Репин Илья Ефимович (5 августа 1844 года – 29 сентября 1930 года)
Илья Репин родился 5 августа 1844 года в Чугуеве на Харьковщине в семье отставного солдата. «Я родился военным поселянином. Это звание очень презренное — ниже поселян считались разве что крепостные», — писал позднее художник. Как и многие дети военных поселян, Репин поступил в военную школу, на отделение топографии. Именно там впервые проявилась его страсть к рисованию. Однако мальчику не повезло, потому что отделение было вскоре закрыто. Тогда по настоятельной просьбе мальчика отец отдал его в ученики к иконописцу Бунакову.
Илья Репин. Автопортрет. 1878.
Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
Почти четыре года Илья проработал в артели художников, где занимался писанием икон и реставрацией старинных иконостасов, но он мечтал о большем. Скопив 100 рублей от церковных заказов, в 1863 году молодой художник направился в Петербург, но поступить в Академию художеств ему не удалось, поскольку он не знал основ классического рисунка. Тогда Репин решил поступить в частную рисовальную школу, где преподавал Крамской. Вскоре тот заметил талантливого юношу, пригласил его к себе в гости, и с тех пор началась их дружба, сыгравшая огромную роль в жизни Репина.
По рекомендации Крамского через два месяца Репин был принят вольнослушателем в академию. В конце первого курса за картину «Плач Иеремии на развалинах Иерусалима» он получил высшую оценку и стал студентом академии. Параллельно с учебой Илья посещал вечера в доме Крамского, где собирались члены артели передвижников. Общение с ними и определило его творческое кредо.
В 1871 году Репин завершил обучение в академии участием в конкурсе на Большую золотую медаль. Он написал картину на евангельский сюжет «Воскрешение дочери Иаира». Картина получила высокую оценку в академии и Репину была присуждена Большая золотая медаль, которая давала право на шестилетнюю поездку за границу за счет академии. В 1873 году Репин завершил работу над картиной «Бурлаки на Волге». О том, как зародился замысел «Бурлаков», художник рассказывал в своих воспоминаниях. Было это в 1868 году. Илья Репин, студент Академии художеств, работал над конкурсной картиной на библейский сюжет «Иов и его друзья».
«Иов и его друзья»
В один из погожих летних дней художник К.Савицкий уговорил Репина отправиться с ним на этюды. Они плыли вверх по Неве на пароходе в компании веселящихся офицеров, студентов и нарядных барышень: «Однако, что это там движется сюда, — спрашиваю я у Савицкого… — Вот то темное, сальное какое-то, коричневое пятно, что это ползет на наше солнце?
— А! Это бурлаки бечевой тянут барку; браво, какие типы! Вот увидишь, сейчас подойдут поближе, стоит взглянуть.
Приблизились. О боже, зачем же они такие грязные, оборванные? У одного разорванная штанина по земле волочится, и голое колено сверкает, у других локти повылезли, некоторые без шапок; рубахи-то, рубахи! Истлевшие — не узнать розового ситца, висящие на них полосами, и не разобрать даже ни цвета, ни материи, из которой они сделаны. Вот лохмотья! Влегшие в лямку груди обтерлись докрасна, оголились и побурели от загара… Лица угрюмые, иногда только сверкнет тяжелый взгляд из-под пряди выбившихся висячих волос, лица потные блестят, и рубахи насквозь потемнели… Вот контраст с этим чистым ароматным цветником господ!..
— Вот невероятная картина! — кричу я Савицкому.— Никто не поверит! Люди вместо скота впряжены! Савицкий, неужели нельзя как-нибудь более прилично перевозить барки с кладями, например, буксирными пароходами?
— Да, такие голоса уже раздавались,— Савицкий был умница и практически знал жизнь.— Но буксиры дороги; а главное, эти самые вьючные бурлаки и нагрузят барку, они же и разгрузят ее на месте, куда везут кладь. Поди-ка там поищи рабочих-крючников! Чего бы это стоило!
Я был поражен всей картиной, и почти не слушал его, все думал. Всего интереснее мне казался момент, когда черная потная лапа поднялась над барышнями, и я решил непременно писать эскиз этой сцены».
И эскиз, и картина были написаны. Картина потрясла всех – и друзей, и недругов художника. Но для этого Репину потребовались несколько лет напряженного труда, две поездки на Волгу, повседневное общение и дружба с героями будущей картины, работа над этюдами, долгие часы в мастерской. Первое впечатление от увиденной на Неве сцены не потускнело, но замысел картины со временем менялся. Исчез прямолинейный, лобовой контраст бурлаков и нарядных барышень; сцена была перенесена на Волгу, под летнее небо, затянутое легкими облаками, на песчаную отмель, раскаленную палящим солнцем. На втором плане справа была изображена тяжело груженная барка с фигуркой хозяина или приказчика на борту, а через всю картину, справа налево, шла ватага бурлаков, натужно, из последних сил тянущих судно. Желтый янтарь песка, глубокая синь воды, простор неба — и бурлацкая ватага в серых, грязных, рваных лохмотьях, насквозь пропитанных соленым потом, в прогнивших онучах или развалившихся лаптях. Небо, вода, песок — и одиннадцать людей, труд которых ценится ниже лошадиного и, конечно, паровой тяги (вдали, на горизонте, был виден дымок парохода).
Илья Репин. Бурлаки на Волге. 1870-1873.
Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
Вот что писал Стасов: «Взгляните только на «Бурлаков» г. Репина, и вы тотчас же принуждены будете сознаться, что подобного сюжета никто еще не смел брать у нас и что подобной глубоко потрясающей картины из народной русской жизни вы еще не видали, даром, что и этот сюжет, и эта задача уже давно стоят перед нами и нашими художниками. Но разве это не самое коренное свойство могучего таланта — увидать и вложить в свое создание то, что правдиво и просто и мимо чего проходят, не замечая, сотни и тысячи людей?». «Бурлаки» были показаны на всемирной выставке в Вене и принесли художнику европейскую известность. Ее приобрел для своего собрания один из великих князей.
В мае 1873 года Репин уехал за границу как пенсионер Академии художеств. Он поехал вместе с женой и маленьким ребенком, своей первой дочерью Верой. Женился Репин в феврале 1872 года, и его избранницей стала Вера Алексеевна Шевцова.
Илья Репин. Портрет В.А.Репиной, жены художника. 1876. Государственный Русский Музей,
Санкт Петербург, Россия.
Молодой Репин учился в Академии художеств, когда познакомился и подружился с сыном известного архитектора Алексея Шевцова. Приятели много времени проводили вместе, к этому весьма располагала обстановка в родительском доме. Среди обширного круга гостей, наполнявших гостеприимный дом, начинающие художники находили моделей для своих полотен. Сестра друга Вера Шевцова на просьбы Ильи позировать отзывалась охотно и с завидным терпением выполняла его команды в процессе воплощения творческой идеи. Известен портрет, написанный в 1869 году, на котором 14-летняя Верочка – обладательница больших выразительных тёмных глаз на смуглом личике, в свободной позе расположилась в кресле. Общение между художником и дочкой хозяев гостеприимного дома проходило не только в рабочие моменты воплощения творческих замыслов Ильи Репина. Их сводили воедино звуки вальса, они устраивались рядышком во время игры в фанты. Вера умела быть благодарной слушательницей, она вдумчиво относилась к рассуждениям художника об искусстве, о его любимом деле – живописи. Да и сама она была натурой творческой, умела вылепить незатейливую фигурку, нарисовать какую-нибудь зверюшку. Девочка-подросток казалась Репину очень близким, родственным его душе человеком. Постепенно Илья привык к её обществу и тосковал, когда они подолгу не виделись. В такие моменты он посылал ей письма. Вера писем писать не любила, благодаря этому так и сохранившемуся на всю жизнь качеству, держала влюблённого в постоянном напряжении. Под венец молодые пошли 11 февраля 1872 года, и с браком прервалась учебы девушки. Поздней осенью она родила первенца – дочь, названной в ее честь Верой, через два года, тоже осенью, в Париже родилась Надя, позже в молодой семье появились Юрий и Татьяна. Домашних своего постепенно разраставшегося семейства художник зарисовывал. Появлялись полотна уставшей к вечеру молодой мамы, на миг присевшей отдохнуть в кресле, портрет черноволосой «парижанки» Наденьки, разметавшейся во сне по белоснежной подушке. От картин исходил дух покоя и мира, домашнего уюта, семейного счастья. Увы, в жизни в этой семье его не знали. Биограф живописца Софья Пророкова писала: «Никто точно не скажет, когда в доме поселился раздор, но виноваты в нём были одинаково оба. Репин был человеком горячим и вспыльчивым, увлекающимся всем: искусством, людьми, природой, книгами. Он никогда не был примерным супругом и своими частыми увлечениями доставлял немало горя жене».
Илья Репин. Летний пейзаж
(Вера Алексеевна Репина на мостике в Абрамцеве).
1879. Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина – Отдел личных коллекций.
При переезде в Петербург семейство Репиных зажило «открытым» домом, как и девическую пору Веры Алексеевны. Репин стал даровитым художником, успешно продвигающимся к пику известности, открытым для общения, обаятельным человеком. К нему непроизвольно тянулись всё новые и новые знакомые – писатели, учёные, художники, появлялись и дамы, которые одаривали добродушного хозяина дома знаками внимания и считали за счастье позировать знаменитости. В обстановку такого многолюдного, бурлящего гостями салона никак не вписывалась тихая, обременённая домашними хлопотами жена художника. На ней лежали обязанности по воспитанию четверых детей, заботы об их здоровье и увлечениях, она постоянно держалась в тени общительного супруга, словом, Вера Алексеевна не подходила на роль достойной хозяйки великосветского салона. Репин при этом тянулся к новым знакомым, к красивым женщинам, блиставших умом и образованностью. Жена не успевала за ним, да и по складу характера не стремилась быть светской львицей. Скандальные ситуации, размолвки стали в семье художника частыми. После очередного увлечения Ильи Ефимовича жена потребовала разрыва отношений. Старшие дочери остались с отцом, а Юрий и Татьяна – с матерью. Воспоминаниями о той тяжёлой поре для супругов поделилась с потомками Вера Верёвкина, одна из учениц художника, в которую тот был серьёзно влюблён: «Мне было глубоко жаль его жену – блёклую, какими бывают растения и женщины, оставленные в тени. Но моя старая привязанность к виновнику этой тени брала верх…», – писала свидетельница непростых отношений супругов Репиных. Однако собственные частые увлечения прекрасным полом не мешали художнику ревновать свою жену. Однажды он не сдержался и выгнал из дому сына знаменитого художника Перова, у которого случился короткий роман с Верой Алексеевной. Правда, после этого случая многие знакомые изменили своё отношение к жене художника, причём, в худшую сторону. Валентин Серов даже позволил себе резко охарактеризовать своё отношение к ней: «Нет во мне к ней ни симпатии, ни уважения». Вероятно, подобные мнения складывались благодаря откровенным рассказам Ильи Ефимовича о непростых семейных отношениях – между супругами, между родителями и детьми. Неспокойная жизнь в родном доме превратила художника в раздражительного, вспыльчивого человека, с неровным неподатливым характером. Репины то расходились, то соединялись вновь, окончательный разрыв произошёл после переезда художника в Куоккалу под Петербургом, а в 1919 году Вера Алексеевна умерла.
Около трех лет с 1873-го по 1876-й годы художник провел в Париже. Он был не в восторге от современного искусства. Стасову он писал: «Учиться нам здесь нечему… у них принцип другой, другая задача, миросозерцание другое». Он писал этюды парижского предместья, уличные сцены, портреты в частности, Тургенева, задумал и написал большую картину «Парижское кафе». В 1876 году Репин написал портрет жены, поясной, в сером платье и черной шляпке со страусовым пером. Облик Веры Алексеевны был полон изящества. В ее туалете чувствовался парижский вкус. В том же году Репин вернулся в Россию. Здесь, уже на русской земле, он написал замечательную картину «На дерновой скамье», представлявшую собой групповой портрет в пейзаже. Художник Грабарь так откликнулся на это произведение: «Блестящая по мастерству, свежая и сочная, она принадлежала к лучшим пейзажным мотивам, когда-либо написанным Репиным».
Илья Репин. Нищая (Девочка-рыбачка). Вёль. 1874.
Иркутский областной художественный музей им. В.П.Сукачева
В поиске новых сюжетов Репин с семьей направился в Чугуев, в свои родные места. Из работ этого периода выделяются этюд «Мужичок из робких» и портрет «Протодьякон», написанные в 1877 году. «Мужичок из робких» и «Протодьякон» были выставлены Репиным на Шестой передвижной выставке в 1878 году. Лето 1878 года Репин провел в Абрамцеве у Мамонтовых. Он еще не раз бывал здесь с семьей, много работал, писал портреты, в частности, самого Мамонтова и его супруги, пейзажи и натюрморты.
С переездом в Москву у Ильи Ефимовича проявился интерес к русской старине. В результате появилась картина «Ратник XVII века», а вскоре и более значительная картина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре».
Еще в 1876 году в Чугуеве художник задумал картину «Крестный ход в Курской губернии». Но приступил он к своему замыслу в 1980 году. К подобной теме, позволявшей развернуть галерею типов русской деревни, не раз обращались художники, однако Репин поднял ее до уровня исторической масштабности. В полной мере сохраняя присущую его дарованию чувственно осязаемую конкретность и индивидуальность каждого персонажа, он как бы воссоздал образ всей России: надутая дворянской спесью барыня с чудотворной иконой, полицейские верхом — стражи порядка, купцы-толстосумы, благоденствующие дородные священнослужители, мещаночки, умильно несущие футляр от иконы, степенные кулаки-бородачи, сотские, теснящие палками толпу бедняков, калек, убогих… Каждый из них — личность, яркий рельефный характер, и все вместе образовывали главного героя картины — многоголосый и многоликий образ русской деревни той поры, всего русского общества.
В этот же период Илья Репин написал свою первую картину на революционную тему — «Под жандармским конвоем». Далее художник не раз обращался к образу революционера. К этому циклу относилась картина «Отказ от исповеди», «Сходка» и «Не ждали». В 1880 году Репин был весь поглощен работой над «Запорожцами». Но вскоре в его письмах друзьям появились упоминания о «давно задуманных картинах из самой животрепещущей действительности, окружающей нас, понятной нам и волнующей нас более всех прошлых событий». Это были начатые уже художником картины «Крестный ход в Курской губернии», «Арест пропагандиста», «Не ждали» и «Отказ от исповеди перед смертной казнью».
Илья Репин. Не ждали. 1884-1888.
Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
В совсем небольшой по размерам и очень сдержанной по краскам картине было все просто и все сложно. Две фигуры, из которых одна стоит спиной к зрителю, очень скудная обстановка; собственно, ее почти нет — тюремная камера, сырая, темная, тонущая в предрассветных сумерках железная койка. Землисто-серые и оливковые, зеленоватые тона воссоздавали атмосферу места действия, придавали изображенной сцене драматизм и эмоциональную взволнованность. Холодный скупой свет, проникавший откуда-то сверху, освещал фигуру сидящего на койке узника в сером арестантском халате, его бледное лицо, откинутые назад спутанные волосы, исхудавшую грудь. Перед ним тюремный священник с крестом в руках. Пожилой, с круглой сутулой спиной, грузный, уже привыкший к своей жуткой обязанности — провожать на смерть приговоренных к казни: последняя исповедь, раскаяние, примирение с богом… Ни трагических жестов отчаяния и гнева, ни напряженных контрастов цвета, только на лице узника читаются смертельная тоска человека, для которого это утро последнее, гордость и достоинство, несломленная воля и уверенность в истинности избранного пути. Позой, жестом скрещенных рук, выражением лица он отвергал последнюю исповедь. Художник не выдумал своего героя. В те годы проходили громкие процессы землевольцев, народовольцев, террористов, то и дело появлялись сообщения о новых покушениях на царя, губернаторов, жандармских генералов, о судебных процессах и жестоких приговорах, побегах с каторги, самоубийствах, смертных казнях, отказах осужденных от последней исповеди и причастия.
Художник не был революционером в жизни, с народниками его объединяла ненависть к деспотизму, самодержавию, официально-казенной церкви, однако программу и методы их борьбы он не разделял. Он не принадлежал к какой-либо одной партии, его значение как крупнейшего русского художника было иным. Борьба революционеров с царизмом явилась выражением лучших качеств русского народа и его национального характера, и потому Репин не мог пройти мимо нее, поэтому он написал свои картины, ставшие его творческим и гражданским подвигом.
Илья Репин. Портрет композитора М.П.Мусоргского. 1881. Холст, масло. 71,8 x 58,5. Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
Нельзя не написать о портретном творчестве Ильи Репина. Одним из самых знаковых в его творчестве стал портрет Модеста Петровича Мусоргского. «Какое счастье, что есть теперь этот портрет на свете. Ведь Мусоргский — один из самых крупных русских музыкантов. Создания его займут великую страницу в истории русской музыки. Конечно, с Мусоргского снято было в прежние годы несколько хороших фотографических портретов, но что такое фотография в сравнении с таким созданием, как портрет, деланный рукой высокого художника. А Репин мало того, что большой живописец, он еще много лет был связан с Мусоргским дружбой и от всей пламенной души любил и понимал музыкальные творения Мусоргского» – писал Стасов об этом портрете.
Илье Репину привелось увидеть Мусоргского в последний раз в начале поста. Он сам приехал сюда из Москвы для передвижной выставки, Мусоргского он застал уже в Николаевском военном госпитале. По всем признакам, Репину в нынешний приезд надо было торопиться с портретом любимого человека; ясно было, что они уже более никогда не увидятся. И вот счастье поблагоприятствовало портрету: в начале поста для Мусоргского наступил такой период болезни, когда он посвежел, приободрился, повеселел, веровал в скорое исцеление и мечтал о новых музыкальных произведениях. В это время и увиделся с Мусоргским Репин. Вдобавок ко всему стояла чудесная погода, и большая, с высокими окнами комната, где помещался Мусоргский, была вся залита солнечным светом. Репин писал портрет всего четыре дня: 2-го, 3-го, 4-го и 5-го марта; после того уже начался последний, смертельный период болезни великого композитора. Писался этот портрет со всякими неудобствами: у живописца не было даже мольберта, и он кое-как примостился у столика, перед которым сидел в больничном кресле Мусоргский. Он его представил в халате с малиновыми бархатными отворотами и обшлагами, с наклоненною немного головою, что-то глубоко обдумывающим. Сходство черт лица и выражение были поразительны. Из всех знавших Мусоргского не было никого, кто не остался бы в восторге от этого портрета — так он был жизнен, так похож, так верно и просто передавал всю натуру, весь характер, весь внешний облик Мусоргского.
Даже если бы Репин оставил после себя только портреты, то и тогда ему было бы отведено одно из ведущих мест в русской живописи. И дело не только в их количестве и даже не в том, что в совокупности своей они составили блистательную, не имеющую прецедентов галерею крупнейших деятелей России и русской культуры, науки, общественной мысли.
Илья Репин. Портрет писателя И.С.Тургенева. 1874.
Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
Жанр реалистического живописного портрета, органически соединяющего образное обобщение и типизацию с индивидуально-конкретной характеристикой, обрел в лице Репина талантливейшего мастера. Казалось, он всю жизнь провел в состоянии увлеченной влюбленности в человека и, движимый ею, искал и находил в каждой модели неповторимо-индивидуальное своеобразие, бесконечное богатство психологии, характера, внутреннего мира. Поэтому ни один его портрет не повторял другого, а система выразительных средств — от композиции до энергии и направления мазка — обнаруживала по отношению к портретируемому удивительную гибкость и пластичность. Более того, можно сказать, что все творчество Репина в известном смысле было основано на искусстве портрета и все его картины из настоящего и прошлого России — это групповые портреты.
В 1885 году Репин завершил одну из самых известных картин «Иван Грозный и сын его Иван».
Не менее известно полотно «Запорожцы, сочиняющие письмо к турецкому султану», работа над которым велась 12 лет.
В конце 1870-х годов Репин много работал над портретами и картинами «Проводы новобранца» и «Крестный ход в дубовом лесу». По вечерам хозяева и гости собирались вместе, пели, играли, читали вслух рассказы, стихи или научные статьи, спорили об искусстве и политике. В один из таких летних вечеров профессор консерватории А.Рубец прочел переписку турецкого султана с запорожскими казаками: «Салтан, сын салтана турского, цесарь турской и греческой, македонской, вавилонской, иерусалимской, паша ассирской, Великого и Малого Египта король александрийский, армейский и всех на свете обитающих, князь над князи, внук божий, храбрый воин, наветник христинской, хранитель распятого бога, господарь великий, надежда и утешение басурман, а христианам скорбь и падение. Повелеваю вам, чтоб есте добровольно поддались нам со всеми людьми».
Илья Репин. Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581. 1885.
Третьяковская Галерея, Москва, Россия.
Ответ казаков был таков: «Салтан, сын проклятого салтана турского, товарищ сатанин, бездны адовы салтан турской, подножие греческое, повар вавилонской, бронник иерусалимской, колесник ассирийской, винокур Великого и Малого Египта, свинопас александрийский, арчак армейской, пес татарской, живущий на свете проклятой аспид, похититель Каменец Подольского и всех земных обитателей поданной шпынь и скаред, всего света приведение, турского уезду бусурман, равен жмоту, клеврет сатанин, всего сонмища адова внук, проклятого сатаны гонец, распятого бога враг и гонитель рабов его, надежда и утешение басурманское, падение и скорбь их же. Не поддадимся тебе, но биться с тобой будем».
Это письмо запорожцев Репин знал с детства, списки его были широко распространены на Украине. Но сейчас оно всколыхнуло самые дорогие воспоминания о родной земле. В воображении художника встала сцена — запорожцы пишут ответ турецкому султану. Из-под репинского карандаша возникла группа смеющихся казаков: лукаво усмехался писарь, стриженный «под горшок», за его спиной — атаман Серко, рядом казак с протянутой рукой, а чуть дальше «Тарас Бульба», грохочущий во всю свою богатырскую силу. На почти квадратном, сравнительно небольшом холсте художник сгруппировал своих героев. В основном композиция и главные персонажи — Серко, писарь, «Тарас Бульба», казак с протянутой рукой, сидящий слева запорожец в рубахе и некоторые другие — остаются те же, что и в карандашном наброске. Но всю сцену Репин вплотную приближал к зрителю, как бы прямо вводил его в тесный круг казаков. Обрезав композицию снизу, художник тем самым все внимание зрителя сосредоточивал на очень характерных лицах своих героев. На заднем плане — полоска Днепра, играющего на солнце, а прямо перед зрителем — группа загорелых обветренных казаков. В сложном сопоставлении красных, золотистых и зеленых одежд, белых рубах, бархатных и овчинных шапок, темно-бронзовых и багровых лиц с черными и седыми усами художник сумел найти единственно верное решение. Ведь только в этом жизнерадостном, мажорном звучании цвета могли быть выражены идея и тема картины. После нескольких экспедиций на Украину в Москве Репин начал работу на большом холсте. Верное решение сразу ему найти не удалось, но оставить своих запорожцев Репин уже не мог. Свое состояние художник так описал в письме к В.В.Стасову: «До сих пор не мог ответить Вам, Владимир Васильевич, а всему виноваты «Запорожцы», ну, и народец же!! Где тут писать, голова кругом идет от их гаму и шуму… Вы меня еще ободрять вздумали; еще задолго до Вашего письма я совершенно нечаянно отвернул холст и не утерпел, взялся за палитру и вот недели две с половиной без отдыха живу с ними, нельзя расстаться — веселый народ. Недаром про них Гоголь писал, все это правда! Чертовский народ!.. Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства!! Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось».
По сравнению с первым эскизом в большую картину Репин внес некоторые изменения. Он удлинил формат картины, более четко и разнообразно организовал композицию и тем самым создал впечатление многолюдного сборища. Богаче и многограннее стала психологическая характеристика казаков, более определенно и пластично вырисовывались их образы. Тема и сюжет картины, ее основные персонажи остались те же, что и в эскизе. Но художник переставил многие фигуры, некоторые убрал совсем, ввел много новых персонажей. «Запорожцы» стали для Репина большим, чем обычной очередной картиной. Они были для него отдушиной, в которую проникал свежий ветер «свободы, равенства и братства», дух вольной, никем не покоренной Запорожской Сечи, столь разительно не похожей на современную ему Россию. За несколько недель напряженного труда Репин значительно подвинул вперед картину. Однако новые интересы, а вернее, уже начатые ранее полотна («Крестный ход в Курской губернии», «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди») постепенно отодвигали «Запорожцев» на второй план. В 1880-х годах Репин их закончил, и только тогда, обогащенный большим жизненным и творческим опытом, почувствовал в себе силу создать «Запорожцев». Теперь художник знал, какая должна быть картина — веселая, жизнерадостная и в то же время величественная, очень живая, непосредственная и эпическая, полная глубокого смысла и значения. Переделывать начатую в Москве картину не имело смысла, и Репин взял чистый холст, написал еще один эскиз. Сейчас не было надобности выписывать каждую фигуру или деталь; главное — представить себе, какой должна быть картина, наметить основные группы казаков, определить соотношение их размеров и общего масштаба картины. Если в первом эскизе и варианте Репин решал сюжет как жанровую, бытовую сцену, искал, прежде всего, ее пластическое живописное выражение, то сейчас на первый план выдвигалась строго уравновешенная и величественная форма картины историко-героического содержания. Художник удлинил формат картины, строил композицию горизонтально и ритмично, как монументальный фриз. Он немного отодвинул всю группу казаков назад и тем самым, не исключая зрителя от действия, позволял ему в то же время одним взглядом охватить значительно большее пространство, представить себе всю Запорожскую Сечь. В 1887 году Репин приступил к работе над вторым и окончательным вариантом «Запорожцев». В соответствии с замыслом он писал свою картину как поэму о вольности народа. Смех казаков, веселый и издевательский, становился многозначительным грозным смехом запорожской вольницы. В нем звучали теперь не только презрение и уничтожающая насмешка над врагом, но и боевой вызов. Смех оставался основным мотивом картины, но наряду с ним появились серьезные и значительные лица казаков. Это была уже не просто сцена из жизни Запорожской Сечи, не только безудержное веселье казаков, а военный совет, решающий важный вопрос. Среди главных персонажей зрители видели верхушку запорожского войска — кошевого атамана, есаула, писаря — и на их сосредоточенных лицах читается ясное сознание своей ответственности. Летом 1890 года Репин писал одному из своих друзей: «Работал над общей гармонией картины. Какой это труд! Надо каждое пятно, цвет, линия чтобы выражали вместе общее настроение сюжета и согласовались бы и характеризовали бы всякого субъекта в картине. Пришлось пожертвовать очень многим и менять много в цветах и личностях. Конечно, я не тронул главного, что составляет суть картины,— это-то есть. Работаю иногда просто до упаду… очень устаю». Через несколько месяцев все то же: «Запорожцев» я еще не кончил. Какая трудная вещь — кончить картину! Сколько жертв надо принести в пользу общей гармонии!».
Илья Репин. Запорожцы пишут ответ султану Мохаммеду IV. 1880-1891.
Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
В 1892 году «Запорожцы» и более чем тридцать этюдов к картине экспонировались на выставке произведений Репина и Шишкина в Академии художеств. Картина начала свою, уже независимую от автора жизнь. На выставках в Чикаго, Будапеште, Мюнхене, Стокгольме «Запорожцы» пользовались неизменным успехом. По многим музеям мира разошлись многочисленные этюды, эскизы, рисунки к «Запорожцам»: эскиз картины — в Третьяковской галерее, первый вариант — в Харьковском художественном музее, основная картина — в Русском музее в Ленинграде. Каждый день сотни зрителей заполняют залы музеев, и к сердцу каждого из них находят свою дорогу атаман Серко, писарь, судья, «Тарас Бульба» и его сыновья, казак Голота и все остальные запорожцы. Созданные кистью большого мастера, они обрели долгое бытие в истории русской живописи, прочно и навсегда вошли в нашу жизнь гимном патриотизму и свободолюбию родного народа. Картина имела успех и была приобретена за очень высокую цену — 35 000 рублей. Цена была настолько большой, что даже Третьяков был не в состоянии ее купить. Картину приобрел Александр III.
Конец 1880-х годов — тяжелые годы для Репина. В 1887 году он разошелся с женой. С ним остались две старшие дочери Вера и Надя, а младшую, Таню, и сына Юрия забрала мать. В том же году Илья Ефимович ушел от передвижников, обвиняя Товарищество в бюрократизме. В результате всех этих переживаний, душевной тоски, творческого перенапряжения предыдущих многих лет здоровье Репина пошатнулось. Он писал 7 марта 1889 года Стасовой: «У меня просто переутомление, должно быть, всех нервов: почти работать не могу… Только мысли мрачные вследствие недомогания. Думаешь, умрешь, и все останется недомалеванным». Сильная усталость Репина тянула его на лоно природы, а обладание большой суммой денег после продажи «Запорожцев» давало ему возможность приобрести благоустроенное имение Здравнево в Витебской губернии, на берегу Западной Двины. Некоторое время Репин увлекался новым своим положением — занимался пристройкой к дому мастерской и другими хозяйственными делами. Отдохнув, он создал в 1892 году прекрасный портрет дочери Веры — «Осенний букет» и дочери Нади в охотничьем костюме с ружьем.
В 1901 году Илья Ефимович приступил к работе над грандиозным (4,62×8,53 метра) групповым портретом «Торжественное заседание Государственного совета». В работе над картиной Репину помогали его ученики Кустодиев и Куликов. Художник дал блестящее по силе обобщения изображение правящей верхушки России. Работа над этой картиной продолжалась несколько лет. Правительственный заказ на эту огромную картину Репин принял в апреле 1901 года с условием, что каждый из сановников будет позировать ему персонально (в настоящее время известно 48 портретных этюдов к картине). Замысел этого грандиозного группового портрета имел знаменитые аналогии в европейской живописи, начиная с групповых портретов Халса и Рембрандта. Подобные работы предполагали наличие не только портретного, но и выдающегося композиционного мастерства. Репину удалось разместить на огромном холсте 60 фигур. Он выстроил перспективу с нескольких точек зрения, изобразил фигуры первого плана значительно больше натуры, не уязвив при этом достоинства ни одного из персонажей: каждый был узнаваемо-характерен, и никому, даже председательствующему императору Николаю II, не было оказано видимого предпочтения. Условия кратких портретных сеансов при выполнении этюдов требовали от художника чрезвычайной концентрации внимания – эти условия были почти экстремальными. Быть может, именно в подобных ситуациях Репин проявлял лучшие качества своего таланта. В этюдах к Государственному совету портретная зоркость и точность изображения сочетались с удивительной живописной свободой. Основополагающей в характеристиках большинства персонажей стала важная сосредоточенность, с которой высокопоставленные чиновники, величаво и в то же время деловито, несли бремя государственной службы. Колористический строй портретов, в сопоставлениях «официальных» цветов российского чиновничества — черного, золотого, красного, голубого и белого, сообщал изображаемому парадную торжественность. Кроме портретных этюдов Репин выполнил несколько эскизов великолепного интерьера Круглого зала Мариинского дворца в Петербурге, где происходило заседание. Во время самого заседания художник (впервые в своей практике) применил для работы фотографическую съемку.
Илья Репин. Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея со дня его учреждения. 1903.
Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
В 1899 году Репин сочетался вторым браком с Натальей Борисовной Нордман-Северовой. Через год он переехал жить к ней на дачу «Пенаты» в местечке Куоккала на Карельском перешейке, в двух часах езды от Петербурга. Они познакомились в 1900 году в Париже на Всемирной художественной выставке, где Репин был членом международного жюри. Возлюбленная была на девятнадцать лет моложе Ильи Ефимовича. Не привлекательная, небогатая, умная, она обладала редким свойством внезапно превратиться в очаровательную женщину, наверное, такой её делали любовь и великодушие. Критичный В.Стасов так отзывался о завладевшей сердцем художника даме в письме к брату: «Репин ни на шаг от своей Нордманши (вот-то чудеса: уж подлинно, ни рожи, ни кожи, – ни красивости, ни ума, ни дарования, просто ровно ничего, а он словно пришит у ней к юбке)». Наталья Нордман была адмиральской дочерью, она происходила из обрусевшего шведского рода. В русской литературе известна под псевдонимом Наталья Северова, написала немало памфлетов, повестей, трактатов, романов, некоторые из которых публиковались с иллюстрациями Репина. Литературные способности молодой жены поощрялись живописцем. Наталья Нордман была замечательным фотографом, в ту пору для женщин это было редкое занятие. На многих её снимках художник был запечатлён в разных видах. Она владела шестью языками настолько хорошо, что переводила Репину зарубежные газеты прямо с листа.
Автопортрет с Натальей Борисовной Нордман-Северовой.
Систематического образования Наталья Нордман не имела, о чём постоянно сокрушался Репин, признававший её гениальный ум. Чтобы стать женой стареющего Репина, Наталья порвала со своей семьёй. В первый же год знакомства влюблённые вместе поселились в дачном посёлке Куоккала, а вскоре перебрались в имение Нордман в Финляндии Пенаты. По желанию хозяйки здесь была устроена мастерская, выходившая в парк. Здесь создавались живописные полотна Репина, Наталья Борисовна писала свои книги, часто работали и другие художники. В мастерской собирались многочисленные друзья Репиных. Среди русской интеллигенции были популярны репинские «среды», особенно весело проходили они на Рождество. Наталья Нордман была своеобразной женщиной. Она сажала за общий стол прислугу, гостям предлагались блюда исключительно вегетарианской кухни, на столе стояли кушанья, приготовленные из сена, котлеты – из овощей. Гостям за столом не прислуживали, никто, кроме хозяина, не подавал им пальто. В доме повсюду висели плакаты: «Не ждите прислугу, её нет» или «Всё делайте сами» и прочие.
1905 год: Илья Репин и Наталья Нордман-Северова в “Пенатах” с гостями — Максимом Горьким и его возлюбленной, актрисой Марией Андреевой. © AD.
Спектакль разыгрывался только на людях, в жизни же все домашние дела выполняла прислуга. Среди завсегдатаев «странного» дома ходили шутки по поводу оригинальных блюд, создаваемых по воле Натальи Борисовны. Направляясь к художнику, гости сначала заезжали к кому-нибудь обедать, ели досыта, приговаривая, что у Репина ничего кроме сена не получат. В газетах быт Репиных описывался с комическим ужасом. Общественная деятельность Натальи Нордман была суматошной. Она была охвачена поистине страстным стремлением заботиться о слабых, несчастных людях, считала своей семьёй практически чужих ей людей. С молодых лет она вечно кому-нибудь помогала: сиротам, голодным курсисткам, безработным учительницам. Словно чувствуя в ней спасительницу, вокруг нее вращались те, кому требовалась помощь любого рода. Восхищение знаменитого художника неординарной личностью собственной жены осталось во многих портретах Натальи Борисовны: читающей, пишущей за столом, сидящей за роялем… Они были выполнены рукой мастера с теплом и любовью. Репин создал её скульптурный портрет, красивый по лепке, тонко прочувствованный. Оба они были людьми со сложными характерами, с оригинальными взглядами на жизнь, поэтому супруги часто просто утомляли друг друга. Раздражаясь, затевали ссоры, которые обычно завершались разъездами. Однажды после очередной вспышки Нордман решила ненадолго уехать, чтобы прекратить ссору, но оказалось, что расставание получилось навсегда. Первые признаки чахотки у неё появились ещё в 1905 году, женщина простудилась, исполняя танец босоножки на снегу. Очень скоро развился туберкулёз. Заболевшую жену Репин на несколько месяцев повёз в Италию на лечение. Болезнь на время отступила, но позже вновь подошла вплотную, и избавиться от её тесных объятий не удалось. Нордман повторно уехала в Италию, а потом в Швейцарию. Репин, по воспоминаниям современников, расставался с женой без сожаления, отъезд как бы подводил черту под давно наметившимся разрывом. Опекаемая чужой семьёй, умерла Наталья Борисовна в июне 1914 года. Репин опоздал на ее похороны, пришёл позже на кладбище и в дорожный альбом зарисовал могилу женщины, с которой прожил 15 лет.
Репинский «дом-терем» в Курортном р-не Санкт-Петербурга (Приморское шоссе, 411) © AD
Илья Репин вернулся в Пенаты накануне своего 70-летия. После ранней кончины жены он прожил шестнадцать лет, окруженный друзьями, почитателями, к нему переехали дочери. После вторичной женитьбы отца отношения с детьми приобрели явно скандальный характер. Постоянное требование денег с их стороны стало нормой отношения к отцу. Репин до конца своих лет нес груз обязанностей по содержанию не только взрослых детей, но и об их домочадцах, забота о внуках также была возложена на его плечи. Ради удовлетворения материальных запросов многочисленных членов семьи, художник отстранялся от своих больших художественных замыслов и вынужденно брал заказы на портреты.
После Октябрьской революции Куоккала оказывается за пределами нового советского государства. Репин так больше и не вернулся в Россию. «Пенаты» – дом и сад (теперь музей-усадьба) – находились в 44 километрах от Ленинграда по Приморскому шоссе, в поселке Репино (быв. Куоккала). Делами музея ведала Академия художеств СССР, которой Репин и завещал усадьбу. У пенатского дома своя судьба, в которой были и расцвет, и гибель, и возрождение. В 1899 году, когда дом был приобретен, это было маленькое одноэтажное строение, никак не приспособленное к работе художника-живописца. Постепенно Репин перестроил его, облепив всевозможными светлыми пристройками и возведя второй этаж, где оборудовал две удобные мастерские – зимнюю и летнюю. В 1940 году в доме Репина Академией художеств был открыт мемориальный музей. Когда началась Великая Отечественная война, из репинского дома в Ленинград были спешно эвакуировали картины, рисунки, скульптуру, предметы быта и обстановки. Летом 1944 года Карельский перешеек был освобожден, и стало известно, что репинского дома больше нет. Кругом стояли обгоревшие деревья, валялись оплавленные куски жести и стекла, торчали полуобвалившиеся трубы печей, и только фундамент из местного дикого камня сохранял контуры бывшего дома. Давно проросли новыми стенами старые камни фундамента, стали на прежние места сохраненные старые вещи. С 24 июня 1962 года репинский дом зажил новой жизнью. Только если присмотреться внимательно к высоким деревьям вокруг дома, можно обнаружить на них длинные, заплывающие корой шрамы – память о том страшном пожаре.
Николай Пирогов, Владимир Стасов, Максим Горький и Илья Репин, 1905 год
«Пенаты» в начале века были счастливым местом общения самых разных людей. Первыми гостями в «Пенатах» были В.В.Стасов и члены его семьи 24 июля старого стиля 1904 года, в день рождения Репина. «…День прошел – чудесно! – писал Стасов брату. – Мадмуазель Нордман сняла со всех нас множество фотографий (она большая мастерица), мы обедали, и очень парадно, в 8-угольной стеклянной огромной клетке, которую Репин пристроил к даче, как мастерскую plein-air, вечером ходили на большие песчаные горы над морем, откуда он писал «Какой простор» – красивые места!..» Фотографии, о которых писал Стасов, сохранились.
18 августа 1904 года в «Пенаты» пришел Горький. Он тоже поселился в Куоккале, на «Вилле Линтула», примерно в двух километрах от «Пенатов». Репин познакомил Горького со Стасовым. Фотограф К.К.Булла не упустил случая снять всех. Эта встреча положила начало знаменитым репинским «средам», которыми прославились «Пенаты». Здесь Репина застали трагические события 1905 года. В тот год он много общался с непосредственными участниками событий, и, прежде всего с Алексеем Горьким, которому после освобождения из Петропавловской крепости разрешено было вновь поселиться в Куоккале.
Столовая. На стене — портреты жены художника и его дочерей, Веры и Нади, а также постоянных гостей “Пенатов”, в том числе поэта Корнейчука (Корнея Чуковского). Здесь хозяева обедали только по средам (в остальные дни — обедали в столовой малой). © AD
Тем памятным летом многие друзья Горького часто приходили в «Пенаты». Репин вспоминал позже, как бывали здесь С.Скиталец, И.Рукавишников и А.Куприн. Гостей бывало много, чувствовали они себя свободно и высказывались обо всем открыто. Репин зарисовывал гостей. Горького он изобразил читающим только что написанную драму «Дети солнца», а рядом с ним слушающих В.Стасова и Н.Гарина-Михайловского. Тогда же он написал портреты Л. Андреева, жены Горького М.Андреевой, В.В.Стасова. Для тех, кто приходил в «Пенаты», было важно, что художник ценил и в других проявления творческого духа. Он умел распознать талантливость в любом роде человеческой деятельности. Может быть, потому к Репину так любили приезжать люди молодые – литераторы, художники, что в «Пенатах» они могли услышать всегда непосредственный и искренний отклик на все, что их волновало. Все, кому посчастливилось видеть Репина за работой, не могли забыть этого чуда приобщения к творчеству. Так, А.И.Куприн в 1920 году вспоминал события пятнадцатилетней давности, когда ему довелось наблюдать работу Репина над портретом М.Ф.Андреевой: «Палитра у Вас лежала на полу (это было в стеклянном павильоне); Вы придерживали ее ногой, когда нагибались, чтобы взять кистью краску; отходили, всматривались, приближались, склоняли голову и слегка туловище, с кистью то поднятой вверх, то устремленной вперед, писали и быстро поворачивались, и все это было так естественно, невольно, само собой, что я видел, что до нас, посторонних зрителей Вашего дела, Вам никакого интереса не было: мы не существовали. Тогда-то, помню, я подумал: «А ведь как красивы все бессознательные движения человека, который, совершенно забыв о производимом впечатлении, занят весь своей творческой работой или свободной игрой…».
Осенью 1907 года Репин познакомился в Куоккале с молодым литератором Корнеем Чуковским, и в судьбе обоих это знакомство оставило глубокий след. Чуковский был свидетелем создания многих картин Репина, сопутствовал ему в поездках и в значительной степени разделял увлечения художника, стал первым редактором литературных трудов Репина, объединенных в книге «Далекое близкое». Репин стал бывать у Чуковского особенно часто после того, как Чуковские переехали в дом почти напротив репинской усадьбы. (Этот дом, сохранившийся до наших дней, Репин помог приобрести и даже перестроить.) Чуковский писал: «Не раз вокруг чайного стола затевались бурные, молодые – часто наивные – споры: о Пушкине, о Достоевском, о журнальных новинках, а также о волновавших нас знаменитых писателях той довоенной эпохи – Куприне, Леониде Андрееве, Валерии Брюсове, Блоке. Часто читались стихи или отрывки из только что вышедших книг. Репин любил эту атмосферу идейных интересов и волнений, она была с юности привычна ему».
1909: На приеме у Репиных водку не подавали: хозяева потчевали гостей вином и вегетарианскими закусками. Обратите внимание на портрет Нордман в углу комнаты. Быть может, она была и «чудачкой», и не самой первой красавицей, но на портрете мужа Наталья — юна, игрива и абсолютно прекрасна.
Часто и в «Пенатах» собирались чисто литературные «среды». После осмотра мастерской и знакомства с новыми картинами художника приглашенные оставались обедать. Вегетарианство в «Пенатах» было то строгим, то смягченным, и лишь в 1918 году, когда стало очень трудно с продуктами, Репин перешел на обычную пищу. Его любимым блюдом был, по словам Чуковского, картофель с подсолнечным маслом. Сохранилось много фотографий круглого репинского стола. Он оригинален и удобен. Сделан стол был в 1909 году по рисункам Репина, после того как они с Нордман пересмотрели множество конструкций. Стол был двухъярусный, с поворачивающейся центральной частью. Туда составлялось заранее все подаваемое к обеду, и каждый мог, потянув за ручку подвижную середину, приблизить к себе то, что ему хотелось. Чтобы не было лишней суматохи, чистую посуду тоже ставили заранее, и каждый мог сам взять нужное; использованную посуду составляли в нижние выдвижные ящики стола. Среди многочисленных фотографий, запечатлевших репинских гостей в его доме, есть снимок, где зрители видят молодого Владимира Маяковского, стоящего рядом с Чуковским в столовой «Пенатов». Репин впервые увидел Маяковского в июне 1915 года и сразу оценил талант поэта, однако в своем представлении никак не мог связать его с искусством футуристов. Поэтому и заявил тут же, что футуристом Маяковского не считает. Репину нравилось, что Маяковский много рисовал. Между ними даже произошла своеобразная дуэль: они одновременно рисовали друг друга. Репин вообще любил работать в компании с другими художниками, радуясь малейшему успеху другого и в самых восторженных выражениях восхваляя собрата по искусству.
Но главная его работа совершалась вдали от посторонних глаз. Истинной его жизнью были часы, которые он отдавал любимому делу. Первоначально Репин работал в той комнате, которая затем превратилась в столовую со знаменитым круглым столом. Здесь была начата картина «Черноморская вольница», но в 1906 году она заняла место на мольберте в центральной части только что отстроенной на втором этаже мастерской.
Новая картина Репина была посвящена запорожцам, но в отличие от прежней, где запорожцы были изображены смеющимися, здесь они погружены в тяжелые раздумья. Это не покажется странным, если знать, что картина писалась с 1904-го по 1908-й годы. И не было случайным то, что выдающийся русский художник пришел к необходимости создания картины, рисующей те события русской истории, когда народ пытался бороться за свою свободу, изобразив даже не саму борьбу, а ее героев в трагические минуты раздумий. Репин представил запорожских казаков в момент ожидания близкой смерти, когда, возвращаясь после набега на турецкие берега, они были застигнуты в Черном море сильнейшей бурей. Репиным были представлены все оттенки человеческих переживаний – от лихой удали до тихого отчаяния. В «Пенатах» сохранились подготовительные работы к картине: маленький эскиз, этюд крестящегося в запорожской бурке, а также несколько превосходных рисунков отдельных персонажей. Сама же картина неизвестна широкому зрителю – в 1919 году после многочисленных переделок (Репин менял композицию, переписывал фигуры) она оказалась в одной из частных коллекций в Швеции.
Помимо работы над новыми произведениями Репин часто возвращался к старым сюжетам. В «Пенатах» он снова писал начатую еще в 1870-х годах картину «Крестный ход в дубовом лесу», написал новые варианты картин «Иван Грозный и сын Иван» («Сыноубийца» в 1909 году) и «Дуэль» («Поединок» в 1913 году). Было написано несколько десятков портретов, а также картины «На разведке» в 1904 году, «Манифестация 17 октября 1905 года» (с 1907-го по 1911-й годы), «В осажденной Москве» и «Защитники Москвы» в 1912 году, «Козьма Крючков» и «Бельгийский король Альберт в бою» (с 1914-го по 1915-й годы), «В атаку с сестрой» (с 1915-го по 1917-й годы) и «Пушкин на набережной Невы». Последняя картина простояла у художника в работе более тридцати лет.
Прощание Пушкина с морем
Судьба творца, психология художественного творчества – эти темы постоянно интересовали Репина. Он всегда охотно писал портреты артистов, художников, музыкантов и писателей. Изобразить работу мысли, неуловимые приметы вдохновения, чуда, которое предшествует рождению художественного образа, – были той «синей птицей», которую стремился настигнуть художник. Стремление воплотить образы художников недавнего прошлого было предметом мучений художника, его надежд и разочарований. В столетнюю годовщину рождения Гоголя Репин написал трагическое полотно, на котором изобразил писателя сжигающим рукопись второго тома «Мертвых душ» («Самосожжение Гоголя» в 1909 году). В 1910 году по заказу лицейского общества Репин приступил к работе над картиной «А.С.Пушкин на акте в Лицее 8 января 1815 года». Художник настолько увлекся, что вместо предполагавшегося маленького эскиза стал писать картину на большом холсте, с фигурами в натуральную величину. Однако, увидев недоумение своих заказчиков, написал для Лицея другой холст, значительно меньшего размера. (Эта хорошо известная картина находится во Всесоюзном музее А.С.Пушкина.). Однако Репин не оставил и первоначального своего замысла. Этот первый вариант был показан на передвижной выставке, вызвал множество разноречивых откликов, вернулся в мастерскую художника и позднее попал в Чехословакию. Гораздо сложнее протекала работа над другим «пушкинским» холстом, который остался в «Пенатах» и стоит на мольберте в мастерской. Репин задумал изобразить фигуру Пушкина к столетию его рождения и написал большой холст, очень декоративный и эффектный. Картина всем нравилась, но Репин был ею недоволен и вскоре совершенно переписал фигуру. В последующие годы Пушкин на репинском холсте постоянно менялся. Фотографии донесли до потомков по крайней мере семь-восемь разных изображений. К 1910 году образ поэта принял трагический оттенок. Картина стала называться «Пушкин на набережной Невы. 1835 год». Закатное солнце осветило лицо и верхнюю часть фигуры, а фоном стала Петропавловская крепость. После этого было еще несколько редакций, причем все изменения происходили на одном холсте, так что краска ложилась уже толстым слоем. Репин ее соскабливал и писал тут же другой вариант. Менялись настроения Репина, менялся и его «Пушкин». «Я в отчаянии: мой заколдованный клад – Пушкин более 15 лет не дается мне… Вот, вот, кажется, настукал… И вдруг все рухнет в сторону, и клад опять провалился» – так писал Репин в 1910 году, а в 1917 году снова: «И несмотря на то что я ясно, за 20 лет, привык не надеяться на удачу, я бросаюсь на приступ этого очаровательного араба…» В 1925 году: «А «Пушкин» все еще не кончен». Еще и в 1930 году Репин пытался переделывать Пушкина. Он как будто не хотел расставаться с «возлюбленным поэтом». В конце концов, Репин приблизился к тому настроению, какое пронизывало вариант 1910 года, и многотрудный этот холст стал памятником и Пушкину, и Репину.
Несмотря на свое вынужденное затворничество в «Пенатах» после 1918 года, Репин не оставлял работы в мастерской, и спасеньем его ото всех бед была живопись. Он закончил «Крестный ход в дубовом лесу», написал коллективный портрет финских художников, музыкантов и писателей, несколько картин на евангельские сюжеты. Приехавшие в 1926 году к Репину художники из Советской России во главе с Иосифом Бродским единодушно отметили необычность композиционного решения и живописную выразительность новой картины Репина «Голгофа». Художник был очень рад приезду Бродского, в недавнем прошлом своего ученика. С интересом расспрашивал его обо всем, но ехать на родину не решился: Репин был стар, боялся оставить обжитую мастерскую, где в свои 82 года еще задумал написать новую картину. Работу он начал секретно от всех. Посвящалась картина памяти любимого композитора Репина – Модеста Мусоргского. Изображены были запорожцы, пляшущие гопак. Тут же Репин написал бивачный костер и фигуры перепрыгивающих через огонь. «Гопак» стал третьей картиной, изображающей так полюбившихся художнику «лыцарей духа», как они сами себя называли. В такой неунывающей компании, с улыбкой благодарности судьбе подходил художник к финалу. Он заранее распорядился, где и как его следует похоронить, а распорядившись, продолжал работу и даже в последние свои минуты, в забытьи, еще водил рукою в воздухе, как бы работая кистью. Он умер в «Пенатах» 29 сентября 1930 года. Похоронен Илья Репин в парке усадьбы, который был создан его руками и по его замыслам.
Когда приобреталась усадьба, участок представлял собою чахлый лесок, расположенный в болотистых низинках. Участок пришлось осушать, для этого в будущем парке было вырыто пять прудов. Все они соединяются небольшими протоками, которые, причудливо вливаясь в существовавшие здесь ручьи, выходят к заливу. Когда в 1914 году пробурили артезианский колодец, он стал питать пруды чистой водой. В первые годы существования усадьбы вдоль парка были проложены две длинные параллельные дорожки. Одну из них, начинавшуюся сразу от резных ворот, засадили березами, другую, проведенную от дома, – молодыми елями (ее Репин назвал аллеей Пушкина). Создавая свой парк-сад, хозяева «Пенатов» старались использовать особенности пейзажа этих суровых мест. Большие валуны, каких много на здешних полях, в лесу и на берегу, уложенные в живописные группы, стали украшением сада. Рядом с домом были разбиты клумбы, где цвели флоксы, душистый табак, лилии, посажены были сирень, жасмин, калина, шиповник. Берега прудов укреплены булыжником, у воды выросли ивы. Дорожки в парке тоже мостили мелкими камешками с моря. Через протоки прудов и канавы перекинуты деревянные мостики с перилами. Некоторые мостики сложены из дикого камня. В разное время в разных местах парка, на горках и в низинах были поставлены деревянные беседки, декорированные резьбой и ярко раскрашенные. И снова дикий местный камень становился и фундаментом, и ступеньками. Каждый уголок парка был как-нибудь назван, но названия быстро менялись. Сад «Пенатов» тоже стал достопримечательностью, и бывавшие здесь гости связывали его с творческой индивидуальностью Репина. Нас же не перестают восхищать внимательность и такт, с которыми Репин преобразовал бросовую землю, не нарушив ни в чем природного равновесия. В трудные 1920-е годы парк постепенно приходил в запустение. Дорожки зарастали, беседки разрушались. Один из прудов был засыпан. На образовавшемся участке разбили огород. Однако в целом парк сохранил свой облик до 1940 года, когда был открыт музей. В 1977 году в усадьбе производились большие реставрационные работы, в парке открылись новые памятные уголки.
Об Илье Репине был снят документальный фильм «Восторги над пропастью».
Текст подготовила Татьяна Халина
Использованные материалы:
И.Э. Грабарь – «Репин»
О.А. Лясковская – «И.Е. Репин»
А.А. Федоров-Давыдов – «И.Е. Репин»
Материалы сайта – www.ilyarepin.ru
Источник: Чтобы помнили
 Илья Репин. Садко. |
 Илья Репин. Николай Мирликийский избавляет от смерти трех невинно осужденных. 1888. |
 Илья Репин. Рождество Христово. 1890. |
Источник: Телеканал Культура
Комментариев пока нет... Будьте первым!