Райт Ева

Райт Ева

2722

ЕВА РАЙТ: ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

Воспринимая жизнь как “процесс вольного и невольного совершенствования людей” (М. Горький), можно заметить, что ее начало, зачастую, проходит под знаком невольной “коррекции”. Эти вызовы духа, принятые со временем в сознание, дают толчок к волевым действиям, направленным к развитию духоразумения.

Наделенную многими способностями (в частности к математике, музыке, литературе) горделивую личность, стремящуюся поставить себя выше остальных, жизнь сурово откорректировала уже в юношеском возрасте. Веселое беззаботное существование студентки инженерного факультета сменили непростые будни человека, обремененного многими болезнями. Вынужденная перейти практически к самообразованию, Ева сумела получить квалификацию педагога-математика. Со временем “улыбка судьбы стала несколько шире“, и на свет появился сын. Саморазвитие, начатое в интеллектуальной области, постепенно уступило место поиску духовных знаний, и к 33 годам спасительным откровением для неё стало Учение Живой Этики. Духовные энергии, прорвавшие плотину малосознательного течения жизни, побудили Еву к активной творческой самореализации. Редкие доселе поэтические попытки сменились опытами в области прозы.

Своей аудиторией Ева Райт избрала детей. Им и, в первую очередь, подрастающему сыну, были адресованы изложенные доступным языком “основы миропонимания новой эпохи“. В легкой непринужденной форме повести юным читателям предлагалось поразмыслить над законами бытия, прикоснуться к реалиям Невидимого мира, попытаться осознанно принять поведенческие нормы, как естественное следствие общих законов. Невидимая гостья из Космоса (“Тайны вселенной”) или команда астриков-инопланетян (“Свет открытых сердец”) всегда готовы помочь юным землянам в разрешении любых важных вопросов. В следующих книгах (“Ласин мир”, “Лася в Синегорье”) позитивно решаются проблемы взаимодействия взрослых и детей, налаживается их творческое сотрудничество, хотя повествование трудно упрекнуть в бесконфликтности. Кроме того, в последнем произведении автор сделала попытку заглянуть в будущее: смоделировала город-духовную общину, в котором живут и трудятся наиболее эволюционно продвинутые личности. Книги иллюстрированы познавательным материалом: занимательными рисунками и схемами, заданиями и кроссвордами, существенно дополняющими текст.

Первые две книги были изданы местными издательствами небольшими тиражами. Ограниченные возможности автора пока не позволяют продолжить книгоиздание.

Полагая насущным формирование сознания детей и молодежи в духе Живой Этики, автором был создан контент сайта http://www.nowimir.ru/index.htm , где наряду со статьями, живописными и поэтическими произведениями различных авторов, размещены книги для детей Е. Райт ( http://www.nowimir.ru/KID/index.htm).

На нашем сайте мы приводим подборку стихотворений Евы, посвященных духовным исканиям, размышлениям о подобии микро- и макрокосма, о творчестве, о Любви и Красоте, как основополагающих принципах бытия, об Учителях и путниках – стяжателях духа.

Нет, не тогда оформился объем
и беспредельность пламенная духа,
когда из воплей выделился он –
первичный крик, пленительный для слуха.

И было в хватке пары хромосом
так много неожиданных сравнений,
программой двух заложенный проем:
улыбки, жесты – бездны откровений.

Лишь только скорлупа разорвалась,
свет хлынул, просочились звуки.
Незримый, мир наладил связь,
ощупав каждый нерв, отзывчивость на муки.

Частицы духа стали нисходить
крупицами, и были тем смелее,
чем образ рос от ветреного “жить”
до “мыслить”, к  Мысли тяготея.

Да, тленны тел холмы.
И тесно душ плененье,
но в Мир стремится дух
к поре преодоленья,

где вновь свободен он
от оболочек ржавых,
блаженно растворен
в невидимых державах.

Неиссякаем Дух,
вобравший и дающий,
он – колыбель твоя –
ты, бывший и грядущий.

Среди конечности ходов
Лишь три имеются размера,
Сравнимых с бесконечностью:
Любовь, и творчество, и вера.

Вот штрих… кружок… вот контур осторожный…
Вот полотно, дохнувшее огнем…
Вот замысел, размеченный тревожно
порывистым и брызжущим пером.

В работе, где предельно напряженье,
художник сквозь обложки грубых тел,
творя, вскрывает Господа творенье
в себе, как оное Создатель усмотрел.

Вот плод растет и круглится упруго,
румяный, он со временем гниёт.
Вот семечко, спеленатое туго,
мясистой мякоти освоившее гнёт,

суть затенившей, – красочна личина,
и короток назначенный ей век,
но Семя Вечное – Основа и Причина –
чей План, творя, познает человек.

ТОТ, облаченный в море вихря,
в лучах Светила зародил
и в Мир пустил живые зерна духа.

ТОТ, облеченный властью высшей,
Любовь и Мудрость разделил
на мириады искр, себя не умаляя.

ТОТ – неизменно чист, прекрасен, вечен,
как ты – Его дитя,
носимое у сердца.

      Высшее ожидание есть
ожидание эволюции мира.

“Озарение”, ч.3, § 4.15

Не так, не так начни, тревожась,
ты наполнять немую грудь.
Жди знака чутко, насторожась,
не искази Указа суть.

Ритмический рисунок сложен –
морозом тронутый витраж.
Здесь срок пружиною стреножен –
покоя неуместна блажь.

И неуместно нетерпенье,
когда на страже, начеку.
Закон незыблем – претворенье
сорвет застывшую чеку.

Как воин перед кромкой боя,
готовый выполнить приказ,
терпи стеснение любое
и напряжений смену фаз.

Вольется в сердце ритм сужденный,
зажжется факелом в груди.
Ты победишь, огнем крещеный:
Владыки знамя впереди!

   Я изнемог от  вопля, засохла гортань моя,
Истомились глаза мои от ожидания Бога моего.
Псалтырь. Псалом 68.

Укрой меня, Мать, своим лучшим Покровом:
я жажду умыться росой Красоты,
я жажду под светлым родительским кровом
сложить свой узор из тычинок мечты.

Я жажду творить, обретая познанье,
мозаику сложную новых эпох,
но крепость земная – мой крест и дознанье,
душа в ней изныла и сетует Бог.

Та нить, что связует с Отцом поднебесным,
опутана вервием кармы и чувств,
вибрации гасятся в доме телесном,
печаль утолив суррогатом искусств.

Я жажду и пью, совмещая настойки
земных горьких трав и небесный нектар,
нетрезво судя о реалиях Стройки,
едва выдыхая неправд перегар.

Вот так прорываю будни,
как в цирке бумажный круг.
Путь сердца еще многотруден
и не дается вдруг.

Каждой земной заботе
ищу оправданье небес
и в этой чёрной работе
порой забредаю в лес.

Многое можно поверить,
сердца умножив клад,
но суетно всё, и мерить
привычней на старый лад.

В чем сила земных привычек?
В инерции маленьких дел.
Болото, не зная кавычек,
тянет в отрыжку плевел.

Его тяготенье почуя,
спохватываюсь: “Тюрьма!”
“Господи, где Ты?” – лгу я,
Его оставляя сама.

Страдаю от праздности, радуясь бездне
труда в натяжении пламенном жил.
Вы скажете: “Мучался, очень полезный”,
но лучше на камне напишете: “Жил”.

Расставаться с прошлым очень трудно:
каждая привычка, как репей,
цепко, лживо, исподволь, подспудно
увлекает в мертвенность теней.

Нужно знаки равенства расставить
меж грядущим и полетом ввысь
и не столько небо пустославить,
сколько с пониманьем отнестись

к каждому явлению и чувству,
сердце на престоле охраня.
Жизнь слагать – мудреное искусство
сочетанья плоти и огня.

О боги, кто я?! Повторенье
природы неба и светил –
ежесекундное скрещенье
кромешной сажи и белил.

Пусть догорит свеча в подсвечнике из глины,
пусть вечер выполнит торжественный обряд.
Напутствием всем ангельски хранимым
пусть выстроится строк сердечных ряд.

Люби Владык, как любишь все, но боле –
так, чтоб не стыдно каждый миг предстать
пред Ликом избранным, предавшись Высшей Воле,
пространство радостью безмерно наполнять.

Люби себя. Ведущим подражая,
ищи в себе задатки Красоты
и, шаг за шагом, цель не умаляя,
в себе тверди высокие черты.

Люби другого – он лишь отраженье
Создателя в зерцале многих вод,
и к Господу его взывая при общеньи,
ты откровение зачтешь себе в приход.

Люби любить. Не сладостью, но силой,
отдача сердца пусть всегда звучит.
Движенье от себя – не высшая ли милость
и лучший всепространственный магнит?

Люби, и это значит – полнись
доверием к Владыкам и судьбе,
ведущим в Беспредельность. Motto помни:
Любить всегда, Любить вполне, Любить везде.

Огонь. Костер. И листья жгут.
И гарь пожара донимает.
Огонь для сора – скорый суд
и чадно то, что в нем сгорает.

Спросила: “Можно ль мысли сжечь?”,
представив мыслей ряд обычных.
И был ответ: “Сумей пресечь
то, что питает их привычно.

Сумей отвлечь от них посыл –
повторных мыслей наслоенье,
что слепо бродят, как ослы,
по кругу выучив хожденье.

Запомни, мысль – огонь сама,
что волны в мир шлет неустанно,
её вибрация вольна,
преград не знает постоянных.

Её стремление поверх
привычной скорости движенья,
не уловить ее пробег,
не обозначить положенья.

Мысль суть живое существо,
чья плоть – огонь – неубиенна,
и с породителем родство
её стабильно и нетленно”.

Спросила: “Как же мысль унять,
когда она так беспредельна?
Её не сможешь ни прогнать,
ни нанести удар смертельный…

Когда огонь идет стеной,
его лишь встречный остановит,
когда волна встает грядой,
её лишь бóльшая уловит.

Чтоб мысль живущую пресечь,
возвысить нужно Мысли знамя,
запретом огненным облечь
и поглотить никчемной пламя.

И Мысли светлой торжество
установить на страже чувства,
блюсти сознанья естество
мышленьем тонкого искусства”.

Я танцую на голубом шаре.
Этот шар – моя планета.
Я играю энергией мира,
чтобы в нем было больше света.

Мое сердце касается токов
разных: колющих и звенящих,
ищет лучшее в лаве потоков,
строит струны созвучий летящих.

Я танцую на хрупкой планете,
своей мыслью ее осеняя,
и за каждую яро в ответе…
Я живу, я лечу, я играю!

Не шли проклятий худшему из дней –
его Настройщик замысел имеет:
акценты боли выставить сильней,
чтоб принял ты посылки Высшей Воли.

Избегнуть унижений не стремись –
они – издержки согбенной гордыни,
смещенья грима… Бережно трудись
над образом простого пилигрима.

И не жалей себя так, не жалей –
суровый опыт жаждет напряженья,
служенья истине, свободы от страстей
во славу миссии земного воплощенья.

Ты прав бываешь, коль благословлял
чернейший день в оправе унижений
и не жалел себя, но ближним сострадал,
взамен не ожидая получений.

Бог – Единица в знаменателе, ты – дробен,
в числителе ничтожеством стоишь.
Бог – только зеркало, в котором ты подобен
Ему настолько, сколько им горишь.

Когда б могла, душа б не уставала
Тебе без утомленья подражать,
Твой подвиг несть, которого не знала,
Твои черты всемерно умножать.

Хотела бы даянием великим –
любовью безусловной одарять –
и преданность любимому Владыке
во всяком ритме жизни сохранять.

Хотела бы без слез и сожалений
Твой опыт огненный однажды перенять –
не зная праздности, в трудах и озареньях
Учения основы утверждать.

Когда б могла, душа бы заучила
Твою способность мыслить в чистоте
и в сердце все огни бы накопила,
чтоб созвучать великой Красоте.

Учась любить, прощать и принимать,
тебя, прохожий, маленьким представлю –
доверчиво взирающим ребенком,

из глаз которого исходит изначальный,
не затемненный опытами жизни
сердечный свет божественной любви.

Теперь, общаясь с Господом твоим,
способна сострадать твоим поступкам,
поднять тебя, как низко б ты ни пал.

Давай, мой друг, раскроем створки сердца,
освободим любовь, плененную рассудком,
и миру ласку Бога отдадим.

 

Так розы рдеют в радуге зари,
огонь в огонь вливая дерзновенно,
так волн океанических прорыв
в пространства бубен бьет самозабвенно,

так дробный дождь в зароке простоты
хрусталь на звуки равно заменяет,
так луны с обретеньем полноты
мечты и тайны код объединяют.

Неоспорим так внутренний приказ,
к высотам устремляющий движенье,
так чувства воспарившего экстаз
не различает смерть и возрожденье.

Прекрасной ткани музыкальной
блестящ и сложен переплет:
парчи и шелка блеск зеркальный
и взор, и сердце сладко жжет.

Ты, ткач, искусству подражаешь
ликующих весенних птиц
и детский смех в канву вплетаешь,
и вспышки огненных зарниц.

Свиваешь ты печали нити
из плачей вдовьих и сирот,
света ночные в них сокрыты,
и сердца таинство живет.

Легко, свободно, дерзновенно,
играя, из лучей светил
ткешь вместе с Матерью Вселенной
узор бессмертия для крыл.

Из тьмы, из недр небес, из ядер ночи,
из беспредельных неисчисленных высот
рождают грозы рокоты пророчеств,
миф о зачатии божественных Истот.

Явленьем силы, мощи сокровенной,
что равно созидает и крушит,
растут миры проявленной вселенной –
рождаясь, Бог Себя боготворит.

Из ритмов разных строит сочетанья,
во все внедрив Себя, – единый смысл,
проводит в сроки ярое дознанье
гармонии на верность данных числ

и книгу Красоты Он допускает
раскрыть, прочесть, дополнить и явить
тому, кто сердцу страстно позволяет
огонь Любви познать и утвердить.

В сказаньях матери и сказах
седых преданий старины
доносит справедливый разум
свет мира и порок войны,

могучесть витязей былинных,
и красных дев призывный зов,
и сокровенный смысл незримых,
в чешуях времени, Основ.

Удары духа высекают
разряды – радости полет –
колокола так разрывают
завесы серые немот.

И Благодати бесконечный
поток в сих сказах охранен,
и всяк, кто чует зов сердечный,
Любовью в вечности спасен.

Ссужая птицам утра трели,
долины музыка живит,
воде доносит параллели,
в огне себя животворит.

Над сказкой плачет безутешно,
колдует в зарослях дубрав,
не обнародуя безгрешный
из чистых рос хмельной состав.

Не называй, спугнешь – я знаю –
её природную красу,
будь так же мудр, ей подражая
лелей и розу, и слезу.

Ищи резоны совершенства
в делах и снах, во встречах дня,
взыскуя Истины блаженства,
доверься музыке Огня.

Любимому Другу

1

Как важно мне обнять тебя,
когда в пути ты утомишься,
как важно выслушать, любя
твоих иллюзий длинный список.

Как важно руку знать твою,
когда движение неловко,
как важно мысль дарить свою,
не опасаясь кривотолков.

Как важно словом поддержать,
не поучая, без укора,
и, окрылившись, оставлять
кольцо земного разговора.

И вместе сердцем замирать
от Красоты неповторимой,
и Бога общего любить…
Как важно просто быть любимой.

2

Каждый груз непонимания –
словно камень Сизифов,
каждый жест невнимания –
столкновение с рифом.

Вспоможенье сердечное
неслучайного друга –
песня радости встречная –
цвет небесного луга.

3

Как для алчного золото –
для меня твое слово.
Как голодному пища –
для меня твоя ласка.
Как летящему крылья –
мне молитва твоя.
Путеводной звездой
мне Господь твой сияет.

Всегда это можно сделать,
всегда ты волен взлететь –
сердце бы только пело,
сердцем бы только гореть.

Здесь и сейчас – к вершинам!
В готовность веруй свою!
Звезды ждут подвига сына,
летящего – примут в семью.

Аве Мария! Аве Пречистая!
Звезды в ладонях Своих убаюкаешь,
Сны их летящие, легкие, быстрые
музам на плечи набросишь, укутаешь.

Музы навеют поэтам гекзаметры,
горстями рифмы рассыплют по миру.
Дети Твои воззовут к Тебе пламенно:
“Аве Любимая! Аве Мария!”

О самом главном говорю,
к тебе взываю я с порога:
– Люби! Учись любить, молю,
не формы, но стремленье к Богу –

оно по-разному горит
в огранке встреченных тобою,
пусть сердце с сердцем говорит
на языке любви, любовью,

в котором штампов нет умов:
довольства, долга, полученья,
иных бесчисленных оков,
но есть высокое уменье

огонь безадресно дарить
всему, что названо от Бога,
и встречного благодарить –
им предуказана дорога.

“Не опускай крылий, птица божия,
в непогожий день легче летать и выше взлетишь”.
Из письма М. Горького 

Неявны нахожденья вдохновенья,
стремления отрыва и полет.
И пламенней и выше дерзновенья,
когда обыденность усиливает гнет.

Из сердца рвется пламень априорный,
огнем земли истерзана душа…
И мысль тогда спешит путем неторным,
создания прекрасные верша.

 

Источник:  Межрегиональная общественная организация содействия науке, культуре и искусству “София”