2 578 просмотров
Н.К. Рерих. Вестник от Гималаев (Направляясь домой). Не позднее 1941

Н.К. Рерих. Вестник от Гималаев (Направляясь домой). Не позднее 1941

Блаватская – искренне верующий человек

Русская православная церковь отрицательно относится к Елене Петровне Блаватской, к ее миссии, книгам, статьям, творческой деятельности, считает раскольницей, отступницей, безбожницей и поклонницей враждебного учения для христиан – оккультизма. Следуя позиции православной церкви, многие ученые, писатели, публицисты выступили со своими книгами, статьями, лекциями против ее учения, назвавши его «бесовским» и таким, что подрывает основы православной веры. Мы не станем пересказывать их мысли, острые выражения в адрес Елены Петровны, по той простой причине, что они для нее ничего не значат, а для наших современников клевета – дело привычное. Мы расскажем не о критиках Блаватской, не о тех, кто метал громы и молнии в ее адрес, и называл плохими словами. О них речь будет позже.

Наша цель рассказать о Елене Блаватской, как православной, любящей свою христианскую веру, ее святую историю, Иисуса Христа и христианские ценности. Чтобы разобраться, была ли верующей Блаватская, какие отношения у нее с Православием, нам пришлось перечитать много ее книг, и книг ее современников. Можем со всей ответственностью сказать, что Елена Петровна – искренне верующий человек, преданный своей вере и Богу до конца своих дней. Несмотря на увлечение буддизмом, индийской философией и культурой, почитание восточных учений и святых, в душе она всегда оставалась христианкой. Е.П.Б. не враг христианства, как считает Протодиакон Андрей Кураев, а с ним и все официальное христианство, не атеистка, не «шарлатанка» и не пропащий человек для православной веры. Она великая русская ученая, талантливая писательница, общественный деятель, философ, религиовед, художница и мужественная женщина, по зову своих Учителей отправилась познавать Восточный мир, учится его мудрости и просвещать простой народ. Блаватская одержимая в своей любви к знаниям – к европейским, мировым, а особенно – восточным, с их мистической окраской.

Так любить свою Родину, русскую культуру, русских людей, христианскую веру, как любила Е.П., не каждому дано. И вовсе не потому, что ее любовь сильнее любви кандидата богословия Протодиакона Андрея Кураева, и докторов наук А.С. Андреева и А. Сенкевича, написавших свои пасквили о ней, а потому, что ее любовь чище, искреннее, даже болезненнее и трагичнее, нежели этих мудрых мужей. О своей любви к христианству, православной вере, вере Иисуса Христа, апостолов и Евангелистов, согревающих души верующих, Блаватская рассказала не столько в своих книгах, статьях, сколько в письмах к Надежде Фадеевой, своей любимой тете. В них она отводит душу на религиозные темы, особенно на тему православия, на понимание данного вопроса, и свое отношение к христианской религии. Говорит Е.П. обо всем этом без боязни, искренне, и не просто говорит, а исповедается, как перед самим Господом Богом.

«Я раскрою перед вами все свое существо: душу, сердце, рассудок»

В письме из Нью-Йорка, датированным 19…1877 года, Елена Петровна сознается, что решила написать тете «всю правду, как она есть» о своей вере, как она ее понимает, принимает, и относится к ней. «Я раскрою перед вами все свое существо: душу, сердце, рассудок – и будь что будет» (1). Если тетя поймет ее, значит, слава Богу, судьба к ней милостива. Если же не поймет, рассердится – это сильно опечалит ее. Для Блаватской, Надежда Фадеева очень образованная женщина, хотя разница в их возрасте составляет несколько лет. Она называет ее «необыкновенно умной, обладающей гораздо большей ученостью, чем она, и что ученость тети вытекает из ее ума, понимания, ее же – наследственная. Блаватская называет себя лишь отражением какого-то яркого света, проникшим в нее, пронзил ее насквозь.

Блаватская пишет письмо после выхода «Разоблаченной Изиды». В ней она пытается раскрыть проблему религии: католичества, протестантства, иудаизма, буддизма, других религий, хотя о христианстве говорит вскользь. Е.П. надеется, что первый том – под названием «Против точных наук», заинтересует ее и дядюшку, а вот второй том – «Против теологии и за религию» – вряд ли. Понимая, как искренны и благочестивы ее родственники в религиозных вопросах, и как чиста и ясна их вера, она надеется на понимание и терпимость. Е.П. оговаривает, что ее книги написаны «не против религии, не против Христа, а против трусливого лицемерия тех, кто убивал, сжигал людей на кострах во имя Всемогущего Сына Божьего, начав это делать практически сразу же после Его смерти на Кресте за все человечество целиком, особенно за грешников, за язычников, за падших женщин и за тех, кто сошел с прямого пути – и все зверства совершались во Имя Его!».( 2). Блаватская в растерянности, она спрашивает: где истина, где ее можно найти? В трех крупнейших, так называемых «христианских» Церквах Америки, в Англии, Германии, других протестантских странах, насчитывающих большое количество сект, она ответа не получила. Каждая из них требует только своего уважения, только их догмы являются истинными, а догмы и истинность других, для них – ложные.

Для Блаватской эти вопросы злободневные, жгучие и требуют немедленного разрешения. Она прекрасно сознает, что такой вопрос звучит и в Новом Завете. Именно Пилат поставил его перед Иисусом. С тех пор прошло 1877 лет, а что изменилось? Где истина, которую искал Пилат, и за которую отдали свои души Джордано Бруно и Галилей? Эти вопросы несчетное количество раз она задает своим современникам, себе, но верного ответа не находит. Гробовое молчание. «Повсюду лишь обман, вероломство, жестокость – печальное наследие Иудейской Библии, которая бременем лежит на плечах христиан и при помощи которой половина христианского мира задушила даже учение самого Христа». В своих мыслях Блаватская деликатна, осторожна, зная, какие будут последствия, если озвучит их. Она избегает говорить о русском православии. В «Разоблаченной Изиде» о нем – ни слова. Чтобы не тревожить свою душу, вернее, сохранить в ней хотя бы маленький уголок, в который не проникло сомнение, чувство, которое она гонит от себя, не гневить священников, Блаватская пишет, что подавляющее большинство православных людей искренно. «Их вера может быть слепой, невежественной, но народные массы она ведет к добру» (3). В тоже время, Е.П.Б. не может замолчать правду, о которой говорят многие. Молчать о ней – выше ее сил. В своей любви к вере, Е.П.Б оправдывает даже священников – пьяниц, идиотов, дураков, потому что их вера все же чиста и ведет их лишь ко благу.

Заручившись Учителем, подтвердившим, «что единственный народ мира, чья религия не является спекуляцией, это православные» (4), Блаватская скажет, что это правда. Церковному Руководству других религий, привилегированным классам она не доверяет, поскольку они «всегда и везде остаются все теми же лицемерами». Они не верят ни в Бога, ни в черта, их голова забита нигилистическими идеями и материализмом. Но проблема не в них, проблема зарыта глубже. Елена Петровна обвиняет Иерархов разных церквей в нетерпимости, жестокости, которая привела к большой гибели людей. Слова Иисуса Христа «Возлюби ближнего своего как самого себя, и Бога превыше всего», «святые чинуши» не услышали, они объявили войну собственным народам. И как результат, от 50 до 60 миллионов человек были сожжены на кострах во имя Молоха.

Иисус на Кресте молился за своих врагов, говорил о любви к ближнему, но голос вражды его «верных слуг» взял верх. Блаватская отрицательно относится к церковному чиновничеству, к разным иерархам, для которых собственные интересы, политическая коньюнктура – выше веры. Она критикует их действия, называет их трусами и «шкурниками». Эти люди не слушали Христа, позатыкали свои уши и позакрывали глаза. Иисус выступал против еврейской Субботы и нарочно принижал ее значение. Он хотел навести в этом порядок. А все обернулось против верующих, особенно против христиан. Даже в свободной Америке, говорит Блаватская, за нарушение Субботы можно получить штраф или оказаться в тюрьме. И хотя этот выходной день перенесен на воскресенье, мораль осталась прежней. Как не странно, но весь свой гнев Елена Петровна направляет на католиков и протестантов. Именно они, для нее, возмутители спокойствия и сеют вражду в обществе. Это по их вине, по вине ненавистной Инквизиции, сжигали на кострах и вешали невинных людей пачками.

«В Ветхом Завете насилия хоть пруд пруди»

Больше всех достается иудейской церкви. Блаватская критикует иудейскую религию за нетерпимость, искажение иудейской истории, перекручивание норм морали, соблюдение таких догм, которые противоречат Новому Завету и здравому смыслу. Для нее Ветхий Завет и Новый – разные книги, в них разная мораль. Верующему в Новый Завет, верить Ветхому Завету – невозможно. Иисус Христос и Ветхий Завет говорят на разных языках. Нагорная проповедь Иисуса содержит учение, диаметрально противоположное. Десяти Заповедям, полученным Моисеем на горе Синай. В Новом Завете, христианин не найдет никакого насилия, тогда как в Ветхом Завете такого насилия, хоть пруд пруди. Таких выражений, как «Зуб за зуб», «Око за око», «Но я говорю вам» и тому подобное, в нем предостаточно. Ветхий Завет дышит насилием и несправедливостью. В этом Блаватская усматривает нарушение древних традиций Синагоги. «Все Церкви могут быть против меня, человечество может проклинать меня, но Бог, великий и незримый видит, почему я восстаю против учения Церкви».(5). Елена Петровна не верит, что Христос, отличавшийся абсолютной чистотой личности, был сыном еврейского Иеговы, того злого, жестокого Иеговы, который специально пробуждает жестокость в сердце Фараона, чтобы затем поразить его за это. Этот же Иегова искушает еврейский народ, и, спрятавшись за облаками, бросает в людей камни, как испанский разбойник. Если бы Христос верил в Иегову, говорит Блаватская, его бы не распяли.

Выступая против несправедливого и злого Иегова, Блаватская показывает свое отношение к иудейской религии, которую считает испорченной и перекрученной. Для нее Иегова – это обыкновенный Бахус, пьяница и разбойник. В еврейской Библии Е.П.Б. видит фальсификацию фактов, сделанных самими евреями. Язычника Иегова, она называет – пропащим человекам и удивляется, как евреи сделали его своим Богом. В письме Блаватская показывает глубокие знания Библейской археологии, иудейской религии, истории Ветхого Завета, истории Египта и Вавилона, не говоря же о превосходных ее знаниях Нового Завета. Свою критику за несправедливость, Е.П. направляет на иудейских первосвященников, книжников и фарисеев, которые, не стыдясь, фальсифицировали Ветхий Завет. Для нее перевод Библии семи десятью толковниками, Септуагинта, был сделан по приказу египетского фараона Птолемея. Иосифа Флавия, иудейского историка, защитника иудеев, она называет «Лжецом». Е.П.Б. высмеивает утверждение иудейских историков о превращении Даниилом царя Навуходоносора в быка. Ставит под сомнение переселение 42 тысячи евреев под предводительством Зоровавеля в Иерусалим из изгнания (538 г. до Р.Х.), чтобы построить храм. Подтверждение тому она находит в Геродота. Блаватская не верит Библейской хронологии. Пророк Иезекииль, писавший свою книгу в 605 году до Р.Х., не мог говорить о Данииле, как о древнем мудреце. Ведь Даниил к тому времени, даже не родился.

Блаватская демонстрирует свои знания Ветхого Завета и иудейской истории. Она спрашивает: «Если в Иудее жил иудейский народ, которым правили Соломон, Давид и Сеул, то почему до сих пор не найдено ни одной древней монеты с надписью на иврите, то есть иудейской монеты, хотя обнаружено несколько монет самаритян? Как могли евреи, ненавидевшие самаритян, согласиться использовать монеты своих врагов и не отчеканить свои собственные деньги? Археологи постоянно находят монеты, пролежавшие в земле более тысячи лет. Открыты захоронения людей, живших еще до Моисея, другие свидетельства подтверждают их существование. Но от еврейской нации ничего не осталось: ни могил, ни монет. Как, такое может быть?». Остались только Священные Книги (Бога этих священных книг сами же евреи убили), в которые человечество должно слепо верить», говорит она. Не верит Блаватская и Исходу трех миллионов евреев из Египта. Ведь за 150 лет до этого Иаков увел за собой лишь 70 евреев и если сопоставить эту цифру с тремя миллионами, то получится, «что люди размножались быстрее сельди». Однако ни надписей на надгробных плитах, ни других предметов, ни древних рукописей – ничего нет. Мертвая тишина. А что до писаний. «Где исторические свидетельства, подтверждающие их существование за 200 или даже 150 лет до Р.Х.?» (6).

Блаватская ставит под сомнение древнееврейский язык, названный ивритом. Для нее он никогда не существовал и не имеет предка. Он составленный из элементов греческого, арабского и халдейского языков. Этот факт она доказала профессору Росону из Йельского университета. Е.П. настолько твердо знает древние языки, что с легкостью предлагает тете: «Возьмите любое слово древнееврейского языка, и я докажу, что оно происходит из арабского, греческого или халдейского языков» (7). Для нее иврит – не настоящий язык, а «пестрый, составленный из разных кусков, это костюм арлекина». В своем письме Е.П.Б. выказывает основательные знания древнееврейской, ассирийской, древнеславянской этимологии, филологических наук этих народов. В читателя создается впечатление, что не Е.П.Б. пишет свое письмо, а кто-то невидимый диктует ей историко-философский трактат на тему: «О происхождении иудейского народа, Ветхого Завета и Бога Иегова». Используя выдержки из «Риг-Веды», Блаватская доказывает, что древнееврейские рукописи не являются откровениями или Словом Божьим. Бог никогда не написал бы и не продиктовал бы ничего такого, чтобы человечество или наука обвинили его во лжи. «Безоговорочно верить в еврейские Писания и, одновременно, в небесного отца Иисуса, – это абсурд: хуже того, это святотатство» – утверждает она.

Блаватская сообщает Фадеевой, что Общество исправления Библии выявило в ней 64900 ошибок. И после того, как все они были исправлены, Библия все еще содержала столько же других противоречий. Все это было проделано иудейским Массорахом. Как Каббала, так и самый знаменитый Раввин Вавилонии – Онеклос, учат, что Иегова это не Бог, а Немро-слово, которое в переводе означает «Логос». Он есть олицетворение грешного человека. Заканчивая свое исследование Ветхозаветной истории, Блаватская переходит к проблемам более близким своей душе и душе Надежды Фадеевой – о Боге и человеке. Она верит, что с момента сотворения мира, воплощение Бога в человека повторяется через каждые несколько тысячелетий или веков. Избранный человек становится храмом Господа. В него входит чистый и святой Дух, объединяющий с душой и телом человека. Так на земле появляется Троица. У браминов тоже есть свой Христос-Христна или Кришна. Он тоже представляет собой Троицу – Три Мурти. Если бы первые христиане не верили в эти повторяющиеся инкарнации, то в случае их реального осуществления, положение их было бы небезопасным.

«Я верю в незримого и всеобщего Бога, в абстрактный Дух Божий»

Елена Петровна, наконец-то, подошла к своему главному вопросу: о своей вере, своем Боге, своей душе и правде жизни. «Я верю в незримого и всеобщего Бога, – говорит она, – в абстрактный Дух Божий, а не в антропоморфное Божество. Я верю в бессмертие божественного Духа в каждом человеке, но я не верю в бессмертие каждого человека, ибо я верю в справедливость Бога. Человек должен завоевать право вхождения в Царство Божье добрыми делами и праведной жизнью» (8). Блаватская никак не может согласиться, чтобы любому негодяю, любому атеисту, любому убийце было бы позволено в трудный момент воскликнуть: – «Я верую! Я верую, что Сын Божий умер за меня на Кресте», и этому преступнику будет дарована жизнь, прощены грехи, выпущен на волю и на том свете он будет поставлен рядом с праведным человеком. Такая догма Христианской Церкви для нее, нелепость. Она губительна для человека. Человек оскорбляет такой верой Бога. Нельзя возлагать на Бога всю ответственность за свои тяжкие преступления. Плечи Иисуса Христа такого кощунства не выдержат.

Е.П.Б. часто видела в Америке, почти каждую неделю, когда вешают людей за самые тяжкие преступления. И как протестантские и католические священники уверяют прихожан, что если преступник обратится к Богу о прощении своего греха, то ему больше нечего боятся. Грехи ему отпустят. Значит, делает она заключение, любому убийце смерть не страшна, он со спокойной совестью может творить свое черное дело: убивать, насиловать, грабить, причем, сколько душе угодно. Все равно после прощения грехов, он будет с праведниками в раю. А как же его жертвы? Каково им быть рядом с этим убийцей в Раю? Где справедливость? Блаватская за то, чтобы после прощения грехов преступнику, возвращалась жизнь жертвы, а имущество убийцы переходило сиротам и бездомным. Тогда восстановилось бы равновесия между добром и злом, а так выходит – все навыворот.

С точки зрения теософов, прощение грехов, включая уничтожение последствий преступления, не может быть высшей справедливостью. Теософия – за справедливость, за наказания зла, в какой бы форме оно не выступало. Теософская идеология не допускает прощения грехов убийце, любому преступнику, по той простой причине, что для нее зло должно быть наказано. Бог для теософов, и лично для Блаватской, насколько великая, настолько непостижимая Божественная Сущность, что не нужно трать время на споры о ней. Но безоговорочно верить в помощь и доброту абстрактного Бога, абстрактной сущности нельзя. Это противоречит здравому смыслу. Нужно верить в доброту и помощь его Сына – Иисуса Христа, представляющего все человечество, и умирающего на кресте за мировое зло. Иисус, подчеркивает Блаватская, указал людям путь. Но этот путь не в синагогу, не в храм, как об этом трубят фарисеи, а в Его собственный Храм. Значит, в глубину нашего собственного сердца, сердца каждого верующего человека. Для подкрепления своих мыслей, Блаватская наводит слова апостола Павла: «Разве вы не знаете, что вы суть Храм Божий? – спрашивал Святой Павел, Постарайтесь искупить свои грехи, делая добро, небесполезным раскаянием, а делами своими, и тогда карающий закон не тронет вас». Именно Павел рекомендовал людям не жалеть своих сил и как можно теснее сблизиться со своим собственным, личным Духом, тогда наша душа станет бессмертной.

Блаватская сознается, что если бы она в свои молодые годы не совершала глупостей, то никогда не смогла бы добиться того, чего добилась сегодня – вернуть семерых человек на путь истинный. Среди них она называет полковника Олькотта, первого Президента Теософского Общества, который после увольнения в запас вел беспутную жизнь, «напивался в клубах, содержал любовниц и не знал к какому берегу примкнуть. Сегодня же он чист и непорочен; он боится моего взгляда, он убежден, что мне сразу же становится известны его самые сокровенные мысли». Блаватская называет и других лиц, среди них лондонского профессора Стейтона Мозесе, запутавшего в своих видениях и потерявшего контроль над собой.

«Я верю в Единого Бога в трех лицах»

Во втором письме, от 3 июля 1877 года, Блаватская продолжает наставлять свою тетю в целесообразности разных религий, ибо от них огромная польза людям. Убеждает верить в Единого Бога, Единого в трех лицах. Лично для нее существует Единое, Всемогущее, Несотворенное и Вечное Божество, проявляющееся в каждый миг во всех своих творениях, от пылинки до человека. И что каждый человек верует по-своему. И если бы не существовало догм, то не было бы ни протестантов, ни католиков, ни буддистов, ни брахманистов и других религиозных типов. Все верили бы в Единого Бога, Господа, Творца всего сущего, все считали бы друг друга братьями, детьми одного Отца. Людям было бы стыдно перед своими братьями истреблять друг друга в войнах, терзать и мучить друг друга, подобно диким зверям, и превращать жизнь своих близких в сущий ад.

В отношении этического учения Христа, то в Блаватской и ее учеников есть к нему целый ряд вопросов. Они не верят в него, по той простой причине, что все высказывания Иисуса легко найти в Кришне, Гаутамы Будды и других Учителей, живших за тысячи лет до начала христианской веры. Всю суть буддизма можно встретить и в Ведах древних ариев. По ее мнению, священнослужители исказили смысл Вед, и тогда Гаутама Будда стал разъяснять людям подлинную сущность этих великих книг и их учения. Афоризм Христа «Не делай другому того, чего не хотел бы испытать по отношению к самому себе», легко найти в Конфуция, Будды и Кришны. «Я люблю ближнего своего, как самого себя, а Бога – превыше всего на свете», это тоже их слова. «Если слепой ведет слепого, оба упадут в яму», -так написано и в «Пракхье», «Айтерея-брахмане» и Ригведе.» А ведь эти книги существовали если не 20 тысяч лет назад, как утверждают брахманы, то, по меньшей мере, за две тысячи лет до Христа. Теософы установили, что не существует ни одного высказывания Христа, что бы его нельзя было найти в Ведах, Кришны или «Махабхарате.

Вы веруете в Троицу, пишет она Н. Фадеевой, а мы – в Тримурти, что означает в три лика. Христиане веруют в Троицу, учрежденную церковью: Бога-Отца, Бога-Сына, Бога – Духа Святого, в антропоморфном смысле, что подразумевает три индивидуальности в одной. А брахманы в таком же смысле верят в Тримурти, куда входят Брахма, Вишну и Шива – Создатель, Охранитель и Разрушитель. Теософы веруют в Троицу в ее научном, философском и Божественном смысле. Для них Бог-Отец – это Вселенская Душа, творческая сила, создавшая и продолжающая создавать все сущее во всех мирах. Бог-Сын – это мир, пронизывающий все творение, то есть дух во плоти. Ведь в Евангелии сказано: «В доме Отца Моего обителей много», следовательно, работы всем хватит. Христиане могут бороться с материализмом и атеизмом, а нехристиане – против католицизма и протестантизма. Каким бы именем мы не называли. Он – все тот же неизменный Бог, а все люди братья.

В своем письме Блаватская твердо стоит на теософских позициях, к христианству с открытой душой не идет. Православие, для нее, находится на одной религиозной позиции, на одном уровне с другими религиозными доктринами. Установить ее сердечное отношение к православию, к его ценностям пока еще не удается. Разговор носит субъективный и абстрактный характер. И лишь в третьем письме, от 28 октября 1877 года, стена молчания разрушается. О Православии Елена Блаватская заговорила совсем по-другому, более открыто и правдиво. «Ваша церковь, – пишет она, – самая чистая и истинная» и ничто неспособно ее ослабить и принизить. «Божественная Истина укоренилась в русской православной церкви весьма прочно, вот только покоится она глубоко, в самом ее фундаменте; на поверхности ее не найдешь, она живет в чистых ангельских сердцах людей подобных отцу Криаку, и в таких глубоко философских умах, как высокопреосвященный Нил» (9).

«Я не буддистка, но боюсь, что я и не христианка»

На замечание Фадеевой, что на Христа она лишь «обращает взор, тогда как к Будде ее неудержимо влечет», Блаватская отвечает искренне: «Я смотрю прямо в глаза Христу, и Гаутаме Будде. То, что один из них жил двадцать пять, а другой – девятнадцать столетий назад, не имеет для меня никакого значения. В обоих я вижу один и тот же Божественный Дух, незримый, но отчетливо мною ощущаемый» (10). Свои взгляды Блаватская никому не навязывает, в том числе и тете. Но если Фадеева позволит ей раскрыть перед ней свое сердце, то она раскроет его полностью, как была бы вынуждена это сделать перед Христом и Буддой. Лично для нее, христианских догм, а равно и буддистских и брахманистских – не существует. Ни Христос, ни Будда, ни Кришна никогда не проповедовали никакой догмы, ни единого догмата веры, за исключением одной великой истины – «Возлюби ближнего своего, как самого себя» и «Возлюби Господа твоего превыше самого себя». «Я не буддистка, но боюсь, что я и не христианка в традиционном церковном смысле этого слова».

Блаватская верит в слова Христа, которые ей понятны, а еще больше, которые он высказал в Нагорной проповеди. В них она находит повторение буддийских изречений Гаутамы в «Дхаммападе» или в шастрах Сиддхартхи Будды, равно как и в египетской «Книге мертвых». Настораживают слова Блаватской, что практические буддисты в тысячу раз больше похожи на Христа, нежели христиане. Значит, в некоторые моменты своей жизни для нее буддизм справедливее, ближе христианства, религии, основанной Иисусом Христом, и усвоенной ей с молоком матери.

«Мне кажется, – говорит Е.П.Б. – что с самого своего рождения я никогда не была христианкой, и все-таки случались моменты, когда я глубоко верила, что церковь может отпускать грехи и что кровь Христа спасла меня вместе со всем Адамовым племенем» (11). Еще в детстве, будучи в Тифлисе, за два дня до исповеди и причастия, Блаватская «узрела» такую особенность, что священник может отпускать грехи «оптом и в розницу»: одним меньше, одним больше – какая разница, лишь бы она захотела этого. С тех пор, признается Е.П.Б., она продолжает пятнать свою душу. Она обстоятельно разбирает слово Хрестос и находит его тождественным слову «Оннофр», одно из слов Озириса. Блаватская устанавливает, что это «Бессмертный дух», частица безбрежного, безначального океана, именуемого Богом, а также искра, отделяющая от Божества при рождении каждого человека. Эта искра призвана защищать нас в течение всей земной жизни, а после смерти тела, слившись в гармонии с душою, сделать человека бессмертным. Именно этот бессмертный дух теософы называли словом «Хрестос» или «Христос».

Блаватская в растерянности. Она не знает, стоит ли ей соглашаться с доктором Мюллером – епископом, блестящим оратором, что во время пребывания Христа на земле, вся Вселенная осталась без Бога? Что весь незримый мир пустовал, оставшись без правителя. Если вся сущность Божества сконцентрировалась в Христе, делает она заключение, значит прав Мюллер, тогда нигде больше не было другого Бога. Либо часть Великого Вселенского Духа снизошла в Иисуса – и тогда правы теософы.. Дух Света воплотился в Христе, но это было не в первый и не в последний раз от сотворения мира, ибо по существу этот Дух был тождественным бессмертному духу каждого человека. Разница была в одном – все прочие были грешны, а Христос – нет. Его избрал Божественный Дух, чтобы снизойти в него, а не просто опекать и защищать. Он опустился ради искупления грехов рода человеческого или спасения грядущих поколений людей, которые позабыли других Спасителей. Блаватская заметила, что ее Учитель одинаково почитает и Христа из Назарета, и Гаутаму из Капилавасту. Однако он не считает ни одного из них Богом, рассматривая обеих как совершеннейших из смертных. Он почитает дух Христа точно так же, как дух Будды. Для него они оба – частицы Единого Великого Божества. А все остальное, догмы и предписания, они дело рук человеческих. Блаватская просит Надежду Фадееву не обвинять ее в кощунстве. Возможно, она отходит от принципов церкви и человеческой религии, но, не грешит против Святой Божественной Истины и еще раз повторяет, что слово «Будда» использует для себя в его абстрактном смысле, в значении «Божественного принципа Мудрости», не имея при этом в виду ни человека Иисуса, ни человека Гаутаму.

Для Блаватской, религия, не есть матерь добродетели и счастья

Четвертое письмо, написанное 29 октября 1877 года, Елена Петровна посвятила «личному Богу, или антропоморфному». Она хочет разобраться, кто приписал Ему чисто человеческие атрибуты и качества: быть добрым, справедливым, всеведущим и всепрощающим. Чтоб разобраться с этим, она углубляется в историю религиозных отношений. Попутно выясняет, является ли правдой утверждение священников, что религия есть матерью добродетели и счастья? В этом она сильно сомневается. Если бы такое утверждение было правдой, то эти добродетели давно бы воцарились во всех религиях мира, и, в первую очередь, христианской. А что имеется в действительности? Имеем то, что в дунайских странах и Азии, крест воюет с полумесяцем, а так называемая Истина – с идолопоклонством и невежеством. Может ли быть такое, чтобы Бог Истины был более внимателен или больше помогал христианам, нежели мусульманам? Если сравнить статистику преступлений и половых извращений, грехов и других мерзостей в христианских странах и языческих, то картина будет ужасающая. На сто преступлений в христианских городах, мы найдем у языческих народов от силы одно.

Блаватская с болью в душе пишет, что каждый буддист, брахманист, ламаист или магометанин не пьет, не крадет, не лжет до тех пор, пока живет в строгом соответствии с принципами собственной языческой религии. Но как только появляются христианские миссионеры, эти католики, как только они «просвещают» язычника, обращая его в христианскую веру, он становится пьяницей, вором, лгуном, лицемером. В своей религии, язычники видят дисциплину, порядок, справедливость и возмездие за каждый плохой проступок. В Христианстве такого нет. Христианин теряет уважение к себе и к обществу из-за того, что знает, что любое преступление, любой содеянный грех может быть прощен батюшкой. Вот эта безнаказанность деформирует личность. Современное христианство, по ее мнению, неплохо приспособилось к законам своего века. Об этом Е.П. может написать несколько книг. Но пока ставит перед тетей такое испытание. Она прочитала небольшую статью, переведенную из древней бенгальской рукописи. «Если вы, – обращается она к тете, – или кто-то другой, пусть самый ученый богослов, сумеете опровергнуть все ее положения по пунктам, это будет означать вашу победу» (12). И знаем, что опровергнуть христианам такую статью невозможно.

«Душа человека является отдельной сущностью его»

Она просит тетю признать, наконец, что душа человека, «переспирит», является отдельной сущностью его, Она не приклеена к его жалкой физической оболочке, и отличается от своего животного двойника лишь тем, что защищена бессмертным духом и способна действовать независимо от тела. В обычном человеке – во время сна, а в посвященном адепте – в любое время. Об этом знали еще в глубокой древности. Иерофанты и адепты Орфических мистерий были посвящены в такие тайны. Святой Павел, которого Блаватская считает «единственным адептом греческих мистерий», довольно прозрачно намекал об этом, рассказывая о молодом человеке, который «в теле ли – не знаю, вне тела ли – не знаю: Бог знает» вознесся на третье небо. Разве ей не говорили: «Это не Петр, а ангел его», – подразумевая его двойника, его дух. Она предлагает вспомнить Филиппа, которого «восхитил Господень» и который «оказался в Азоте» (Деян., 8:39-40). Вознесено было не его физическое тело, а астральное, «переспирит».

Блаватская ссылается на Апулея, Плутарха, Ямвлиха, других философов, подтверждающих этот феномен – раздвоение человека на две сущности: тело и душу. То, что бессознательно делают медиумы под влиянием и с помощью духов умерших и элементалов, адепты делают совершенно сознательно, целиком отдавая себе отчет в происходящем. Е.П.Б. своим личным опытом убеждает Фадееву о действенности законов магии и оккультизма. На примере принца, своего Учителя Сахиба, буддиста, жителя Цейлона, которого знает более 25-ти лет, «раздавшего свое колоссальное состояние бедным», она убеждает нас в том, как действуют законы магии. «Я не могу, не имею права рассказать вам все, – пишет она, – но кончилось тем, что я уехала из Нью-Йорка и в результате провела семь недель в уединенном месте, в лесу, в Сангусе, где виделась с Сахибом каждый день, сначала в присутствии одного индийского буддиста, а потом в одиночестве, и каждый раз чуть не умирала от страха. Этот индиец не в виде покойника, а в своем обычном теле. Он первым приступил к организации Теософского Общества. И он выбрал почти всех его членов, а барону Пальме предсказал, что тот умрет в мае следующего года, и велел ему заняться приготовлением к кремации тела, что и было сделано соответствующим образом. Индеец уехал, оставив нам несколько десятков имен жителей Индии, которые были каббалистами или масонами, но не из этих глупых европейских или американских лож, а из Великой Восточной Ложи, куда не принимают англичан» (13).

Речь идет о раздвоении Сахиба. Его душа, или астральное тело, путешествует по разным местам, странам и даже континентам. Такой двойник Сахиба видела и Блаватская. Она сообщает, что когда двойник Сахиба, то есть истинный Сахиб, временно покидает свою физическую оболочку, его тело пребывает в состоянии похожем на то, которое можно наблюдать у тихих помешанных. Он приказывает телу погрузиться в сон или же оставляет его под присмотром своих людей. Блаватская иногда чувствовала, как этот индеец выталкивал ее из своего тела, как ее тело отделалось от астрального тела, а потом привыкла, смирилась с этим. «Теперь у меня возникает ощущение, словно я живу какой-то двойной жизнью», – пишет она.

Е.П.Б. рассказывает, как у нее предстояла операция на ноге. Ей хотели ампутировать ногу, в связи с развитием гангрены. Но ее «хозяин», Учитель Сахиб, вылечил. «Он все время находился рядом со старым негром и посадил на мою больную ногу белого щенка». Она не знает, занимает ли индеец другие тела, кроме ее тела. Да это и неважно. Зато хорошо знает то, когда Сахиб отсутствует. Много дней подряд она слышит его голос и отвечает ему «через океан». Призрак Сахиба также видят Олькотт и другие. Иногда он обладает определенной плотностью, подобно живым существам. А часто вообще бесплотен, как дым. А еще чаще он невидим, и его можно только почувствовать. Блаватская только сейчас учиться выходить из своего тела. Проделывать это в одиночку побаивается, но вместе с Сахибом ей ничего не страшно. Она предлагает своей тете опробовать этот эксперимент на ней и просит не сопротивляться, не кричать «Караул!»

«Верую в Бога Единого, Душу бессмертную»

Свое пятое и последнее письмо к Надежде Фадеевой, Блаватская написала 21 февраля 1880 года. Оно посвящено работе Теософского Общества, Христианству и Иисусу Христу. Письмо очень личное, искреннее и излучает любовь и преданность. Снова и снова не прекращается беседа об Иисусе Христе, теософии, христианской вере. Защищая теософское учение и Теософское Общество, Блаватская подчеркивает, что оно не является антихристианским. Хотя его члены принадлежат ко всем всевозможным вероисповедованиям и национальностям, цель у них миролюбивая и она не противоречит учению Христа. «От членов – христиан вовсе не требуется отказа от веры Христа, пусть даже как Бога». Главная цель Общества, – это всемирное братство и справедливость по отношению к любой религии, любой вере, какой угодно, лишь бы была искренней, и борьба не на жизнь, а на смерть с любым лицемерием. Ведь Христос пошел на смерть, сражаясь именно с ним, и Его учение было направлено в основном именно против лицемерия. Если Теософское Общество и его члены, в котором преобладают не христиане, а язычники, видят свою цель в том, чтобы всем сердцем «как самих себя», возлюбить всех людей, причем не только друзей, но и врагов, то как они могут выступать против Иисуса и его учения?

В «Разоблаченной Изиде» Блаватская не говорит ни единого плохого слова против Христа, наоборот, подчеркивает свое уважение и преклонение перед ним. Чтобы выказать свою любовь и уважение перед Христом, она сделала выписку из второго тома «Разоблаченной Изиды», страница 575, строки 13-15, где говорится следующее: «Почему же тогда Иисуса из Назарета, который в тысячу раз выше, благороднее и нравственно величественнее Магомета, христиане не чтут так же, как Магомета, и не следуют ему в жизни? И вместо того, чтобы слепо его обожать в бесплодной вере как бога и в то же время поклонятся ему в манере некоторых буддистов, которые вертят свои молитвенные колеса, они нарушают его наставления» (14 ).

Своим вопросом Блаватская пытается сгладить противоречия в христианской вере. Чтобы выйти из этого затруднительного положения и подчеркнуть свою преданность христианству, она наводит другие свои слова из «Разоблаченной Изиды». Приведем их: “Если бы это было возможно, мы бы не давали этот труд в руки многим христианам, которым чтение его не принесёт пользы и не для которых он был написан. Мы имеем в виду тех, кто искренне и чистосердечно верят в свои соответственные церкви, и тех, чья безгрешная жизнь отражает блестящий пример Пророка из Назарета, чьими устами дух истины громко говорил человечеству. … Являясь анализом религиозных верований вообще, этот том в особенности направлен против богословского христианства, главного противника свободной мысли. Он не содержит ни одного слова против чистых учений Иисуса, но нещадно разоблачает их вырождение в пагубно вредные церковные системы, которые разрушают веру человека в своё бессмертие, в своего Бога и подрывает всякую нравственную свободу (15).

Елена Петровна в очередной раз переубеждает тетю, что выступает не против Христа, не против Иисуса, как и все ее братья. Она не против христианства истинного, а против западного, ложного христианства, которое один из членов ложи Теософского Общества в своей статье назвал «антихристианским». Однако в этой же статье он называет учение Христа самым великим, чистым и благородным. А на псевдо христианство Запада, включая католицизм и протестантизм, обрушивается со всей силой. «А если я не верую в Христа, – пишет она тете, – как в одного-единственного тождественного Бога, то это, Надежда Андреевна, не моя вина. С тем же успехом можно было бы обвинить меня в том, что я вдруг ослепла или оглохла, или, в моем случае, прозрела» (16).

Блаватская чистосердечно признается, что некоторое время назад она верила в Христа, но не верила в Христа-Бога. Теперь же перестав верить в Христа, начинает верить в Бога, что ничуть не хуже. Если же Христос действительно Бог, то он видит, что она никоим образом не считает себя безгрешной, так что он не станет наказывать ее. Наоборот, скорее одобрит ее искренность и прямоту. Всевидящее Око не может не видеть, что ее единственная вина в том, что она не способна быть лицемеркой. Блаватская сознается, что не в состоянии поверить в Божественность Иисуса так, как верует в него Фадеева, точно также, как не сможет заставить себя поверить в Божественность Кришны, в которого индусы верят так же серьезно и искренне, как и христиане в Христа. Она не считает их глупее и не лицемернее христиан. И напоминает, что из тех немногих кришнаитов, что обращаются в христианство, утратив веру в Кришну, «ни один из них не верует в Христа, они просто фарисеи и лицемеры».

Е.П.Б. просит Надежду Фадееву показать письмо своему дядюшке, объяснить ему ситуацию с тем, чтобы никогда больше не обвиняли ее в «оскорблении Христа», чего она никогда не делала и не делает. «Однако против подлых, кровожадных лжецов и лицемеров – протестантов и католиков – я буду биться до последнего вздоха. Иисуса, благороднейшего из людей, идеального человека – они превратили в кровожадного, неистового, полоумного Иегову, который не достоин стоять рядом, даже с отвратительным Брахмой». Заканчивает свое письмо Е.П.Б. такими словами: «Верую в Бога Единого, в Душу бессмертную и в неизменный Закон исправления. Аминь». И маленькая приписка: «Пожалуйста, обязательно пришлите мне русское Евангелие с бабушкиным портретом, который я забыла у вас. Всем привет и низкий поклон» (17 ).

Я верю лишь в Бесконечное, Безусловное и Абсолютное»

Однако письмами Блаватской к Надежде Фадеевой, другим лицам, не исчерпывается проблема Христианства, ее истории и духовных ценностей. Она снова и снова высказываться на злободневные вопросы православной веры, снова говорит о любви к ней, и никак не может оставить в покое Будду Гаутаму, с его вечными этичными законами. Через пять лет, проведенных в поисках Абсолюта, Блаватская выскажется о своей вере совершенно по-другому.

 

В письме князю Дондукову – Корсакову от 1 марта 1882 года, написанном в Бомбее, Е.П.Б.она скажет такие горькие слова: «Моя вера — это полное отсутствие веры, даже в саму себя. Я давно перестала верить в видимых и незримых личностей, или в общепринятых и субъективных богов, в духов и в провидение, я верю только в человеческую глупость. Для меня всего, что обусловлено, относительно и конечно,- не существует. Я верю лишь в Бесконечное, Безусловное и Абсолютное, но я не проповедую свои идеи. Если бы человечество обратилось к своему разуму и вместо того чтобы глазеть вверх, на облака, где нет ничего кроме тумана, смотрело себе под ноги, то насколько же счастливее оно бы стало! Для него было бы во сто крат лучше, если бы не существовало иной религии кроме чистой, бескорыстной филантропии — коллективной и индивидуальной любви к человечеству. «Возлюби брата твоего и ближнего твоего, как самого себя» и «Не делай другим того, чего не желаешь, чтобы делали тебе». Эти слова были произнесены отнюдь не в первом веке христианства, а за 640 лет до Христа; их изрек Конфуций, как теперь доказано; именно это золотое правило — залог счастья всего человечества. Вот вам и новая религия, основанная «госпожой Блаватской» (17).

Наше Общество, говорит Е.П.Б. – это Братство Человечества, а не Петра или Павла. Разумеется, что против нее ополчились все миссионеры. Они бы с радостью отравили ее, если бы могли. Их помышления лишь о том, как бы извести этих несчастных. Из любых честных, работящих, непьющих язычников они делают христиан — католиков или протестантов, лгунами, ворами и пьяницами, но зато обращенными в христианство. Спросите кого угодно: ни один англичанин, даже миссионер, не возьмет в слуги новообращенного — все предпочтут язычника. Причина очень простая : как только индус или мусульманин начинает верить, что его грехи будут искуплены кровью Христа, он тут же принимается пить, красть и себя вести дурно. Блаватская совсем не верит, что это та религия, которую проповедовали великие реформаторы.

«Никто не может понять мои вкусы и моего Бога»

Для таких людей, было бы лучше не верить ни во что, или молиться на коровий хвост, либо поклоняться какой-нибудь обезьяне, но оставаться честными людьми и «братьями» по отношению ко всему человечеству. Для них слова «Сыны Божьи» и «дети Бога», что ни есть, пустые, ничего не выражающие. Не думайте, милый князь, пишет Блаватская, что я атеистка. На уровне физического сознания я материалистка, но того, что содержится в моем духовном сознании, не вместят и десять томов! Однако это мое и только мое дело. Мой Бог — не их Бог, и мне так же тяжело понять вашего Бога, как одному человеку — понять вкусы другого; поэтому никто не может понять мои вкусы и моего Бога

В другом письме от 7 августа 1883 года, из Адьяра, она пишет дорогому князю: «Я никогда не отрекалась от Христа – я отрицаю христианство попов, которые были и остаются лжецами и лицемерами, сующими свой нос в политику. Тем более я не отрекалась от русского христианства, о котором я знаю очень немного, но всегда выступала против еврейского христианства, которое полно идолопоклонства и лицемерия, и прогнило до мозга костей; и я не на жизнь, а на смерть сражаюсь со всеми их Армиями Спасениями, их «Тартюфами» – миссионерами, которые превращают свои Библейские Общества в рестораны и бары, которые самые священные понятия делают ширмами для прикрытия грязных политических и коммерческих интриг» (18).

Не секрет, что многие православные философы ХХ века – Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Георгий Флоренский, Лев Шестов, Иван Ильин и многие другие, в своих работах критикуют Елену Блаватскую за теософию, оккультизм и бог знает за что. Когда читаешь их произведения, стает понятным, почему они делают это. Почему в этих светлых умов такое неуважительное отношение к своей коллеге, наконец, к женщине великого ума и больших знаний. Думаем, что в качестве предмета для критики они рассматривают не первоисточники, не ее книги, статьи и письма, а научные публикации некоторых недалеких теософов, путающих науку философию с оккультизмом, антропософией и магией. Эти мыслители не то, что не читали работ Елены Петровны, они о ней вообще ничего не знали. Им не знакомы солидные работы востоковедов, настоящих теософов – Олькотта, Синнета, Джаджа, Ледбитера, Анни Безант, Алисы Бейли, других выдающихся личностей. Не читали они и Священные книги восточных религий, не были в тех странах, где побывала великая подвижница. Им совершенно незнакома культура восточных народов, философия, религия, духовные традиции и верования. А Тибет для них за семью печатями.

Вот почему наш великий философ Николай Бердяев в работе «Учение о перевоплощении и проблема человека» (19), ссылается на Рене Генона, как на достойного знатока религиозной философии Индии. Хотя, если мы откроем книгу Елены Рерих «Оккультизм и Йога» М. Сфера, 1996. т.1. с. 327, действительного знатока Востока, то прочитаем следующее: «Француз, философ Генон – ненавистник буддизма и теософии. Имела его статьи по этому поводу и поражалась недомыслием и мелким чувством, точно бы личной зависти и злобы против этих Учений» (20).

Сотрудница Института философии РАН И.А. Герасимова, также знаток Востока и буддизма, считает, что «Генон – писатель неоднозначный, по многим позициям его тексты, вне всякого сомнения, устарели» (21).

«Я ничего не изобретала. Я ушла и отвернулась от поповщины»

Очень грустно и обидно, что современные авторы, даже среди них есть уважаемые люди, пишут о Елене Блаватской небылицы, откровенную ложь и клевету. Они называют ее «врагом христианства», «шарлатанкой», «оккультисткой», «раскольницей». Среди этих имен на первом месте стоят: Протопресвитер А. Кураев, доктора наук А. Андреев и А. Сенкевич, протоирей А. Кузяев и другие «знатоки» творчества Блаватской. Некоторые церковные богословы настаивают на том, что теософия является религией, изобретенной Блаватской, хотя этой науке более две тысячи лет. Этот миф опровергает сама Блаватская: «Я ничего не изобретала. Я ушла и отвернулась от поповщины и всевозможных верующих догматиков не для того, чтобы в моем преклонном возрасте изобретать религии и веры. В нашем обществе, собравшем представителей всех рас, всех религий, сторонников всех концепций, никто, от президента до последнего члена, не имеет права распространять свои идеи, и каждый должен уважать взгляды и убеждения своего брата. Сколь абсурдными они ему ни казались» (22).

Неустанно критикуется Церковью теория перевоплощения, которая якобы противоречит христианству. Однако, по словам Блаватской, учение о перевоплощении не было чуждо ни Ветхому Завету, ни Новому Завету, ни раннему христианству. Убедительное подтверждение этому мы находим в Евангелии от Матфея, где Иисус, отвечая на вопросы учеников Иоанна Крестителя говорит, что Иоанн, есть Илия, которому должно прийти. (Евангелия от Матфея. Гл. 11. 14-15).

Наш современник иеромонах Анатолий Берестов называет учение о карме и перевоплощении «прямым отречением от Христа». Между тем, существует работа известного русского философа Николая Лосского – «Учение о перевоплощении», в которой он развивает мысли Лейбница и доказывает, что идея о перевоплощении ни в чем не противоречит христианской религии. Больше того, Н. Лосский рассуждает о том, что именно теория перевоплощения помогает понять некоторые неопределенные положения христианства.

Представители христианской Церкви ставят Е. Блаватской в вину, что она не признает Христа воплощенным Богом и тем самым принижает Его значение. Было доказано, что это не так. Добавим, что все ее теософские труды несут признание Христа, как великого Духовного Учителя. Теософия допускает, что есть Учителя, основавшие другие религии. Она учит не считать свою религию единственным откровением Божьим, а признать, что святые Истины открыты в разных духовных учениях. Для Блаватской «Иисус представляет собой одну из величайшей и наиболее ясно очерченной фигур в панораме истории человечества. Его эпоха может с каждым днем все дальше и дальше отступать во мрак и густую мглу прошлого; и его богословие, опирающееся на человеческие выдумки и поддерживаемое нелепыми догмами, может – нет, должно с каждым днем все больше терять свой незаслуженный престиж; и только великая фигура философа и реформатора нравственности, вместо того, чтобы становиться бледнее, с каждым новым веком будет все более выпуклой и яснее очерченной» (23).

Авторов клеветы и нападок на великую русскую женщину-труженицу не смущает тот факт, что теософские идеи широко распространились среди интеллектуальных кругов: ученых, писателей, музыкантов, художников, философов, культурных и религиозных деятелей конца Х1Х и начала ХХ века. Среди них А.Скрябин, Г. Малер, Я. Сибелиус, Д. Рассел, М. Чюрленис и многие другие. «Тайная Доктрина» Е. Блаватской содержит ряд важнейших научных предвидений. Ведь неслучайно, что в 50-е и 60-е годы ХХ столетия возник интерес к этой книге, как среди физиков, так и среди лириков. «Тайная Доктрина» была настольной книгой Альберта Эйнштейна и Альберта Швейцера. Известно, что 1991 год был объявлен ЮНЕСКО «Годом Блаватской», что свидетельствует о выдающейся личности этого человека. Ее наука теософия заложила основы нового космического мышления ХХ1 века и стала предшественницей другой философской системы, связанной с творчеством Николая и Елены Рерихов – Учением Живой Этики. Печальное изречение Иисуса Христа о том, что «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем» (Мат. 13,57), в полной мере можно отнести к Елене Петровне Блаватской. Кроме того, она была большим патриотом своей страны – России: гордилась ей, печалилась, страшно переживала ее горе, когда убили царя, Александра Первого. Чтобы передать насколько дорога была для нее Россия, мы приведем слова Блаватской из ее письма профессору Петербургского университета, востоковеду, буддологу Ивану Павловичу Минаеву:

 

«Я, как видите русская, но страстная буддистка и много лет нахожусь в переписке, как и в сношениях, с главными буддистами не только в Цейлоне, но и в Бомбее и в Тибете… Если желаете знать, почему такая благодать, именно вам, – отвечу откровенно: единственно потому, что вы русский – родной. Я уже давно старуха и прямо говорю поэтому, что чем более старею, тем более болит душа по России, которую уж никогда не увижу. Не потому, что не могла бы вернуться, а потому, что поклялась не возвращаться и умереть в Индии, где меня и сожгут. Но это мне не мешает быть горячей патриоткой и даже быть готовой положить жизнь за родину, даже за царя, хотя я его и променяла, сделавшись американской гражданкой. Ненавидя англичан и любя русских, я, конечно, желаю скорее услужить русской, чем их Макс Мюллеровской немецко-английской науке» (24).

Блаватская просит буддолога Минаева «располагать мною». «Напишите, что я могу для вас сделать, чем могу услужить, и все, что в моей власти будет, готова сделать». Чтоб подтвердить свои глубокие знания в буддизме, Елена Петровна сделала приписку: «Сумангала только что прислал диссертацию на санскритском языке об эзотерическом взгляде буддистов о душе человеческой и две-три рукописи». Из письма также следует, что Блаватская в совершенстве овладела Восточными языками, наукой, глубоко разбирается в философских, исторических и религиозных вопросах и готова помочь своему соотечественнику и коллеге в успешном выполнении его миссии. «Я, конечно, всегда скажу: в тысячу раз предпочтительнее буддизм, который является чистым моральным учением, абсолютно гармонирующим с проповедями Христа, чем современный католицизм или протестантизм. Но с верой в Православную русскую церковь не сравню я даже буддизм. Это сильнее меня. Такова моя глупая противоречивая натура.” [19, ноябрь, 1895] (25. Там же)

«От появление русского Священника в Японии, мое сердце ликовало»

Есть еще одно свидетельство Блаватской – это выдержка из ее письма к сестре Вере, в которой Елена Петровна присягает верности своему православию. Она пишет: “Люди называют меня и я должна признать, что сама называю себя язычницей. Я просто отказываюсь слушать, как люди говорят о несчастных индусах или буддистах, обращенных в англиканское фарисейство или папское христианство, это приводит меня в содрогание. Но когда я прочла о появлении русского Священника в Японии, мое сердце ликовало. Объясни, это, если можешь. Меня тошнит от одного только вида иностранного священника, но знакомая фигура русского попа воспринимается мной без всякого усилия… Я не верю никаким догмам, я не люблю всякие ритуалы, но мои чувства к нашим церковным службам совершенно другие. Я склонна считать, что у меня в голове не хватает седьмой извилины, возможно, это у меня в крови». (26).

 

Рассматривая взаимоотношения Е. Блаватской и православия, нужно все-таки уточнить, что имеется в виду под словом «православие». Отец Георгий Флоровский под словом «Православие» понимает такое понятие: «Православие, есть нечто большое, чем только «вероисповедание», – оно есть целостный жизненный идеал, сложная совокупность оценок и целей» (27).

Ему вторит Николай Бердяев в своей книге «Истина православия»: «Православие есть прежде всего, ортодоксия жизни, а не ортодоксия учения. Еретики для него не столько те, кто исповедуют должную доктрину, сколько те, кто имеют ложную духовную жизнь и идут ложным духовным путем. Православие есть, прежде всего, не доктрина, не внешняя организация, не внешняя норма поведения, а духовная жизнь, духовный опыт и духовный путь». (28).

Из писем Блаватской хорошо видно, что под православием она подразумевала не идеологию, и не политику, а искреннюю веру человека в христианские идеалы. Елена Петровна считала, что такая вера основана не на санкциях Соборов или писаниях, в большинстве своем дошедших до нас в искаженном виде, а на сердечном стремлении человека к духовному совершенствованию.

Судьба Блаватской, ее мудрое наследие, заслуживают самого серьезного научного исследования. Считаем недопустимым, что в России до сего времени не издано полного собрания сочинений Е. Блаватской, ее трудов и писем. Такое можно сказать и об Украине, где духовные ценности великих людей, кроме националистов, в глубоком подполье и забвении. Наверное, это свидетельство неуважение к гениальной соотечественнице со стороны властей, научных органов, общественных организаций. Удивляет то, что научные труды Блаватской до сего времени не стали предметом изучения в высших учебных заведениях, научно-исследовательских институтах Украины и России. Огорчает отсутствие солидных монографий о ее творчестве. В тоже время, к большому сожалению, количество клеветнических книг, статей, других материалов о жизни и творчестве Блаватской увеличивается из года в год. Чтобы защитить славное имя великой женщины, ученного, писательницы, общественного деятеля, каким была Блаватская, от агрессивно настроенных церковных кругов, псевдоученых, их учреждений, националистов всех мастей, других недоброжелателей, необходимо больше публиковать достоверных материалов о ней, издавать книги и монографии, говорить правду и только правду.

Прекрасные слова сказала о Елене Блаватской ее верная ученица, переводчица ее главных трудов на русский язык, Елена Рерих. Приведем ее отдельные высказывания:

 

«Я преклоняюсь перед великим духом и огненным сердцем нашей великой соотечественницы и знаю, что в будущей России имя её будет поставлено на должную высоту почитания. Елена Петровна Блаватская, истинно, наша национальная гордость. Великая Мученица за Свет и Истину. Вечная Слава ей!»(29).

И еще: «Именно Елена Петровна Блаватская была Огненной Посланницей Белого Братства. Именно она была Носительницей доверенного ей Знания. Именно из всех теософов лишь Елена Петровна Блаватская имела счастье получить Учение непосредственно от Великих Учителей в одном из Их Ашрамов в Тибете. Именно она была Великим Духом, принявшим на себя тяжкое Поручение – дать сдвиг сознанию человечества, запутавшегося в мёртвых тенетах догм и устремлявшегося в тупик атеизма… Я преклоняюсь перед великим духом и огненным сердцем нашей соотечественницы и знаю, что в будущей России имя ее будет поставлено на должную высоту почитания. Е.П.Блаватская, истинно, наша национальная гордость. Великая Мученица за Свет и Истину. Вечная Слава ей!» (30).

 

Литература

1.Блаватская Е.П. Письма Н.А. Фадеевой // Е.П.Б. Письма. М, «Золотой Век», 1995. Письмо Н. Фадеевой, первое,19…1877, Нью-Йорк.

2.Там же.
3.Письмо Н. Фадеевой, второе. 3 июля 1877, Нью-Йорк.
4.Там же.
5.Там же.
6.Там же.
7.Там же.
8.Там же.
9.Письмо Н. Фадеевой, третье. 28.10.1877. Нью-Йорк.
10.Там же.
11.Там же.
12.Письмо Н. Фадеевой, четвертое. 29.10. 1877. Нью-Йорк.
13.Там же.
14.Письмо Н. Фадеевой, пятое. 21.02. 1880.
15.Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. М. Эксмо., 2011. Т. 2 , стр. 10.
16.Письмо Н. Фадеевой, пятое.
17.Письмо князю Дондукову- Корсакову, 1. 03. 1882.
18.Письмо князю Дондукову-Корсакову, 17.08. 1883.
19. Бердяев Н. А. Учение о перевоплощении.
20.Рерих Е.П. Оккультизм или йога. М. Сфера, 1996, т.1. с. 326.
21 Герасимова И.А. Время и опыт распознавания: враги, «друзья» и ученики. В книге: В защиту имени и наследия Рерихов. М. МЦР, 2002. С.58.
22. Е.П. Блаватская. Письма. М. Золотой век, 1995, с.329-330.
23. Е.П. Блаватская. Разоблаченная Изида. Т.2. М. АСТ, 1999. с.196.
24. Е.П. Блаватская. Письмо И.П.Минаеву, 16.02.1880. В книге: Е.П.Б. Письма.
25. Там же.
26. Мери Нэф. Личные мемуары Блаватской.
27. Г.Флоровский. Пути русского Богословия. Изд. Путь к истине, Киев, 1991.
28. Н.А. Бердяев. Истина и православие.
29. Е.И. Рерих. Письма. М. МЦР., 2000. т.2. с.355.
30. В.А. Дукшта-Дукшинской, 08.09.34, т. 2, стр. 354.

 

Источник:  Культурно-просветительный портал “Адамант”

Поделиться с друзьями:

Для того, чтобы отправить Комментарий:
- напишите текст, Ваше имя и эл.адрес
- вращая, совместите картинку внутри кружка с общей картинкой
- и нажмите кнопку "ОТПРАВИТЬ"

Комментариев пока нет... Будьте первым!

Оставить комментарий