1  2  3  4  5  6  7  8  9

Перед феноменами, как известно, пасует ум человеческий. Иногда кажется, что они даны специально, чтобы смирить неуемную гордыню нашу. Слава Богу, что современная наука перестала наконец-то их игнорировать и не только не ставит под сомнение существование феноменов, но даже пытается их классифицировать, изобретая для этого соответствующие термины: телепатия, телекинез, левитация. Но чтобы действительно приблизиться к разгадке природы феноменов, следует, очевидно, осознать простую мысль, что они лишь обозначают некую тайну, но сами тайной они не являются. Ибо тайна – это дух, утверждающий бытие свое в мире плотных материальных форм. Духу могут сопутствовать феномены, но могут и не сопутствовать. По большей части они и не сопутствуют. Тем самым как бы подчеркивается, что суть дела не в них, а в чем-то другом, более важном, более значительном.

В Евангелиях содержится описание впечатляющих чудес, совершенных Иисусом Христом. Но Иисус, как свидетельствуют те же Евангелия, совершал их крайне неохотно, лишь уступая напору внешних обстоятельств.

Многие чудеса он вообще заповедал хранить в строжайшей тайне. Они не зафиксированы в священных книгах, дабы наподобие вспышек бенгальских огней не отвлекать внимание человека от самого главного: от духовного сияния истин, принесенных на землю Христом.

Стремление к феноменальному, как явствует из Евангелий, не только не поощряется, но и осуждается. Поучителен в этом смысле эпизод с будущим апостолом Фомой. После воскрешения Иисус явился в физическом теле перед своими учениками тогда, когда Фома отсутствовал. Казалось бы, он должен был поверить свидетельству своих ближайших друзей. Ничего подобного. Категорически Фома заявил: “Если не увижу на руках Его ран от гвоздей и не вложу перста моего в раны от гвоздей и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю”. Как известно, Иисус дал возможность ему непосредственно удостовериться в чуде воскресения. Фома вложил руки в зияющие раны Его. Но нотка сожаления и укора звучит в словах Иисуса, обращенных к своему ученику, которому потребовались, увы, физически ощутимые доказательства бессмертия духовного: “Ты поверил, потому что увидел Меня. Блаженны не видевшие и уверовавшие”.

Говорят, что неспроста Фома, которого народная молва окрестит неверным, был направлен выполнять свою апостольскую миссию в Индию. Именно здесь, где йоги разных ступеней демонстрируют неподдающиеся естественному объяснению чудеса, он должен был убедиться во второстепенном характере любых феноменов в сравнении с явлением духа как такового. Феномены, каковы бы они ни были, могут играть лишь вспомогательную роль в становлении внутреннего царства человека (и то, если сложатся особо благоприятные условия). Сами же по себе они ничего не значат.

Вот почему меня ничуть не удивило сдержанное, строгое, а иногда даже отрицательное отношение Святослава Николаевича Рериха к так называемым чудесам. В силу определенного рода обстоятельств Святославу Николаевичу приходилось быть свидетелем необычайных явлений. Он был хорошо знаком со многими йогами и чудотворцами, такими, например, как знаменитый в недавнем прошлом Йогананда или чрезвычайно знаменитый в наши дни Сай Баба. Святослав Николаевич отзывался о них благожелательно, но в рассказах его ощущался некоторый налет легкой иронии.

Имя Сай Бабы к моменту моего первого приезда в Индию было уже широко известно во всем мире. Его знали как ясновидящего, как духовного врачевателя, который исцелял людей прикосновением своих рук. Но больше всего он, пожалуй, прославился тем, что открыто и всенародно творил чудеса. Он любил одаривать собеседников какими-либо предметами, которые извлекал из небытия, из пустоты. Это могла быть фотография с его же изображением, это могли быть часы или браслет или кольцо, подчас из драгоценного металла и с драгоценным камнем. Он делал пас руками, и перед ним вырастала горка священного пепла, которому приписываются целебные свойства. О Сай Бабе писали, снимали фильмы. Одни им восхищались, другие его отрицали, но никого не оставлял он к себе равнодушным. Собственно, так оно продолжается и по сею пору.

Инициатива встречи с Сай Бабой принадлежала жене Святослава Рериха Девике Рани. Дело в том, что она заболела. Стала терять слух. Врачи оказались бессильными бороться с прогрессирующей глухотой. Вот тогда она и решила обратиться к Сай Бабе. Оделась попроще – сменила шелковое сари на ситцевое, чтобы не выделяться. Смешалась с толпой, вместе с другими села на землю, ожидая прихода Сай Бабы. Но, по словам Девики Рани, как только он появился, сразу заметил ее. Подошел. Сел рядом с нею. Спросил: “Зачем пришла ко мне, бедному факиру, когда в доме у тебя такой большой свет?” Девика объяснила. “Это у тебя не кармическое, – сказал он ей, – Помогу”.

Тут следует сделать небольшое отступление. В отличие от наших отечественных, индийские экстрасенсы, естественно, достигшие достаточно высокого уровня ясновидения, делят болезни на две категории. Первая – кармические, то есть связанные с грехами и ошибками прошлых жизней, за которые хочешь – не хочешь, а когда-то надо расплачиваться. (Как известно, индийская духовно-религиозная традиция держится на незыблемом постулате о переселении человеческих душ.) Болезнь кармического характера индийский экстрасенс никогда не возьмется лечить. Откажет наотрез. Причем его слава как врачевателя при этом ничуть не колеблется. А человек уходит, не излечившись, но в какой-то мере утешившись мыслью, что мучается не зазря, а во имя очищения своего духовного “Я”.

Вторая категория болезней – благоприобретенные в данной жизни в результате неосторожности, несчастного случая, непредвиденного стечения обстоятельств. Считается, что они поддаются соответствующему духовно-психическому воздействию.

Так как болезнь Девики Рани была отнесена ко второму разряду, то Сай Баба и взялся ей помочь. Причем помочь тут же, не откладывая ни на мгновение. Он возложил руки на ее ушные раковины, и слух был восстановлен. С тех пор он у нее, и я могу это засвидетельствовать, тонкий, как у ребенка.

Разумеется, Девика была признательна до глубины души. Прощаясь, просила посетить, как только представится такая возможность, ее дом. Сан Баба обещал это сделать.

И выполнил обещание. Но пришел, не предупредив заранее, и пришел не один, а с большой группой своих почитателей. Девика в отчаянии заметалась по дому, нс зная чем и как угостить такое количество людей. Сай Баба заметил ее смятение, улыбнулся, попросил нс беспокоиться. Несколько пасов руками, и вот перед каждым из присутствующих – порция риса, приправленная пряными специями и туго завернутая в банановый лист.

– Я попробовал рис, – сказал Святослав Николаевич, – И вот что примечательно: он был горячий, как будто только-только его принесли из кухни.

Но финал этого разговора был несколько неожиданным. Я попросил Святослава Николаевича познакомить меня с Сай Бабой непосредственно или заочно. Последовал четкий и решительный отказ:

– Если кто-то другой сделает – пожалуйста. Но не я.
– Но почему? – удивился я, – Разве вы сами не хотите с ним увидеться?
– Нет, – отвечал Святослав Николаевич. И добавил, – Он меня не интересует.

С экстрасенсами мои пути пересекались тогда, когда экстрасенсорика была не в почете, когда на ней лежало строжайшее табу. Но особых отношений с ними у меня не сложилось. Может быть потому, что экстрасенсы (во всяком случае, большинство из тех, с кем мне доводилось встречаться) были заражены вирусом наивно-непререкаемой гордыни. Собственно, лишь часть тайны, малая часть тайны приоткрылась им, а они уже воображали себя владельцами, причем порой монопольными владельцами всей тайны. И, как правило, они не осознавали самого главного, что дар, открывшийся в них, налагает на них высочайшие нравственные обязанности, что они должны сделать все, буквально все, дабы быть достойными этого дара. Ведь чтобы психическая энергия лечила, а не калечила людей, необходимы исключительно чистое сердце и исключительно чистые руки. В конечном счете, дар можно воспринимать как аванс, ниспосланный свыше.

Что даром получено, даром должно быть и отдано. Это непременное условие духовного врачевания.

Я далек от мысли отрицать психические способности, подчас выдающиеся способности, тех экстрасенсов, с которыми меня свела жизнь. Некоторые из них ныне широко известны и популярны. Но никому из них я не доверил бы здоровье свое и своих близких и никогда б не ориентировался безоговорочно на их астральную информацию. И лишь один экстрасенс, но в данном случае употребляю этот расхожий термин весьма условно, не вызвал у меня ни малейшей тени сомнения. Это болгарская ясновидящая, которую на родине да и во всем мире называют “бабой Вангой”. Полное же имя ее “Вангелия”, что в переводе с греческого означает “носительница благих вестей”.

О Ванге я кое-что читал, но гораздо больше был наслышан. Знал, что в детстве в результате несчастного случая, это произошло во время страшной бури, в эпицентре которой она оказалась, Ванга потеряла зрение. Знал, что потеря зрения потом как бы компенсировалась открытием зрения внутреннего. Внезапное озарение посетило ее, и ее восприятию стали доступны сокровенные тайны прошлого, настоящего и будущего. Слух о пророчице Ванге прошел повсюду. В Петричи, где она жила, а город, кстати, находится неподалеку от древнегреческого храма дельфийских оракулов, начало стекаться огромное количество людей. Власти, как могли, препятствовали наплыву. Но потом приняли более разумное решение. Дабы упорядочить очередь, поставили милиционера у дома Ванги. Причем не забыли и об интересах государственной казны: установили плату за посещение “ясновидки”.

Некоторые мои знакомые уже побывали у нее. Они рассказывали о ней воистину фантастические истории. Но, как говорят китайцы, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Такая возможность увидеться с Вангой мне представилась в июле семьдесят девятого года.

1  2  3  4  5  6  7  8  9