Портал «Православие.ру» начинает публикацию серии очерков Андрея Рогозянского о состоянии воспитательной культуры в современном обществе и в Церкви и о том, как родителям не опустить руки и не потерять нить воспитательных отношений с ребенком.
Педагогика – постоянная тема для автора. Книги А. Рогозянского «Церковь, дети и современный мир» и «Хочу или надо? О свободе и дисциплине при воспитании детей», выходившие в свет начиная с 1990-х годов, пользовались успехом у читателя и выдержали множество переизданий.
А. Рогозянский – многодетный отец, имеет 6 детей.
Воспитанность – исчезающее понятие
Одно из исчезающих понятий сегодня – воспитанный человек. Воспитанность придает отдельным качествам и способностям души целостный, завершенный образ; это как бы отлаженный по камертону внутренний строй человека. Воспитанный человек умеет быть вежливым, сдержанным, в случае необходимости оставлять эмоции при себе. Удовлетворение воспитанный человек получает не от того, когда во что бы то ни стало добивается своего. Академик Д.С. Лихачев говорил, что воспитанный человек – тот, кому собственная вежливость не только привычна и легка, но и приятна. Если кто-то со знакомыми вежлив, а с родными, в доме из-за любой мелочи раздражается, то это не воспитанный человек.
А.П. Чехов связывает воспитанность с великодушием в первую очередь: «Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения. Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних». Воспитанный человек уважает чужую собственность и старается не иметь долгов. Он также чистосердечен и чужд игры на публику. «Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии. Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают. Из уважения к чужим ушам они чаще молчат». Воспитанность в том, чтобы не играть на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. «Они не говорят: “Меня не понимают!”» Кроме того, воспитанные люди не суетливы: «Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомство со знаменитостями». Для главного, высшего, например для служения долгу или таланту, они готовы приносить в жертву низшее: покой, развлечения, славу.
Я-культура – антипод воспитанности
К сожалению, к настоящему времени представления о воспитанности перестали регулировать жизнь общества и отдельного человека. Нам не просто трудно достичь хороших манер: скромности, пунктуальности, такта, великодушия. Их место заняли установки я-культуры. Умолчания и мелкая ложь в свою пользу, всезнайство, самореклама, меркантилизм, нетерпение, недовольство своим положением, критиканство и требовательность, давление на собеседника воспринимаются как своего рода норма, вполне допустимые вещи.
Тот, кто следил за перипетиями полета Незнайки на Луну, смеялся над страницами гоголевского «Ревизора», не думал, что антиутопия и гротеск когда-нибудь войдут в нашу жизнь буквальным образом. Хлестаковщина в новом ряду понятий получает наименование лидерских качеств, коммуникабельности, креативности, прагматизма, позитивной самооценки и прочего. Грубоватая и прямолинейная нарочитость в поведении и речи должна по идее отображать новую искренность и отсутствие «лишних условностей». Так ведут себя взрослые, и подобное поведение трактуется как невинное, естественное для детей.
Я-культура – антипод воспитанности. Вот на экране телеведущий беседует с кем-то. Вот мы встречаемся с группой молодых людей на отдыхе. Вот дамы почтенного возраста присели за чашечкой кофе в кафе. Вот офис-менеджмент компании собрался обсудить возникшие сложности. А вот стайка школьников бредет с рюкзаками за спиной по улице после уроков. Всюду в интонациях, в мимике, жестикуляции прочитываются капризность, заносчивость, мнимая компетентность и довольство собой (как вариант – культ «крутизны», агрессивность или же болтливость, развязность, дурачество). Это своего рода comme il faut современности – то, как принято, как следует делать, новые правила хорошего тона. Наоборот, проявления доброты, простоты, скромности, собранности, делового настроя, сопереживания, внимания к окружающим, заботы, стыдливости окажутся исключением из правил, соберут в свой адрес значительно меньше коллективных поддержки и одобрения.
Православные и я-культура
Находимый нами в Евангелии образ любви к ближнему, жертвенности и самообладания еще более высок и строг по сравнению с нормами светской нравственности, воспитанности, культурного этикета. Однако мы не слишком противимся общей расслабленной, нагловатой манере. Современные православные свыклись с этим.
Церковная проповедь остается внешне неизменна, святоотеческие наставления о добродетели у всех на слуху. В молитвах мы продолжаем просить у Бога тихого, безмолвного (без молвы) жития во всяком благочестии и чистоте. Хотя, по правде сказать, тихое житие в чистоте – это уже не наш идеал. Кто восхитится в наш век такому качеству, как неприхотливость, рачительность, умение обойтись малым, отсутствие интереса к новым приобретениям, к деньгам? Для кого из нас скромность важнее возможности обратить на себя внимание? Кто воспитает сына в разнообразных умениях, в мужестве, выносливости и умении держать свое слово? Кто подрастающей дочери пожелает взамен яркой внешности и смелости – молчаливости, застенчивости и тонкой грации, качеств хозяйки и будущей матери? Современные православные ассимилированы; больше, чем от кроткого и сокрушенного сердца Писания, они черпают от примеров окружающей жизни и принятого общественного стандарта.
Позади слышится слабый старческий оклик: «Жить можно и в миру, но не на юру, а жить тихо». Спасибо, преподобный Амвросие Оптинский, величание мы тебе пропоем, а вот жить пойдем на юру. Тихо, не на юру – нестерпимо скучно…
Боязнь отстать во всеобщем забеге пересиливает доводы духовного разума. На всякое отступление изобретено оправдание. Быть христианином старательным, не сетующим, собранным – непопулярно.
Архиепископ Иоанн (Шаховской)
В пренебрежении комфортом и новшествами увидят отсталость, соблюдение правил объяснят фарисейством, строгость родительскую – недостатком любви. Человека стеснительного, мягкого, недокучливого, не умеющего соперничать, работающего не ради выгоды обзовут «терпилой». О послушливости, желании услужить рассудят как об отсутствии достоинства. На качество смирения, основополагающее для Православия, вылито столько недобрых слов и насмешек, что вспоминать его становится неудобно. Всё это качества, затрудняющие нам жизнь. Всё это традиционные свойства христианской воспитанности, вытесняемые и уничтожаемые я-культурой.
Архиепископ Иоанн (Шаховской) в «Апокалипсисе мелкого греха» представлял современность как огромную курительную комнату, в которой всё предусмотрено и подготовлено для удобства удовлетворения надуманных, раздутых потребностей. В этом мире, пишет он, «табак, “маленький кокаин”, дозволен так же, как маленькая ложь, как незаметная неправда, как убийство человека в сердце или в утробе… Множество малых, недостойных привычек – тина для души человека, если человек утверждает их в себе или осознал как “неизбежное” зло, против которого “не стоит” и “нельзя” бороться».
Все мы часто согрешаем, отклоняемся от назначенной цели спасения. Но никогда окружающая реальность не была столь токсична по отношению к христианам и Церкви. По крайней мере демонстративное предъявление своего греха: горделивого чувства, самодовольства, бахвальства, эротизма, изнеженности, корысти – верующему человеку должно представляться немыслимым, отвратительным. С я-культурой апокалипсис мелкого греха наступил.
Фрагмент обложки книги Г. Остера «Вредные советы»
«ВРЕДНЫЕ СОВЕТЫ» РОДИТЕЛЯМ,
ИЛИ О ФИЛОСОФИИ ВОВКИ В ТРИДЕВЯТОМ ЦАРСТВЕ
Мысли о сегодняшнем родительстве и воспитании
Пришествие антивоспитания
Современный родитель боится воспитывать: его запугали. Запугали тем, что воспитание –это, мол, насилие, нанесение психических травм ребенку и как следствие – детский и подростковый бунт, депрессия, срывы. Споры о позволительности шлепков – арьергардные бои и способ давления на мамины-папины нервы.
Традиционно считалось, что детям невозможно нормально расти вне послушания старшим. В плане морального взросления ребенок несамостоятелен. Разрозненные способности человека приводит в порядок воспитанность, которой оканчивается процесс сотворения пришедшего в мир юного человека. Сказать «человек воспитан» по самому смыслу своему означает: «воспитан кем-то» – с прозрачным указанием на результат чьей-то работы, на то, что формирование данной личности не было стихийным.
«Нам кажется недостаточным оставить тело и душу детей в таком состоянии, в каком они даны природой, – писал античный софист Лукиан, – мы заботимся об их воспитании и о6учении, чтобы хорошее стало много лучшим, а плохое изменилось и стало хорошим». Возможности посредством воспитания повлиять на будущий путь человека впечатляли: «Нет столь дурного человека, которого бы хорошее воспитание не сделало лучшим» (В. Г. Белинский). Равно и учителя Церкви и святые отцы указывали на ответственность перед Богом, которую несут отцы и матери, и о воздаянии при плохом воспитании и порочном образе жизни детей.
В сравнении с этим современные представления о воспитании необычайно бедны и утрированы. Приблизительно со второй половины ХХ века начинают расти антипедагогические настроения, и теперь главным врагом ребенка считаются… родитель и учитель. По мнению идеологов личной свободы, именно воспитательное воздействие всё портит. Из воспитательных ошибок и неудач был сделан вывод о коренной неправильности, порочности традиционных практик: «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью» (Ф. Раневская).
Общество прошлого не было, разумеется, поголовно воспитанным, и этикет не обязательно означает воспитанность, прикрывая порой неприглядное нутро. Стать воспитанным человеком непросто. Но посмотрите: всё здесь взамен ставится с ног на голову! Ругательство матом дается как бы в подтверждение честности и «хорошести» человека, в то время как тихому человеку без стеснения прилагают уничижительное «тварь».
С перестройкой и реформами воспитанность тем паче оказалась в опале. Скепсис, насмешка, буйство «капитализма периода начального накопления» произвели необычайный сумбур в головах, дали разительную перемену ориентиров. На знамени тех недалеких, во всех смыслах, лет гордо реет начертание Г.Б. Остера, корифея альтернативного воспитания и автора небезызвестных «Вредных советов»: «Нет ничего страшней общества послушных взрослых, выросшего из общества послушных детей».
Я-культура атакует не переставая. Принцип личной независимости, непослушания как некая универсальная мудрость, сверхценность предлагается раз за разом. Достоинство, успех, самоуважение, сопротивление тирании, права – множество лозунгов и событий последнего времени представляют знаки антивоспитанности, начертанные в пространстве я-культуры, олицетворяющие ее мятежный, горделивый дух.
Освобождение от воспитания
Православные редко ходят на митинги, не совершают революций, не борются за права меньшинств и вообще консервативны по своим воззрениям, как может показаться. Но философия личной свободы проникла глубоко внутрь, пропитала чувства, мысли, поступки. Свой маленький майдан каждый из нас носит в себе…
Говорят о развитии личности, о талантах, свободе, о любви к ребенку и о психологическом здоровье, но что «человек воспитан» или «кто-либо проявляет качества воспитанности» слышать почти не приходится.
Православный родитель сегодня, как и другие прочие, боится воспитывать. Мало того, неприемлемой для многих кажется сама идея об активном воздействии на ребенка. Родительская деспотия встает в центр обсуждений. Это при том, что субординация и родительская строгость в наше время встречаются реже и реже, дети же предъявляют амбиции, запросы и образ поведения, немыслимые два-три десятилетия назад!
Перед нами не что иное, как проникновения я-культуры внутрь Церкви, усилия по перевоспитанию нас, православных, в альтернативном ключе. Семейная педагогика, образование, работа учителя – традиционные практики и роли – уже длительное время находятся под обструкцией в обществе. Взрослый изображается властолюбивым, самодурствующим, ограниченным, а то и нездоровым душевно существом. Всюду мерещатся корысть и стремление старших к обладанию, подавлению и мучительству младших. Поиски авторитаризма, погоня с увеличительной лупой за посягательствами на личную свободу распространились в последнее время и на православных.
Родитель деморализован, он ощущает как бы внутренний барьер при указании своему чаду на должное и недолжное. Всё ситуативно, запутано, общие ориентиры и правила отсутствуют, одни многочисленные личные мнения. Душа заражается сомнением, словно бы оцепеневает: «Откуда я знаю, что для него правильно?»
Не воспитывать в рамках я-культуры парадоксальным образом оказывается лучше и безопасней, чем воспитывать. По общему мнению, это менее предосудительно! Дети хотят делать всё по-своему и поперек старшим, настаивать бесполезно, разрыв рано или поздно наступит. Чтобы вырасти и «быть как все», никакого воспитания вовсе не требуется. Необходимые качества грубости, самоуверенности, настырности разовьются сами по себе – достаточно предоставить ребенку свободно вращаться в среде сверстников. Именно это понимают под «адаптацией к социуму» и «умением жить».
Отпуская ребенка на волю желаний, родитель разом разрешает для себя множество сложностей. В нем рождается иллюзия упрощения, высвобождения из-под морального прессинга, примирения и взаимопонимания с другими подобными. Так педагогика чахнет и умирает. Я-культура добивается своего и торжествует победу.
О воспитательном тесте
Удивительно, но публикации в православных СМИ зачастую сегодня также поддерживают философию личной независимости. Верующего родителя в них активно агитируют оставить педагогические действия – «сложить оружие и прекратить сопротивление». Не ответственность и опыт старшего, но свобода и собственный выбор ребенка в соответствии с актуальными общественными «трэндами» берутся за отправную точку. Дети на юру, предоставленные сами себе, мыслятся проблемой меньшей в сравнении с пресловутой угрозой репрессии, ограничения свободы.
Содержание выступлений сводится к двум тезисам: о необходимости любить ребенка и об убеждении детей своим положительным примером. Неплохо. Но мало. Родитель и учитель успели как-никак вырасти. Соответственно возрасту в жизни их отсутствует многое, что непосредственным образом касается детства. Не будучи приготовлен и подан, прямой пример жизни взрослого несварим для детей. Это как если бы хоккейный профи решил на своем примере обучить начинающего мальчишку технике передач и сложных бросков.
Педагогика всегда состояла не в одном лишь совместном проживании детства бок о бок воспитуемого с воспитателем, но выделялась в характерную, отдельную, узнаваемую отрасль и сферу деятельности. Для воспитания необходим поэтапный подход и особые навыки, напоминающие тренерские. В нем важны задаваемые векторы роста, предначертание – то, что называют словом «форсайт» (foresight). Ребенок пластичен, он заполняет собой ту форму, которая ему предоставлена. Будьте с ним, формируйте положительную среду интересов, занятий, общения, вносите закваску в виде соответствующих возможностей, знакомства с теми или иными предметами, и тесто взросления поднимется и заполнит приготовленный для него объем.
Вовка в тридевятом царстве. Фрагмент мультфильма
Громадную роль в детстве играет нужная встреча. Иной раз единственный взрослый, увлеченный, открытый, мастер своего дела или знаток своей профессии, коренным образом меняет всю логику интересов, развития, увлекая воспитанника за собой. Один известный педагог обещал как-то на спор, эксперимента ради взять группу детей и вырастить из них доктора, юриста, художника, торговца, руководителя, других обусловленных участником пари представителей разных сфер деятельности. И – о! – для человека опытного, знающего подходы к ребенку такой результат не является сверхъестественным, но вполне прогнозируемым, планомерно выстраиваемым. Всё искусство воспитания состоит в своеобразной медиации возможностей – умении правильно использовать ресурс времени и внимания воспитанника, своим волевым потенциалом восполнять недостаток детской воли, ассистировать первым нетвердым шагам и пробам ребенка.
И возьмем противоположный случай: разомкнем воспитательный контур и предоставим росту ребенка форму стихийную – случайных сообществ, разноречивых посылов, образов и сентенций, выхваченных из СМИ, при эпизодическом и сокращающемся участии ответственного старшего. Мы закономерно получим при этом «тесто», ползущее в разные стороны, расплескивающееся, пристающее и мажущее – небезызвестную картину кулинарного фиаско Вовки в Тридевятом царстве.
Вовкина карикатурная присказка «Ничего, так сойдет!» в наши дни, к сожалению, перестала быть шуточной: она отображает грустную реальность. Среднему родителю предлагается привлекательная философия, продукт «2 в 1»: не воспитывая, не воспитывать из принципа.
«Вредные советы» делают свое дело. Мало что предпринимая и экономя усилия, родитель и педагог одновременно пребывают в высоком мнении о себе и своих педагогических воззрениях, считают попустительство в воспитании единственно правильным.
БЫЛИ ВАШИ, СТАЛИ НАШИ
Мысли о сегодняшнем родительстве и воспитании
Природная потребность воспитанности
Бунт против запретов и правил, преувеличенное внимание к личной неприкосновенности, обидчивость… Знакомые нам по поведению подростков вещи, несмотря на массовость, не являются природными; они заимствуются и приобретаются детьми позже. Таков эксцесс «теста в неправильной форме» — обрыва педагогической коммуникации.
По природе своей ребёнок не ищет личной свободы, для него более важны внимание и оценка старших. Временами дети проявляют упрямство и лень, но принцип послушания как таковой не подвергается ими сомнению, пока взрослый не отчуждается сам и не иссякает переток жизненного содержания в сообщающихся сосудах родительской и детской душ.
Любовь к детству, тяга к педагогическому творчеству сегодня встречаются редко. Мало о ком скажут: он или она любит детей. Идея личной независимости довлеет не только над младшим; взрослый по-своему также не прочь освободиться от ребёнка. Стиль времени — деловой, торопливый, прагматический — диктует свои интересы. Детьми занимаются через силу и на педагогические обязанности взирают как на повинность. Детские непоседливость, жажда родительского внимания воспринимаются как настоящая тирания!
Ребёнок видит это, он знает, что нужен взрослым только в редких случаях. Подходя с просьбой или вопросом, он то и дело рискует напороться на раздражённую отповедь или на рассеянные общие фразы. Его внимание раз за разом переадресовывают к телевизору и развлечениям. Мир живого общения ограничен одновозрастной средой, где дети и подростки, оставленные педагогическим участием, живут по своим диковатым законам, напоминающим законы большой стаи.
Взрослый первым выкорчёвывает привязанность к себе, поощряет психологическое беспризорничество. Стихия подростковых тусовок и соцсетей — это современный аналог подворотни. Дети из приличных семей, хорошо одетые, экипированные «гаджетами», в педагогическом отношении, по степени своей упущенности, увы, недалеко отстоят от армии беспризорных оборванцев прошлого.
Антивоспитательная дрессура
Призывают дать ребёнку свободу, забывая спросить: а чего больше желает он сам — отделённости или со-бытия с родителем? У Антона Макаренко в «Книге для родителей» есть печальная история со счастливым концом. Одинокая мать тяжело переживает измену и уход из семьи мужа. Она растеряна, судорожно пытается начать жизнь заново, совершая при этом по отношению к подростку-сыну мыслимые и немыслимые ошибки. Кажется, что воспитание безнадёжно испорчено. Но стоит героине отвлечься от себя самой и своего горя, сместить акцент на помощь ближнему и служение высокой цели, как сын возвращает своё уважение и встаёт рядом с матерью.
Резервы сыновнего всепрощения, притяжения к родителю велики, почти безграничны.
Примитивный подлог: рассматривать детскую свободу исключительно как свободу от воспитующего. Родителю и учителю одним не разрешается оказывать влияние! Остальные субъекты процесса, как-то: одновозрастная среда, масс-медиа, проповедники радикальных течений и деструктивных идеологий, — не несут обязательств. «Запрещается запрещать» — этот лозунг бунтующей молодёжи Парижа 1968-го характерно передаёт дух антипедагогики. Детям между тем откровенно промывают мозги, настраивают против родителей. А ведь из того, что ребёнок — отдельная личность, никак не следует, что любому встречному-поперечному позволено вбивать любую дрянь ему в голову…
Отдельность, самостоятельность личности (раньше говорили, самостояние) — это самостоятельность и отдельность во всём, в первую очередь по отношению к пошлости — к поверхностным отношениям и вызывающим поступкам. Умение, которое не даётся само по себе и которое необходимо воспитывать.
«Были ваши, стали наши», — я-культура с ехидством потирает руки, принимая «тёпленькими» и облапошивая новые и новые души. В подростковых компаниях фактор негативного мнения, обструкции в отношении «не такого, как все», не соответствующего стандарту, крайне существен. Это настоящая дрессировка, происходящая в то время, когда родитель пальцем боится шевельнуть из опасения стеснить мнимую детскую свободу.
Преемство в непослушании
Дитя с ясным челом и улыбкой, проявлявшее вчера ещё столько открытости, пылкости сердца, стыдившееся неправды, любившее церковность, напускает на себя безразличие и отрицание, чуждается, кривляется и увиливает, говорит с чужих слов, перенимает чьи-то ужимки… Взрослый, замечая эту порчу детской души, не находит ничего другого, как успокоить себя. Он машет рукой, объясняя всё тем, что, дескать, «ничего, в жизни поможет, так ещё лучше…».
Мы — христиане, смирившиеся с собственной невозможностью, признавшие превосходство мирского разума. Приобретение даже не христианских добродетелей, но обыкновенной культуры, правил хорошего тона кажется нам во многом чем-то нежизненным, непозволительно дорогим.
Всегда бывшие ориентирами педагогики непосредственность, скромность, совестливость, послушание, услужливость, исполнительность ребёнка перестают оцениваться как необходимые и похвальные. Возможно, что современный родитель даже выразит сомнения в пользе их. В хит-парад симпатий войдут совершенно другие детские качества: раскованность, хорошо подвешенный язык, способность управляться с техническими устройствами, деловитость, в подражание взрослой солидности, для девочек — зрелая не по годам внешность, умение «сказануть», преподнести себя перед старшими, рассмешить за столом. Этим гордятся, и сообщения и фотографии, в удостоверение смелости и креативности чада, выставляют в соцсетях.
Свободолюбивое, раскрепощённое поведение романтизируется. Одна знакомая мамочка много раз пересказывала фразу дочери-четырехлетки: «Ни фига себе, мама пришла!». С её точки зрения, это было смешно и здорово. Другие родители часто слушали Гребенщикова, и куплеты и отдельные фразы, вовсе не детского содержания, в подражательном исполнении малышей приводили их в совершенный восторг.
Идеи я-культуры действуют изначально в самом воспитующем. Далее, через эмоциональные импульсы поощрения, осознанные и неосознаваемые, они передаются к ребёнку. Послушание и преемственность, таким образом, остаются, они никуда не девались. Только в наш век это будет усвоенная с детства вера в главенство для каждого своих интересов — странные, парадоксальные послушание-в-непослушании и преемственность-в-индивидуализме.
Может ли любовь являться заменой воспитанию?
Длительное время педагогика ставила целью взрастить в детях правдивость, трудолюбие, прилежание, дружеские качества, способность выполнять обещания, доводить начатое дело до конца. Сегодня богатство опыта, многообразие воспитательных приёмов, нюансы взаимоотношений, напряжение сил поглощены наименее определённым и наиболее приятным — превознесением на разные лады «ЛЮБВИ». Любви к детям.
Взяв в руки педагогическое пособие полувековой давности, мы будем видеть рекомендации по исправлению недостатков ребёнка и развитию положительных качеств. Раскрыв книгу авторства нынешних корифеев, мы обнаружим, скорее всего, обсуждение родительской ненормальности при единой общей рекомендации максимальной любви.
Любовь — подпорка и палочка-выручалочка, универсальный аргумент и объяснение. Редукция современного педагогического сознания наверняка имеет связь с мощным, стремительным и неодолимым шествием идеи любви. Люби (представляй, что любишь) и спокойно живи своей жизнью: делай карьеру, общайся с друзьями! Люби (покупай) — и ощущай себя в числе лучших родителей на свете! Люби и не забивай голову разной ерундой (что там происходит в школе, почему одежда у дочери стала вызывающе открытой и как быть с неспособностью сына забить молотком гвоздь).
С.И. Гессен в «Основах педагогики» назвал воспитательную работу прикладной философией. Обратившись к философским источникам, мы обнаружим, однако, что тема любви для мудрецов всех времён и народов представляла одну из труднейших. Интересно наблюдать за тем, как на фоне угасания воспитательной культуры, распространения антипедагогики родители и профессионалы пытаются переопределять простые вещи через более сложные.
В пространстве я-культуры любовь — сирота! Сколько ни пой песен «о главном», ни снимай мелодрам, дефицит любви для современности — данность. Таковой вытекает логически из всей организации жизни отчуждённых, противоречащих друг другу по интересам, зацикленных на комфорте, на принципе удовольствия и личной свободы субъектов.
Любовь для нашего современника — это задание «на засыпку», напоминающее сказочные: «принести то, не знаю, что» и «достать перстень со дна моря так, чтобы рук не измочить». О любви говорят тем больше, чем её меньше. В мире прошлого, где люди не искали своего и все вместе стремились быть счастливы одним общим счастьем, разговаривать о любви считалось неприличным, да в этом и не было особой нужды.
В детях из-за недостатка жизненных впечатлений, отсутствия горького опыта следования своим желаниям преобладание «принципа удовольствия» над «принципом реальности» бывает проявлено острее всего. Цель родителя — побудить ребёнка преодолевать принцип удовольствия в пользу принципа реальности. Любовь, трактуемая в контексте личного выбора ребёнка, с неизбежностью даст «принципу удовольствия» перевес.
Если провести опрос родителей с предложением описать своё представление о любви, для большинства это будет эмоциональный «позитив»: чувство успокоения и неги с ребёнком, удовлетворения общих желаний, устранения острых вопросов. Но такое состояние неустойчиво, скоропреходяще! Плодотворно кропотливое, последовательное педагогическое действие, побуждаемое любовью к ребёнку.
ВОСПИТАНИЕ – ФИТНЕС ДУШИ
Мысли о сегодняшнем родительстве и воспитании
Воспитанность и самосовершенствование
Воспитание сродни самосовершенствованию. Когда взрослый человек стремится стать лучше, распорядок и правила его жизни напоминают те, которые применяют к детям в педагогических целях. Такой человек дисциплинирует себя, борется со своими слабостями, например преодолевает вспыльчивость, раздражительность или старается повысить работоспособность и собранность. В ребенке положительные качества оттачивает и укрепляет родитель. Повзрослев, человек начинает делать это сам.
К сожалению, самовоспитание не является популярной общественной ценностью. Сознательная и целенаправленная работа над собой – редкость для нашего времени. Мы склонны доверяться своему мнению и поступать, как сами считаем нужным. И наоборот, всё меньше задумываемся над тем, «как положено» или «как должно быть». Кризис педагогики и кризис самовоспитания взрослых взаимосвязаны.
Пример самосовершенствования, одобряемого обществом, – поддержание женщинами и мужчинами своей физической формы. Здоровое тело и эффектная фигура высоко котируются в табели о рангах. С ними связаны представления об успешности и общественном признании. Есть ради чего себя понуждать!
Принцип удовольствия диктует желание вкусно поесть и прийти в состояние покоя. В волевом акте аскезы человек преодолевает себя (диеты, косметические процедуры, фитнес – это своего рода аскеза в сравнении с малоподвижным, ленивым образом жизни).
Принцип реальности в том, что наши возможности ограничены и за любую уступку своим слабостям придется платить. Нельзя проводить время в расслабленности, наедаться обильно и оставаться при этом подтянутым и привлекательным. Как бы ни хотелось нам полной, неограниченной свободы, жизнь так устроена, что приходится выбирать одно из двух: воздерживаться либо обрюзгнуть и потерять красоту и здоровье.
Почти так же выглядит совершенствование в любой области: развития талантов, образования и расширения знаний, обретения профессиональных навыков, отстаивания семейных интересов, ценностей дружеских связей, коллектива и Родины, исполнения Божественных заповедей. Человек отказывается от удобств в пользу развития или останавливается в развитии и приходит в расстройство.
Я-культура отвергает самосовершенствование как целое. Принцип жертвования низшей ценностью ради преимущественной ценности допускается как компромисс в рамках культа личного успеха и молодости. «Красота требует жертв» – против этого не станут спорить. Но если сказать: «Воспитанность требует жертв»; «Спасение души требует жертв», – негодование, критика гарантированы.
К самодисциплине прибегают урывками, чаще по какому-то экстренному поводу – как говорится, «когда припечет». Так, избавление от алкогольной, табачной, игровой и наркозависимости остро ставит вопрос о навыках самовоспитания. Борьба с вредной привычкой испытывает человека на решимость и выдержку. Во всём остальном современность, увы, снисходительна к слабостям. Свой арсенал я-культура задействует для самооправдания и самозащиты, упрямого отстаивания под предлогом личной свободы нежелания учиться, трудиться и преодолевать себя. С упорством она принижает и очерняет воспитание и самовоспитание.
К воспитательным воле и мужеству!
Понимание воспитания, его целей и смысла в современных источниках оставляет желать лучшего. Оно лишает нас педагогических воли и мужества. Дело представляется так, как если бы результаты взросления ребенка определял не каждодневный, упорный воспитательный труд старшего, не молитва и действие Таинств, но всемогущие и обязательные для каждого механизмы «адаптации к социуму», молодежной культуры, эдипова комплекса и тому подобные. Утверждается, что педагогика умирает либо уже умерла, ибо старшее поколение некомпетентно в технических инновациях, в последних общественных веяниях и не может-де правильно оценить происходящее в жизни детей. Цифровая коммуникация и клиповое восприятие возводятся во вселенские закономерности. Детство объявляется изменившимся, в корне не поддающимся традиционным методам воспитания.
Правда же в том, что наши дети брошены и мир делает с ними всё, что захочет. Они не получают необходимого, либеральный стандарт третировал нас, принудил забыть, отказаться от родительских обязательств.
Пустые ожидания и непропорциональные запросы переполняют юную душу. Наигранная легкость кое-как прикрывает дилетантизм, не видящий дальше своего носа и экрана персонального носимого устройства. Всей этой хрупкой психологической конструкции предстоит разочаровывающая встреча с действительностью, где презентация каждым своего «я» взамен самодисциплины, такта, культуры подтачивает основание серьезных, долговременных жизненных начинаний и отношений. Огромная масса «миллениалов» – тех, чье детство пришлось на годы распространения я-культуры, – представляет новую категорию риска из-за эмоциональной неустойчивости и неумения управлять собой.
Какими бы ни были перемены времени, недостаток воспитанности выглядит всегда одинаково. «В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости, ученость становится высокомерием, остроумие – шутовством, простота – неотесанностью, добродушие – льстивостью», – говорил английский педагог и философ конца XVII века Дж. Локк. Но это и есть описание нравственных свойств в наших детях! Это и есть портрет среднего современного подростка, юноши и картина влияния антипедагогики на него.
Сражаться за добро и победить!
Современная система воспитания, и без того невзыскательная, в среде церковных людей дополняется образами особенных доброты, любви, мира, смирения и уступчивости. Проповедь мира традиционна для христианства, но звучит эта проповедь в новых условиях: крайней индивидуализации. Если допустить подобное истолкование христианского образа, православных придется считать самыми толерантными родителями на свете, а наших детей – в максимальной степени предоставленными посторонним влияниям и самим себе.
Не доброту и смирение, а конформизм, мягкотелость проявляет православный родитель и педагог, оставляющий взросление ребенка на самотек. Есть два пути мира, один из которых легкий и скорый, – путь замирения с обстоятельствами. Другой связан с активной работой – тренировкой, закалкой, противодействием проявлениям эгоизма, немирности, сдерживанием разделений, при необходимости же волевым побуждением к миру силой педагогического, иерархического или духовного авторитета – чтобы в итоге мир и доброта смогли стать постоянными основаниями отношений и дел. Замиряться с малопочтенными свойствами человеческого характера можно, но не обратятся ли они вспять и не растопчут ли нас?
Тот, кому дороги доброта и мир, должен с решимостью утверждать их, а не довольствоваться чем попало. Сражаться за добро, чтобы победить! Насущнейшая необходимость для православного родителя – пересмотреть и устроить свою жизнь так, чтобы воспитательные обязанности не совершались между делом, в последнюю очередь. Важны постоянная диета, режим регулярных нагрузок. Воспитание и самовоспитание – это своего рода фитнес души. Правила тренировки едины и состоят в том, чтобы, по слову святителя Василия Великого, «избирать жизнь совершеннейшую, ожидая, что привычка сделает ее приятной».
Цель настоящей работы – представить обзор стереотипов и заблуждений, препятствующих воспитанию и самовоспитанию. Жизненные условия и возможности у разных людей и семей различны, ответы на все вопросы сложно предусмотреть. Первейшее значение в любом случае имеет моральный настрой: сознавать ли ответственность за будущее ребенка или быть успокоенным; поступать, как все, или действовать вопреки общим упадочным тенденциям; ориентироваться ли на желания ребенка или на дисциплину; стесняться ли воспитывать или быть высоко мотивированным к педагогической деятельности. От того, которую из сторон принять, зависит наш педагогический образ, единство с детьми, тысячи осознанных и неосознанных повседневных примеров, ответов, реакций.
На этом оканчиваем. Благодарю публикаторов – редакцию портала «Православие.ру» за труд и сопереживание. Сколь отраден и многообещающ интерес, проявленный к педагогической теме! Желающий, как известно, ищет возможностей, нежелающий ищет причины. Если в ком-то явилось желание оживить отношения с ребенком, усовершенствовать свой воспитательный навык, прикоснуться к источникам педагогической мысли, укрепиться в молитве, значит, наш путь был проделан не зря.
9 июня 2017 г.
Источник: Православие.ру
Комментариев пока нет... Будьте первым!