Г.Н.Потанин

В Монголии высшим духовным лицом является Хутухта. В Сибири таким “Хутухтой” является Г.Н.Потанин, с той разницей, что его выбирали все племена Сибири, без различия религий, положений и сословий. Его влияние на сибирскую интеллигенцию, на дела просвещения, на общественную жизнь, на научную работу, на вопросы политического такта приобрело неслыханные размеры. Этот престарелый подвижник всегда был изумительно скромен, всю свою жизнь провёл в меблированных комнатах, в путешествиях, никогда не имел лишнего гроша и терпеть не мог ни позы, ни карьеризма, ни крикливого фразёрства.

Георгий Гребенщиков, «На склоне дней его»

Белый слон

Заснеженная степь — белый простор, разбитый надвое колеёй от полозьев прошедшего обоза. Вокруг ни зги, и, только приглядевшись, можно заметить у края санного пути маленький тряпичный свёрток. В нём — мирно спящий ребёнок, на вид несколько месяцев от роду… Из-за снежного сугроба, проваливаясь глубоко в снег, запыхавшиеся, показываются двое — мужчина и женщина. Они растерянно смотрят вокруг, вглядываются в исчезающий под позёмкой след обоза. Вдруг женщина замечает свёрток с младенцем и, издав рыдающий крик, бросается к нему — нашёлся, жив, родной сынок — Григорий!..

Этот эпизод — один из многочисленных сюжетов, которые рисует моё воображение, когда мысль касается имени и судьбы великого нашего соотечественника Григория Николаевича Потанина. Его отец, потомственный казак, возглавлял экспедицию на Восток, целью которой было привезти в Петербург для русского императора диковинного зверя — белого слона. Николай Потанин недавно женился и супругу взял в дорогу с собой. Во время экспедиции она родила. А на обратном пути, во время одного из сибирских переходов, свёрток с новорождённым выпал из саней. Когда хватились и стали искать, то нашли малыша мирно спящим посреди заснеженной степи.

На Востоке белый слон — символ святости и мудрости. Встретить белого слона — значит получить добрый знак, добрую весть. Мне кажется, что истинный белый слон, вестник, ехал в столицу в тряпичном свёртке… История покажет, что вместе с белым слоном на родину возвращался один из лучших её сыновей.

Подбирая название для этой статьи, мне пришлось пересмотреть заголовки многих публикаций — «Большой сибирский дедушка», «Сибирский Прометей», «Сибирский Лев Толстой», «Тихий, вдумчивый и скромный»… но заголовок пришёл сам — «Хутухта». В монгольской культуре «Хутухта» — духовное лицо, святой. В наши дни, когда духовность затеряна между грубым материализмом, пыльной обыденностью и религиозным ханжеством, взор невольно обращается к примерам яркого проявления духа, к судьбам людей, несшим свет культуры и подлинной духовности.

В существующих биографических справках жизнь Григория Потанина расчленена. Одни его считают великим путешественником, другие — этнографом и историком, третьи — политическим и общественным деятелем, четвёртые — хорошим публицистом и литератором. Целостная же картина, связывающая все ипостаси личности подвижника через единый путь движения и роста духа, пока не создана. Работа с материалами о Григории Потанине доподлинно показала мне, что существует не только история жизни человека, но и история памяти о нём. Потанин с его честностью, энергией и прямотой не был угоден ни царской, ни советской России. Его и сажали в тюрьмы, и ссылали, и награждали высокими званиями, и воздавали почести. Именем Потанина назван хребет Тянь-Шаня, многочисленные улицы Сибири, Алтая и Казахстана, музеи и даже малая планета. Григорий Потанин — первый почётный гражданин Сибири. Но при этом, брошенный в топку и чудом спасённый архив неоднократно подвергался чистке, до сих пор из него исчезают документы; прах Потанина также чудом удалось спасти в 50-х годах XX столетия, но до сих пор нет памятника — лишь скромный гипсовый бюст на могиле; а возникшая недавно в Томске идея создания музейной комнаты Г.Н.Потанина подверглась обструкции и шельмованию. Воистину, высота предмета познаётся и по его тени.

Однако тень, сгустившаяся вокруг образа Сибирского Старца, не только соткана завистниками и недругами. Его невероятная скромность и способность вершить значительное, не выпячивая своё «я», оставаясь в тени, сокрыли многое, так, что сегодня те, кто подробно знаком с жизнью и творчеством Григория Николаевича, имеют возможность понять и истоки многих событий общественной и научной жизни ХIХ-начала XX столетий.

«В 1887 году по возвращении потанинской экспедиции из Ордоса, имевшей огромное значение для науки, в Географическом обществе устроили торжественное собрание. Приглашённый Потанин явился, занял скромное место в уголке. Председательствующий вице-президент общества П.П.Семёнов (будущий Тянь-Шаньский), увидев Григория Николаевича, немедленно всем сообщил об этом. Под несмолкающие аплодисменты Потанин конфузливо подошёл к председательскому столу. Семёнов, горячо пожав ему руку, вручил путешественнику две медали. Одну высшую награду, Константиновскую медаль, самому Потанину, другую жене, Александре Викторовне Потаниной, тоже участнице экспедиции. Получив эти знаки признания, учёный скромно сел рядом с председателем и молча откланивался на долгие аплодисменты. Так и отмолчался» [1]. В этом небольшом эпизоде — весь Потанин. Современники писали о нём: «Он был вождём не в силу властности своего характера, а, напротив, в силу мягкости, незлобивости, кротости, ничем не проявляя желания выдвинуться. Он вёл, потому что за ним шли, и тех, кто этого сам желал» [1]. «В декабре 1919 года советская власть назначила Г.Н.Потанину персональную пенсию как выдающемуся путешественнику и учёному. Григорий Николаевич, схватившись обеими руками за голову и пропустив меж пальцев седые кудри, воскликнул: “Господи, что они делают! Зачем же столько беспокойства, ведь я же ещё работоспособен!” Шёл ему тогда восемьдесят пятый год, жить оставалось около полугода» [2].

Для многих характер Потанина остаётся неразрешимой загадкой. Ведь феноменальная потанинская скромность отнюдь не была пассивностью или сентиментальным непротивлением. Часто от действий Григория Николаевича, руководившего многочисленными экспедициями, зависели здоровье и жизни многих людей, продуктивность и успех самих предприятий. Думаю, не надо перечислять, каких качеств и поступков требует от человека руководство затяжными восточными экспедициями конца XIX века. Стоит только сказать, что в этих условиях Потанин неизменно с успехом достигал намеченных целей. Потанинская скромность не означала и соглашательства или умалчивания. Потанин неизменно прямо высказывал своё мнение, не взирая на чины и конъюнктуру. Например, в 1905 году после «кровавого воскресенья» накануне своего 70-летия Потанин председательствовал на общественном собрании, посвящённом 150-летию Московского университета — речи «за здравие» плавно перешли к призывам о всеобщей политической забастовке и свержению самодержавия. Потанин выступил со страстной политической речью, которую начал словами: «Прав не ждут, их завоёвывают!» За это 70-летний старик был арестован и месяц провёл в тюрьме. В октябре того же 1905 года, чуть ли не в день своего рождения, он, вместо того, чтобы скрыться от погромов, как ему предлагали друзья, отправился спасать студентов, осаждённых казаками в Бесплатной библиотеке. Очевидец, писатель И.И.Попов, сообщает: «Григорий Николаевич собрал толпу и во главе её, среди ночи, отправился к губернатору. …Толпа во главе со стариком, с длинными развевающимися волосами, опирающимся на длинную палку, производила потрясающее впечатление» [3].

Думаю, разгадка характера Потанина кроется в его человеколюбии и сострадании. Истинное сострадание подсказывает, как с наибольшей пользой применить свои силы. Внимание, терпение и терпимость, ласковую доброту ощущали на себе все, знавшие Григория Николаевича, — от маститых учёных, до начинающих литераторов и студентов. Экспедиции Потанина уникальны не только размахом и результативностью. Его экспедиции — это отряд из восьми человек (один из которых — супруга Григория Николаевича) — без вооружённого конвоя, без личного оружия… И если перед предтечей Потанина, Пржевальским, туземцы трепетали, то Потанина же очень скоро узнавали как доброго и смелого человека, лекаря, приносящего исцеление, называли «хутухтой».

Биографы описывают характерные случаи. «Престарелый Потанин гостит в Москве. Обещал хозяевам вернуться к обеду, однако значительно опоздал. Приходит и рассказывает, что у храма Христа Спасителя увидел лежащего человека. Все его объезжают, обходят. Оказалось, пьяный. Возился Григорий Николаевич с ним, кое-как поднял, потом оба упали. Что делать? В участок сдавать жалко, а оставить уже не мог. С трудом свёл в сквер, усадил на лавочку.

Там же, в Москве, подошли к конке, чтобы ехать. Толпа ждёт форейтора, но мальчик с лошадью где-то задержался. Наконец подъехал. Кондуктор начинает ругать за опоздание, потом бить. Все смотрят молча. И вдруг раздаётся тихий голос Григория Николаевича: “Что вы это делаете? Разве можно бить ребенка?” В толпе поддержали, и кондуктор прекратил побои» [1].

По преданиям буддизма, Будда — Владыка Сострадания — был зачат от Бодхисаттвы, принявшего облик белого слона… Слитость судьбы Потанина с образом священного животного не кажется мне случайностью. Пусть метафора, пусть метафизика, но для меня Потанин — это Белый Слон, расчищающий путь сквозь бамбуковые заросли жизни.

Начало пути

И тот факт, что существуют на земле люди, подобные Потанину, даёт нам веру, что благо на земле вообще возможно и что, в частности, Сибирь недавняя, проклятая страна изгнаний, каторги и стонов, скоро превратится в благословенную обитель, куда откроется паломничество со всех частей света к плодам простых и вечных истин мудрейшего сына народа Григория Потанина.

Георгий Гребенщиков, «На склоне дней его»

Начало жизненного пути Григория Потанина во многом перекликается с биографиями других русских гениев. Например, есть в судьбе Потанина весьма схожие моменты с судьбой Михаила Ломоносова. Оба родились в российской глубинке, оба — в бедной и социально обусловленной среде, оба — самоучки с непреодолимой тягой к знаниям, оба вырываются из наезженной родовой колеи, покидая родной край ради учёбы в столице… Далее в биографии Потанина тюрьма и ссылка — а это уже ближе к судьбам других не менее прославленных россиян…

Г.Н.Потанин

Потанин родился в семье потомственного сибирского казака в посёлке Ямышевском на Иртыше в 1835 году и по общественному укладу должен был всю свою жизнь посвятить военной службе. Мальчиком родители отдали его в Омский кадетский корпус. Однако ношение оружия, и тем более возможность его применения, вызывали у молодого Потанина устойчивое чувство отвращения. Зато неизменную радость доставляли путешествия в седле, поездки в мало исследованные районы Сибири, изучение ландшафтов, флоры и фауны, фольклора местных народностей. После кадетского корпуса Потанина распределяют сотником в Семипалатинск, потом на Алтай. От беспросветности армейской жизни спасают военные экспедиции. По роду службы Потанину приходилось экспедировать районы от подножия Тянь-Шаня до китайской Кульджи и Джунгарского Ала-Тау. В этих экспедициях будущий путешественник проявляет себя не только как военный, а всё больше как учёный и исследователь, живо интересуясь всем — от ботаники до этнологии. В промежутках между разъездами он занимается самообразованием, выписывает «Записки Географического общества», изучает ботанику и другие науки по книгам. В судьбах русских гениев часто встречаются «добрые люди». Для Тараса Шевченко — это был, видимо, Брюллов, на чьи деньги он был выкуплен из рабства. В судьбе Потанина — это Семёнов-Тянь-Шаньский, который, познакомившись с ним, безошибочно распознал в кадровом военном недюжий научный талант и приложил силы и влияние для освобождения последнего от службы и зачисления в Петербургский университет. Так Потанин в 24 года стал студентом. Примечательно, что именно в этом позднем возрасте, 24 года, стал студентом Петербургской академии и Михаил Ломоносов. Чтобы попасть в Петербург, за неимением денег, точно так же, как и Ломоносов, Потанин вынужден был пристроиться к торговому каравану. Во время учёбы деньгами ему помогает не кто иной, как М.А. Бакунин, один из идеологов революционного народничества, приметивший в отставном военном яркие способности. Однако, в отличие от Ломоносова, Потанин проучился всего два года, после чего, из-за участия в университетских студенческих волнениях, оказался на улице. Опять выручает Семёнов, определивший его в экспедицию в Южную Сибирь. После неё Потанин поселяется в Томске, устроившись на должность простого гимназического преподавателя. На этом моменте я бы хотел остановиться и сменить выбранный стиль сухого перечисления фактов. Их можно найти в биографических справках, которые, хоть и дают ответы на вопросы что? и как?, но в большинстве случаев не отвечают почему?. Человеческий ум склонен обманываться, принимая обладание знанием фактов за действительное знание. Я же хотел не только узнать, но и понять суть, что скрывается за фактами потанинской биографии. Почему тысячи людей его эпохи, обладая всеми возможностями, прожили свою жизнь, погрязнув в серой обыденности, а сын бедного казака из сибирской глубинки смог явить легенду? Я хотел бы понять, почему в Томске в 1865 году вокруг Потанина, бывшего сотника и недоучившегося студента, складывается круг интеллигентнейших людей, горящих о судьбах России и Сибири? А случилось именно так. Потанин буквально притягивал к себе людей мыслящих, творческих, грезивших счастливым будущим России, людей Культуры с большой буквы. Так было в Томске в 1865 году и так будет на протяжении всей его жизни. И даже в 80 лет, и до самой смерти Потанин оставался духовным магнитом для сибирской интеллигенции. Он был убеждён, что Сибири из сырьевого придатка Российской империи, места каторги и страданий, суждено превратиться в процветающий край и, в первую очередь, — в духовный и культурный центр Будущей России. «Россия Сибирью прирастать будет!».

Далее случается закономерное для свободномыслящего человека, живущего в тоталитарном государстве (будь то царизм или иная форма тирании). Потанина и его ближайших друзей арестовывают по обвинению в «сибирском сепаратизме». Был организован показательный процесс, на котором Потанин, чтобы свести к минимуму страдания друзей, берёт всю вину на себя, себя оговаривая и «признаваясь» в «распространении сепаратистских идей». Чиновники ликуют — раскрыт чуть ли не государственный заговор.

В ожидании суда Потанин проводит три года в Омской тюрьме. А после приговор — 15 лет каторги. Его друг, в будущем известный учёный, Н.М.Ядринцев вспоминает, что «Потанин, узнав о приговоре, продолжал спокойно читать немецкую книгу».

Он отправился на каторгу в Свеаборг, где находился до 1871 года. Потом последовала ссылка в Вологодскую губернию. О каторге и о жизни в ссылке известно не много. Сам же Григорий Николаевич, в силу своего характера, лишь вскользь и с мягким юмором упоминал об этом времени, не выпячивая трудностей и страданий, выпавших на его долю. Однако известно, что именно в ссылке он встретил Александру Викторовну Лаврскую, на долгие годы ставшую его верной спутницей во всех экспедициях, помощницей в делах, другом и ангелом-хранителем. Освобождение же пришло через восемь лет после ареста: помогло ходатайство того же Семёнова-Тянь- Шанского, теперь уже председателя Российского Географического общества.

Светлая ракета

Он всегда умел с таким редчайшим тактом всех объединить и в особенности вдохновлять на какое-либо новое культурное дело, что всегда выходило так, будто во всём он только малость помогает, а создают всё другие… Глубокий такт, высокая культура духа, дисциплина мысли и истинное благородство сочетались в нём с такой нелицемерной скромностью, что это было для всех знавших и не знавших его также беспартийно-благотворно как воздух, свет, незатуманенное солнце.

Георгий Гребенщиков, «На склоне дней его»

У Микалоюса Чюрлёниса есть символическая картина — «Путь». На ней художник изобразил свою жизнь в виде траекторий взлетающих звёздочек-ракет — чем судьбоноснее момент жизни, тем ярче и выше ракеты. Если в такой же манере попробовать изобразить жизнь Григория Николаевича Потанина, то мне кажется, что самые яркие и высокие ракеты будут соответствовать времени возвращения его с каторги. Хотя, я могу и ошибаться. Бывает так, что вроде бы складывается некоторая картина понимания, но появляется мелкий факт — и все стройные построения рушатся. Словно стоящими на ходулях, кстати, представляются мне биографии Потанина, с которыми мне довелось познакомиться. К примеру, ни в одной из них не отмечен факт вегетарианства Григория Николаевича. Этот принцип соблюдался Потаниным настолько твёрдо, что даже в монгольских экспедициях, где из провианта было только мясо и верблюжье молоко, он питался одним молоком, от чего у него нестерпимо болел желудок. И таких примеров множество…

Итак, после каторги, в возрасте Христа, для Потанина начинается самый яркий жизненный этап: экспедиции в Тибет, Монголию, Китай, на Алтай без охраны, вдвоём с женой, в сопровождении одного-двух проводников. Всемирную известность получили его экспедиции 1876-1877, 1879-1880, 1884-1886, 1892-1893 годов, во время которых обследуются малоизученные районы Монголии, Тибета, Северного Китая, Тувы, Алтая. Совершаются важные научные открытия как географического, так и этнографического характера. Потанин соединяет в своих работах несколько разных научных направлений: он и ботаник, и геолог, и этнограф. Он же историк и экономист, зоолог, картограф. Полученные им данные позволили уточнить старые карты, «раскрасить» на них белые пятна, проставить высоты, соответствующие истинным, прояснить географические координаты многих пунктов. Ценнейший научный материал представляли коллекции, гербарии, собрания млекопитающих, рыб, птиц, моллюсков, пресмыкающихся, насекомых. В частности, в ходе экспедиций выявлено и открыто 160 неизвестных науке растений. Потанин впервые описал несколько народностей, ранее вовсе неизвестных или известных только понаслышке. Два объёмных тома его работ включали народные легенды, сказки, эпосы — более 300 памятников устного народного творчества.

Потанину суждено было перенести, помимо других, ещё одно огромное потрясение. Во время Тибетской экспедиции умирает Александра Викторовна. Вместе они совершили три труднейшие экспедиции, четвёртая стала роковой. Об этой женщине нужно писать… Ее жизнь — достойный пример великой супруги, спутницы и соратницы. Порой, популярное ныне феминистическое движение находит себе столь уродливые примеры для подражания, когда история хранит такие прекрасные образы.

Фрагмент рукописи Г.Н. Потанина

Потрясённый горем, Потанин прерывает экспедиции, но с новой силой углубляется в научную работу. В 1883 году увидел свет колоссальный по обилию материалов и научной значимости четырёхтомный труд «Очерки Северо-Западной Монголии». Он и по сей день остаётся настольной книгой этнографов, историков, фольклористов, естествоиспытателей. За ним последовали и другие не менее важные работы. С 1890 по 1900 годы Григорий Николаевич много печатается в журналах «Живая старина» и «Русское богатство», публикует книгу о восточной мифологии и воспоминания о друзьях — выдающемся казахском учёном Чокане Чингисовиче Валиханове и Николае Михайловиче Ядринцеве.

Возобновилась и его общественная деятельность: неустанные хлопоты о сибирской газете, об открытии Сибирского университета, о народном просвещении. Без преувеличения можно сказать, что ни одно сибирское культурное событие того времени не обходилось без деятельного участия и вдохновления Григория Николаевича. Если одна из заслуг Ломоносова — это организация Московского университета, то заслуга Потанина — в основании университета в Томске. Конечно, здесь не стоит преуменьшать и роль его друга и соратника Н.М. Ядринцева. Потанин также являлся организатором Общества попечения о начальном образовании, Томских Высших женских курсов, а знаменитое Общество изучения Сибири было основано прямо на его квартире. При участии Потанина была создана и первая картинная галерея в Сибири, в городе Иркутске, а также многочисленные выставки и музейные экспозиции. Григорий Николаевич — инициатор и участник многих сибирских печатных изданий. Им же были сформулированы «Основные положения Сибирского областного союза», которые положили начало так называемому областническому движению.

Ближе к 1902 году, времени, когда Потанин навсегда поселяется в Томске (точнее, снимает меблированную комнату, ибо у него никогда не было ни собственного дома, ни существенных сбережений), к нему притягивается целая плеяда ярких молодых сибирских интеллигентов — это учёные, писатели, художники, общественные деятели. Многие впоследствии стали знаменитыми, как, например, писатель В.Я.Шишков или геолог В.А.Обручев. А другие, как писатель Георгий Гребенщиков, стали считать Потанина своим духовным наставником и учителем.

В 1916 году, когда уже разгорелась великая война, и, казалось, обществу было не до празднеств, 80- летний юбилей со дня рождения Потанина вылился в неслыханное всесибирское торжество. Больше того, в культурный праздник всей России. Не было сколько-нибудь порядочного русского печатного органа, который не посвятил бы горячих или тёплых слов, чаще страниц, сибирскому гражданину, сыну простого казака, олицетворявшему собою все лучшие стремления российских ста племён.

Г.Н.Потанин ушёл из жизни 30 июня 1920 года, до самой смерти оставаясь в гуще научной и общественной жизни.

От Гесэр-Хана до Христа

…В публичной библиотеке мне быстро подали огромных два тома «Очерков по Северо-Западной Монголии». Прежде всего, я был поражён количеством написанного. Мне казалось невозможным, чтобы один человек, хотя бы и в продолжение долгой жизни, мог столько написать об одной какой-то стране.

Георгий Гребенщиков, «Большой сибирский дедушка»

Конечно, небольшой очерк не может вместить всех подробностей судьбы Григория Потанина. Я постарался рассказать лишь о тех моментах, которые интересны мне самому. При желании, заинтересованный читатель может углубиться в поистине замечательную историю жизни нашего выдающегося соотечественника. Однако рассказ будет не полным, если не коснуться научных взглядов Григория Николаевича. Тем более, что именно они могут приблизить нас к пониманию тех идей, которые легли в основу мировоззрения русского подвижника.

Как отмечают биографы, экспедиции Потанина не были стихийны, а следовали строгой методике, им самим разработанной. Она была направлена на открытие, в первую очередь, «духовного ядра», «энергетического центра» исследуемой народности. После этого Потанин начинал изучение людей, животных, климата, почвы, экономики, географии, фольклора, суеверий, синтезируя области различных наук и знания. Его особо интересовали дальнейшие пути развития этой «духовной энергетики», круги распространения очагов культуры.

Центральной у Потанина была идея о едином культурном источнике как западных, так и восточных традиций. Григорий Николаевич высказывал поистине революционную идею о центральноазиатском происхождении большинства западных эпосов. Даже в почитании Христа он видел отражение ряда культов Северной Монголии.

Так, помимо уже упоминавшихся «Очерков по Северо-Западной Монголии» Потаниным создаются такие работы, как «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе», «Сага о Соломоне» и «Ерке. Культ сына Неба в Северной Азии». Основная мысль этих исследований — единство мифологии Европы и Азии, прямая связь христианско-библейской традиции с религиями Центральной Азии. Им также были изданы такие исследования, как «Монгольское сказание о Гесэр-Хане», «Героический эпос и ордынский фольклор», «Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральной Монголии».

Г.Н.Потанин особое внимание уделяет Алтаю. Даже, уже будучи 75-летним старцем, он совершает неоднократные поездки на Алтай, собирая этнографический материал, легенды и сказки. Результатом этой работы явился труд — «Аносский сборник» (в соавторстве с Н.Я.Никифоровым).

Судьба научных идей Потанина словно повторяет его личную судьбу — посеять кругом благие зёрна, а самому остаться в тени. Его идеи при имеющейся косности и инертности научной среды не могли быть восприняты современниками напрямую, но постепенно схожие мотивы стали появляться в работах разных исследователей.

Многие потанинские принципы как бы «открываются заново».

Наибольшее же развитие идеи Потанина получают в исследованиях и научных работах учёного и путешественника Николая Константиновича Рериха, а также его старшего сына, Юрия Николаевича Рериха. Ими также впоследствии была выдвинута идея единой культурной восточной колыбели человечества. Классической в этом отношении стала небольшая работа Юрия Николаевича, опубликованная после Трансгималайской экспедиции Рерихов «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета», в которой отмечается единство традиций тибетских племён и скифских народностей Причерноморья.

Идея единства культур и влияния на мировую культуру культуры Центральной Азии красной нитью проходит практически через все научные труды Юрия Рериха (работы «Культурное единство Азии», «Вершина современной науки» и т.д.). Юрий Николаевич, также как и Потанин, большое внимание уделял монгольскому героическому эпосу, и особенно сказаниям о Гесэр-Хане («Сказание о царе Кэсаре Лингском» и др.). К сожалению, его монументальный труд, подобный потанинским «Очеркам», «История Центральной Азии» остался в рукописи и до сих пор не издан. Идея же Ю.Н.Рериха относительно создания обобщающих работ по истории стран Востока доказала свою плодотворность в наши дни и главным образом в России, где соответствующие курсы читаются почти во всех университетах, написана масса учебников и научных статей. В целом же, научное наследие Юрия Николаевича Рериха, также как и Григория Николаевича Потанина, ещё требует осмысления и является благотворной питательной средой для становления будущего синтетического научного подхода.

* * *

Иногда биографы Потанина затевают дискуссию о его судьбе: доживи он до времён красного террора, сталинских времён. Мне же кажется, что человеческая жизнь такой цельности и масштаба, как Потанин — это обязательно некоторая миссия, в которой мало случайного. Такой человек приходит в мир, неся новую весть, и уходит, выполнив свой долг до конца.

Томск-Москва

Примечание

¹ Литературное наследство Сибири. Т. 7. Новосибирск. 1986. С. 256-258.

Список литературы

[1] Крюков В. Тихий, вдумчивый и скромный.

[2] Славнин В. Потанинская эпопея.

[3] Литературное наследство Сибири. Т. 7.

[4] Азадовский М. История русской фольклористики.

[5] Гребенщиков Г. Большой сибирский дедушка.

[6] Гребенщиков Г. На склоне дней его.

[7] Гребенщиков Г. У Григория Николаевича Потанина.

[8] Каташ С. Сибирский Прометей.

[9] Кошелев Я. Русская фольклористика Сибири (XIX-нач. XX вв.).

[10] Обручев В. Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность.

[11] Обручев В. Путешествия Потанина.

[12] Сагалаеа А., Крюков В. Г.Н.Потанин. Опыт осмысления личности.

[13] Шиловский В. Сибирские корни евразийства.

Источник:  Культурно-просветительский журнал “Дельфис” 34(2/2003)