— Чегой-то вы не на своих сторонах спите?

Дед посмотрел на меня, не щурясь от солнца; его обветренное темно-загорелое лицо было усыпано мелкими морщинами, на котором глаза особо выделялись ясностью и небесной голубизной.

— Мужичкой стать хочешь? И так женщин мало в мире осталось, мужички одни, — сказал он строго, но с какой-то заботой и добротой.

— Почему не на своих?

— Левая сторона женская, правая мужская. Даже иконы посмотри как висят. Слева всё Богородице. И ему скажи, — Дед кивнул в сторону выходящего из часовни Данила.

— Да…, — недолго подумав, отвечаю, — это я первая на правую сторону легла, видимо, мои мужские качества туда меня притянули.

— Дак вот и исправляй, балансируй энергии в теле. Предназначение каждой женщины — стать женщиной, раскрыть все свои женские качества.

Дед живет тут, под Белухой, в этом таинственном и молчаливом месте уже много лет. Его по-разному называют — бывший МЧСник, старовер, борода, отшельник…он следит за часовней, приходит каждый день убирает, чистит, молится и уходит. Почти ни с кем не общается.

Как только мы поднялись сюда неделю назад с группой я почувствовала зов, почувствовала, что мне нужно вернуться уже одной, чтобы установить какой-то очередной для себя пазл. Отвела группу вниз, закупила еды еще на какое-то время и поднялась. Я чувствовала, что пространство “хочет” о чем-то сказать, чему-то научить, поэтому я рада была этому утреннему разговору с Дедом, возможно для этого я и пришла…

— Не надобно тебе тут спать, — после долгой паузы сказал Дед, — люди сюда приходят, и каждый свое вносит в энергетическую структуру пространства часовни. Я хожу, конечно, каждое утро вычищаю… — Дед замолчал и взглянул куда-то в глубину пространства.

Был ясный день, Белуха величаво открылась, желтые и фиолетовые незабудки украшали скалистые горные склоны, напоминая о неуклонно приходящем сюда лете.

— Я место тебе тут одно покажу, только для женщин оно, вот там действительно наполнение происходит, женское раскрывается. Посидишь там, многое увидишь.

— А что здесь за место вообще, — повернувшись к Белухе, спросила я, — страна Шамбалы, это правда?

— Да, конечно.

— А как Учителя Шамбалы взаимодействуют вот с этим православным эгрегором, что в часовне?

— Нормально взаимодействуют, у них разные функции, — спокойно отвечал Дед, — Учителя Шамбалы работают с матрицей земли, работают с сознанием, они хорошо все балансируют, поддерживают человека от падения. Христианская Вера, она с Духом Святым, через Любовь раскрывает, чтоб в Свет мы вошли, очистились Светом Божьим. Для того на землю эту воплотились, чтобы через тела наши Любовь познать.

— Кто мы? Славяне?

— Да какая разница! Все мы дети Бога, дети Любви! — оживился Дед, — А система Шамбала, она холодная, она так и называется — Северная Шамбала. Христианская же теплая, понимаешь? Здесь земли Будды, здесь раскрылся Лотос Будды, — кивает на Белуху, — здесь сознание очищается, чакры раскрываются. Учителя Шамбалы они с чарками работают, а Бог через сердце, — показывает на сердце. — А это анахата, сердечный центр, это другое, — и показал на центр груди. — Мы же дети любви, — уже мягко протянул Дед и расплылся в улыбке, сверкая добрыми голубыми глазами. — Мы для этого тут, Любовь познать истинную, сердце раскрыть. Только времени у нас осталось немного, очищаться планета станет скоро, — еле слышно добавил Дед. — Даже Нирвана, которая вокруг планеты была, — и рисует круг в воздухе, — расформирована и все учителя опять на Землю воплощаются.

— А что война будет?

— Она уже идет.

— В буддийских текстах сказано, что к концу Кали-Юги война начнется и тогда выйдут на свет владыки Шамбалы. Раз война уже идет, почему они не выходят?

— Как не выходят? Выходят, — сказал Дед и опять посмотрел куда-то в пространство… — Ну пойдем, место тебе твое покажу, — сказал Дед и быстро пошел вверх по курумнику, — Зайдем сначала ко мне.

Мы пошли вверх по камням, долина ледника и реки Аккем открывалась все больше, я еле поспевая за Дедом, думала: где ж тут он добывает дрова, да и холодно тут, ветрено под ледником. Наконец мы вышли к уютной небольшой поляне.

— Вот моя летняя резиденция, — по-детски радуясь, сказал Дед, — Тут и друзья иногда останавливаются, видишь, вон места для палаток.

Я, оглушенная тишиной оглянулась вокруг — несколько маленьких полянок, елей, кедров и огромных валунов, окутанных тихим разряженным пространством. Долины и реки не было видно. Я села лицом к противоположному почти вертикальному склону, который, казалось, сейчас на меня упадет и задавит.

— Вот здесь мужская энергетика, — прервал мой горный гипноз Дед, — я здесь восстанавливаюсь между боями.

— Эта “стена” так давит, — говорю тихо.

— Это тебе так кажется, посмотри налево, направо…Вообще тут сфера.

Я посмотрела влево, на стену Аккемского ледника Белухи, вправо в долину и почувствовала пространство сферы, даже противоположный склон уже не казался таким вертикальным.

— Ты пройдись, осмотрись, а я тут посижу, — сказал Дед и уселся под кедром.

Я спустилась немного вниз к полянкам, большим камням…Сфера буквально напитывала меня со всех сторон. Пространство было очень ярким и вибрирующим. Я не могла поймать ни одной своей мысли, они тут же растворялись, за исключением одной, которую несколько раз уже повторил Дед: “Пространство тут само тебя учит”. Он говорил, что пространство тут (вокруг Белухи) само “знает”, кому сюда нужно и сколько необходимо тут провести времени. Что бесполезно тут что-то планировать “от ума”, все равно будет так “как должно быть”…Я медленно завершила свой круг “по сфере” и вернулась к Деду.

— Ну вот, теперь совсем другой стала. А то все закрыто было, сказал Дед, — анахата твоя закрыта была, она у всех закрыта, кто с “матрицы” сюда приходит. Там с открытой анахатой нельзя. Вот посидишь там, — Дед махнул вниз в сторону озера, — процессы пойдут.

Я так и стояла наполненная этой вибрирующей воздушной энергией, не в состоянии что-то анализировать, только чувствовала, что все, что сейчас происходит должно происходить.

— Ну пойдем, — Дед резко встал, его собака, вынырнув из-под кедра, зевая и виляя хвостом, устремилась вниз.

Мы вышли “из сферы”, Дед ненадолго остановился на холме, окинул взглядом разливающуюся реку Аккем, переходящую в Аккемское озеро, затем бурно спускающуюся вниз в долину.

— Вот оно, знаменитое Беловодье. Отсюда Возрождение начнется.

— А сколько нам осталось? И что вообще с Землей будет?

— Очистится она от всего негативного. Войнами, катаклизмами. Ты же понимаешь, смерти нет, Душа живет вечно, но вся грязь очистится должна.

— Да, — говорю, — тоже самое в “Калачакре” написано. И что? Никого на Земле не останется?

— Останутся те, кто себя прежде очистить сможет. Кто в Любви жить будет. В сообществе они жить будут и сердца их изливать Любовь друг к другу будут. Вот их не затронут мировые катаклизмы. Это сообщество уже формируется.

— А что же мы?

— А что мы? В этом сообществе рождаться дети будут, мы там и воплотимся…А пока так, на расстоянии помогать, любовью мир этот очищать. У меня вот очень много работы. Борьба постоянно идет, поэтому и прихожу вот сюда восстанавливаться.

— А с кем борьба? На тонком плане?

— Да, в основном на тонком. Видишь тело какое мне дадено хлюпенькое, спускаюсь туда в “болото” (на Аккемское озеро к базе МЧСников) и бьемся.

— А разве нельзя отсюда сверху биться, раз на тонком плане, зачем туда уходить? — не унималась я.

— Можно, но отсюда не так эффективно получается. Ты же понимаешь, что мы в материальном мире и все через тела наши физические проходит, через тела мы функционировать должны.

— Через физические или тонкие?

— Да а это одно и то же, только разной плотности.

— Так а с кем боретесь-то сейчас?

— Ну на данный момент с РПЦ, хотят они часовню нашу себе забрать. Ты же понимаешь, что тогда будет. Подцепят к “мамоне” и транслировать потоки туда будут. А место это сильное.

Мы спустились с горы и пошли по болоту.

— Пространство это учителем твоим будет, а я помогу чем смогу… едой, баню организовать помогу…Вот смотри, батун пошел, лук горный, места грибные покажу. Тут их не найти, от туристов они спрятаны.

Мы поднялись на склон немного выше от тропы.

— Ну вот оно, то самое место. Оно, правда, рукотворное. Мы его вчетвером сотворили. Тут Мастер одна жила. Увидишь, как оно работает. Себя тебе тут покажут во снах. И энергетика тут женская.

Дед присел на ярко выраженный прямоугольник для небольшой палатки, обложенный плоскими камнями.

— Меня тут расслабляет сильно, сейчас нельзя, работы много. А женщинам хорошо тут быть, их истинную структуру восстанавливает. Вон там родник, здесь костровище, дрова вверху найдешь… Вот и я уже засыпать начал, — засмеялся Дед, — Ты в общем тут располагайся, а мы (с собакой по кличке Гагарин, за то что тот побывал на вершине Белухи) пойдем. Какое число сегодня? 22-ое? День летнего солнцестояния! Смотри подарок какой тебе сегодня! – улыбаясь, сказал Дед и быстро зашагал вниз по тропе.

Я поспешила за ним, пока не позволяя сознанию анализировать все то, что происходит.

— Молитву тебе принесу и под палатку положу, если тебя тут не встречу, — повернувшись сказал Дед, затем остановился и вытащил из своего рюкзачка большую плитку шоколада, протягивая ее мне смеясь сказал, — Вот какие заначки еще у меня есть! Поздравляю с началом ученичества.

— Спасибо, — заулыбалась я.

Он скрылся за рекой, а я пошла к себе на стоянку готовиться к переезду.

Это был жаркий солнечный день, я перетащила вещи, поставила палатку и меня прям “вырубало”. Даже не в сон, а в состояние глубокого расслабления. Я завалилась в палатку на полчаса, а встав, сразу заметила, что все мои зажатые позвонки впервые за последние пару месяцев наконец расслабились, и позвоночник стал гораздо легче. Вечером я сходила в часовню за спальником и провалилась в глубокий сон еще до наступления сумерек.

Мне приснился сон с многочисленными комнатами, в котором жила вся моя семья. В каждой комнате была либо какая-то пыль, либо небольшой беспорядок. Я чистила то тут, то там, а потом с чувством детской обиды сказала: “Ну почему опять я?” Меня возмущало то, что кроме меня “уборкой” никто не занимался.

Я проснулась и решила запомнить этот кусок сна, так как Дед сказал, что пространство со мной ночью будет работать, показывать мне себя же. Утром я сквозь сон услышала дыхание собаки, это приходил Дед, тихо положил мне молитву возле кострища и ушел. То была красивая молитва, непохожая на обычную христианскую. Он написал ее ровным красивым почерком ярко оранжевой ручкой. Так я впервые в жизни начала молиться. Я и не знала толком, что есть молитва, просто читала эти красивые строки, раскрывающие сердце и наполняющие Душу.

На следующий день я снова хотела увидеть Деда, поговорить, но как же тут в горах без связи нам встретится? На поляну я к нему не полезу, да и дороги туда не найду, сюда он скорее всего не придет. Полдня я делала какие-то записи, читала молитву, жгла буддийские благовония. Стало жарко и я решила прогуляться в часовню.

Сразу за болотом после реки начинается курумник, пропрыгав по которому буквально 30 метров впереди на большом камне я увидела сидящего Деда, будто ожидающего меня. Его голубые глаза светились. Разговор наш был длинным но настолько образным и абстрактным, что я мало что смогу сейчас из него вспомнить. Мы говорили о Любви, о Душе. Дед постоянно повторял оглядывая все вокруг: “Мы живем в океане любви! Бери!”

— Как тебе спится? Сны снятся? — спросил он

— Снятся, — протянула я, — не очень уж позитивные сны, не самую лучшую сторону меня вижу.

— Да, сознание чистится через осознание, — сказал Дед и показал на голову.

— А Душа чистится?

— Нет, только сознание.

— А Душу как очистить?

— Через деяния противоположные неверным. Осознала что-то и поступай как правильно. Свет неси людям, добро. И Душа чистой станет. Проходят люди мимо, — и Дед кивнул на проходящих мимо туристов, — ты им любовь и радость посылай. У них хоть временно, хоть ненадолго совесть проснется, а у кого и сердце раскроется. Друг твой раскрываться начал, зацепил я его молитвой своей, сейчас процесс у него пойдет, а то закрылся он как в коконе и варится в недовольстве собой.

— Да, — говорю, — он вчера пошел волонтером на Высотник работать, физической работы ему захотелось.

— Правильно, открываться людям нужно, физически выжигать негатив весь. Сейчас у него осмысления пойдут, выправится. Вот и ты молись, наполняйся, и так же на других влиять сможешь. Как будут структуры твои полны Светом, так словом, добрым намерением сможешь изменять вещи, людям помогать. Одно чистое намерение сильнее тысячи слов порой.

К нам подошли две женщины.

— Попрощаюсь, — сказал Дед и полез вниз с камня на тропу.

— Пошли мы, спасибо за все, — сказали женщины, не похожие особо на туристов. Они еще о чем-то поговорили и Дед вернулся обратно на камень.

— Врачи они обе, много негатива на работе принимают, сюда чистится приезжают, тянет их сюда интуитивно. Не знают ни о Душе, ни о молитве, но чистится каждый год сюда приезжают и ночуют в часовне.

Дед постоянно пристально смотрел мне прямо в глаза. В какой-то момент, когда он говорил о Душе, о вездесущем проявлении Бога — Любви, лицо старца и все вокруг стало расплываться, ясными оставались только его глаза, я почувствовала , что еще глубже в них погружаюсь.

— Вера, — он постоянно говорил, — уверовать нужно. В себя, в Бога, в завтрашний день, что он будет классным! Таким образом трансформируем мы день этот и будущее свое… Когда объединятся люди Земли в Любви своей, все остальное исчезнет и сойдет Бог на землю, через нас сойдет, распространится повсюду творение его.

— А как же мы творим тогда? — спрашиваю, — ведь говорят, что мы творцы и нам творить.

— Ну так и творит Он через нас, ведь мы все уникальны, преломляясь в нас, происходят уникальные виды творения… Разные и одинаковые в то же время, — посмеялся он сам себе, — люди думают, что они разные, а внутри все одно, — вторя своей мысли, проводил взглядом и доброй улыбкой проходящих мимо обгоревших на солнце туристов.

— Так, а как получается, — не унималась я, — у Буддийских Лам Души нет?

— Нету, только сознание.

— А что же тогда у них перевоплощается? У тех, которые перерождаются осознанно?

— Они не люди. Они космические существа. У них сознание высоко развито, оно и меняет тело. Но и они уже уходят. Далай Лама это не человек, последний только человек, а те другие были. Они не видят Души, она для них слишком легкая. Они ее и называют “сверхлегкая материя”.

— Но мой учитель буддийский, он такой Свет излучает. Куда бы он ни пришел, он светится любовью.

— То Свет этого мира, они его накапливают в своем сознании и транслируют другим, чтоб не пали. Но то холодный Огонь. Может ты слышала выражение “гореть в холодном огне”, так это о нем. Те же три точки, — сказал Дед и сомкнул пальцы в круге (знак Рериха), то три Огня — ступенчатый путь развития.

— Символ видела, но не знаю значения, — говорю, — расскажи.

— Первая точка — Совершенствование, очищение нижних чакр, загорается в анахате, — и показал на грудь, — это и есть состояние Самадхи. Вторая Оум, — показал на лоб, — а третья это Йоум, она еще выше, это уровень Будд и Боддхисаттв, у них там по ступеням развитие идет… А огонь Души — это тепло, — очень мягко сказал Дед и оглянулся вокруг, — это Любовь и Гармония. Любовь это и есть Гармония и она везде. Мы живем в Океане Любви и Душа наша, она нас пронизывает, все наши тонкие структуры.

— То есть Бог, “отправил” Душу на Землю? Отпочковал от себя? – спрашиваю.

— Уплотнил, сделал кусочек своей энергии более плотным, чтобы она в наше мироздание войти смогла.

— А что же тогда есть Святой Дух?

— Это пища наша, помолился — поел, восполнился.

Дед стал мельком посматривать на мой лоб и сердечный центр, говоря о Любви, как о новом Законе Мироздания. Я не стала спрашивать, что он там смотрит, но в какой-то момент он сказал: “Вот теперь у тебя Душа открылась”. Я изо всех сил пыталась это почувствовать, прочувствовать разницу в ощущениях, но на уровне тела не уловила ничего, сознание все также тонуло в его глазах, лишь изредка цепляясь за мысль: жаль что у меня нет диктофона. Я жадно “глотала” каждый образ, каждое слово, но чем больше я хотела отложить их в ячейки памяти, тем быстрее они растворялись или стирались сознанием.

— Бесполезно запоминать всю эту информацию, — как бы ненароком сказал Дед, — на опыте прожить все это нужно.

Кто-то рядом закурил сигарету и Дед хотел было перелезть на соседний камень, чтобы на меня не летел дым.

— Да мне не мешает, говорю, — хотя странно, раньше я так сильно на это реагировала, особенно когда чистилась, на сыроедение переходила, а теперь мне все равно…ну дым и дым.

— Ты прозрачной стала уже для этих деструктивных вещей. Они тебя просто не цепляют уже, сознание их не воспринимает.

— Да, кстати, и в городах раньше еще при въезде на меня уже куча агрессии сыпалось, я чувствовала себя каким-то инородным телом и город меня как бы сдавливал. А сейчас хожу вроде и все нормально, уже никто не кричит в метро, точно прозрачная, — улыбалась я.

— Становиться прозрачным — это состояние йоги. Очень полезный инструмент. Когда нужно, можно раз и спрятаться, потом снова выйти.

— Как это? Как стать прозрачным?

— Прекратить внутренний диалог. Прекратить излучать. Мы все время что-то излучаем, особенно когда мыслим. Перестать мыслить — уйти в точку молчания. Тебя как бы нет для мира… Ну это только, когда нужно передохнуть. Наша цель — излучать Любовь, трансформировать этот Мир Любовью. Верить! В сегодняшний день, что в нем уже все есть, все, что нужно! И радоваться этому дню, каждой минуте, — прибавил он в голосе и широко заулыбался оглядывая все вокруг, — и другим помогать так же видеть этот Мир. Молитвой наполнять себя, все свои структуры, разглаживать, излучать.

Я попыталась все это “увидеть”: свои тонкие структуры, Душу, пронизывающую их, как они наполняются, расправляются и напитываются Светом…Мы еще недолго так посидели и разошлись.

На следующее утро я ждала старика в часовне, пытаясь запомнить эту незапоминающуюся молитву. Он знал, что я внутри, зашел и быстро направился к алтарю.

— Я дам тебе образ, — на ходу сказал он, — чтобы молитва не расплывалась, чтобы было на чем концентрироваться, так проще будет.

Я встала и подошла за ним к алтарю. Из-за центральной иконы Архангела Михаила Дед вытащил большую фотографию красивого, голубоглазого, длинноволосого мужчины лет 30.

— Кто это?

— Святой.

— Что за святой? — спросила я и почувствовала, что Дед как бы даже не хочет называть его имени, — Это он написал ту молитву?

— Да он. Ты на глаза посмотри — левый глаз — смирение, правый…

— Активность, — перебила я.

— И все симметрично, гармонично, — добавил Дед.

Образ действительно был красивым, Мужчина — Святой излучал Свет и Гармонию.

— Сколько ему лет сейчас?

— Он мой ровесник, может чуть младше.

— Это он создал сообщество?

— Да, он явил собой безусловную Любовь в этот Мир, и вокруг него оно стало образовываться. Там формируется и живет Пространство Любви. Пока это только формируется, как сформируется и условия возникнут на Земле, когда нам не надо будет вот это все, — и тыкнул на мой телефон, — не надо будет этих роботов, единое поле сознания будет. Мы выйдем на ступень формирования нового развития. Начнется новое развитие. Прекратится то падение, в котором мы сейчас находимся, упали уже ниже животного…А там, — взглянул он на образ Святого, — формируется новое сознание. Но немногие с этим соприкоснутся. Чтоб туда попасть, зрелость Души нужна. Состояние там Любви, там служат Любви. Он же приходит на Землю не властвовать, а нести собой любовь, радость. И ты будешь там наполняться любовью, радостью… Он пришел на Землю и других стянул, всех, которые способны войти в это Пространство. Там формируется новое, несоизмеримое…только качественные энергии… Но и в Пространстве там идет жесткий отсев, — очень тихо говорил Дед.

— То есть люди туда заходят и не выдерживают?

— Да, — уже громче протянул он, — пространство там работает как сито. Если кто-то зашел по уму, неготовым, то недолго там задерживается, зрелости нет, достижения того нет…, задумался он и добавил, — мне тоже надо туда, мне соприкоснуться надо, у них там храмы, живописей много уникальных творцов, именно в новом варианте, в чистоте пишущие, их способен воспринять только тот, кто способен, — медленно сказал Дед и опять взглянул на Святого, — сознание чистым должно быть, подготовленным. Так же как и Будду тоже способны были воспринять единицы… А там, если идет соприкосновение Души то …и пошло и поехало, — старик что-то снова начал бормотать себе под нос…

— Что? — переспросила я.

— Идет отрыв от материи, — чуть громче сказал он.

Мы начали обсуждать вопросы сознания, как в часовню зашел Данил, осуждающе посмотрел на меня, на Деда и молча направился к алтарю.

— Ну, мне пора, — сказал Дед и вышел, я почувствовала, что мы не договорили и вышла за ним. Дед уже стремительно направлялся вниз к реке. Я, догнав его, молча шла следом.

— Ты ему скажи, — резко остановился Дед, — не враг я ему.

— Данилу?

— Да! Я помочь ему хочу, только добра желаю, а он ревнует.

— Чего же меня ревновать? Мы, во-первых, не в отношениях, во-вторых, вы…, — хотела я сказать про возраст.

— Да он на уровне инстинкта ревнует, сам того не осознает. У нас треугольник образовался, часовня нас троих связала, Бог нас свел, и с этим что-то нужно делать, развязывать теперь нужно, а то другую, похожую ситуацию дадут, но еще сложнее.

Мы пошли молча, подошли к реке, я по привычке остановилась, вошла в связь с рекой напитаться ее энергией.

— А ты умеешь входить во взаимодействие со стихиями, с силами природы? – повернувшись, прервал мою практику Дед и тут же пристально взглянул на меня, — Что с тобой?

— А что? — вышла из созерцания я.

— Что-то случилось? Другая стала, — отвечал Дед серьезно.

— Ну вот как раз, соединялась с сознанием реки, — говорю.

— А…, — протянул он, — я тоже тут напитываюсь, вон бурный поток, он силы дает, а там – гармонизирует.

— Да, — говорю, — я заметила то же самое.

И мы, обменявшись техниками взаимодействия со стихиями, пошли вниз к озеру.

Следующие несколько дней я жила, дышла горами, реками, солнцем, озерами… для зарядки ходила каждый день вверх к часовне, выучила наконец ту молитву, и в тот самый момент, когда я ее первый раз прочитала без бумажки, произошло маленькое чудо. Я сидела в прохладной часовне. С закрытыми глазами прочитав молитву, четко увидела образ Святого в полный рост, в красном хитоне, шагнувшего в моем направлении. Я открыла глаза от неожиданности. В медитациях мы обычно создаем себе образы, поэтому все Светоформы, которые видим не являются неожиданностью, так как они наши ментальные проекции. А тут я вообще ничего не проектировала, я даже и не знаю, как он выглядит в рост, плюс от него исходила такая мощная любящая энергия, которая просто входила мощным потоком во все мои поля. Я снова закрыла глаза “досмотреть” явленное, но то была уже моя проекция, память от образа, хотя Его поле любви до сих пор окружало все мои структуры. Произошло какое-то резкое расслабление, и я в полном умиротворении, каком-то смиренном состоянии просто просидела там какое-то время, пока не замерзла от постоянно задувающего с ледника ветра.

Мне нужно было спуститься вниз в Тюнгур через несколько дней к соревнованиям — Алтайскому марафону, на который съезжалось все мое семейство. Я планировала вернуться сюда наверх после марафона, но сохраняла вероятность того, что спустившись меня все-таки уговорят поехать на море, в “родовое гнездо” родителей, поэтому собрав весь свой лагерь, пошла вниз, надеясь в лагере МЧСников встретить Деда и спросить хотя бы имя Святого.

Дед с Гагариным сидели возле своего балка (домика-бочки), увидев меня с большим рюкзаком мне показалось, Дед как-то расстроился.

— Быстро ты, — сухо сказал он.

— Да я вернусь.

— Там внизу “болото”, оттуда сложно вернуться.

Имя Святого он мне так и не сказал: “не нужно тебе пока это». Название Книги (новых законов мироздания), написанной Святым, тоже не сказал. “Эти законы прочитав, соблюдать надобно, если зная о них не будешь соблюдать, еще хуже себе сделаешь”, — тихо сказал Дед. Так я и пошла вниз, решив, что и так получила очень много от этих десяти дней тут, и что все, что мне знать нужно, я узнаю в положенное время.

Еще на пути в “болото” я постоянно отлавливала не свои мыслеформы относительно бизнеса, денег, какой-то несущественной для меня ерунды, понимая, что там внизу эти мыслеформы так вживаются в действительность, что их ненароком начинаешь воспринимать как свои.

Я провела прекрасные несколько дней со своей семьей, которые аж тремя поколениями приехали поучаствовать в этом марафоне, пробежав кто 71, кто 38, кто 18, а кто и 1 километр по крутым горам Алтая. Никто меня никуда ехать сильно не стал уговаривать, сказали, что, конечно же, хотели бы, чтобы я поехала, но “у нас страна свободная”, поэтому все делают то, что они хотят. Набрав еще продуктов, я пошла опять вверх к озеру и той загадке, которая все же, видимо, меня ждала.

Люблю я моменты ощущения правильно принятых решений. Я вышла на тропу, и, несмотря на тяжелый рюкзак, наставления брата о блуждающих по этой тропе медведях, на то, что я уже итак почти месяц в горах и как-то подустала от походной еды, холода и жизни в палатке, все же почувствовала себя легко и правильно. Шла я очень быстро, почти без привалов, к вечеру дойдя до озера прямиком направилась на свое место устанавливать палатку. На следующий день я была такой уставшей, что в часовню пошла только к вечеру. Деда не встретила, пришла назад и завалилась спать. Это чудное место опять начало чистку сном, я проспала 12 часов, а проснувшись и увидев, что на улице беспросветно поливает дождь, уснула опять. Так я спала и ела почти до вечера, а как только дождь перестал лить, побежала вверх до часовни, растрястись от спячки.

На следующий день уже ярко светило солнце, я, занявшись хозяйственными работами стирки, сушки вещей, в перерывах попивая вкуснейший иван-чай, стала замечать, что в этот раз мое состояние сознания было иным. Меня постоянно “накрывало” пустотой, тишиной, отсутствием каких-либо планов, желаний. Не было никаких книг, телефона, я не знала, как с этим работать. В самый разгар туристического сезона я не видела ни одного туриста, они были там, на озере, но воспринимались как-то фоново, даже Дед как сквозь землю провалился. Я инерционно думала: «зачем-то же я сюда пришла, что-то же должно произойти, а тут тишина…»

Прорыв произошел в часовне, когда я поняла, что могу соединяться с Храмом сообщества тех “людей любви”. Я решила “ходить” туда на тонком плане и зажигать там свечу каждый день. Мне стало веселее от того, что у меня появилось хоть какое-то “дело”. Затем я придумала себе еще несколько занятий на тонком плане и почувствовала, что Пространство от меня того и ждало, вот таких вот творческих проявлений.

Через какое-то время после этого прорыва я за окном увидела Деда, сидевшего на камне лицом к Белухе. Осталась дожидаться его внутри. Он зашел, молча поприветствовал и через какое-то время тихо спросил:

— Ну как там? Все успешно?

— Да, все сделала, что хотела, и вот, вернулась.

— Как тут дела?

— У меня какая-то трансформация идет, новый цикл начинается.

Я вгляделась ему в лицо, и правда, выглядел он не очень, но было заметно, он был рад тому, что я вернулась. Мы помолились, немного поговорили. Дед даже повеселел и сказал:

— У меня кофе есть, пойдем ко мне на поляну.

Мы поднялись вверх по курумнику в уже знакомую мне “сферу”. Было ветрено и прохладно.

— Заходи, — сказал Дед, отворив тент палатки, приглашая меня войти.

У него там очень уютно: низкий столик (деревянная доска), кровать, под “потолком” колокольчики — музыка ветра и огромный тамбур с хоз. барахлом. Палатка достаточно высокая, чтоб не нагибаясь можно было сидеть за столом по-турецки. Я села за “стол” и мне стало очень комфортно, захотелось там остаться, какие-то вертикальные потоки пронизывали этот “домик”.

— Тут мужские энергии, — сказал Дед, тоже рукотворные, вертикаль.

— Да, — говорю, — чувствую, но очень комфортно.

— Конечно, тут намолено сильно, я тут восстанавливаюсь.

Я не стала отказываться ни от кофе, ни от конфет, сидела и “ловила” состояние. Было очень тепло, хотя на улице дул сильный холодный ветер. Вечерело.

— Даже не хочется выходить, — говорю.

— Хочешь оставайся тут на ночь, посмотришь что будет, а я пойду, мне вниз нужно.

— Да! С удовольствием, — обрадовалась я, — только за вещами своими схожу, боюсь что замерзну ночью.

— Давай, хотя тут есть все, — сказал Дед, и я почувствовала в этом “все” полную самодостаточность, для него то немногое, что было, действительно было всем тем, что человеку нужно, целиком и полностью.

— Вот спальник, одеяло, одежда теплая… Как мало человеку для жизни нужно, — мои мыслеформы продолжали это все оценивать, — кто-то назовет это жуткой аскезой, где нет ничего, а кто-то увидит в этом Все.

— Я завтра утром приду, когда в часовню пойду, принесу тебе пищу, а на сегодня сама себе возьми, свари тут, — заботился обо мне Дед.

Взяв немного еды и одежды, я радостно поднималась вверх, туда к вертикальным скалам и окутывающими их разноцветным тучам. Пока я шла вдоль болота, почувствовала, что проникла в другой уровень этого Пространства, видела все те же тропинки, все тех же туристов, но то был как будто внешний слой, а я шла во внутреннем. Более текучем, мягком, постоянно меняющемся, который как бы слился со мной в единое целое, а я как бы шла сама в себе, пронизывая Пространство. Я дошла до поляны и села на улице, неспособная оторвать взгляда от этих невероятных туч и горных стен вокруг…тишина и мощь…

Когда стемнело, я залезла в палатку, зажгла свечу и ладан в месте, где намолено и решила прочитать молитву. И молитва “ожила”, я почувствовала образ каждого слова, отдельным, живым. Прочувствовала все то, что туда было вложено, все те чувства и смысл. Вот так я и сидела до поздней ночи, пытаясь осознать все происходящее, а когда уснула — опять чудеса…

Я сплю и одновременно понимаю, что нахожусь на каком-то астральном уровне где-то чуть ниже поверхности земли среди корней кедра. Отвечаю на надоедливые вопросы двух гномов. Я не видела их, но по ощущениям эти существа в половину моего роста. Кажется они пытались выяснить, кто я и что я тут делаю, говорили еще что-то, но так как это было сквозь сон, я мало что запомнила. Я проснулась, поняла, что то были гномы или “домовые” Деда и попыталась снова уснуть. Все тело ломило так, как будто я только что пришла из многодневного похода с большим рюкзаком. Я пыталась расслабиться, но безрезультатно, пока в какой-то момент все в миг прекратилось и я наконец уснула. Проснулась я очень рано, почему-то совсем не хотелось сидеть палатке, и я пошла на улицу гулять по поляне, смотреть на выходящее, освещающее Белуху солнце. Я уже несколько раз попила чай, когда на поляне наконец появился Дед.

— Ну как?

— Кто эти гномы? — не выдержала я.

— Хранители места, домовые мои, — засмеялся Дед, — что они хотели?

— Не помню, я же спала, вернее пыталась, помню только то, что задавали кучу вопросов. Они всегда в астральных телах приходят?

— Да нет, иногда и в физических. Было дело, пришли как-то днем к солдатам, напугали их видом своим, чтоб те ушли с Земли этой с ружьями своими, — продолжал смеяться хозяин поляны.

— В какую-то я тоже битву попала, — продолжала жаловаться я, — тело полночи ломило, как на поле боя.

— Возможно, — спокойно сказал Дед.

— А молитва работает, — хоть чем-то обрадовать, — каждый образ прочувствовала.

— Конечно, тут же намолено, все структуры уже работают, вот и себе внизу так же намоли, чтоб другие приходя попадали в тот же поток…Вот, я тебе хлеба принес, поешь. — Он достал из рюкзака большую свежеиспеченную толстую лепешку.

— Как пахнет! Кто пек?

— Я, кто же еще!

И я увидела, что он так же принес ту самую Книгу, те самые Новые Законы Мироздания, за которыми я, можно сказать, назад и вернулась. Я не стала спрашивать о ней, пока Дед мне сам ее не отдал.

— Вот, я тебе еще Книгу принес, — он раскрыл Книгу и бережно показал в оглавлении, что за чем сначала лучше читать.

— Благодарю! — обрадовалась я и тут же села под кедр знакомиться с Истинами.

— Ты читай, а я пойду посплю, у меня тоже тяжелая ночь была.

Я с головой погрузилась в Книгу, пока через несколько часов из палатки не показался Дед, слегка помятый.

— Как спалось?

— Чувствуются следы твоих боев, — прокряхтел Дед, — и гномы говорили тебе, что тебе быть тут не нужно, что это мужское место.

— Выгоняли значит? И на тело они давили? Не очень-то гостеприимно.

— С телом твоим энергетика места работала. Эти оба места, твое внизу и это, работают для баланса, гармонии энергий в теле. Но если твое работает с женскими энергиями, поднимая, раскрывая их, то тут тебя приводят в баланс понижая излишки твоих мужских энергии. Плюс мою битву зацепила.

Дед заварил чай и мы, поедая вкуснейший хлеб, погрузились в обсуждение новых, открывающихся слой за слоем Истин. Мы просидели так почти до вечера, и когда я почувствовала, что больше не “влить” в меня “живительной влаги” Законов Бытия, поблагодарив Деда, взяла Книгу и ушла к себе на стоянку.

Мои “очистительные” сны со временем становились все мягче и мягче. Если сначала мне снились скитания по темным закоулкам, мои самые, казалось уже давно проработанные проявления. Потом проявления, которые все еще иногда случаются, давя на совесть. Потом сны становились все светлее и в какой-то момент на рассвете я проснулась от ощущения того, что поле моего сознания расплылось далеко по поляне, болоту, вплоть до противоположного склона горы. Я чувствовала, что прилипла к палатке и если пошевелюсь, пошевелится вся трава на поляне. Я чувствовала каждую травинку, знала о каждой ягодке на кустах, жимолости на склонах. Я лежала так, пытаясь привыкнуть или понять, что мне теперь с этим делать. Солнце постепенно поднималось, выгоняя меня из палатки. Все же пришлось сделать усилие и выйти. Через несколько минут после того, как я вылезла, ко мне пришел Дед, принес еды.

— Как дела? – говорит.

— Я чувствую себя очень странно. Я чувствую, что являюсь всем и все это я. Чувствую каждую травинку там на поляне.

— Ты вошла в Гармонию с окружающим пространством, — пояснил Дед

Это состояние надолго не сохранилось, но еще несколько дней мне жалко было даже срывать ягоды, хотя дрова и грибы я находить стала намного проще. Они как будто бы сами “выходили” туда, куда я шла, хотя ломая не полностью сухие ветки, я порой чувствовала тошноту.

Вот так я, дитя леса, жила на маленьком пятачке полянки, окруженная могучими стенами гор, которые мне казалось имеют свое сознание, читала Книгу Основ, со стороны наблюдая за туристическим оживлением на озере. Дед иногда заходил, заносил каких-нибудь вкусностей.

Пришел он как-то и говорит:

— Группа пришла, нужно с ними что-то сделать.

— В смысле?

— Это группа Лены (хорошая знакомая Деда, Мастер и практик, часто ездит с лекциями и семинарами по миру), ее ученики, она заболела, не смогла приехать, нам нужно ей помочь, что-то дать этой группе. Они ж сюда для чего-то приехали. Но это твоя работа, ты работаешь по части сознания. Проведи им практику какую-то.

Я пришла, как мы и договорились на следующий день на поляну к Деду. Группа уже ожидала.

— Здравствуйте, мы с вами уже заочно знакомы, — с ходу сказала мне организатор группы. На меня с интересом и улыбками смотрели люди среднего возраста, человек 12.

— Расскажите нам о себе, пожалуйста, о своем духовном пути, — попросили они. Я вкратце о себе рассказала.

— На какой стадии вы сейчас?

— Она совсем недавно началась и еще не окрепла, чтобы я смогла что-то о ней сказать, я пока интегрирую новую структуру Истин в свою систему осознания, — замудрено ответила я.

Мы еще пообщались и они попросили провести для них практику. Мы выбрали удобное место на поляне с видом на Белуху. Дед остался сидеть в стороне под своим кедром.

Я провела для них практику раскрытия и гармонизации чакральной системы и соединения с полем силы Белухи и ее кристаллом. Шли мощные потоки энергий объединяющие нас, сидящих в кругу в единую сферу, мощные лучи с Белухи вошли в нашу сферу через нас. Мы все плавно завершили, кто-то еще долго сидел на полянке интегрируя эти потоки.

Немного пообщавшись группа поблагодарив нас с Дедом разошлась, я ушла следом за ними.

— Ты пробила тут канал, — сказал мне Дед на следующий день, — усовершенствовала это место, тут вибрации теперь выше.

— Ну да, мы поток с Белухи сюда “вогнали”

— Поработаешь со мной? — Дед впервые меня о чем-то попросил. Он вообще не сторонник работы с сознанием, он считает, что это приносит “холод”, остужает Душу, хотя всегда соглашался с тем, что сознание и Душа должны “идти рука об руку”.

Я провела для него медитацию на той же полянке, откуда мы уже открыли канал. После медитации Дед еще долго сидел с закрытыми глазами, а потом тихо и мягко сказал:

— Ну да…ощущение такое…как после молитвы…хотя это другое…но тоже схожее состояние, гармоничное…

На следующий день мы пошли в долину семи озер. Поднимаясь, долина реки и озера Аккем открывалась полностью, видно было станцию ГМС, стоянку МЧСников, постоянно разрастающиеся лагеря туристов и альпинистов, разливы белой Аккем, уходящей вверх в долину к леднику. Дед постоянно повторял, что это место под Белухой является Храмом, и что сейчас с переменой времен он разрушен и что будет построен новый. Что мы и должны сейчас закладывать новый Храм, построенный на новых энергиях, новых тонких структурах. Чтобы приходящие сюда могли качественно трансформироваться, изменяться, получать какие-то новые качественные состояния. Он просил меня тоже принять участие в строительстве этого Храма, он даже говорил, что я специально для этого и пришла…Я понимала о чем он, мне очень нравилась эта идея, я люблю фантазировать и через тонкий уровень преображать пространство, но до этого момента я не видела и не ощущала результатов своих фантазий, я как бы делала это для себя, играя, исходя просто из своего интереса. А тут он поддерживал мою фантазию, он тоже видел мои красивые цветы , рассаженные по берегам озера. Я рассказала ему, что как-то прошлым летом, я училась фантазировать и придумала свой мир, который назвала “Океаном Любви”. Это был океан, на дне которого росли цветы Блаженства, с женскими энергиями, а со дна океана росли вертикальные горы — кристаллы, трансформирующие потоки Блаженства и транслирующие их к центральному Солнцу и дальше в те точки мироздания, куда полезно было “отправить” потоки любви. Еще много чего происходило в том моем мире, я его придумала и забыла, а вспомнив, через какое-то время, вернувшись, обнаружила, что мир стал жить своей жизнью, что там уже стали рождаться какие-то малышандрики, появились новые диковинные растения. Украшая пространство Белухи, я решила перенести этот океан сюда к озеру, он полностью там интегрировался, встал, и Цветы Любви зацвели по берегам озера.

Как-то раз, проверяя свой океан, подправляя Цветы и разукрашивая вновь родившихся малышандриков, я ощутила мощное преображение этого моего Мира, и увидела там Его, того Святого, который “светился” яркими лучами Любви. Он так же улыбался как на той фотографии, но в моем Мире он был уже в белом. Я рассказала об этом Деду, чем очень его обрадовала. В любом другом случае, я бы наверное, не обратила на это большого внимания, вернее я бы сочла это за свое бурное воображение (может быть это и есть бурное воображение), но Дед своей верой придает этому такой смысл, что мое воображение оживает и становится такой же “живой” реальностью, как и та, которую мы проживаем коллективно на земле, веря одним и тем же земным истинам.

Мы поднимались по почти вертикальной тропе, на красивой обзорной стоянке Дед остановился передохнуть, оглянулся к озеру и спросил, что я там вижу, с точки зрения энергетики. Я переключила видение, и “увидела” в районе ГМС черную энергетическую воронку.

— Там воронка, говорю, — на ГМС.

— Да, — подтвердил Дед, — можешь с ней что-то сделать?

— Попробую.

Я попыталась залить ее Светом, не получалось, она уходила глубоко под землю. — Там открыт портал вниз, — сказал Дед.

Тогда я на месте дыры, уходящей вниз, положила тяжелые плиты, по периметру станции возвела светящуюся сферу, за пределы которой не смогла бы выходить никакая чернь, насадила внутри сферы красивые цветы. Теперь, по идее, пока я подпитываю сотворенное своими мыслеобразами, оно там работает. Через пару дней на ГМС накрылся интернет, который не могли починить почти месяц, и я впервые познакомилась с прекрасными ребятами, живущими там. Не знаю, имеет ли интернет к моей построенной там сфере какое-то отношение, но как говорят “любая случайность не случайна”.

Следующие пару недель я была поглощена чтением Книги, Дед заходил периодически, пополняя мои запасы продуктов и рассказывая новости Озера. Я сидела в каком-то своем пространстве — коконе, который, я знала, не раскроется, пока я не прочитаю ту толстую Книгу от корки до корки. Я читала в часовне днем, пока внизу было жарко, у часовни дул ледниковый ветер, а Белуха величаво светилась в лучах солнца. Иногда в часовню заходили туристы, и при виде меня с головой погруженной в чтение, просто молча наливали горячего чая и уходили…

Иногда мы втроем (Я Дед и Гагарин) уходили на день в горы, набирали трав, горного лука, грибов, ягод…мне очень нравилась эта моя компания.

«Хорошо мы маскируемся», — смеялся дед, улавливая удивленные взгляды туристов при виде нас, в резиновых сапогах, неторопливо выбирающих для движения явно не туристические тропы, да еще и в сопровождении Гагарина. Дед не любил ходить по хоженым тропам, по ним он говорил ходить сложнее, так как те несут энергетику усталости. Плюс он всегда знал какие-то особенные точки сбора энергий, интересных заброшенных избушек или родников. Мы ходили по таким местам. Сходили в долину Ерлу, к разноцветным горам, где подзарядились на местах порталов. Там многие ищут знаменитую Шамбалу, но сами врата находятся немного в стороне и нужно иметь энерговидение, чтобы их узреть. Дед такие места знает, так как-либо сам чувствует, либо узнал это от посвященных, которые приходя под Белуху для практики обязательно навещают Деда.

Потом пришел период затяжных дождей, как сказал Дед, то был переход с лета на осень. Дождь лил почти неделю, усыпляя в палатках туристов, преграждая им путь на восхождение. Дед принес мне газовую горелку, теплых одеял, мой быт становился все уютнее, но с каждым таким холодным днем я все чаще стала подумывать: а не пора бы мне спускаться вниз. Как только я находила оправдание своему спуску отсутствием еды, тепла или бани; еда, баня и все необходимое в избытке тут же находилось.

— Пойдешь, когда придет тому время, не придумывай сейчас «от головы», — говорил Дед.

Дожди закончились, я дочитала Книгу, мой кокон раскрылся, вокруг меня стали появляться одинокие туристы — мужчины. Вообще впервые за эти полтора месяца люди “вдруг” обнаружили нашу полосу стоянок и начали ставить палатки недалеко от меня. Эти одинокие мужчины приходили поговорить, попить чаю, приносили какие-то вкусняшки… Я и сама начала ходить туда вниз, где туристы, на ГМС-станцию в баню, преподавать английский местному мальчику, чтоб тот сдал экзамены, собирать травы и ферментировать иван-чай.

В какой-то момент я почувствовала, что пространство меня “отпустило”. Что теперь я могу остаться, либо идти вниз. Мне наконец очень захотелось на озеро духов. Это очень красивое место с голубым горным озером, которое за эти полтора месяца почему-то меня ни разу не “позвало”. А тут, как только “кокон раскрылся”, я почувствовала зов. Дед согласился пойти со мной. День выдался солнечным и теплым, мы быстро поднялись, светило солнце, я искупалась в этом ледяном озере, почувствовав прилив огромной силы. Пока Дед с Гагариным спали, я села у озера, поднести благовония Духам и почувствовала, “увидела” этих огромных горных великанов, окружавших озеро. Я почему-то попросила их охранять еще и то свое Творение, на Аккемском озере. Я знала, что скоро уйду и что еще очень много сил вокруг, которые могут легко разрушить мой Океан Любви.

После того дня и общения с горными Духами, я еще отчетливее почувствовала, что время идти вниз. Дед на это ответил, что я сделала, то, что было нужно и что если так чувствую, то время идти.

Но было одно неоконченное дело. Дед говорил, что есть место, он называл его Фокус, схождение мощных энергий на самом леднике Белухи. После дня на озере Духов, набрав там мужских энергий, я четко ощутила желание сходить на Фокус.

— Раз хочешь, нужно идти, — в своем стиле сказал Дед.

Местоположение Фокуса я не знала, мы договорились встретится утром на поляне у Деда условно в 10 утра. Тем утром я пошла на ГМС преподавать английский и, придя на поляну Деда с опозданием, его уже там не застала. Ждала я час, два, три…просидев часов до 3-х дня, спустилась в часовню. Буквально через полчаса в часовне появился Дед, усталый и сгоревший на солнце. Он утром, не дождавшись меня, пошел на Фокус один. Пришел слегка возбужден и взъерошен.

— Разгармонизировало меня то место в этот раз. Слишком мощные потоки.

Я если честно даже как-то обиделась, что он пошел без меня, и решила пойти туда завтра сама.

— Я точно найду туда дорогу? — спрашивала я.

— Да там все просто, — отвечал Дед, — сначала по альпинистской тропе поднимаешься, там туры стоят, обозначающие тропу, выйдешь на ледник и увидишь это место, почувствуешь, ты там, как в Фокусе находишься. Только осторожно по леднику иди, там трещины везде.

Я встала рано, собралась и пошла. Быстро, дойдя до начала ледника я начала искать те самые туры, показывающие продолжение пути. Они вели резко вверх, какое-то время тропу еще было видно, но потом и туры пропали и тропа, осталась я одна с серыми камнями, под которыми покоился многовековой лед, подводные ледниковые реки и тишина. Я почувствовала себя маленьким уязвимым существом на фоне этих громадных серых стен, мощных клокочущих рек, льдов и обвалов. Я почувствовала страх, самый глубинный и древних из страхов — страх за жизнь. Я понимала, что если и есть моя точка выхода из этой жизни, то она есть и будет независимо от той картинки, которую я вижу, той реальности которую проживаю. Что я либо умру тут, либо нет. Все эти мыслеформы свободно кружились в моей голове, а я продолжала идти вперед в надежде найти хоть какой-то намек на то, что я иду в правильном направлении и что впереди меня не встретит какой-нибудь ледяной обрыв.

В какой-то момент я увидела людей на противоположном склоне и поняла, что я даже близко не иду с тропой. Мне страшновато было выходить без снаряжения на лед, причем несколько людей уже меня предостерегло насчет трещин. Но туда вела меня моя “дорожка”. Я спустилась к реке, бурно разделяющей два ледника и ступила на открытый лед того большого ледника с трещинами. Поднялась вверх на уже не серый, а красивый прозрачный белый лед, где трещины порой были такими глубокими, что лед красиво уходил вниз в голубые ледниковые дали. Прозрачные ручьи текли в каких-то трещинах, какие-то были засыпаны снегом. По белому льду почему-то было веселее и проще идти. Я обогнала группу альпинистов, серьезно устремленных вверх, выяснила, где же на самом деле была тропа, уже не страшилась трещин и ледниковых рек, но где был Фокус мне было совершенно непонятно. Так я шла вперед и вперед пока не поняла, что дальше, судя по описаниям Деда, Фокуса не будет уже точно.

Я выбрала огромный камень прямо напротив центральной вершины Белухи, взгромоздилась на него и решила сделать целью сегодняшнего путешествия вот этот камень. Зажгла там благовония для Горы, напилась самой чистой и самой холодной воды, попыталась усмирить внутренние бури, так как настроившись на высокую вибрационную частоту места, начала сама вибрировать очень высоко. С Белухи сходил огромный мощный энергетический поток, заходящий прямо в мой сердечный центр. Но долго это держать было вредно, или мое эго так решило под воздействием разрушительных для него энергий, все же склонило меня пойти назад. Я быстро, почти бегом, пошла по центру ледника, так же быстро спустилась, всю дорогу назад до часовни я почти бежала, на мощных энергиях Горы.

— Я не нашла Фокус , — сказала я Деду на следующий день, рассказав, где там бродила.

— Ну и не надо было, наверное. Тебя вон куда, еще дальше повело, к самой Белухе. Ты намного дальше прошла, к самому Сердцу.

На этом я и успокоилась, решив, что в этом году уже сходила везде, где было нужно.

Следующим утром в перерыве между дождями, я собрала палатку, вещи и пошла вниз. Дойдя до станции ГМС разболталась с ребятами, познакомилась с прекрасной девушкой Ариной, которая пришла на озеро, только чтобы познакомиться с Дедом. Она очень хотела переночевать в часовне и попросила меня остаться с ней там на ночь. Я, оставив рюкзак на ГМС, пошла вверх в часовню ночевать. На следующий день я опять провела день на озере общаясь с народом и снова осталась ночевать в часовне. Я так странно себя чувствовала бездомной, но очень легко и свободно. К тому времени у меня было куча друзей то тут, то там, которые постоянно меня кормили, в случае дождя мне всегда было куда пойти, а на ночь я все равно шла наверх в часовню.

Как-то уже вечером по дороге в часовню я встретила по дороге женщину, которая сказала: “Во бесстрашная девушка, куда на ночь глядя идешь.”

Я подумала, если бы она знала, чем и как я тут вообще живу, мне было так весело от такого образа жизни, это Пространство стало моим домом. Я даже ходить стала раза в два быстрее. Я знала все потайные дорожки, места ручьев, грибов и ягод. Мне нравилось, что все вещи у меня собраны и что я могу пойти вниз в любой момент, а пока я как бабочка перелетаю с цветка на цветок. С Дедом я попрощалась, сказав, что в любой момент уйду. Он все равно каждое утро очень рано приходил в часовню, молился и мы шли к нему на поляну пить кофе. Мне снились очень мощные сны, снился Святой, как мы вместе “спасаем мир”, всех туристов я приветствовала как “хозяйка горы”, рассказывала им какие-то байки Шамбалы…

Через пару дней на ГМС станцию пришел турист, который попросил сводить его в долину Ерлу, к камню Рериха. Мы прекрасно сходили, подзарядились позитивной энергией Рикла, набрали лечебной голубой глины, а на следующий день, этот турист в знак благодарности, пригласил меня облететь Белуху и это волшебное пространство на вертолете, что я с радостью и сделала, завершив свое большое путешествие вертолетной посадкой внизу в Тюнгуре. Это было так знАково, я почувствовала, что Пространство так со мной решило попрощаться, поблагодарить, за мои волшебные Цветы и глубины Океана.

Мы пролетели над моими грибными полянками, над поляной Деда, с которым я еще раз мысленно попрощалась, над ледниками, с их мощными разорванными клочьями трещин, над красавицей Белухой, над голубым Озером Духов, над разноцветными горами долины Ерлу, над водопадами рек впадающих в бурную белую Аккем, перевалами, которые я еще полтора месяца назад преодолевала с огромным тяжелым рюкзаком, стремящаяся навстречу неразгаданной загадке. Мы приземлились вниз, и я поняла, что это все…это точка и отсюда будет новая глава чего-то не менее интересного, но может быть не такого волшебного. Было чуть-чуть грустно, но нужно идти вперед, особенно тогда, когда кажется, что ты устал и наконец пришел.

Я знала, что “болото” меня снова немного засосет, что там внизу чудеса не будут происходить так часто, что я, скорее всего, буду только изредка вспоминать о своем Океане Любви…Но все же, такое длительное время такого одного большого не заканчивающегося Чуда, не может не оставить следа. И те вещи на которые я раньше бы сказала, “да это простое совпадение, случайность” в эти два месяца происходили слишком часто, поэтому теперь я не верю в случайности, я верю в чудеса!

лето 2018

Источник:   НОВЫЙ МИР