Главная » Христианство » БОГ ОТЕЦ И ИИСУС ХРИСТОС В ТРУДАХ Е. П. БЛАВАТСКОЙ. СЕРГЕЙ ЦЕЛУХ

2 750 просмотров

2774-2

О Боге почтительно, с большой ответственностью

Как не покажется странным, но тема Бога и Иисуса Христа – пронизывает все работы Елены Блаватской, от небольшой статьи, до солидной книги. Какую бы теософскую проблему Блаватская ни рассматривала, какие бы вопросы не поднимала – Бог и Христос всегда на первом месте. Е.П. хотела разгадать эти святые имена – символы, рассматривала их с разных точек зрения, убегала от них, снова возвращалась и снова окуналась в это великое Берендеево царство, но оставаться равнодушной к святым личностям – не могла.

Оставаясь наедине, Е.П. размышляла о Библии, о Боге, Христе Иисусе, ставила перед собой трудные вопросы, и отвечала на них. В книге «Ключ к теософии», вышедшей в год смерти Блаватской, в главе о Боге, от лица вымышленного героя, теософа, она рассказывает о Боге, в том числе и о разных Богах. Как говорится, жизнь прожита, все уже позади. Зная о своей скорой кончине, Блаватская подводит итог своему пониманию Бога. Первым вопросом, поставленным вымышленным собеседником, будет такой: «Верите ли вы в Бога?» Е.П. уточняет, что имеет в виду Бога христиан, Отца Иисуса, Творца, и значит – Моисеева библейского Бога

«В такого Бога мы не верим, – говорит она. Мы отвергаем идею личностного, вне космического и антропоморфного Бога, который — всего лишь гигантская тень человека, да к тому же, человека не в лучших своих проявлениях. Бог теологии, говорим мы, и доказываем это — совокупность противоречий, и невозможен логически. Потому мы не имеем к нему никакого отношения». [1]. ( Блаватская Е.П. Ключ к теософии. Гл. V. О Боге и молитве).

Блаватскую просят привести аргументы. «Их много, – отвечает Е.П., – и невозможно уделить внимание всем. Но вот некоторые. Этого бога его приверженцы называют бесконечным и абсолютным, не так ли? Тогда, будучи бесконечным, — т.е. не имеющим границ — и, особенно, абсолютным, как может он иметь форму и быть создателем чего-либо? Форма предполагает ограничение, начало, так же как и конец, а чтобы творить, существо должно думать и строить планы. Как же Абсолют может думать, то есть иметь отношение к чему-либо ограниченному, конечному и обусловленному? Это философский и логический абсурд. Даже иудейская каббала отвергает эту идею и потому делает из этого единого и абсолютного Божественного Принципа бесконечное Единство, называемое Эйн-Соф. Чтобы творить, Создатель должен стать активным, а это невозможно для АБСОЛЮТНОСТИ. И нужно было показать бесконечный принцип так, чтобы он становился причиной эволюции (не творения) непрямым образом — то есть через эманацию сефирот из себя самого (другой абсурд, на этот раз уже благодаря переводчикам каббалы)» [2]. (Там же).

Понимая, что не до конца высказалась, Блаватская дополняет свой ответ такими аргументами:

«Пожалуйста, говорите “Бога”, а не “этакого бога”. В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем познать. И как может быть иначе? Если принять наш постулат, что Бог — это распространенный повсюду бесконечный Принцип, тогда как может человек избежать того, чтобы не быть полностью проникнутым Божеством и быть в нём? Мы называем нашим “Отцом Небесным” ту божественную сущность, которую сознаём внутри себя, в нашем сердце и духовном сознании, и которая не имеет ничего общего с антропоморфной концепцией бога, которую мы можем создать в нашем физическом мозгу или его воображении: “Разве не знаете, что вы — храм Божий и Дух Божий живёт в вас?” Но пусть никто не антропоморфирует эту пребывающую в нас сущность. Пусть никто из теософов, если он желает держаться божественной истины, а не человеческой, не говорит, что этот “Бог, который в тайне”, внимает лишь конкретному человеку, или отличен от конечного человека или же от бесконечной сущности — ибо всё едино». [3]. (Блаватская Е.П. – Ключ к теософии, гл.V. О Боге и молитве).

Е.П. разъясняет, что считать внутреннего человека бессмертным духовным существом и одновременно смертным человеком, не всегда будет верным. И по той простой причине, что у того, что бесконечно и не обусловлено, не может быть формы, и оно не может быть существом, Во всяком случае, такого она не встречала ни в одной восточной философии. “Существо” бессмертно, но оно таково лишь в своей предельной сути, а не в своей индивидуальной форме. Когда в последней точке своего цикла оно поглощается своей изначальной природой и становится духом, тогда оно теряет название существа. Такова, правда.

На вопрос, может ли «Я» быть Богом, Блаватская отвечает отрицательно. Для нее такой “бог” — не вселенское божество, а лишь одна искра из океана божественного огня. Наш Бог, говорит она, что внутри нас, или “наш Отец, который втайне” — это то, что мы называем Единым Я, или атмой. «Наше перевоплощающееся Я в истоке своём было Богом, как и все первоначальные эманации Единого Неведомого Принципа. Но с тех пор, как оно “пало в материю” с тем, чтобы пройти от начала и до конца весь цикл последовательных воплощений, оно уже больше не свободный и счастливый бог, а лишь бедный странник, стремящегося вновь обрести на своем пути то, что он утратил» [4]. (Ключ к теософии, гл. V. О Боге и молитве).

Блаватскую спрашивают, мыслит ли ее Единый Неведомый Принцип, этот Абсолют или у него отсутствует сознание и память? Ответ Е.П. был таким:

« Нет, – говорит она – ОН не думает, по той простой причине, что он и есть сама Абсолютная Мысль. По той же причине и не существует, поскольку он — абсолютное существование, Бытийность, а не существо. …Наше Божество — это вечный, непрестанно развивающийся, но не творящий, строитель вселенной; эта вселенная сама разворачивается из своей собственной сущности, не будучи сотворенной. Символически это сфера без окружности, имеющая лишь один вечно действующий атрибут, охватывающий все прочие существующие или мыслимые атрибуты, — СЕБЯ. Это единый закон, дающий импульс проявляющимся, вечным и непреложным законам внутри этого, никогда не проявляющегося, ибо абсолютный ЗАКОН в своих периодах проявления есть Вечное Становление». (Там же).

Интересные высказывания о Боге мы находим в письмах Блаватской. Они написаны на 13 лет раньше и несколько отличаются своими определениями. В них она называет Бога – «Божественной Сущностью, «манифестацией которого, было появление на земле Бога, ставшего человеком» «Бог, – говорит она, – это нечто столь великое, столь непостижимое для нас, земляных червей, что нет смысла тратить время на дискуссии о Божественной Сущности. Ее манифеста¬цией было появление на земле Бога, ставшего человеком: «Ecce Homo» – следуйте за Ним, следуйте Его путем. Пока Он жив, просите у Него помощи. В это я верую абсолютно. Не в помощь Великого Бога — что мы в его глазах? – а в помощь Его Сы¬на, представляющего все человечество, распинаемого каждый миг на кресте за каждое зло. Он по¬казал нам путь — не в синагогах или храмах, как делали фарисеи, но в Его собственном Храме — в сокровенных глубинах души каждого из нас». [5]. (Письмо 1, Н. Фадеевой за 1875 год).

«Бог-Отец – это Вселенская душа, а Бог Сын – это мир и дух во плоти»

Понимая, что не до конца высказалась, Блаватская добавляет:

«Разве не знаете, что вы храм Божий?» — во¬прошал Св. Павел. Старайтесь загладить грехи свои добром, не через бесполезное покаяние, но делами, и карающий закон отступит от вас. Серьезно старайтесь на протяжении своей бренной жизни прочно соединиться со своим собственным личным Богом, со своим Божественным Духом, тогда ваша душа станет бессмертной, но, если вы разорвете связь с Ним, тогда вы отвернетесь от посланника Господа, от Христа, а значит, и Он отвернется от вас. Ваша душа будет мучиться не в аду с «рогатыми и хвостатыми» кузнецами, на кострах из дубовых и сосновых поленьев, но в том вечном аду, где плач и скрежет зубовный. Это значит, что ваша душа (астральный дух), ваше второе эфирное эго, или то, что Св. Павел называет духовным телом (1 Кор., XV: 46), останется лишь полубессмертной, если она не была тесно связана с Духом, и после смерти тела должна будет дез¬интегрироваться, распасться на элементы – огонь, воздух, земля и вода, – из частиц которых состоит весь мир и, следовательно, человеческая душа». (Письмо Фадеевой, 1, 1875)

В другом письме Блаватская уточняет, что «Бог – Отец — это Вселенская Душа, творче-ская сила, создавшая и продолжающая создавать все сущее во всех мирах; Бог-Сын — это мир, пронизывающий все творение, то есть Дух во плоти, чистая и видимая манифестация незримой созидательной силы…» [6]. (Письмо Фадеевой 2).

В книге «Тайная Доктрина» имеется еще одно определение Бога: «Когда теософы и оккультисты говорят, что Бог не есть Существо, ибо Он есть Heвещественность, они выказывают себя гораздо более благоговейными и религиозно-почтительными по отношению к Божеству, нежели те, кто называют Бога Он и, таким образом, делают Его Гигантом Мужского Начала» [7]. (Тайная Доктрина т. 1. Ч.2, отд. 5).

Как видим, Е.П. называет Бога – «Вселенской Душой», «Творческой Силой», «Невещественным». Хотя такие определения вовсе не противоречат последующим ее высказываниям, а лишь полнее раскрывают сущность Бога Отца.

В «Тайной Доктрине» Блаватская поясняет, что Философия отвергает единого, конечного и несовершенного Бога во Вселенной. Для монотеистов и их последователей – это антропоморфическое Божество. В силу своего имени, Фило-тео-софия отвергает идею, что Беспредельное, Абсолютное Божество может иметь какое-либо прямое или косвенное отношение к конечным, иллюзорным эволюциям Материи. Потому она не может представить Вселенную вне этого Божества или же отсутствие этого Божества в малейшей частице одушевленной или неодушевленной Субстанции. Это не значит, разъясняет Блаватская, что каждый куст, дерево или камень есть Бог, или какой-либо бог. Ведь каждая былинка проявленного материального Космоса принадлежит Субстанции Бога, она и есть его субстанция, как бы низко она не спустилась в своем циклическом вращении на протяжении Вечностей Всегда-Становящегося. «Каждая такая былинка индивидуально, а Космос коллективно, есть аспект и напоминатель Всемирной Единой Души – которую философия отказывается называть Богом, дабы не ограничить вечную и всегда существующую Основу-Сущность» [8]. (Тайная Доктрина, т.1, ч.3, отд.7).

 

2774-3

В представлениях древних философов, нечто божественное и таинственное всегда было связано с формою круга. Древний мир, последовательный в своем символизме и своих пантеистических интуициях, соединяя видимую и невидимую Бесконечность воедино, изображал Божество, так же как и его внешний Покров – посредством круга, говорит она. «Слияние этих двух бесконечностей в единое, древние называли его научным и философским словом «Теос». «Этимологическое определение Платоном слова Theos (θεός) было уже дано в другом месте. В его «Cratylus» он производит его от глагола the-ein (θέειν), «двигаться», как это подсказано движением небесных тел, которое он связывает с Божеством. Согласно Эзотерической философии, это Божество, во время своих «Ночей» и своих «Дней», или же Циклов Покоя и Деятельности, есть «Вечное Непрестанное Движение», «Вечно-Становящееся», так же как и «вечное Мировое Настоящее и Вечно-Сущее». Последнее есть основная абстракция; первое есть единственно возможное представление в человеческом уме, если он не связывает это Божество с каким-либо образом или формою. Это есть вечная, никогда непрекращающаяся Эволюция, возвращающаяся спиралями, в своем непрерывном процессе продвижения на протяжении эонов времен, к своему изначальному состоянию – Абсолютному Единству» [9]. (Тайная Доктрина, т.2,ч.2 от.8 А).

Каждое человеческое существо, для Е.П., есть воплощение своего Бога. Блаватская старается как можно яснее изложить свою мысль на столь ответственный вопрос. Сколько людей на земле, столько Богов и в Небесах и все они в действительности одно целое. В конце каждого периода своей деятельности они втягиваются обратно, подобно лучам заходящего солнца в Светило-Родитель или Непроявленный Логос, который, в свою очередь, погружается в Единый Абсолют. «Должны ли мы назвать этих наших «Отцов» индивидуально или коллективно, при любых обстоятельствах, нашим личным Богом? Оккультизм отвечает – никогда. Все, что обычный человек может узнать о своем «Отце», есть то, что он узнает о себе, через себя и внутри себя. Душа его «Небесного Отца» воплощена в нем. Эта Душа есть он Сам, если он успешен в ассимиляции Божественной Индивидуальности, пока он в своей физической животной оболочке» [10]. (ТД. Т.3, Статья 1).

Что касается Духа, то услышат его люди или нет, будет зависеть от них самих. Молитвы и мольбы будут напрасны, если к ним люди не добавят своих действий, и не сделают Ауру, окружающую каждого из нас, такой чистой и божественной, чтобы Бог внутри каждого мог действовать внешне, стать внешней Силой. Таким образом, Посвященные Святые, высоконравственные и чистые будут в состоянии помогать другим, как самим себе в час нужды и бедствий.

«Человеческая идея о Боге есть то изображение ослепляющего света, которое он видит в кривом зеркале своей души, и все это, по правде не есть Бог, а только его отражение. Его блеск и слава там, но то, что человек видит, есть только свет его собственного духа, и это все, на что он способен глядеть. Чем яснее зеркало, тем светлее будет божественное изображение. Но внешний мир в одно и то же время не может наблюдаться в нем. В экстатическом йоге, в озаренном провидце дух будет сиять, как полуденное солнце; в испорченной жертве земных влечений это сияние исчезает, потому что зеркало затемнено пятнами материи. Такие люди отрицают своего Бога и готовы одним ударом лишить человечество души» [11]. (Разоблаченная Изида. Перед Завесой).

Современная наука, считает Блаватская, признает Верховную Силу, некий невидимый Принцип, но отрицает Верховное Существо или личного Бога. Логически, разница между этими двумя понятиями – спорная, говорит она, ибо в данном случае Сила и Бытие – тождественны. Человеческий разум не может представить себе разумную верховную силу, не связав ее с идеей разумного существа. Нельзя ждать от человека ясной концепции о всемогуществе и вездесущности верховного Бога без того, чтобы он не наделил его фантастическими свойствами своей личности. Таков закон природы и диалектики. Каббалисты же, взирали на не видимого Эйн-Соф, как на грозную Силу, которой безоговорочно поклонялись и не всегда чтили.

Блаватская иронизирует, над христианскими проповедниками, атеистами, «оккультистами» всех мастей и другими «мудрецами», которые, не разбираясь в глубоких вопросах Космоса и мира, валят все в кучу. Они сознательно сеют вражду. Для них такие выражения, как: «Есть личный Бог и есть личный Дьявол»; «Анафема тому, кто осмелится сказать, что их нет»; «Нет личного Бога, за исключением серого вещества нашего мозга»; «И нет никакого Дьявола. И трижды идиот, тот, кто говорит, что он есть» – не что иное, как путаница их мыслей и глубокое заблуждение.

А тем временем, – пишет Е.П., – оккультисты и истинные философы не прислушиваются ни к одному из этих двух спорщиков и упорно продолжают работу. Ни один из них не верит в абсурдного вспыльчивого и непостоянного Бога суеверия. «Наш человеческий рассудок, эманация конечного ума, без сомнения, неспособен постичь божественный ум, бесконечное и беспредельное существо; и, строго логично, то, что превосходит наше понимание и что останется совершенно непостижимым для наших чувств, то не может существовать, следовательно, и не существует. До сего места конечный рассудок согласен с наукой и говорит: «Нет Бога». Но с другой стороны, наше Эго (я) – то, которое живет и думает, и чувствует себя независимым от нас в нашей смертной оболочке – более чем верит; оно знает, что есть Бог в природе, ибо этот единственный непобедимый Строитель всего живет в нас так же, как мы живем в Нем. Никакая догматическая вера или точная наука не в состоянии искоренить это интуитивное ощущение, прирожденное человеку, когда он однажды полностью это осознал» [12]. (Разоблаченная Изида, т.1, гл. 1).

Именно, через Пифагора, Конфуция и Платона человек может постигнуть идею, которая лежит в основе слова «Отец» в Новом Завете. Идеал божества Платона, кого он называет Единым Вечно существующим, Незримым Богом, Образователем и Отцом всего,– скорее всего, является «Отцом» Иисуса. Для Блаватской, это то божественное существо, о котором греческий мудрец говорит, что Оно не может быть ни завистливым, ни создателем зла, так как не может производить ничего другого, кроме доброго, и справедливого. Существо это определенно не является Иеговой Моисея, «ревнивым Богом», но скорее Богом Иисуса, который «один только благ». Он превозносит Его всеобъемлющую божественную власть и Его всемогущество, но, в то же самое время, указывает, как Оно неизменно.

Все же будет интересно узнать мнение, на волнующий нас вопрос, Николая Бердяева, рассматривающего проблему Бога с точки зрения философии любви и свободы.

«Бог, – говорит он, – не объективное бытие, к которому применимы рациональные понятия, Бог есть Дух. Основное же свойство Духа есть свобода. Дух не есть природа. Свобода не может быть вкоренена в природе, она вкоренена в Духе. Связь человека с Богом не природно-бытийственная, а духовно-экзистенциальная, глубинная. Если нет Бога, то нет Тайны. Если нет Тайны, то мир плосок и человек двухмерное существо, неспособное восходить в гору. Если нет Бога, то нет победы над смертью, нет вечной жизни, то все лишено смысла и абсурдно. Бог есть полнота, к которой не может не стремиться человек. Существование человека не доказывает путем мертвой логической диалектики существование Бога, а показывает, свидетельствует о Нем». (Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М. Республика, 1966. стр.299).

«Мои книги не против религии, не против Христа…»

Елена Петровна понимала, что ее родственники, для которых христианская вера и ее создатель – Иисус Христос, были святыми, могут не принять ее высказывания о религии, и тем более о православии. Не имея возможности вести устную дискуссию по названным вопросам, свое мнение она передала в письмах, книгах и статьях, имевших большую историческую ценность. Создавая «Разоблаченную Изиду», Е.П. предвидела, что близкие и родные осудят ее за отступничество, отречение от христианской веры, вошедшей в нее с молоком матери. Поэтому она решила высказать свою позицию по столь злободневному вопросу своей тете, Надежде Фадеевой, понимающую свою племянницу как никто другой. В письме она сообщает:

«Я знаю, как искренни вы и благочестивы, как чиста и ясна ваша вера, и мне остается лишь надеяться на то, что вы поймете: мои книги не против религии, не против Христа, но против трусливого лицемерия тех, кто мучает, сжигает на кострах, убивает во имя Всемогущего Сына Божиего уже с самого первого момента после того, как он умер на кресте за все человечество, за грешников, особенно за падших, за язычников, за падших женщин и заблудших, — и все это творится во имя Его! Где же Истина? Где ее найти?» [13].(Письмо Н. Фадеевой, 1875).

Е.П. говорит простым человеческим языком, искренне, полностью раскрывая свою душу и так, чтобы тетя поняла, что ее племянница говорит сущую правду. Говорит то, что думает и как понимает столь исторический, судьбоносный вопрос.

«Поймите меня правильно, – продолжает она: это не относится к нашему православию. В книге о нем не упоминается. Я раз и навсегда отказалась его анализировать, ибо хочу сохранить хоть один укромный уголок в своем сердце, куда не прокралось бы сомнение, — чувство, которое я изо всех сил гоню от себя прочь. Простой народ искренен в своей вере; она может быть слепой, неразумной, но эта вера ведет народ к добру. И хотя наши попы нередко пьяницы и воры, а подчас и просто идиоты, их вера все же чиста и может вести лишь ко благу. Учитель это признает и говорит, что единственный народ в мире, чья религия не умозрительна, — это православные.

Что же касается наших привилегированных классов, то пусть они катятся ко всем чертям. Они такие же лицемеры, как и везде. Они не верят ни в бога, ни в черта, преисполнившись нигилистических идей и сводя все сущее к одной лишь материи. Речь не о них, а о мировых религиях. Так в чем же суть всякой религии? “Возлюби ближнего своего, как самого себя, а Господа превыше всего” [14]. (Там же).

Как видим, Елена Петровна старается доказать, что она хоть и христианка, как вся ее родня, хоть и верующий человек, но возмущена тем, что творится в мире, что делают владыки протестантства и католичества с простым народом, и их верой, как они своими действиями засоряют чистоту христианской веры. Кроме писем к Н. Фадеевой, Блаватская еще смелее высказывается по этому вопросу в Предисловии к «Разоблаченной Изиде», книге, ставшей символом 19 века. Один экземпляр своей книги она подарила тете, а второй – своему дяде – Р.А. Фадееву.

«Являясь анализом религиозных верований вообще, – сообщает она, – этот том в особенности направлен против богословского христианства, главного противника свободной мысли. Он не содержит ни одного слова против чистых учений Иисуса, но нещадно разоблачает их вырождение в пагубно вредные церковные системы, которые разрушают веру человека в свое бессмертие, в своего Бога и подрывают всякую нравственную свободу. Мы бросаем перчатку догматическим богословам, которые хотели бы поработить и историю, и науку, и в особенности — Ватикану, чьи деспотические претензии стали ненавистными большей части просвещенного христианского мира. Оставляя духовенство в стороне, никому, кроме логически мыслящих и отважных исследователей, не следовало бы заниматься книгами, подобными этой. Такие ныряльщики за истиной обладают мужеством иметь свое собственное мнение» [15]. (Разоблаченная Изида, т. 1. Предисловие).

Статус Иисуса Христа в Библии

Будучи редактором журнала «Теософист», Блаватская получила одно интересное письмо от незнакомого ей корреспондента. Автор спрашивает: «Какое конкретно место в священной Иерархии Адептов отведено Махатмами Иисусу? Покинувший землю?… Будет ли отныне Иисус называться… Дхиан-Коганом, Буддой или Планетарным Духом? И… интересует ли его теперь эволюция земного человечества?».

С ответом Блаватская не задержалась: «Часто большим подвигом является жизнь во имя любви к человеку или идеалу, чем смерть за него» – таков один из девизов Махатм»,- пишет она».

Насколько ей известно, статус, который определили Махатмы для Иисуса, не обычный. В их понимании, Иисус – это великий и чистый человек, реформатор, который жил бы с радостью, но вынужден был умереть потому, что считал величайшим и неотъемлемым правом человека – абсолютную свободу совести. Он Адепт, проповедующий всемирную религию и не признающий никакого другого «храма Господня», кроме самого человека. «Иисус – благородный Учитель эзотерических истин, которые он не успел объяснить; посвященный, который не делал различий – кроме моральных – между людьми; кто отвергал привилегии и презирал богатство; и кто предпочел смерть, разглашению секретов посвящения. И, наконец, тот, кто жил за сто лет до начала общепринятого, так называемого христианского летоисчисления» [16]. (Блаватская Е.П. Замечание к статье «Статус Иисуса»).

Е.П. не понимает, какого из Будд имел в виду автор заметки, так как их было много. Махатмы признают в Иисусе одного из Просветленных, одного из Будд, в прямом смысле слова, но они не считают Иисуса евангельским Христом.

Вести дискуссию с корреспондентом в общественном журнале дело хлопотное и неблагодарное, поэтому она напоминает автору, что он, как и она – редактор, живет в Индии, в окружении 250 млн. человек. И преданность индейцев, и их преклонение перед своими аватарами и богами, не менее сильны и искренни, чем у горстки христиан, пытающихся навязать этим людям своего Спасителя. У них другая религия, другая вера.

Журнал в такую дискуссию вступать не будет. Отрицать божественность Иисуса редактор тоже не намерена. Признавая святыми Будду и Кришну, Блаватская не станет высмеивать, и оскорблять печатным словом «всех богов наших языческих братьев». Ответ редактора довольно прост: она не будет отрицать божественность Иисуса, и называть богами Будду и Кришну, ставя всех в один святой ряд. Журнал при этом потеряет свой авторитет и подвергнется травле со стороны христианских подписчиков.

Историчность Иисуса Христа

Вопрос историчности Иисуса Христа для Блаватской не стоял. Она знала об этом из достоверных источников. Но для широкой общественности этот вопрос был очень трудный, болезненный и деликатный. Развязать его одному человеку, каким бы гениальным он не был, просто не под силу. Это равносильно тому, чтобы заставить планету Земля крутится в другую сторону.

Мы приведем аргументы Блаватской в защиту историчности Иисуса Христа, опирающиеся на разные источники: христианские, светские и талмудические. Не все мы их выбрали, не все они имеют одинаковую силу правды. Считаем, что более подробные аргументы историчности Христа, читатель сам сможет найти во всевозможных трудах. По сообщению Блаватской, она около сорока лет обучалась у посвященных каббалистов, поэтому эзотерический характер Евангелий и личность Иисуса для нее, известны не понаслышке. Вот поэтому, предоставленные сведения Е.П. можно рассматривать, как ценную информацию, идущую из глубины веков – от составителей Библии, Евангелий, свидетелей распятия Иисуса, и до наших дней. Она хочет знать, кто исказил благородный облик Иисуса Христа, для чего это было сделано, и почему до сего времени никто из ученых не сказал правду.

Отвергая церковную интерпретацию евангельского жизнеописания, как исторических документов, Блаватская все же не отрицает ни Евангельского Христа, ни Христа исторической науки. Тексты Евангелий, в каком бы виде они не дошли до нее, несут ту же самую сакральную истину, которую она находит в индийских, египетских, шумерских, вавилонских, кельтских, греческих и других легендах и мифах. Об этом писали как до неё, так и после. Заслуга Е.П. заключалась в том, что она сумела все сведения о христианстве, Библии, в том числе и Новом Завете, более полно систематизировать, и акцентировать наше внимание на таких трудах, на которые в ее время никто из ученых не обращал внимание.

Разбирая столь ответственный вопрос, Е.П. старалась не упустить ни одну возможность, ни одно свидетельство об Иисусе Христе. Вот поэтому ее сведения полны, отличаются объективностью. Мы решили пройтись ее дорогами неизвестных нам знаний, чтобы показать, какая из этого получилась интересная картина.

Христианские источники

Заметим, что таких источников в трудах Блаватской собрано предостаточно. Не видеть их и делать вид, что в этом ничего особенного нет – значит быть безразличным человеком: глухим, слепым и немым. Мы приведем главные из тех, которыми пользовалась Блаватская. Это двадцать семь Новозаветных документов: Евангелия, Деяния апостолов, Апокалипсис, Послания и письма. Затем свидетельства Отцов церкви – Поликарпа Смирнского, Евсевия Кесарийского, Иринея Лионского, Киприана Карфагенского, Игнатия Александрийского, Иустина Мученика, Оригена. Тертулиана, Кирила Иерусалимского и других. Современные историки свидетельствуют, что для получения объективного портрета Иисуса Христа таких документов достаточно. И никакими умственными ухищрениями, изворотливостью мысли, в том числе философской и литературной, нельзя уничтожить светлый облик Иисуса Христа, переданный этими мудрыми мужами. А еще есть свидетельства римских, иудейских историков, латинских отцов церкви. Их высказывания убеждают читателей в их правдивости и историчности.

Тертуллиан Квинт Септи́мий Фло́ренс. Тертуллиа́н (лат. Quintus Septimius Florens Tertullianus; 155/165, Карфаген — 220/240). Один из наиболее выдающихся раннехристианских писателей и теологов, автор 40 трактатов, из которых сохранился 31. В зарождавшемся богословии Тертуллиан впервые выразил концепцию Троицы, положил начало латинской патристике и церковной латыни — языку средневековой западной мысли. Он юрист и богослов из Карфагена, защищавший христианство перед римскими властями в Африке. В Апологии, Тертуллиан упоминает спор между Тиберием и Понтием Пилатом: “В те дни, когда имя Христа входило в мир, Тиберий сам получил сведения об истинности Божественности Христа, и поставил этот вопрос на рассмотрение Сената, будучи сам настроен в пользу Христа. Сенат, поскольку члены его были врагами христианства, отверг это предложение. Однако император держался своего мнения и пригрозил покарать всех тех, кто обвинял христиан” [17]. (Тертуллиан. Апология. V.2). Некоторые историки сомневаются в подлинности этого отрывка. (См. также в Иустине Мученике – “Апология” 1.35).

Иустин Мученик. Около 150 г. по Р.Х. Иустин Мученик, обращаясь в своей “Апологии» к императору Антонину Пию, отсылал его к докладу Пилата, который, как считал Иустин, должен был сохраниться в императорских архивах. Слова “они пронзили мне руки и ноги” – пишет Иустин – суть описание гвоздей, пронзивших Его руки и ноги на кресте; после того, как Он был распят. Его палачи бросили жребий о Его одеждах, и разделили их между собой; об истинности этого вы можете узнать из “Деяний”, записанных при Понтии Пилате. Далее он добавляет: “Проверить то, что Он сотворил эти чудеса, легко можно по “Деяниям” Понтия Пилата”. Есть у Иустина Мученика и прекрасные слова о Боге. В «Разговоре с Трифоном» он приводит целое учение о Боге Вседержителе, и говорит о Нем в философских и богословских терминах. Прежде всего, Иустин утверждает абсолютную трансцендентность Бога, Его сокрытость, невыразимость и безначальность. Его Бог – превыше всякого имени. Но, поскольку мы должны как-то обозначать Его, то Иустин предлагает назвать Бога именем Отец. Так называло Бога дионикейское богословие, в котором Бог Отец рассматривался по своему существу.

У этого неизреченного, невыразимого Бога есть Логос – посредник между Словом и Богом. До сотворения мира Логос существовал в Боге-Отце, как «невыраженное Слово». Пытаясь объяснить троичность Бога, Иустин предлагает различать после сотворения мира «Слово произнесенное», «Слово семенное» и «Слово воплощенное». Бог сотворил мир посредством «Слова «произнесенного». Термин «Слова семенного» выражал мысль, что при сотворении мира Бог повсюду «посеял» свое присутствие. Интересное значение имеет «Слово воплощенное». Это сам Христос, представляющий собой максимальное самовыражение Бога в тварном мире. Иустин имел в виду, что проявление Отца в тварном мире происходит через Его Сына-Слово и его богословие можно считать вполне православным. В творениях Иустина, как и творениях Иринея Лионского, мы встречаем одно из самых ранних почитаний Девы Марии, как новой Евы. Позднее такое имя позаимствовали все богословы.

 

Ель Греко. Пьета (Скорбящая Богоматерь). Холст. 120х145. 1592.

Ель Греко. Пьета (Скорбящая Богоматерь). Холст. 120х145. 1592.

 

Талл, уроженец Самарин, историк. Одним из первых авторов-неевреев, упомянувших Христа, был Талл, писавший около 52 г. по Р.Х. К сожалению, его работы не сохранились, и мы знаем о них лишь по цитатам у других авторов. Одним из них был Юлий Африкан, христианский богослов, писавший около 221 г. Он упоминает работы Талла в весьма интересном нижеследующем отрывке: “В третьем томе своей “истории” Талл объясняет эту тьму затмением солнца, что, по моему мнению, неразумно потому что солнечное затмение не могло совпасть с полнолунием, а Христос был распят в период пасхального полнолуния”. Отсюда видно, что евангельский рассказ о тьме, покрывшей землю во время распятия Христа, был хорошо известен, и требовал от неверующих, которые были его свидетелями, объяснения естественными причинами.

Флегон, историк I века. “Хроники” Флегона утеряны, однако небольшой отрывок из этой работы, подтверждающий наступление тьмы над землей во время распятия, также упоминается у Юлия Африкана. После вышеупомянутой цитаты Юлий цитирует Флегона, писавшего, что “во время правления императора Тиберия солнечное затмение совпало с полнолунием”. Флегон упоминается также Оригеном в работе “Против Цельсия”: “Что же до этой тьмы, …то Флегон вспоминает о ней в своих “Олимпиадах” (как называлась его история). Он пишет далее, что Флегон упоминает о затмении во время распятия Господа Христа, и ни о каком ином; ясно, что из источников, имевшихся в его распоряжении, он не знал ни о каком подобном затмении в предыдущие годы… и это доказывается самим историческим отчетом об императоре Тиберий”. [18] (Ф.Ф. Брюс. Археология в Новом Завете).

Письмо Мары Бар-Серапиона. Ф.Ф.Брюс отмечает, что в Британском музее хранится “…интересная рукопись, представляющая собой текст письма, написанного позднее 73 г. от Р.Х. – насколько позднее, остается неясным. Это письмо было отправлено сирийцем по имени Мара Бар-Серапион своему сыну Серапиону. Автор письма в то время находился в тюрьме, но писал сыну, чтобы ободрить его в поисках мудрости, и указывал, что немилость судьбы падает на тех, кто преследует мудрых людей. В виде примера он приводит гибель Сократа, Пифагора и Христа: “Что выиграли афиняне, казнив Сократа? Голод и чума обрушились на них в наказание за их преступление. Что выиграли жители Самоса, предав сожжению дом Пифагора? В одно мгновение пески покрыли их землю. А что выиграли евреи, казнив своего мудрого Царя? Не вскоре ли после этого погибло их царство? Бог справедливо отомстил за этих трех мудрых мужей: голод поразил Афины, море затопило Самос, а евреи, потерпевшие поражение и изгнанные из своей страны, живут в полном рассеянии. Но Сократ не погиб навеки – он продолжал жить в учении Платона. Пифагор не погиб навеки – он продолжал жить в статуе Геры. Не навеки погиб и мудрый Царь: Он продолжал жить в Своем учении” [19].

Свидетельства римских историков и писателей

Тацит (56 – 117 гг.) – древнеримский историк, упоминает о Христе и христианах в своем историческом труде под названием Анналы. Он описывает, как римский император Нерон подверг христиан жестоким преследованиям, чтобы таким образом скрыть свою причастность к пожару в Риме (64 гг.). Тацит пишет:

«Но никакими человеческими усилиями, ни щедростью императора, ни обращением к божествам, невозможно было остановить слух, что пожар был совершен по его приказу. Поэтому, чтобы избавиться от этих подозрений, Нерон возложил вину и подверг изощренным пыткам тех, кого все ненавидели за их мерзости, и кого толпа называла Христианами. Христос, от имени которого происходит это название, был казнен прокуратором Понтием Пилатом во время правления Тиберия. Это зловредное суеверие было подавлено на время, но теперь оно стало снова прорываться наружу, и не только в Иудее, где это зло изначально возникло, но даже и в Риме, куда со всего мира стекается все подлое и постыдное и где оно становится популярным. Таким образом, сначала арестовали всех, кто открыто признал себя принадлежащим к этой секте. Затем, по их показаниям, огромное число людей было осуждено, не столько за поджог города, сколько за их ненависть к человечеству. Во время их казней над ними всяческим образом издевались. Их покрывали шкурами диких зверей, чтобы собаки растерзали их насмерть, их распинали на крестах, или обрекали на сожжение, поджигая их тела с наступлением темноты для ночного освещения» (Анналы XV.44). Тацит упоминает христиан также в отрывке из своей “Истории”, где речь идет о сожжении Иерусалимского храма в 70 г. н е.; этот отрывок сохранился у Сульпиция Севера [20]. (“Хроники” II, 30.6).

Лукиан из Самосаты. Сатирик II века, с презрением относившийся к Христу и христианам, связывал их с палестинскими синагогами и писал о Христе так: «Он был распят в Палестине за то, что основал этот новый культ… Более того, их первый законодатель убедил их в том, что все они братья друг другу, после того, как все они окончательно согрешили, отказавшись от греческих богов, начав молиться этому распятому софисту и живя согласно его законам”. (“Перегрин”). Лукиан также несколько раз упоминает христиан в своей книге “Лжепророк Александр”, в главах 25 и 29.

Иосиф Флавий (37 – 100 гг.), еврейский историк. В 66 году, будучи командующим еврейской армией в Галилее, во время боя взят в плен, после этого жил и находился на службе при штате римской армии. Был римским советником при трех императорах. В своем произведении “Иудейские Древности” он пишет: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлёк к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нём и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне ещё существуют так называемые христиане, именующие себя, таким образом, по его имени» [21]. (И. Флавий. Иудейские Древности, XVIII.33 (начало II века).

У Иосифа Флавия мы находим также упоминание Иакова, брата Христа. В “Древностях” XX 9:1 он описывает деятельность первосвященника Анны: “Но младший Анна, который, как уже было сказано, стал первосвященником, имел смелый характер и немалую отвагу; он принадлежал к партии Саддукеев, которые в своих суждениях строже всех других евреев, как мы уже показали выше. И поскольку у Анны был такой характер, он рассудил, что по смерти Феста у него появилась возможность, покуда Альбин был в отъезде, созвать совет судей, пред которым предстал брат Иисуса, так называемого Христа, по имени Иаков, и некоторые другие. Обвинив их в нарушении законов, он присудил их к побитию камнями”. Труды Иосифа Флавия приводились в качестве свидетельства смерти Иоанна Крестителя (Древн. XVIII, 5, 2), побиения камнями Иакова, брата Господня (Древн. XX, 9, 1), а также распятия Иисуса Христа (Древн. XVIII, 3, 3).

Светоний Гай Юлий (около 75 – 150 гг.) – древнеримский писатель и историк, судебный чиновник при императоре Адриане, хроникер императорского дома, написавший книгу под названием “Жизнь двенадцати цезарей”. Он упоминает о происходивших гонениях на христиан. В Книге 6, посвященной жизни императора Нерона, Светоний пишет: «Нерон подверг наказанию Христиан, последователей нового зловредного суеверия». (Жизнь 12 Цезарей, 26, 2). Также, в Книге 5, посвященной жизни императора Клавдия, историк пишет о нем следующее: «Так как среди Иудеев постоянно происходили какие-то волнения из-за Христа, то он (Клавдий) изгнал их из Рима» [22]. Об этом событии упоминается и в Новом Завете, в книге Деяний Апостольских, где говорится: «Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима». (Деяния 18:2)

Плиний Младший. Правитель Вифинии в Малой Азии (112г.), Плиний писал императору Траяну, и спрашивал, как ему обращаться с христианами. Он объяснил, что казнит всех подряд: мужчин, женщин, детей обоего пола. Казни были так многочисленны, что Плиний начал сомневаться в том, что следует подвергать смерти всех обнаруженных христиан, и полагал, что казнить надо только некоторых. Он заставлял христиан поклоняться статуям Траяна, а также “поносить Христа, на что настоящий христианин никогда не пойдет”. В том же письме он писал о подсудимых христианах: “Они утверждают, однако, что вся их вина или заблуждение состояли в том, что они имели привычку собираться по определенным дням засветло, и распевать различные гимны Христу как Богу, а также приносить торжественную клятву, не призывавшую ни к каким злым целям, но лишь к тому, чтобы никогда не обманывать, не воровать, не изменять супругам, не лгать и не отступать от данной клятвы, когда наступит время выполнять ее”.[23] (Плинний. Письма. Х.96).

Кроме того, имеются еще Еврейские Талмуды, историчность которых никем не оспорена. Их более десяти. Приводим лишь некоторые из них, на которые делает ссылки Е.П. в своих книгах и статьях.

Вавилонский Талмуд. Здесь приводятся слова Амориана: “…и повесили Его в канун Пасхи”. В Талмуде Христос именуется “Бен Пандера” (или “Бен Пантере”), а также “Иешу Бен Пандера”. Многие ученые видят в “Пандере” видоизмененное греческое “партенос” (“дева”), т.е. Бен Пандера в таком случае означает “Сын Девы”. Еврейский ученый Иосиф Клаузнер писал, что “незаконное рождение Иисуса – широко распространенная идея среди евреев”.

Большую историческую ценность имеют комментарии из книги “Бараила”: “Вечером накануне Пасхи они повесили Иешу (из Назарета). В течение сорока дней перед этим ходил перед ним вестник, возвещавший, что его, Иешу из Назарета, намерены побить камнями за то, что он занимался колдовством, обманывал и сводил Израиль с пути истинного. Пусть имеющий сказать нечто в его защиту выйдет наперед и защитит его. Но не было обнаружено ничего в его защиту, и накануне Пасхи его повесили”.[24]. (Вавилонский “Синедрион”. “Канун Пасхи”).

Есть еще одна запись: «Увы, пришел день, когда совершилось преступление, в течение трех лет подготовлявшееся фарисеями, и Праведник был приведен связанным в Синедрион, состоявший из главарей-фарисеев, и где чернь еврейская, возбужденная первосвященниками и старейшинами (т. е. той же самой сектой, члены которой захватили все эти должности), потребовала от Пилата освобождения Вараввы и распятия Христа. Руки широко отверстые, которые Спаситель мира протягивал всем грешникам, фарисеи пригвоздили к древу Креста. И в то время как у Его подножия рыдали апостолы и святые жены, евреи Богоубийцы со смехом повторяли незабываемые слова: «Кровь его на нас и на детях наших». (Там же. Христос и фарисеи).

В книге “Амоа Улла”, написанной Уллой, учеником раввина Йоуханана, жившим в Палестине в конце III века, добавляется: “И вы полагаете, что у Иешу из Назарета было право оспаривать свой приговор? Он был обманщик, и Тот, кто Милосерден, сказал: “Не щади его и не скрывай”. С Иешу – другое дело, ибо он был рядом с гражданскими властями”. Еврейские власти не отрицали, что Христос совершал знамения и чудеса (Матф. 9:34; 12:24: Map. 3:22), однако приписывали их колдовству.

“В Талмуде, – замечает Иосиф Клаузнер, – пишется о повешении, а не о распятии, ибо этот ужасный вид казни был известен иудейским книжникам лишь из римской судебной практики, а не из иудейской системы законов. Даже апостол Павел (Гал. 3:13) считает, что слова из Второзакония (21:23) “проклят всяк висящий на древе” применимы к Христу”.

Клаузнер комментирует слова из Талмуда: “…один из учеников Иисуса из Назарета”, а также “так учил меня Иисус из Назарета” и говорит, что в данном отрывке, они раннего происхождения и имеют большую важность по отношению к рассказу. Их изначальный характер нельзя оспаривать на основании некоторых расхождений в других вариантах; так, “Иешу бен Пантере” или “Иешу бен Пандера” вместо “Иисус из Назарета” встречаются в вариантах просто потому, что долгие годы имя “Пантере” или “Пандера” было широко известно среди евреев в качестве имени предполагаемого отца Иисуса”.

Во времена Блаватской большинство данных, подтверждающих историчность Иисуса Христа и доказывающих, что мифологические и атеистические писания о Христе носят неправдивый характер, не были известны широкой публике. “Эти независимые друг от друга рассказы доказывают, что в древности даже противники христианства, никогда не сомневались в историчности Иисуса, которая впервые подверглась сомнению, причем на весьма шатком основании, лишь в конце 18, в течение 19 и в начале 20 веков”, – пишет Е.П.Блаватская.

В наше время таких неоспоримых фактов в церковно-библейской истории насобиралось более трехсот и опровергнуть их исторической науке не так-то просто. Хотя наука всеми силами старается «разоблачить», «изобличить», «высмеять», унизить» историческую личность Иисуса Христа, низвести Его до рядового современного обывателя с наглой мордой и бритой головой. Удивительно то, что на такую удочку клюют многие известные историки христианства.

 

2774-5

Эдвард Ч. Барнс. Воскресенье Христа

 

А. Владимиров изложил свою точку зрения на историчность Иисуса в своей работе «Кумран и Христос». Он пишет: «Для громадного числа верующих наличие сверхчеловеческого, сверхдуховного не является голым суеверием, а реально ощущается, то есть осознается как существующее событие. Но вместе с тем для социального оправдания основ веры общепринятые виды доказательства по-прежнему носят приоритетный характер, что, в частности, подтверждает энтузиазм и жар теологов, с которым они встречают любые сообщения о нахождении какого-либо исторического свидетельства в пользу существования Иисуса Христа. Таким образом, при отсутствии прямых исторических свидетельств любое выступление против общепризнанной версии о Христе (а до открытий Кумрана, во времена Блаватской, и не было таких свидетельств) могло бы быть расценено, как безнравственная попытка подорвать веру миллионов и сотен миллионов в Бога. Такое открытие без доказательств было бы воспринято не иначе, как духовный вандализм, бросающий тысячелетние духовные накопления человечества в жертву каким-то сомнительным гипотезам. Но Блаватская как раз делала все от неё зависящее, чтобы христианскую веру, вопреки давлению материализма, сохранить. Второй том «Разоблаченной Изиды» начинается словами: “Если бы было возможно, мы не давали бы этот труд в руки многих христиан, которым чтение его не принесет пользы и не для которых он был написан. Мы имеем в виду тех, кто искренне и чистосердечно верят в свои церкви, и тех, чья безгрешная жизнь отражает блестящий пример Пророка из Назарета, чьими устами дух истины громко говорил человечеству: Являясь анализом религиозных верований вообще, этот том в особенности направлен против богословского христианства, главного противника свободной мысли. Он не содержит ни одного слова против чистых учений Иисуса, но нещадно разоблачает их вырождение в пагубно вредные церковные системы, которые разрушают веру человека в свое бессмертие, в своего Бога и подрывают всякую нравственную свободу” [25]. (А. Владимиров. Кумран и Христос).

Ученый считает, что излишняя откровенность о подлинной истории Христа в преддверии грядущего мирового социального переустройства, о котором писала Блаватская, могло только усугубить положение в религиозных вопросах. Для многих людей, особенно для городской среды, и прежде всего – люмпенов, этого социального дна, религия, как бы здесь её ни понимали, была единственным источником нравственности, а страх Божьего посмертного наказания – одним из немногих регуляторов сдержанного социального поведения. Вот потому, считает А. Владимиров, в преддверии будущих бурь было бы непростительной ошибкой лишить людей веры в их идеал, не построив на месте тысячелетних иллюзий достойную замену. Поэтому, рассматривая образ Иисуса Христа с разных точек зрения, Блаватская выбрала для себя главную – православную и, как считают современные историки, она не ошиблась.

Мы верим, говорит А. Владимиров, что для Блаватской Иисус – Посвященный Иисус. Он прообраз исторического Иисуса, с которого был скопирован. Он не был чисто еврейской крови, не признавал Иегову, не поклонялся ни одному из планетных Богов, кроме как своему «Отцу», которого знал и с которым общался, как делает это каждый высокий Посвященный, «Дух с Духом и Душа с Душою». Такое отрицать бессмысленно.

Если мы проследим, слово за словом, за всеми высказываниями Блаватской об Иисусе Христе, то это займет у нас столько времени, что выбраться из этого удивительного царства, будет весьма нелегко. Мысли Блаватской, хотя и гениальные, но слишком быстротечные и, чтобы следить за ними, нужно иметь большое терпение и время. У Е.П. самой не хватает времени и сил, чтобы до конца высказаться по всем религиозным вопросам, как говорится – закрыть тему, поэтому ей приходиться о некоторых вопросах говорить вскользь, а некоторые вообще пропустить, чтобы своей правдой не вызвать в обществе недовольство и панику. Есть у Блаватской и такие мысли, что утомляют читателя, набивают ему оскомину. Прежде всего, это выяснения и толкования слов «Христос» или «Хрестос» в статье под аналогичным названием. Е.П. просвещает своих читателей своими познаниями науки этимологии и Библейской истории.

Свидетельства Апостола Павла

Исследуя историю раннего христианства, Елена Блаватская особо останавливалась на апостоле Павле, которого считала настоящим историком Христовой веры и честным человеком. Она одобряет его действия по пропаганде учения Иисуса и часто его цитирует. В своих Посланиях Павел рассказал такие подробности из жизни Иисуса, каких совсем не было у других апостолов. Историки считают, что самыми ранними, из дошедших до нас новозаветных текстов, являются письма апостола Павла, написанные им в период до заточения в Риме (около 60-62 гг.). Павел был римским гражданином еврейского происхождения. Первоначальное его имя было Савл. Это был ярый гонитель христиан и христианства. Родился он в Тарсе Киликийском, учился в Иерусалиме у Гамалиила (Деян. 22:3), величайшего раввина своего времени и главы партии фарисеев. Благодаря усердию и любознательности, Павел быстро достиг выдающегося положения среди своих современников, с которыми отстаивал наследственные традиции еврейства (Гал. 1:13). Одновременно он был и членом синедриона, и верховного суда евреев. Хотя такую версию некоторые историки оспаривают. Его нетерпимость в отстаивании еврейского закона, привели к конфликту с первыми иерусалимскими христианами, в особенности с теми, кто принадлежал к кружку диакона Стефана. С учением Стефана, Павел познакомился в синагоге, где встречались киликийские евреи. Тогда же понял, что христианство идет на полный разрыв с суровым законом иудеев и их культом. В момент мученической смерти Стефана, спровоцированную Павлом, он дал слово искоренять новое религиозное движение, как смертельную угрозу всему, что было для него дорогим в иудаизме (Деян. 7:58; 8:1). Говоря его словами он, “жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее” (Гал. 1:13). И только после встречи с Христом, по дороге в Дамаск, этот нетерпеливый и грозный иудей преобразился. Иисус повалил его невидимой силой наземь и изменил сознание еврея на веру в Христа и христианство. Павел действительно «преобразился», как пишут синоптики, и стал другим человеком: вместо гонителя христиан, стал их защитником и глашатаем веры, которую прежде безжалостно истреблял.

В Посланиях апостола Павла, написанных за 20 лет его проповеднической деятельности, отражена не столько жизнь смелого и благородного апостола Павла, сколько жизнь и творения самого Иисуса, названного апостолом Сыном Бога и Христом.

Все Павловы Послания были адресованы христианам, знакомыми с евангельскими рассказами. В них содержится достаточный материал, чтобы восстановить жизненный путь Христа и Его раннюю апостольскую проповедь, которую апостол называет «божественным предсуществованием Иисуса» (Кол. 1:15. Павел, как иудей и верный христианин, понимал, что Иисус был реальным человеческим существом (Гал. 4:4), потомком Авраама (Рим. 9:5) и Давида (Рим. 1:3). Он жил сообразно еврейскому закону (Гал. 4:4); был предан своим учеником, и в ночь предательства, учредил тайную вечерю с вином и хлебом (1 Кор. 11:23); Его распяли на кресте (Фил. 2:8 и др.) и ответственность за Его смерть возлагается на представителей еврейского народа (1 Фес. 2:15); Иисус был погребен, восстал на третий день, и был вслед увиден женами-мироносицами и Петром; Его видели многие Его соратники, в том числе более пятисот человек одновременно, большинство из которых оставалось в живых почти двадцать пять лет спустя (1 Кор. 15: 14). Говоря о свидетельствах в пользу подлинности воскресения Христа, Павел руководствуется своими оккультными и экстрасенсорными способностями, которые для других людей казались просто невероятными. Елена Блаватская называет апостола Павла оккультистом высокой пробы и Посвященным.

Павел знаком со всеми апостолами Иисуса, из которых Петр и Иоанн были “столпы” Иерусалимской общины (Гал. 2:9), а также с Его братьями, из них подобным же образом упоминается Иаков (Гал. 1:19; 2:9). Апостол Павел знает, что братья и апостолы Христа, включая Петра, были женаты (1 Кор. 9:5). Это соответствует евангельскому рассказу об исцелении тещи Петра. Павел, при случае, цитирует высказывания Иисуса о браке и разводе, а также о праве евангельских проповедников на материальное обеспечение; и, наконец, его знаменитые слова, которые Он произнес на Тайной вечере (1 Кор. 11:23).

В писаниях Павла нас радует, что он не цитирует, а просто передает слова Иисуса и этим постоянно подчеркивает, насколько хорошо с ними знаком. Нам достаточно сравнить этическую часть Послания к Римлянам (12:1 – 15:7), где Павел подводит итог нужности Евангелия для жизни верующих, с Нагорной проповедью, чтобы убедится, насколько апостол пронизан духом учения Христа. Главным доводом Павла в развитии этических проповедей Христа, является пример Самого Иисуса. А характер Христа, каким его понимает Павел, находится в совершенном согласии с Его характером, описываемым в Евангелиях. Тот, Кто сказал: “Я посреди вас, как служащий” (Лук. 22:27), и умывал ноги Своих учеников, был Тот, Кто, согласно Павлу, “принял образ раба” (Фил. 2:7).

Следовательно, когда Павел рекомендует своим собратьям все те моральные достоинства, что украшают Христа в Евангелиях, он прибегает к словам, наподобие: “Облекитесь в Господа Иисуса Христа” (Рим. 13:14). Павел, в своей жизни, постоянно руководствуется нормами морали Христа и подражает ему во всем. Больше того, апостол продемонстрировал всему христианскому миру, что он верный и преданный его ученик и апостол. Павел прилагает все меры, чтобы доказать, что Евангелие, им проповедуемое, есть то же самое Евангелие, что проповедуют другие апостолы (1 Кор. 15:11). Благодаря Павлу, его ответственности и силе духа, его вере в Христа и христианство, удалось достичь грандиозных успехов в их распространении и развитии. А Иисусово распятие так поразило апостола Павла, что в момент своей насильнической смерти, вместо распятия, он выбрал для себя усекновение своей главы.

У Елены Петровны есть небольшой отрывок о смерти Иисуса, который отрезвляет христиан в отношении к случившемуся событию и заставляет посмотреть на трагедию Христа иными глазами, глазами трезвого теософа и реалиста. Приведем его полностью:

 

Христос Спаситель. 1864. (939х1200). Зорянко С.К.

Христос Спаситель. 1864. (939х1200). Зорянко С.К.

«И все же, как бы ни чист и божественен был моральный кодекс, проповедуемый Христом, он никогда не выдержал бы сравнения с моральным кодексом Будды, если бы не трагедия Распятия. То, что помогло обожествлению Иисуса, была его драматическая смерть, добровольное пожертвование своею жизнью, якобы совершенное ради человечества, и более поздняя удобная догма искупления, изобретенная христианами. В Индии, где жизнь ни во что не ценится, распятие навряд ли произвело какое-либо впечатление. В стране, где – как известно всем индологам – религиозные фанатики предают себя смерти дюйм за дюймом, растягивая мучение на годы; где факиры сами себя подвергают наиболее страшным изнурениям; где молодые и нежные вдовы, понуждаемые духом бравады против правительства и столько же религиозным фанатизмом, восходят на погребальный костер с улыбкой на лице; где, говоря словами великого лектора, «люди во цвете лет бросаются под колесницу Джаггернаута, чтобы быть раздавленными насмерть идолом, в которого они верят; где истец, который не мог добиться справедливости, замаривает себя голодом у дверей судьи; где философ, который думает, что он узнал все, чему этот мир может его научить, и который томится желанием быть поглощенным божеством, спокойно вступает в воды Ганга, чтобы достичь другого берега существования», – в такой стране даже добровольное распятие на кресте прошло бы незамеченным. В Иудее, и даже среди более храбрых народов, чем евреи – римлян и греков – где каждый цепляется более или менее за жизнь и где большинство стали бы отчаянно бороться за нее, – было рассчитано, что трагический конец великого Реформатора произведет глубокое впечатление» [26]. (Разоблаченная Изида, т.2, гл 7).

В книгах Блаватской мы находим много высказываний о Христе. В основном в ее трудах преобладают чисто рационалистические мотивы, которые далеко отбрасывают всякую романтику Ренана, мифологию Давида Штрауса и сторонников их книг. Мы искали в книгах Блаватской золотую середину и истину, которую все-таки нашли. Вот какая она на самом деле: ««Жил ли на самом деле Иисус из Нового Завета, существовал ли он как исторический персонаж или же был малопримечательной фигурой, вокруг которой оказались собранными библейские аллегории. Иисус из Назарета, описанный Матфеем и Иоанном, остается идеалом, к которому должен стремиться каждый будущий мудрец и западный кандидат-теософ. То, что он действительно был Сыном Божьим, так же, несомненно, как и то, что он был не единственным, а также не первым и не последним “Сыном Божьим” в цепи “Божьих Сынов” или детей Божественной Мудрости на этой земле” [27]. (Блаватская Е.П. Ответы на вопросы.// Сб.: Блаватская Е.П. Наука жизни. М., Сфера. Вып. 6. 1999. С.130-131).

Мы слышим смелое признание мудрой женщины об историческом Иисусе. Очень жаль. что не всем оно по вкусу. Многие современные историки оспаривают его и не могут понять, почему Блаватская так хорошо начала и плохо закончила. Читатели не понимают, почему она говорит лишь об Иисусе, но ни слова – о Христе, и больше говорит в материалистическом значении.

Свидетельства Евангелиста Луки

Помимо Посланий апостола Павла, большая часть информации об Иисусе содержится в текстах, вышедших из-под пера его соратника и верного друга – Луки, автора третьего Евангелия и Деяний Апостолов. Лука был врачом (Кол. 4:14) и художником. Он написал первую икону Пресвятой Богородицы и стал первым иконописцем, его авторству приписывается несколько икон Богородицы, в том числе: Владимирская «Богоматерь» (хранится в Третьяковской галерее), Ченстоховская икона Божией Матери, Сумельская икона Божией Матери (хранится в храме в деревне Кастанья, Греция) и Киккская «Богоматерь» (хранится в монастыре Киккос, о. Кипр), Тихвинская икона Божией Матери.

Подробный анализ его произведений подтверждает такое событие. Насколько известно, он – единственный среди авторов Нового Завета, кто был язычником. Две его работы – Евангелие и Деяния Апостольские – действительно являются частями одного цельного исторического произведения, прослеживающего зарождение христианства от времени Иоанна Крестителя до 60 года. Евангелие состоит из 24 глав и заканчивается повествованием о вознесении Христа, как Сына Божьего, на небо.

Обе святые книги Луки адресованы человеку по имени Феофил. Возможно – это был человек, имеющий неплохие знания христианской истории. Допускают, что он мог быть правительственным чиновником Палестины. Такой вывод напрашивается из того, что Лука наделяет своего знакомого титулом “достопочтенный”, как называли высоких чиновников во времена Ирода Великого и Тиберия. С такими же словами апостол Павел, обращался к Феликсу и Фесту, римским губернаторам Иудеи. В предисловии к Евангелию, Лука объясняет цель своего труда следующим образом:

“Достопочтенный Феофил! Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательному исследованию всего сначала, по порядку описать тебе, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен” [28].

Следовательно, Феофил неплохо разбирался в том учении, «в котором был наставлен». И мы видим, как дорогое сердцу каждого верующего – христианство, с маленького, почти замкнутого кружка, вышло на широкий простор Иудеи, Палестины и стало завоевывать мир.

Лука был достаточно образованным человеком. Он унаследовал традицию греческих историков, писавших свои произведения тщательно и объективно, и обладал доступом к различным источникам информации Палестинских и Иудейских событий, с которыми имел дело, не говоря о том, что сам был очевидцем некоторых из них, о которых так подробно рассказывает. Лука прослеживает распространение христианства от Иерусалима до Рима, оставляя в тени миссионерскую деятельность христиан в Африке и отдельных районах Азии. После Луки вплоть до Евсевия Кессарийского, “История церкви” которого была написана после Миланского эдикта Константина (313 г.), науке не известен ни один автор, которого можно было назвать его историком христианской церкви.

Лука единственный бытописатель и историк, который, используя доступные ему источники, написал правдивые книги по истории христианства, жизни и деятельности Христа. Ценным в его работах является то, что он излагает события в контексте Римской истории. Из всех авторов Нового Завета он, единственный, назвал имена некоторых римских императоров. Из них трое (Август, Тиберий и Клавдий) названы по имени. Лука делает ссылки на Нерона. Хотя и не называется его по имени, но говорит как о “цезаре”, к которому обращался Павел (Деян. 25:11). Рождение Иисуса у Павла приходится на правление Августа, когда Ирод Великий был царем Иудеи, а Квириний – правителем Сирии (Лук. 1:5; 2:1). Начало публичной проповеди Иоанна Крестителя, которым начинается “керигма”, датируется с помощью серии синхронных событий по способу греческих историков (Лук. 3:1). Они напоминают нам датировку Фукидидом начала Пелопонесской войны в начале второй книги его “Истории”.

В дополнение к императорам, Лука называет выдающихся людей иудейского и языческого миров, также имена римских наместников – Квириния, Пилата, Сергия Павла, Галлиона, Феликса и Феста. Сообщает об Ироде Великом и некоторых его потомках – Ирода Антиппы, тетрарха Галилеи, вассальных царей Ирода Агриппы I и II, Береники и Друсиллы. Вместе с ведущими представителями еврейского государства, Лука называет поимённо священников: Анны, Каиафы, Анании, и Гамалиила, величайшего раввина того времени, вождя фарисеев. Лука, творя свои книги, не боится ответственности за неправду, зная, что они – исторические и основаны на данных истории. Это подтвердили археологи, когда проводили раскопки в Риме, Кипре и римских провинциях.

Лука упоминает Квириния, как правителя Сирии в момент рождения Христа и проведенной тогда переписи (Лук. 2:2). Такое считалось ошибкой, поскольку о Квиринии было известно, что он стал имперским легатом в Сирии в 6 г. и надзирал за проведением переписи, упоминаемой в Деяниях 5:37 в связи с восстанием Иуды Галилеянина. Взгляды историков изменились лишь тогда, когда стало известно, перепись, описываемая Лукой, имела место в правление Ирода Великого. Она сопровождалась требованием о возвращении всех подданных на место своего рождения и была частью всеимперской переписи.

Иосиф Флавий сообщает, что к концу правления Ирода император Август обращался с ним более как с подданным, нежели другом [Иосиф Флавий, Иудейские Древности, 28:1], и что вся Иудея должна была принести клятву верности Августу так же, как и Ироду. Проведение переписи в вассальном царстве (каким была Иудея во время правления Ирода Великого) не было чем-то уникальным. В царствование Тиберия подобная перепись была навязана вассальному царству Антиоха, в восточной части Малой Азии [29]. (Тацит, Анналы, 6:41).

Сохранились разнообразные свидетельства о проведении переписей в различных частях римской Империи, между 11 и 8 годами. Для Египта такое свидетельство было неоспоримым. Археологи обнаружили надписи, повествующие о том, что, когда Квириний приступил к своим обязанностям в Сирии в 6 г., то это уже был второй случай его служения имперским легатом.

Очень большое значение имеют в истории Нового Завета древние монеты. Историки много спорили о дате, когда прокуратор Фест занял место Феликса (Деян. 24:27). Обнаружилось, что на пятом году правления Нерона в Иудее (октябрь 59 года) были введены новые монеты. Предлогом для этого как раз была смена прокуратора. Благодаря надписи в Дельфах, указывающей дату проконсульства Галлиона в Ахайе (время христинизации Павлом Коринфа, описанной в 18 главе Деяний), и нумизматической находке, определившей прибытие Феста на должность прокуратора Иудеи в 59 году, историки смогли точно установить годы деятельности Павла.

Историческая достоверность писаний Луки признается большинством церковных и частью светских историков. Это чрезвычайно важно для всей исторической науки. Стало ясно, что написанное Лукой, охватывает период жизни и смерти Иисуса в первые 30 лет христианской истории, включая и годы миссионерской деятельности Павла. Ведь в это время были написаны большинство его Посланий. Историки признают, что две книги Луки в Новом Завете написаны одним лицом. Книги созвучны со свидетельствами других Евангелий, и письмами апостола Павла. Евангелист Лука мастерски вписывает свои картины в контекст современной истории и делает их созвучными нашему времени. Если бы Лука сфальшивил, его бы непременно разоблачили и высмеяли как историческая, так и библейская наука.

Елена Петровна доверяет показаниям названых историков, евангелисту Луке и апостолу Павлу. Она лишь не может смириться с одним, что при обрисовке образа Иисуса Христа, все авторы, как один, пишут не о том Иисусе, о котором свидетельствует Восточная наука и Гималайские братья. Для нее, настоящий Иисус жил и творил раньше своего однофамильца на целых 60 лет! Следовательно, пишет Блаватская, все исторические источники о Нем и Его эпохе, носят приблизительный характер.

Археология о книгах Ветхого и Нового Завета

В книге известного нам Ф. Брюса – «Документы Нового Завета» есть его интересное признание, что он точно знает об исторической достоверности Библии. Ознакомившись с археологическими данными историка Рамсея, Брюс пришел к выводу, что все, что написано Евангелистами и древними историками Церкви об Иисусе Христе, есть правда. Раньше он думал совершенно иначе, не считал Библию исторической книгой. И только после многолетних исследований, раскопок и раздумий, пришел к выводу, что все повествования Книги Деяний поразительно точны, даже в мельчайших деталях они соответствуют истине. Рамсей, лично участвуя в раскопках в Палестине, убедился, что данные археологии полностью подтверждают сообщения Луки в «Деяниях Апостольских» и «Евангелии». Такое открытие настолько поразило ученого, что он написал книгу под названием – “Результаты недавних исследований достоверности Нового Завета”. Рамсей перед образом Иисуса Христа чистосердечно признался: «Чем больше я изучал книгу Деяний, и чем больше я год за годом изучал культуру и обычаи Греко-Римской цивилизации, тем с большим восхищением я начинал относиться к повествованиям Луки. Даже при самой скрупулёзной проверке, его слова более точны, чем повествования других историков» [30]. (Рамсей. Результаты недавних исследований достоверности Нового Завета).

 

Историки христианства обрадовались стремительному развитию археологии в ХХ веке. Древняя наука дала возможность ученым заявить, что Библия – Ветхий Завет и Новый Завет, являются историческими книгами, достоверность которых невозможно оспорить. И приводят убедительные доказательства. На протяжении долгого времени ученые подвергали сомнению историчность существования Понтия Пилата, по приказанию которого был распят Иисус Христос. Но в 1961 году археологи обнаружили каменную плиту с надписью упоминающей Понтия Пилата в качестве префекта императора Тиберия. Такое событие пролило новый свет на Библейскую историю, оно полностью соответствует повествованию Нового Завета. Это было первой археологической находкой, подтвердившей существование личности Понтия Пилата. Затем упоминание о Пилате было выявлено в рукописях иудейских и римских историков 1 века нашей эры.

Несмотря на то, что основная ценность Библии заключается не в исторических сведениях, содержащихся в ней, а в ее духовном содержании, тем не менее, Библия является ценнейшим историческим документом, позволяющим достоверно узнать о древнейшей истории человечества.

Один из известных археологов мира Доктор Уильям Ф. Олбрайт, долгое время проводивший раскопки в Палестине, писал: «Каждое новое археологическое открытие все больше подтверждает достоверность Библии как исторического источника». (Джош Макдауэл. Неоспоримые свидетельства).

У некоторых ученых появляются сомнения, действительны ли те события, о которых сообщается в Библии. Однако, время, и новые археологические открытия развеивают эти сомнения. Археологическая, историческая науки своими открытиями подтверждают достоверность Библии, как исторического документа, которому нужно доверять.

И еще яркий пример. На протяжении долгого времени многие историки сомневались в существовании царя Давида, о котором повествуется в Ветхом Завете. О нем никаких упоминаний не было. И случилось чудо. В 1993 году, в Израиле, был обнаружен камень, известный науке, как Тель Дан Стела, с надписью “Дом Давида” и “царь Израиля”, датируемым IX веком до нашей эры. Найденный камень перевернул сознание ученых на понимание Библии, как книги не мифов и сказаний, а книги настоящей истории.

Кроме того, на территории современной Иордании была обнаружена каменная плита, так называемая Стела Меша, которая тоже датируется IX веком до нашей эры. На ней Моавитский царь Меша описывает свои подвиги и свое восстание против Израиля. Надпись на плите не только упоминает царя Давида, но описывает других царей и события связанные с ними. Они во всех деталях соответствуют библейскому повествованию.

К примеру, восстание Меша против Израиля описывается в Ветхом Завете, в 4 кн. Царств, гл.3. перечисляются и другие личности, и географические названия, которые упоминаются на этой каменной плите, о которых повествуется в Библии:

Моавитское божество Кемош (в Библии “Хамос”) – часто упоминается в Ветхом Завете. К примеру, в 3-Царств 11:33; Израильский царь Омри (в Библии “Амврий”) описывается в 3-Царств 16 гл.; Города Нево и Баал-Меон (“Ваал-Меон”) упоминаются в 1-Паралипоменон 5:8, и других местах; О людях Гада и долине Шарон тоже много говорится в Ветхом Завете; На Стеле Меша упоминается Израильское имя Бога – Яхве (Иегова), точно в такой же форме, как оно написано в Ветхом Завете.

Стела царя Меша, известная в XIX веке как «Моавитский камень», представляет собой чёрный базальтовый артефакт, содержащий надпись, сделанную в IX веке до н. э. царём Моава по имени Меша (библ. Меса — 4 Цар.3:4). Стела была обнаружена эльзасским священником Ф. А. Клайном в августе 1868 года в Дибане (библейский Дивон, столица Моава) на территории современной Иордании. Надпись на моавитском языке, имела более 35 строк, из которых первые 30 прекрасно сохранились. Следующие за ними строки представляют лишь обрывки фраз. Две заключительные строки полностью погибли. Размер стелы: высота — 124 см, ширина — 71 см. Верхние углы скруглены и имеют небольшое сужение к верху.

В настоящее время Стела находится в Лувре. На ней отражена самая подробная надпись, повествующая о древнем Израиле. Она была воздвигнута царём Меша в память его побед и восстания против Израильского царства, которое он совершил после смерти Ахава. Через год после ее открытия, местные арабы, услышав, что стелу увезут, разбили её на мелкие части. К счастью, Шарль Симон Клермон-Ганно, до этого снял со стелы бумажный слепок (папье-маше), что позволил собрать и восстановить большую часть ценнейшего памятника истории.

Оссуарии или саркофаги Иисусовой поры

Когда мы откроем «Энциклопедию Археологии Святой Земли», то убедимся, насколько в ней подробно описываются Оссуарии (погребальные урны или саркофаги), в которых хоронили зажиточных людей Иерусалима и Палестины. Авторы объясняют, что Оссуарий, это ящик длиной около 75 см, который часто изготавливали из глины, или высекали из мела, или известняка, и использовали, прежде всего, для погребения человеческих костей после разложения мягких тканей и плоти. Оказывается, погребальные урны были обычным способом погребения в Иерусалиме и его окрестностях во время раннего римского периода, начиная с 40 г. до н.э. и по 135 г. н.э. Оссуарии, найденные на кладбище Ирода в Иерихоне, были датированы Хахлили (Hachlili) более узким периодом времени между 10-68 гг. н.э. («Оссуарий», 2001 г., стр. 377).

Поверхность оссуариев часто украшалась, и на многих из них есть надписи или нанесенные краской знаки и буквы, указывающие на то, чьи кости в них находились.

Любопытным было то, что многие из оссуариев, обнаруженные на сегодняшний день, содержат те же имена, что встречаются в различных библейских повествованиях. И, хоть нельзя быть уверенным, что кости, находящиеся в оссуариях, – это кости именно тех людей, что упомянуты в Библии, совпадение имён показывает, что библейские авторы писали правду. Они использовали точно такие же имена, какие были распространены в то время, когда писались книги Нового Завета.

Энциклопедия рассказывает, что под Елеонской горой есть место под названием Dominus flevit «в этом названии отражено предание, что именно на этом месте «Господь плакал» об Иерусалиме» (Файнеган, Оссуарий, 1992 г., стр. 171). В 1953 г. начались раскопки в этой местности, где было обнаружено большое кладбище, состоящие из пятисот опознанных могил. Среди них были обнаружены 120 оссуариев и более 40 из них содержали эпитафии и надписи. На одном из таких помеченных оссуариев была обнаружена надпись с именами Марфы и Марии. На других ученые нашли имена Иосифа, Иуды, Соломии, Сапфиры, Симеона, Иешуа, Захарии, Елеазара, Елизаветы, Иаира и Иоанна (Оссуарий, 1992 г., стр. 366-371).

Археолог Прайс сообщает о нескольких оссуариях, случайно найденных рабочими в 1990 году при строительстве аквапарка в Иерусалиме. Среди двенадцати известняковых оссуариев, один был изящно украшен и покрыт резьбой в виде розеток. Скорее, он принадлежал богатому или высокопоставленному лицу, который мог позволить себе такой саркофаг. На нём была надпись в двух местах: Кафа и Иехосеф бар Кайафа (т.е. Каиафа и Иосиф, сын Каиафы) (Оссуарий, 1997 г., стр. 305).

Известно, что, Каиафа из библейской истории был влиятельным первосвященником, который обладал достаточными средствами для дорогого саркофага. Иосиф Флавий приводит его полное имя «Иосиф, которого звали Каиафой в должности первосвященника» (Оссуарий, 1987 г., стр. 305). Странным было то, что в этом Оссуарии находились кости шести разных людей, одним из которых был человек 60-ти летнего возраста. Были ли это кости того Каиафы, описанного в Библии, неизвестно. Однако можно утверждать, что обнаружение такого большого числа оссуариев подтверждает тот факт, что Евангелисты, другие авторы книг Нового Завета, использовали имена, широко распространенные в библейский период.

Авторы «Энциклопедии» рекомендуют всем проявлять осторожность в отношении отождествления найденных Оссуариев с личностями из Библии. Могут быть и ошибки в этом деле. Они рассказывают о случае с Оссуарием «Иакова», который в конце 2002 года привлёк внимание всего мира. Надпись на его урне гласит: «Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса». Был ли этот Оссуарий тем, в котором лежали кости действительного брата Иисуса Христа, ученые не установили.

Энциклопедия напоминает, что не все находки относятся к Библейским книгам, хотя к библейской истории – точно, потому что данная наука имеет свои ограничения. Не смотря на это, она остаётся надежным доказательством исторических данных в Библии. Ученые убедились, что ни одно археологическое открытие не противоречит ни единому библейскому повествованию

Отсюда вывод: Библейские книги являются не просто надежным историческим документом для прояснения истинности Библейской истории. Их основная ценность состоит в том, что книги эти изменили мир в лучшую сторону. Библия, книги Ветхого и Нового Завета, содержит в себе нечто такое значительное, что мы до сего времени не можем его разгадать.

Личность Иисуса Христа глазами Елены Блаватской

Миф о Христе заимствован из мистерий. Так говорит Е.П. Блаватская. И добавляет, что так же, как и жизнь Аполлония Тианского, она замалчивалась отцами церкви из-за поразительного ее сходства с жизнью Христа. [31]. (Блаватская Е.П. Инструкции для учеников внутренней группы, Заседание XVI- Христос).

Рассказ об искуплении Христом грехов человечества, о Его судьбоносной миссии, как это преподносится в Библии, считает Е.П., была заимствована некоторыми либеральными посвященными из мистической доктрины о земных испытаниях перевоплощающегося эго. «Последнее, истинно, есть жертва своей собственной кармы в предыдущих манвантарах, возлагающее на себя – добровольно, хотя и неохотно – обязанность спасать то, что иначе обернулось бы бездушными людьми или личностями. Восточная истина, таким образом, более философична и логична, нежели западный вымысел» [32]. (Там же).

Христос (Буддхи-Манас) каждого человека, для Блаватской, не есть невинный и безгрешный бог, хотя в одном смысле он является «отцом», будучи одного естества со вселенским Духом и в то же время «сыном», ибо Манас всего на две ступени отстоит от «отца». Воплощаясь, божественный сын берет на себя ответственность за грехи всех личностей, которые он будет одушевлять. Но сделать это он может только через своего заместителя, или отражение – низший манас. «Что, собственно, и происходит, – пишет Блаватская, – когда он вынужден порвать с личностью. Это единственный случай, когда божественное Эго может избежать индивидуального наказания и ответственности как руководящий принцип, ибо материя, с ее психическими и астральными вибрациями, в силу самой интенсивности своих сочетаний находится тогда вне контроля Эго. И так как «Апоп, дракон» стал победителем, перевоплощающийся манас, постепенно разъединяясь со своею обителью, окончательно отрывается от психоживотной души. [33]. (Инструкции для учеников внутренней группы, Инструкция III- Философское разумное объяснение доктрины).

2774-7

 

Иван Крамской.  Христос в пустыне.1872.

 

Для Е.П. изображения Христа имеют двоякое, или неопределенное значение. Они не могли быть созданы раньше, чем после дней Константина, когда еврейские символы были изъяты и запрещены. Евреи, апостолы и ученики, которым зороастрийцы и парсы привили страх перед какими-либо человеческими изображениями, посчитали бы кощунством всякую попытку, изобразить их Учителя. Единственным разрешенным изображением Иисуса, даже в дни Тертуллиана, было аллегорическое изображение «Пастыря Доброго». Оно не было портретом, но представляло собою фигуру человека с головою шакала, как у египетского Анубиса. «На этой гемме, – сообщает Е.П., – как она представлена в коллекции гностических амулетов, Добрый Пастырь несет на плечах потерявшуюся овцу. Кажется, что у него на шее человеческая голова: но как Кинг правильно замечает, «так только кажется непосвященному глазу». При более тщательном рассмотрении, он становится двуголовым Анубисом, имеющим одну человеческую голову, а другую – шакалью, тогда как его опояска принимает форму змея, поднимающего свою украшенную гребнем голову» [34].

Блаватская рассматривает вопрос, почему, в дни Иисуса Христа не было ни одного изображения Сына Божьего. Разве христианские художники не могли оставить Его портрет для будущих поколений? И отвечает, что даже в 400 г. н. э. считалось большим грехом изобразить телесную внешность Христа. В пример приводит Епифания, сообщавшего, что изображения ликов святых, воспринималось, как обвинение в идолопоклонстве против карпократовцев. Хотя «у них были писаные портреты и даже золотые и серебряные изображения, а также из других материалов, которые они выдавали за портреты Иисуса, якобы сделанные Пилатом по подобию Христа… Они держат их в тайне совместно с изображениями Пифагора, Платона и Аристотеля, и, поставив их всех вместе, поклоняются им и приносят им жертвы по нееврейскому образу».

Что бы сказал благочестивый Епифаний, если бы он ныне ожил и зашел бы в собор Святого Петра в Риме? – удивляется Е.П. И приводит пример отчаяния Амвросия при одной мысли, что люди поверили Лампридию, будто бы Александр Север имел в своей часовне изображение Христа рядом с другими великими философами. Епифаний не верит, что язычники могли сохранить облик Христа. Даже ученики его такого сделать не смогли, потому что это было бы кощунством.

И все же Блаватская нашла в себе мужество, чтобы перед всем миром заявить, что вся цивилизованная часть язычников, знавшая об Иисусе, почитала его как философа, адепта, и ставила на ту же высоту, что и Пифагора и Аполлония. Она была удивлена, откуда такое почитание к простому человеку, описанному синоптиками, к бедному, неизвестному еврейскому плотнику из Назарета. Ведь, как о воплощенном Боге, о нем не было ни единой записи, способной выдержать критику ученых. «Но в качестве одного из величайших реформаторов, в качестве неумолимого врага всякого теологического догматизма, преследователя слепого фанатизма, учителя одного из наиболее возвышенных кодексов этики, – пишет она, – Иисус представляет собою одну из величайших и наиболее ясно очерченных фигур в панораме истории человечества. Его эпоха может с каждым днем все дальше и дальше отступать в мрак и густую мглу прошлого; и его богословие, опирающееся на человеческие выдумки и поддерживаемое нелепыми догмами, может – нет, должно с каждым днем все больше терять свой незаслуженный престиж; и только великая фигура философа и нравственного реформатора, вместо того, чтобы становиться бледнее, с каждым новым веком станет более выпуклой и яснее очерченной. И она будет царствовать, как верховная и всемирная, только в тот день, когда все человечество будет признавать только одного отца – НЕПОЗНАВАЕМОГО вверху – и одного брата – все человечество внизу» [35].

Критика Божественной личности

Как теософ, Блаватская не нашла ни одного факта в «так называемых священных «писаниях», даже ни одного слова, которые указывали бы на то, что ученики Иисуса действительно рассматривали его как Бога. Ни при его жизни, ни после его смерти они не воздавали ему божественных почестей. Их отношение к нему было просто отношением учеников к «учителю», как они его называли, подобно тому, как до них последователи Пифагора и Платона называли своих учителей. Какие бы слова ни вкладывались в уста Иисуса, Петра, Иоанна, Павла и других, Блаватская не нашла ни одного деяния с их стороны, носящего характер обожествления. Даже сам Иисус никогда не говорил о своей тождественности со своим Отцом. Он обвинял фарисеев в побиении камнями своих пророков, но не богов. Он называл себя сыном Бога, но часто повторял, что все они дети Бога, который есть Небесный Отец всех. Проповедуя это, Иисус только повторял доктрину, преподанную до него Гермесом, Платоном и другими философами. Для Е.П. является странным, что Иисус, которому поклоняются как единому живому Богу, сразу после своего Воскресения говорит Марии Магдалине: «Я еще не взошел к Отцу Моему, а иди к братьям Моим и скажи им: я восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу моему и Богу вашему» [Иоанн, XX. 17].

Разве это похоже на отождествление себя со своим Отцом? – спрашивает она. В словах Евангелия «Мой Отец и ваш Отец, мой Бог и ваш Бог», Блаватская видит лишь желание Иисуса, чтобы его считали совершенно наравне с его братьями, больше ничего другого. В изображении личности Иисуса Христа французом Ренаном, Блаватская видит многие его перегибы, поэтому свое предпочтение отдает другому мастеру повествования святого образа, немцу Давиду Штраусу и его книге – «Жизнь Иисуса». И хотя немецкий религиовед называет Иисуса «самозванцем» и «притворщиком», местами даже ставит под сомнение само Его существование, все же он «не облекает его в этот смешной налет сентиментализма, каким изображает его Ренан». «Соединившись с Софией (божественной мудростью), Иисус спустился через семь планетных областей, принимая в каждой из них аналогичную форму, «… (и) вошел в человека Иисуса в момент его крещения в Иордане. С этого времени, – говорит Е.П., – Иисус начал творить чудеса: до этого он не знал о своей миссии» [36]. (Блаватская Е.П. – Тайная Доктрина т.3 ч.1 отд.18).

Елена Рерих о святых именах

Елена Рерих стремилась полностью осветить проблему Бытия, найти в нем положительную сторону и направить свои мысли на просветление человека. Цель ее жизни и всего творчества заключалась в том, чтобы сделать человека лучшим: одухотворенным, богатым душой и мыслями, любящим и добрым. Она постоянно призывала людей любить Бога, его Сына – Иисуса Христа и придерживаться его советов, произнесенных в Нагорной проповеди. На эти святые личности Елена Рерих смотрела добрыми глазами. Давайте же послушаем эту мудрую, талантливую и святую женщину, что и как она говорит о наших христианских ценностях и Богах.

О Господе Боге

«Также разве не сказано, что Бог вездесущ и всемогущ и что «всё в нём движется и дышит и имеет Бытие». Всё это имеется в Библии. Потому, если мы отбросим мёртвую букву Писаний, часто искажённых неверным переводом, и предвзятость суждений, сложенную рабством мысли, на протяжении веков находящейся в тисках христианских догм, то мы увидим насколько все религии, все учения древности, полагали в основу мироздания величественную, вечно-непознаваемую Природу всего Сущего и поклонялись этому Единому божественному Началу под разными наименованиями, соответствующими каждому народу, каждой стране. Христианский мир для высшего понятия избрал слово Бог, потому, зачем искать новое определительное для этого величественного Понятия? Ведь с этим словом Христианский мир веками связывал всё самое Высокое, всё самое Прекрасное, доступное его сознанию, потому в книгах Учения (Агни Йога) этот Непознаваемый и Беспредельный Принцип, или Начало, часто обозначается словом Бог. Ведь сказано: «Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе». Ещё Сказано: «Отец Мой и Отец ваш». Именно, это Божественное Начало, Непостижимое и Незримое, духовно пребывает в нас. Потому и Бог Махатм есть Бог космический, вернее, сам Космос во всей его Видимости и Невидимости. Именно, «всё в Нём движется и дышит и имеет Бытие» [37]. (Е.Рерих. Из писем сотрудникам).

«Возвращаясь к термину «Безличный Бог», должна добавить, что вкладывая в понятие Бога то понимание, которое связано с представлением этого понятия в умах масс, определение такого Бога как безличного будет, попросту говоря, чудовищной нелепостью, полной непродуманностью. Потому, лишь принимая Бога за Непостижимое Начало, за Единый Закон всякого существования, мы можем говорить о Его Безличии. Также, если сказано, что Бог Беспределен, то возможно ли, чтобы нечто беспредельное имело форму или облик? Как Бог, будучи беспредельным, может стать предельным и конечным? Потому лишь представление Бога как Божественного, Неизменного, Непреложного, Вездесущего и Беспредельного и Непознаваемого Принципа может, действительно, ответить всем запросам и пояснить многие недоразумения…» [38]. (Е. Рерих. Из писем сотрудникам).

«Не горюйте об утере Антропоморфического Бога. Вместо Одного Недосягаемого образа, ибо «Бога никто никогда не видел», перед Вами встаёт грандиозная Цепь Иерархии Сил Света, непосредственно заботящаяся и направляющая ко благу человечества… Даже наша церковь, сделав из Иисуса Бога, признала величайшим после этого Бога Архистратига Михаила, Водителя всеми Небесными Воинствами. Более того, в древнейших еврейских Писаниях Архистратиг Михаил назван Богоподобным, отражением Бога и даже Богом, а Сатана противником Его, Тенью Его. Отсюда и изображение Архистратига Михаила, поражающего Дракона. Почему же мы, принявшие свою религию от евреев, принявших Библию, Пророков и Заповеди Моисея, забыли о многих замечательных местах и подробностях в древнейших Писаниях?! Сам Христос Говорил: «Не думайте, что Я пришёл нарушить Закон или Пророков, не нарушить пришёл Я, но исполнить. Ибо, истинно, Говорю вам, пока не прейдёт небо и земля, ни одна йота или черта не прейдёт из Закона, пока не исполнится всё». Иисус Христос говорил как истинно Посвящённый, знающий о едином законе, данном на заре человечества величайшими Духами, пришедшими из других Высших Миров…» [39]. (Е. Рерих. Из писем сотрудникам).

Об Иисусе Христе

18.11.48. «Теперь о Великом Облике Христа. Нет лжи в строках Евангельских, говорящих о воскресении и вознесении Христа. Есть лишь недомыслие последователей и читающих, или введение в заблуждение паствы корыстными и невежественными князьями церкви.

Совершенно дико представить себе, что Христос думал доказать существование загробной жизни тем, что, подвергнув себя мучительнейшей смерти, снова ожил бы в том же теле! Нет, не бессмысленное Воскресение в физическом теле было целью Христа! Христос хотел доказать сознательное существование человека в Надземном Мире и в оболочке соответствующей тому Миру. После своего распятия Христос разложил свое физическое тело на атомы, потому тело его не было найдено. Высокий Дух в тонком теле, очищенном огнём психической энергии, освободившись от физической оболочки раньше срока (т.е. раньше положенного ему естественного срока смерти), владеет необычайной силою на Земле. Мощь эта могла бы сжечь целую страну, но Христос уничтожил или разложил на атомы только своё физическое тело. Такое действие явилось тогда величайшим достижением, ибо никто раньше не мог достичь такой силы огненной энергии на Земле. Это достижение осталось единственным по силе, утончению и красоте.

Так и вознесение, конечно, совершилось в огненном апофеозе Тонкого Тела. Ученики, глаза которых открывались, когда среди них неожиданно появлялся материализованный Христос, также могли уявиться на чуде открытия, так называемого призматического зрения, и увидеть сияющую оболочку Владыки, исчезающую в свете Лучей Его. Конечно, тело тончайшее или «тело славы», как называет его Ап[остол] Павел, не распыляется, но остаётся облачённым в сублимированную ткань материи Люциды и пребывает на соответствующем плане Бытия.

После распятия Христос в своём тонком теле неоднократно появлялся ученикам и в течении одиннадцати лет поучал Марию Магдалину тайнам надземным. Записи Марии Магд[алины] после её смерти хранились ап[остолом] Иоанном. В гностической литературе можно найти упоминание о «Больших и Малых Вопросах М[арии] Магд[алины] и ответах Хр[иста]» на них. Но «Большие Вопросы» были утеряны, а сейчас остались лишь обрывки «Малых Вопросов…», которые гностики включили отчасти в своё Учение, а также издали их отдельной книжкой, кажется с позднейшими комментариями…

…Христос был Величайшим. Любя Его, мы любим всех Великих Учителей Человечества. Он истинный Мессия всех народов и Великий Аватар Вишну в нашей Манвантаре».

28.12.35. Несомненно, Жертва Христа, принятие Им крестной смерти за принесение Учения Света, имела великое значение для всего человечества на всех планах бытия. Но подобную жертву или подвиг принимали на Себя и другие Великие Учителя человечества. И трудно сказать, чья жертва была больше – жертва ли Шри Кришны, духовного Учителя и царственного строителя жизни, жертва ли Готамы Будды, в течение свыше шестидесяти лет несшего тяжкий подвиг Учительства для утверждения Великого Закона, или же прохождение через крестные страдания, но зато краткий путь Иисуса Христа? Помните, как на вопрос «Кто больше – Будда или Христос?» отвечено: «Невозможно измерить дальние миры, можно лишь восхищаться сиянием их».

5.7.38. Напрасно думать, что Христос, приближая Иуду, не знал, куда приведёт свободная воля этого ученика. Нет, Он знал. Он знал и конец свой, ибо Иуда не впервые приближался к Нему. Христос знал, кто прятался под маской Иуды. Иуда был давнишним предателем и уже не раз он предал Христа. Но давно уже сказано, что именно джины строят храмы. Распятием Христа Иуда дал миру нового Бога.

Конечно, никто не может утверждать о всеведении Христа во время его земного прохождения. Но что Он знал главные этапы своего Пути и знал сущность подходивших к Нему людей – это несомненно… Потому не будем думать, что Христос, этот Великий Дух, не знал Ему сужденного. Каждому носителю подвига предлагается полная чаша, и он сам избирает, хочет ли он принять её всю или только часть её. По закону антитез – самое худшее приносит самое лучшее. Кто же из мужественных подвижников не примет полную чашу?»

2774-8

 

А. Иванов. Явление Христа народу

 

3.12.37. Сейчас никто из интеллигентных или просвещённых людей не сомневается, что Христос воскрес не в своем физическом теле, но в теле тонком, или теле Света. Не Апостол ли Павел подтверждает это своими неоднократными речениями: «Тленное не может стать нетленным» или «Не умрём, но изменимся» и т.д. Также в Евангелиях подчёркивается, что Христос после своей крестной смерти или своего воскресения обычно при появлении своём, становился видим внезапно и так же внезапно исчезал. Именно эти внезапные появления и исчезновения (как теперь это научно установлено) так характерны для временной материализации тонкого тела. В гностической литературе можно найти указания, что именно во время таких появлений Христос передавал ученикам тайны потустороннего мира…

17.01.36. «…Учение Христа есть, именно, учение Общего Блага, и не понимающий и отрицающий этот принцип отрицает и самого Провозвестника… Христос и Общее благо синонимы». Уже упоминавшийся великий святой – Франциск из Ассизи – был не только созерцателем, но и деятелем-практиком. Призывая не отрываться от земли, возносясь духом в миры иные, он говорил: «послужим земному, устремляясь к небесному». И в этом вполне следовал Учению Христа. Также и Великий Сергий, причащаясь из Огненной чаши, строил на земле – прочно, на века».

Весть Христа актуальна сегодня так же, как 2000 лет назад. Всё так же мало любви в нас, все такая же сухость сердца и каменные стены до небес между, казалось бы, ближними. Не отсюда ли исходит стремление искать врагов? Последователи близких Учений не всегда готовы к полноценному диалогу друг с другом. Но истина не принадлежит никому, потому что она едина и вездесуща: «Дух дышит, где хочет». И бесполезно пытаться приватизировать кусочек неба над головой, если оно каждый миг – новое».[40]. (Е.И. Рерих. Письма. Новосибирск, 2010).

Если мы, хотя бы частично, будем похожи на тех личностей, которых Елена Ивановна стремилась создать своими духовными силами и трудами, и будем в своей жизни поступать по совести, уважать друг друга, любить друг друга, то наша примерная жизнь станет известна душе Елены Рерих, и мы получим от нее великое благословение.

Послесловие

Тема, поднятая в статье – безбрежная и безграничная. Елена Блаватская, так много сообщила в своих трудах о святых личностях – Боге Отце и его Сыне – Иисусе Христе, что нам даже трудно пересказать все ее высказывания, находки и утраты, привести их в единую стройную систему, подвести их под гносеологический фундамент, с тем, чтобы мысли ее приобрели законченный вид и успокоили читателей. Этого не произошло. Блаватская, распахнув крылья, летает в метафизическом мире мистических, религиозных, философских, теософских проблем, пытаясь соединить их воедино, хотя они сильно сопротивляются, не хотят в единство, взывают к ее разуму, зовут на помощь Кришну, Будду, Шиву, Зороастра, Бога и Иисуса Христоса с тем, чтобы разорвать этот насильственный круг и выпустить невольников на волю, дать им возможность самостоятельно мыслить: философствовать, теософствовать и заниматься любимой мудростью, согласно своему назначению и призванию.

Бог Блаватской, как и Бог Платона, Плотина, Тертулиана, Оригена, Ренана, Давида Штрауса, Гегеля, Спинозы, Канта и других, такой же абстрактный дух, хотя очень великий и могучий, каким был при жизни Иисуса Христа и остался до нашего времени. Его не увидеть, не услышать, не обнять и не подать ему руку. Это общий символ, растворенный в Природе и Космосе. Он везде, и нигде конкретно. Он в нашем сердце и сознании, но мы его не видим, не слышим и не можем поговорить с ним. Правда, верующие, православные имеют на этот счет свое собственное мнение. Хотя оно зачастую противоречит показаниям науки и здравому смыслу. Все они за личностного Бога, которого ежедневно видят на иконах: в могучем теле, с грозным лицом, мудрыми глазами, седой бородой, густыми волосами. Люди против абстрактного Бога, которому ни пожаловаться, ни помолиться нельзя. Они хотят видеть настоящий образ Бога, слышать Его голос, голос совести и правды. Елена Блаватская пыталась донести до нас истинное понимание Бога и Божественного в человеке и во всем окружающем мире. Но для того, чтобы это понять, недостаточно интеллектуального изучения мудрых книг. Для истинного понимания человек должен включить свою интуицию, прислушаться к своему сердцу и почувствовать присутствие Бога внутри себя и других людей.

Что касается Иисуса, то у Блаватской на этот вопрос, есть конкретный ответ, дающий нам право утверждать, что для великого теософа Он был «кристально чистый душою Христос, как земная личность». (Письмо Н.Фадеевой).

«Что же касается наших привилегированных классов, то пусть они катятся ко всем чертям. Они такие же лицемеры, как и везде. Они не верят ни в бога, ни в черта, преисполнившись нигилистических идей и сводя все сущее к одной лишь материи. Речь не о них, а о мировых религиях. Так в чем же суть всякой религии? “Возлюби ближнего своего, как самого себя, а Господа превыше всего”. (Письмо Н. Фадеевой).

«Разве не эти слова говорил Иисус? Разве Он оставил хоть одну-единственную догму, разве Он учил хотя бы одному из многих тысяч символов веры, которые впоследствии придумали отцы церкви? Ни одному. Умирая на кресте, Он молился за врагов Своих, а во имя Его, точно так же как и во имя Молоха, пятьдесят-шестьдесят миллионов людей заживо сожгли на кострах». (Там же).

«Христос выступал против саббата — иудейской субботы, а здесь, в Америке, несоблюдение саббата, именуемого субботним днем, карается штрафами и тюремным заключением. Пусть субботний день поменяли на воскресный (день Воскресения) — ну и что? “Сатурн” заменили на “Солнце”, Dies Solis — день Солнца и Юпитера.

По крайней мере, у нас, русских, слово “воскресенье” служит напоминанием о дне Воскресения Христова, а у этих язычников, протестантов и католиков, это всего лишь “день Солнца” (Sunday). У Святого Павла ясно сказано, что каждый волен поступать по-своему: для одного человека это день, приносящий удовольствие, для другого — нечто иное.

Если мы веруем в Новый Завет, то в Ветхий Завет верить невозможно. Иисус и Ветхий Завет со всеми этими древними книгами полностью противоречат друг другу. В Нагорной проповеди Христа (см. Евангелие от Марка) изложено учение, диаметрально противоположное десяти заповедям, данным на Синае. На горе Синай, как написано в книге Моисея, было сказано: “Зуб за зуб” и т. п., а также: “Но я говорю вам” и т. д.

Разве это не бунт против древних обычаев синагоги? Против меня могут ополчиться все церкви, меня может проклясть все человечество, но Бог, великий незримый Бог видит, почему я восстаю против учения церкви.

Я никогда не поверю, что кристально чистый душою Христос, как земная личность, был сыном еврейского Иеговы, — этого злобного, жестокого Иеговы, который нарочно возбуждает безжалостность в сердце фараона, за что впоследствии на него же и обрушивает удар; Иеговы, который искушает еврейский народ, искушает его сам, а затем из-за облаков швыряет в него камнями, подобно какому-нибудь испанскому разбойнику; Иеговы, который материализуется в расщелине скалы». [41]. (Письмо Н.Фадеевой, 1875).

Завершить свою статью о Боге Отце, Иисусе Христе, человеке и теософии, мы хотели бы размышлениями нашего философа Николая Бердяева, посвятившего этой проблеме свои лучшие труды.

« …Основная мысль человека есть мысль о Боге. Основная мысль Бога есть мысль о человеке. Бог есть тема человеческая, человек же есть божественная тема. Бог тоскует по своем другом, по предмету своей бесконечной любви, ждет ответа на свой божественный зов. Бесконечная любовь не может существовать без любимого и любящего. Рождение человека в Боге есть ответ на Божью тоску. Это есть движение от человека к Богу. Вся сложность религиозной жизни, встреча и общение между Богом и человеком, связана с тем, что есть два движения, а не одно – от Бога к человеку и от человека к Богу. Если бы религиозная жизнь была основана только на одном движении от Бога к человеку, на одной воле Божьей и на одном откровении Божьем, то она была бы проста и легко были бы достижимы цели мировой жизни, легко было бы осуществимо Царство Божье. Тогда не было бы мировой трагедии. Но рождение человека в Боге, но ответ человека Богу не может быть делом одного Бога, – это есть также дело человека, дело его свободы. По природе Бога, как бесконечной любви, по замыслу Божьему о творении. Царство Божие неосуществимо без человека, без участия самого творения. Самовластие на небе есть такая же неправда, как и на земле. Царство Божье есть царство Богочеловечества, в нем окончательно Бог рождается в человеке и человек рождается в Боге, и осуществляется оно в Духе. С этим связан основной миф христианства, миф в высшей степени реалистический, выражающий самую первооснову бытия, самый первофеномен жизни, мистерию жизни. Это – миф о двуединой природе и двуедином движении, о Богочеловеке и Богочеловечестве». [42] ( Философия Свободного Духа. М. Республика, 1994. стр. 134-135).

 

Литература

1. Блаватская Е. П. Ключ к теософии. М. Сфера, 1993.
2. Там же.
3. Там же.
4. Там же.
5. Блаватская Е.П. Письмо Н. Фадеевой. //В кн. Блаватская Е.П. Письма друзьям и соратникам. М. Сфера, 2002.
6. Там же.
7. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. т.1, ч.2 от. 5. М. Эксмо, 2010.
8. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. т.1, ч. 3, отд. 7. М Эксмо, 2010.
9. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. т.2, ч.2, отд. 8. М. Эксмо, 2010.
10. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина, т.3, гл.. 1. М, Эксмо, 2010.
11. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т.2. Перед завесой. М. Эксмо, 2011.
12. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т.1, гл. 1. М. Эксмо,2011..
13. Блаватская Е.П. Письмо Н. Фадеевой.//В кн. Блаватская Е.П. Письма друзьям и соратникам. М. Сфера, 2002.
14. Там же.
15. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. Предисловие. М. Эксмо, 2011.
16. Блаватская Е.П. Замечание к статье «Статус Иисуса». // В кн. Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. М. Сфера, 1998.
17. Тертуллиан К. С. Ф. Избранные сочинения. М. Прогресс, Культура. 1994.
18. Брюс Ф.Ф. Документы Нового Завета. М, 2006..
19. Там же.
20. Тацит Корнелий. Соч. в 2-х т. Т.1. Анналы. Малые произведения, Т. 2. История. ЛП. СПб, 1993.
21. Флавий Иосиф. Иудейские древности. В 2-х т. М. Эксмо, Ладомир. 2004.
22. Светоний. Жизнь 12 Цезарей. М, ЛП. 1966.
23. Плиний Младший. Письма. Кн. 1-Х. М. Наука, 1982.
24. Вавилонский Синедрион. Конец Пасхи. Христос и фарисеи. Интернет.
25. Владимиров А. Кумран и Христос. Беловодье, 2006.
26. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. Т.2 гл.7.М. 2011.
27. Блаватская Е.П. Ответы на вопросы. //В кн. наука жизни. М. Сфера, 1999.
28. Библия. Книги Ветхого и Нового Завета. М. МП. 1998.
29. Тацит Корнелий. Т.1. Анналы. СПб, ЛП, 1993.
30. Рамсей. Результаты недавних исследований достоверности Нового Завета. М. 2008.
31. Блаватская Е.П. Инструкция для учеников внутренней группы. М. Сфера, 2006.
32. Там же.
33. Там же.
34. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. Т. 3, ч. 1. от. 18. М. 2010.
35. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина, т. 3, ч.1, отд.18. М.2010.
36. Блаватская Е.П. Нисьмо Н. Фадеевой, 1875. //В кн. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2002.
37. Рерих Е.И. Письма. Новосибирск, 2010.
38. Там же.
39. Там же.
40. Там же.
41. Блаватская Е.П. Письмо Надежде Фадеевой, 1875 г.
42. Бердяев Н.А. Философия Свободного Духа. М. Республика, 1994.

 

Источник:  Культурно-просветительный портал “Адамант”

Поделиться с друзьями:

Для того, чтобы отправить Комментарий:
- напишите текст, Ваше имя и эл.адрес
- вращая, совместите картинку внутри кружка с общей картинкой
- и нажмите кнопку "ОТПРАВИТЬ"

Комментариев пока нет... Будьте первым!

Оставить комментарий