выявившим его индивидуальность, стала картина «Пустынник» (1889). Но настоящей сенсацией в художественных кругах того времени явилась работа М.В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею» (1890). На выставке передвижников вокруг картины разгорелись жаркие споры: художники даже направили к П.М. Третьякову делегацию, чтобы отговорить знаменитого собирателя покупать картину. М.В. Нестеров, вспоминая мнение старейших художников, не принявших картину, так воспроизводил их слова: «Вредный мистицизм, отсутствие реального, этот нелепый круг (нимб) вокруг головы старика… Круг написан, так сказать, в фас, тогда как сама голова поставлена в профиль. И что особенно прискорбно, что автор делает всё это сознательно и никакого раскаяния в нём не видно»13. Так М.В. Нестеров впервые ввёл в пространственную перспективу станковой картины приёмы иконописания, совершенно не разрушающие целостности композиции.
Одним из мастеров нового поколения, который воспринял художественное открытие М.В. Нестерова, стал Н.К. Рерих. Николай Константинович стал воссоздавать в станковых композициях парафразы из иконописи. Таковы его картины «Пречистый град врагам озлобление» (1912), «Три радости» (1916), «Никола» (1916), «Святой остров» (1917), «Меркурий Смоленский» (1918).
Необычно в картине «Меркурий Смоленский» изображение святого, держащего свою отрубленную голову. Художник опирается на сюжет из жития святого. Но впервые подобный сюжет, изображающий ожившего святого с отрубленной головой, в станковую картину вводит М.В. Нестеров. В 1895 году Михаил Васильевич создаёт полотно «Чудо» с изображением казни святой Варвары14. Аналогии с Нестеровым в трактовке образов просматриваются и в картине Рериха «Пантелеймон Целитель» (1916, вариант – 1931). Пантелеймон Рериха — это тот же пустынник, которого Нестеров запечатлел в 1889 году в одноимённой картине.
Также впервые в русской живописи М.В. Нестеров раскрыл такое качество православной веры, как единение человека с природой, трогательное в своём искреннем восхищении красотой божественного творения и тихое в своём общении с ней. Н.К. Рерих стал следующим мастером, в творчестве которого тема безмолвного созерцания, тихого делания в гармонии с пространством, получает развитие. Вслед за М.В. Нестеровым Н.К. Рерих разрабатывает в живописи мотивы молитвенного труда, молитвенного шествия, молитвенного движения по воде. Наглядно это предстаёт в сравнении картин Нестерова «Под благовест» (1895), «Труды Сергия Радонежского» (1896 – 1897), «Великий постриг» (1898), «Молчание» (1903), «Тихие воды» (1912) и полотен Рериха «Святой остров» (1917), «И Мы трудимся» (1922), «И Мы приносим свет» (1922).
После «Видения отроку Варфоломею» М.В. Нестеров пишет серию работ, посвящённых Преподобному Сергию Радонежскому: «Юность Преподобного Сергия» (1897), триптих «Труды Сергия Радонежского», «Преподобный Сергий Радонежский» (1899), «На Руси» («Старец в пути») (1900). В 1892 году в России отмечали 500-летие со дня кончины Святого Сергия. Для М.В. Нестерова это событие послужило внешним толчком к созданию подобного цикла картин, но глубоко внутри, в душе художника, жила вера. Вера художника не выставлялась напоказ: М.В. Нестеров вёл обычный для его круга светский образ жизни. Возможно, это и послужило поводом С. Глаголю усомниться в глубине религиозного чувства художника. «Изображая схимника, представшего взору отрока Варфоломея, — писал критик о картине художника «Видение отроку Варфоломею», — Нестеров хотел изобразить его таким, каким мог его увидеть отрок. И в своих стремлениях Нестеров, конечно, далеко уходит от собратьев-реалистов. Эти стремления сближают его с рядом новых течений, которые в самую свою основу положили ту же неразрывную связь живописи с передаваемой ею темой, которые хотят рисовать Древнюю Русь в тех образах, какие создавал художник в доисторическую эпоху, хотят передавать историю в формах, родных её времени и пр. Во многом Нестеров является даже передовым бойцом этого направления, одним из первых его провозвестников. Но при этом, конечно, остаётся ещё большим вопросом, сделался ли сам художник духовидцем, верил ли он сам в появление святого схимника перед отроком Варфоломеем, да и нужна ли была неизбежно эта вера»15. Но нам уже не приходится сомневаться в том, нужна ли была вера М.В. Нестерову: всё творчество художника свидетельствует, что верил он глубоко и искренне. По этому поводу Михаил Васильевич писал: «Я не любил и не люблю тем “сегодняшнего дня” — тем общественных, особенно касающихся “политики”. (…) Искусство имеет свою сферу влияний на человека. Оно как бы призвано оберегать эту “душу”, не допускать, чтобы она засорялась скверной житейской. Искусство сродни молитве»16.
Сильное впечатление произвела на М.В. Нестерова речь историка В.О. Ключевского, произнесённая по случаю 500-летия со дня памяти Святого Сергия17. Это же выступление вспоминал и Н.К. Рерих: «К радости многих и к изумлению некоторых, Ключевский начал читать о Преподобном Сергии. Он создал облик истинного подвижника и предпослал своей лекции очень простую мысль: “Мы, историки, должны быть очень честны. Мы должны уметь подходить к фактам без всякой предубеждённости так, как они есть”. И вот, во имя непредубеждённости, он обрисовал необыкновенного, неустанного труда облик Преподобного, так близкий всем, такой просветлённый, близкий всему будущему. Ключевский закончил свою лекцию о Преподобном Сергии словами: “Он знал лучше других”»18.
«Изумление некоторых» слушателей было связано с приверженностью идеям нигилизма, которые всё больше завоёвывали умы молодёжи того времени. В конце XIX века в России уже открыто начинал звучать вопрос: а был ли Христос, может, Христа и не было? А В.О. Ключевский со всей убедительностью утверждал, что житие Преподобного Сергия Радонежского — это истинное историческое свидетельство со всеми его чудесами, в котором отразилось «нравственное содержание» «живой души народа»19.
После завершения в 1900 году первого цикла картин, посвящённых Преподобному Сергию Радонежскому, М.В. Нестеров не раз возвращается к этой теме, воссоздавая образ Сергия в новых вариациях: это и росписи художника в храме Александра Невского в Абастумане (1899 – 1904), и картины «Святая Русь» (1905), «Душа народа» (1916). В 1920-е годы как продолжение темы Святой Руси и Души народа отрок Варфоломей в картинах М.В. Нестерова появляется рядом с Христом: два великих Путника являют свои лики простой русской женщине, страннице, в картине «Путник» (1921), Христос благословляет мальчика в картине «Благословение отрока» (1926). Пустынник и медведь — вечная тема милосердия и единения с природой — предстают в одноимённой картине М.В. Нестерова 1925 года.
Именно в эти годы на другом конце света, в Америке, Н.К. Рерих пишет свою знаменитую серию «Санкта» (1922). Эта серия картин воссоздаёт духовный облик общины, основанной и завещанной Руси Преподобным Сергием Радонежским. «И высятся главы храмов. И всё время идёт внутренняя духовная работа»20, — писал Н.К. Рерих о времени Святого Сергия. Трогательное общение святого с медведем запечатлено Н.К. Рерихом в картинах «Язык леса» (1922), «Сотрудники» (1922), «Сергий Строитель» (1924)21.
Житие Преподобного Сергия, включающее подробное описание нелёгкой жизни святого и всех её чудесных проявлений, для М.В. Нестерова и Н.К. Рериха, как и для В.О. Ключевского, является источником творческого вдохновения. В этом историческом документе для художников проявилась метаистория, творимая не только человеческими руками, но и в Высших мирах.
В 1931 – 1932 годах М.В. Нестеров пишет совершенно новый цикл картин, посвящённый Святому Сергию: «Пересвет и Ослябя», «Небесные защитники», «Дозор (Сон послушника)»22. Основная идея произведений художника — это заступничество Сергия Радонежского за Землю Русскую и в те отдалённые времена, когда Он благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву, и после ухода с земного плана бытия, когда Святой Сергий поддержал русский народ при обороне Москвы во время польского нашествия, и в настоящий момент истории. Метаистория, которая запечатлела в народной памяти покровительство Преподобного Сергия, вновь проявила себя в роковой час и нашла отражение в картине М.В. Нестерова «Дозор»: Святой Сергий верхом на коне выехал на дозор. В канун Второй мировой войны художник прозревал заступничество за Россию Преподобного Сергия Радонежского.
М.В. Нестеров завершил новый Сергиевский цикл картин в тот год, когда далеко на Востоке, в Гималаях, закончил работу над картиной «Святой Сергий» (1932) Н.К. Рерих. Как и М.В. Нестеров, художник думает об обороне Родины за девять лет до начала мировой войны. Защитником России мастеру, как и М.В. Нестерову, видится Святой Сергий. На полотне Н.К. Рерих вязью делает надпись: «Дано Св. Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую: первое при князе Дмитрии. Второе при Минине. Третье…»23 (На картине многоточие, а в одном из очерков Н.К. Рериха — «теперь».)
«Историк Ключевский, человек, озарённый зорким духовным зрением в судьбу нашего народа, писал: “Русская государственность не погибнет до тех пор, пока у Раки Преподобного будет гореть лампада”. Мы уже упомянули, как в самые страшные моменты русской истории заступничество Преподобного спасало наш народ. (…) Так и теперь, в эпоху разгула тёмных сил, первым этапом служения под знаменем Преподобного будет ясное осознание в наших сердцах Его как Водителя и Заступника перед Престолом Всевышнего»24, — писал Н.К. Рерих в 1934 году. Тем же событиям из русской истории посвящает свои картины и М.В. Нестеров: «Пересвет и Ослябя» — покровительство Святого Сергия «при князе Дмитрие», «Небесные защитники» — «при Минине», «Дозор» — «теперь».
Вслед за М.В. Нестеровым Н.К. Рерих вводит в картину «Святой Сергий» такой иконописный приём, как изображение войска в виде приближенных друг к другу пик и щитов, за которыми неразличимы лица. М.В. Нестеров использовал это в эскизе картины «Прощание святого Сергия с князем Дмитрием Донским» (1897), которая не была осуществлена. С. Глаголь в этой связи писал: «В этом эскизе он один из первых очень удачно использовал обычное на образах изображение воинства в виде тесно стоящей толпы с лесом вздымающихся над ней копий»25.
В воссоздании облика Святого Сергия Радонежского художников волновало и внешнее сходство с исторической личностью. М.В. Нестеров в этой связи вспоминал: «Но чего я особенно боялся — это лица Сергия (…) Одно для меня было ясно, что Сергий был русый. Позднее, в “Трудах”, я написал его с рыжеватой бородкой, и чутьё тогда меня не обмануло. В 1920 году, когда мощи преподобного Сергия были вскрыты, я своими глазами убедился в том, что не ошибся. …Волосы были русые с лёгкой проседью, с проседью же была и рыжеватая борода Сергия»26. Написанный Н.К. Рерихом образ, с выраженными скулами, с глазами, близко посаженными, с приподнятыми внешними уголками, с прямой линией бровей и носа, представлен на плащанице святого начала XV столетия.
Знал М.В. Нестеров и такой иконописный символ, как три круга на епитрахили Преподобного: они изображены художником в триптихе «Труды Сергия Радонежского» и в эскизе к картине «Святая Русь»27. Н.К. Рерих также использовал этот символ сначала традиционно, на епитрахили святого в эскизе к картине «Святой Сергий», а затем, в законченном варианте картины, перенёс его на плат в руках Преподобного. Для Н.К. Рериха иконописная идеограмма — символ Святой Троицы — явилась знаком защитным и была представлена как символ защиты Культуры, символ Знамени Мира. «Знамя Преподобного Сергия Радонежского» — так назовут Н.К. и Е.И. Рерих сборник, увидевший свет в 1934 году. А в 1935 году Знамя Мира — Знамя Святого Сергия — было утверждено как знак международного договора «Пакт Рериха», призванного защищать духовное и материальное наследие народов от разрушений в случае вооружённого конфликта и в мирное время.
Несмотря на расстояние, разделяющее Москву и долину Кулу в Индии, М.В. Нестерова и Н.К. Рериха, несомненно, соединила глубокая вера в неисповедимость духовного пути России, осознание этого пути как метаистории. «…Через Крестный путь и свою Голгофу — Родина наша должна прийти к великому воскресению. Когда оно свершится! — кто знает, — но знамение есть»28, — писал М.В. Нестеров. «Россия — мессия новых времён»29, — утверждал Н.К. Рерих.
Истоки духовности России были заключены для М.В. Нестерова и Н.К. Рериха в православной культуре. Переосмысляя традицию, обращаясь к иконным ликам и вводя приёмы иконописания в светскую живопись, М.В. Нестеров открыл новые пути в искусстве. Н.К. Рерих продолжил его начинания в живописи и в плане развития темы и мотивов, и в плане глубины постижения духовной природы православной культуры. М.В. Нестерову этот путь позволил создать необыкновенно человечные образы святых, а Н.К. Рериху — соединить святые облики с величественными горными вершинами. Как писал Сергей Маковский, «есть художники, познающие в человеке тайну одинокой духовности. Они смотрят пристально в лица людей, и каждое лицо человеческое — мир отдельный от мира всех. И есть другие: их манит тайна души слепой, близкой и общей для целых эпох и народов, проникающей стихию жизни, в которой тонет отдельная личность, как слабый ручей в тёмной глубине подземного озера. Два пути творчества. Но цель одна. Достигая ясновидения, и те, и другие художники (сознательно или невольно) создают символ. Цель — символ, открывающий за внешним образом мистические дали»30. Точкой соединения этих сторон творчества М.В. Нестерова и Н.К. Рериха явился образ Святого Сергия Радонежского, в силу и покровительство которого художники глубоко верили. И не случайностью нам видится факт совпадения во времени прозрений великих русских художников о заступничестве Преподобного Сергия за Россию в самый критический момент истории ХХ века. Как писал Н.К. Рерих, «как бы ни шли путники разными тропами, но если вышли они под единым благословением, то и благодатно встретятся они на перепутьях»31.
1 В художественной критике впервые эти два имени были поставлены рядом в 1908 году в статье Мстислава Фармаковского «Художественные заметки (М. Нестеров и Н. Рерих)» (Образование. 1908. № 8). К этому времени было над чем поразмышлять: оба художника стали известны как храмовые живописцы, тема православной Руси оказалась не только прерогативой М.В. Нестерова, но, вслед за Русью языческой, заняла самостоятельное место в творчестве Н.К. Рериха. Попытка М. Фармаковского осмыслить образ Творца, Бога в искусстве начала века, сопоставляя двух художников, лишний раз свидетельствует о том, что среди современников наиболее глубоко и ярко эта тема решалась в творчестве М.В. Нестерова и Н.К. Рериха.
Эти два имени ставятся рядом вновь спустя более полувека. Авторы исследования жизненного и творческого пути Н.К. Рериха П.Ф. Беликов и В.П. Князева отмечают единовременность создания в начале тридцатых годов ХХ века образа Святого Сергия у М.В. Нестерова и Н.К. Рериха (Беликов П.Ф., Князева В.П. Н.К. Рерих. Самара: Агни, 1996. С. 168).
Близость творческого наследия Н.К. Рериха послереволюционного периода к творчеству М.В. Нестерова подчёркивает и Е.И. Полякова, которая обращает внимание на серию картин художника 1922 года «Санкта» (Полякова Е.И. Николай Рерих. М.: Искусство, 1973. С. 213).
В конце ХХ столетия Г.К. Вагнер в книге «В поисках Истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX – начало ХХ в.» (М.: Искусство, 1993) также ставит имена художников рядом, а вернее — друг за другом. Если М.В. Нестеров как живописец сформировался в конце XIX века, почерпнув всё самое лучшее из творений предшествующего поколения, то Н.К. Рерих, относительно М.В. Нестерова, — это художник нового поколения (разница в возрасте между Нестеровым и Рерихом составляла 12 лет). Для Г.К. Вагнера среди мастеров начала века Н.К. Рерих оказывается «последним большим художником “Серебряного века”», который вслед за мастерами XIX столетия, в том числе вслед за М.В. Нестеровым, поднимает на новую высоту в своих религиозно-философских исканиях понимание Истины.
2 Из «Слова академика Н.К. Рериха на освящение часовни Св. Преподобного Сергия, сооружённой Сибирским отделом Общества друзей Музея Рериха, в Радонеге, Чураевка, шт. Коннектикут» // Знамя Преподобного Сергия Радонежского. Изд-во «Алтаир», 1934. Репринт: Изд-во РИО «Денница», 1991. С. 24 – 27.
3 Рерих Н.К. Россия // Листы дневника. Т. 1. М.: МЦР, 1995. С. 379.
4 Гидони А. Творческий путь Рериха // Аполлон. 1915. № 4 – 5. С. 6.
5 Архив ГТГ, ф. 44, оп. 1, д. 1054.
6 В книге «Рерих» (текст Ю.К. Балтрушайтиса, А.Н. Бенуа, А.И. Гидони, А.М. Ремизова, С.П. Яремича. Пг., 1916) в перечне произведений художника указано, что первый вариант картины «Заморские гости» 1900 года, выполненный акварелью, и эскиз «Идолы» 1901 года, написанный маслом, принадлежали М.В. Нестерову, а затем были переданы в Уфимский музей.
До 1994 года эскиз Н.К. Рериха «Заморские гости» хранился в семье М.В. Нестерова, так как сам художник в 1922 году запросил его из Уфимского музея (см.: Архив БГХМ им. М.В. Нестерова, ф. Р, оп. 4, ед. хр. 8, л. 20). В 1994 году эскиз «Заморские гости» был возвращён в музей дочерью художника Натальей Михайловной Нестеровой.
7 «В первые дни её открытия я узнал, что меня собираются чествовать обедом, что идёт подписка, что инициаторами этой затеи были Рерих и Сергей Маковский», — писал М.В. Нестеров (Нестеров М.В. Воспоминания. М.: Сов. художник, 1985. С. 269).
8 Нестеров М.В. Письма. Л.: Искусство, 1988. С. 284.
9 «Здесь время очень трудное и прожить искусством задача нелёгкая. Одними восторгами не проживёшь, а если бы толпы приходящих на мою выставку платили хотя бы по 50 д., то я уже был бы богат и стремился бы из Америки на Восток», — писал Н.К. Рерих из Америки
в Париж М.К. Тенишевой (письмо Н.К. Рериха к М.К. Тенишевой от 18 февраля 1922 года из Нью-Йорка // РГАЛИ, ф. 2408, оп. 1, ед. хр. 8).
10 Архив МЦР, ф. 1, оп. 1, д. № 10754. Н.К. Рерих ждал ответ, но его не последовало: М.В. Нестеров скончался 18 октября 1942 года и не успел получить поздравление. Не получив ответа на своё письмо, Н.К. Рерих спрашивает о М.В. Нестерове у брата Бориса Константиновича, который жил в то время в Москве (см.: Рерих Н.К. В Москву // Листы дневника. Т. 3. М., 1996. С. 90).
11 Фармаковский М. Художественные заметки (М. Нестеров и Н. Рерих) // Образование. 1908. № 8.
12 Исследователем наследия М.В. Нестерова, впервые поставившим и изучившим проблему религиозного творчества художника советского периода, стала Э.В. Хасанова, защитившая в 2005 году кандидатскую диссертацию на тему «Религиозная проблематика живописи М.В. Нестерова советского периода».
13 Нестеров М.В. Воспоминания. С. 127.
14 Картина М.В. Нестерова «Чудо» (1895) не сохранилась.
15 Глаголь С. Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество. М.: Изд-во И. Кнебеля, 1914. С. 47 – 48.
16 Нестеров М.В. «Продолжаю верить в торжество русских идеалов». Письма к А.В. Жиркевичу // Наше наследие. 1990. № 3. С. 20.
17 Дурылин С. Нестеров. В жизни и творчестве. М.: Молодая гвардия, 1976. С. 152.
18 Преподобный Сергий. Слово Н.К. Рериха, произнесённое им в Нью-Йорке после лекции Г.Д. Гребенщикова о Св. Сергии // Рериховский вестник. Вып. 4. 1991, январь – декабрь. Санкт-Петербург; Извара; Барнаул; Горно-Алтайск, 1992. С. 54.
19 Благодатный Воспитатель русского Народного Духа. Речь профессора академика В.О. Ключевского, произнесённая в торжественном собрании Московской Духовной академии 26 сентября 1892 г. в память Преподобного Сергия // Знамя Преподобного Сергия Радонежского. С. 3 – 23.
20 Рерих Н.К. Одеяние духа // Цветы Мории. Пути Благословения. Сердце Азии. Рига: Виеда, 1992. С. 101. Подробно об этой серии картин Н.К. Рериха см.: Сергеева-Тютюгина Н.В. Древнерусская традиция в символизме Н.К. Рериха. М.: МЦР, 2007. С. 39 – 59.
21 Надо заметить, что ещё в начале ХХ столетия подобную картину общения монахов с медведями можно было воочию наблюдать в отдалённых русских монастырях. Красочно описывает подобную ситуацию в своих воспоминаниях современник М.В. Нестерова и Н.К. Рериха художник К.А. Коровин. См.: Константин Коровин вспоминает. М.: Искусство, 1990. С. 289 – 290.
22 Дурылин С. Нестеров. В жизни и творчестве. С. 169 – 173. Две работы мастера — «Дозор» и «Небесные защитники» — хранятся в Церковно-археологическом кабинете Троице-Сергиевой лавры, картина «Пересвет и Ослябя» находится в частном собрании.
23 Рерих Н.К. Свет Неугасимый // Душа народа. М.: МЦР, 1995. С. 75.
На картине «Святой Сергий Радонежский» 1932 года из собрания Государственной Третьяковской галереи последнее слово надписи отсутствует. Надпись скрыли в связи с завоеванием фашистами Праги, где первоначально находилась картина. В 1944 году Н.К. Рерих вспоминал: «В Праге на картине “Св. Сергий” была надпись: “Дано Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую. При князе Дмитрии, при Минине и Пожарском и теперь”. Перед самым нашествием друзья сокрыли эту надпись и в последнем письме известили об этом сокрытии. Теперь скоро откроют, если только вообще что-либо уцелело от вандалов. Сергиевы картины в Чехословакии, в Югославии, в Америке, в Индии». См.: Рерих Н.К. Не болей! // Листы дневника. Т. 3. С. 242.
Существует несколько предположений относительно того, почему в своём очерке надпись на картине «Святой Сергий» Н.К. Рерих приводит со словом «теперь», в то время как на самом полотне оно отсутствует; эта тема ещё ждёт своего исследователя.
24 Рерих Н.К. Свет Неугасимый. С. 75.
25 Глаголь С. Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество. С. 34.
26 Нестеров М.В. Воспоминания. С. 155.
27 Воспроизведение эскиза к картине «Святая Русь» см.: Михайлов А. М.В. Нестеров. Жизнь и творчество. М.: Сов. художник, 1958. С. 173. М.В. Нестеров не перенёс символ триединства на епитрахили Святого Сергия из эскиза в законченный вариант картины «Святая Русь».
28 Нестеров М.В. «Продолжаю верить в торжество русских идеалов». С. 22.
29 Рерих Н.К. Россия // Россия. М.: МЦР, 1992. С. 33.
30 Маковский С. Н.К. Рерих // Держава Рериха. М.: МЦР, 1992. С. 16.
31 Рерих Н.К. Художники // Листы дневника. Т. 1. С. 212 – 213.
Наталья ТЮТЮГИНА, канд. искусствоведения, г. Уфа
Источник: Журнал “Восход” № 6 (278), Июнь, 2017
Комментариев пока нет... Будьте первым!