3(Урга).2.II.1.  Ясный, краткий приказ труден, но зато он сильнее магического жезла. Утверждение легче, но приказ, как нежданный столб пламени из вулкана. Сосредоточенное чувство личной ответственности лежит в приказе. Указание неисчерпанности силы звучит в приказе. Устремленность Космоса явлена в ярости приказа, как волна сокрушающая. Утрите слезы благости, Нам нужны искры возмущения духа!

Какую плотину делают сожаления, но крылья растут на конце меча! Пески могут убивать, но для Нас туча песка – ковер-самолет.

3(Урга).2.II.2.  Многое можно простить тем, кто и во тьме сохранил понятие Учителя. Учитель поднимает достоинство духа.

У нас понятие Учителя подобно лампаде во тьме. Потому Учитель может быть назван маяком ответственности. Узы Учения подобны веревке спасательной в горах. Учитель является с момента зажжения духа. С тех пор Учитель неразрывен с учеником.

Не видим конца цепи Учителей, и сознание, наполненное Учителем, возвышает достижение ученика, как драгоценный, всепроникающий аромат. Связь ученика с Учителем образует звено защиты соединительной цепи. В этой защите процветают пустыни.

3(Урга).2.III.1.  Можно радоваться, когда мысли внушаемые срастаются с мышлением собственным. Ибо при кооперации нет границ разделения труда, но имеются лишь следствия. Невозможно расчленить функцию Космоса, когда действия текут, как река.

Какое значение имеет построение волн, несущих полезный предмет? Важно, чтоб предмет не погиб!

3(Урга).2.IV.1.  Главное непонимание будет в том, что труд есть отдых. Отменить придется многие развлечения. Главное, надо понять, что произведения науки, искусства есть образование, но не развлечение. Ряд развлечений должен быть уничтожен, как рассадник пошлости. Фронт образования должен очистить притоны дураков, сидящих за кружкой пива. Также явление ругательства должно найти более строгое наказание. Также явление узкого специализма должно быть порицаемо.

3(Урга).2.IV.2.  Лучше прочитать жизнь Ленина. Никогда он не жаловался, никогда не считал себя ущемленным, говорил, как непреложную, свою веру. Появление Ленина примите, как знак чуткости Космоса.

Мало последователей Ленина, много легче быть его почитателем. У последнего лентяя будет портрет Ленина. У последнего болтуна будет книга о Ленине. Но Иван Стотысячный собирает жатву Ленинских зерен. Нужно приложить новые семена к новым людям.

Считаю нужным различать вещи повторяемые от вещей неповторяемых. Можно отложить вещь обихода, но зовы сроков нужно ловить безотлагательно. Можно утверждать, что момент космической возможности невозмещаем. Есть кушанья, которые можно переварить лишь в известном порядке. И ловец не ходит на охоту от безделья, но находит лучший час, и ничто не остановит ловца.

3(Урга).2.IV.3.  Можно найти Мой Камень в пустыне, но снова Камень не увидеть, если не поднять его немедленно. Знающие Меня понимают значение немедленности, но новые должны запомнить этот закон, если хотят приблизиться. Истинно говорю – коротко время! Заботливо говорю – не упустите часа, ибо нити клубка разноцветны. Не в приятности отдыха, но во мраке бури полезен Мой голос – умейте слышать!

Знаю людей, которые упустили зов из-за похлебки. Но Моя стрела пролетает в час нужды. Моя Рука готова поднять завесу сознания, потому нужна соизмеримость малого и большого, повторяемого и неповторяемого. Напрягитесь понять, где оно, большое! Говорю – время коротко!

3(Урга).2.IV.4.  Церковь хоронит Христа, Мы же воскрешаем союз мира. Церковь много говорит об Иуде, Мы же готовы поразить молнией предательство.

Двенадцать Евангелий, но где же оно, которое содержит союз мира? Так можно совершить Завет всех Учителей.

Уже увидели, как коммунист принимает Учение. Уже увидели, как легко говорить с коммунистом. Для одного Мы – Махатмы, для другого ученые, для третьего повстанцы, для четвертого комитет революционеров, но само Учение покрывает все надежды коммунистов.

Условие наше для сотрудников – полное желание приложить к жизни Наши основы, не теория, но практика.

3(Урга).2.IV.5.  Почтим Ленина со всем пониманием. Явим утверждение Учителя, сохранившего постоянное горение в удаче и в неудаче. Среди чуждых ему сотрудников нес Ленин пламя неугасимого подвига. Учение не прерывалось ни усталостью, ни огорчениями. Сердце Ленина жило подвигом народа. У него не было страха, и слова «боюсь» не было в его словаре. Ярко успел он зажечь своим примером свет. Руша, создавал он сознание народа.

* * *

СОДЕРЖАНИЕ